Бизнес

Сначала были бешеные скачки такариснкой антилопы. Затем рафалианская мышь. Шорох маленьких ножек, снующих туда-сюда, туда-сюда. Шум сводил ференги с ума. — Эсме, ты слышишь? — ференги обратился к спящей рядом баджорке. Безрезультатно. Пришлось растолкать её и бесцеремонно разбудить. — Что случилось, Кварк? — полусонно спросила женщина, лениво открыв глаза. — Ты слышишь? — снова спросил ференги. — Слышу что? Ференги приложил палец к губам. Баджорка попыталась прислушаться, но всё равно ничего не услышала. — Лично я ничего не слышу, Квакр. — Зато я слышу! — воскликнул ференги. — Сочувствую. Веки женщины сомкнулись сами собой, она отвернулась, поглубже завернувшись в одеяло, и снова заснула, игнорируя в этот момент несколько пунктов своего контракта. Было слишком поздно или наоборот — ещё слишком рано? — чтобы приступить к обязанностям личного помощника ференги. Через некоторое время шум прекратился, позволяя Кварку наконец уснуть. *** — Ты сказала Кварку! — возмущению Одо не было предела, он деликатно, но весьма уверенно взял Эсме под локоток, уводя в тёмный уголок бара, чтобы выразить своё недовольство. — Сказала Кварку о чём, Одо? — Ты знаешь о чём, — многозначительно проговорил констебль. Сжимая локоть чуть сильнее, чем требовалось. — Хотя, этого следовало ожидать. Эсме поморщилась от боли, но не сделала попытки вырваться. Вместо этого она пристально посмотрела на шейпшифтера, ища ответ в его глазах. — Ах, вот ты о чём. Но я не говорила Кварку об этом. Он и сам достаточно проницателен, чтобы сложить два и два. То, как ты смотришь на них, когда они с министром вместе… только слепой не заметил бы. Одо отпустил её руку. — Советую следить за выражением твоего лица в такие моменты, Одо. Иначе это может заметить кто-нибудь ещё… Кто не так хорошо, как мы с Кварком, умеет держать язык за зубами. *** Сегодня были звери явно крупнее антилоп и мышей… Грохот, производимый Одо слышала даже Эсме, недовольно натягивающая халат и пытающаяся спросонья попасть в тапочки. Полуночная прогулка по коридорам жилой секции закончилась у каюты констебля. Одо не отвечал, и уже тем более не открывал дверь, поэтому ференги вскрыл замок. Мебель была поломана, на полу валялись осколки стекла и пластика. Искрилась консоль. Опустошённый хозяин комнат сидел на полу, истощив запасы своего гнева. Тотализатор был под угрозой. Эсме молчаливой тенью облокотилась о стену. Кварк дал Одо весьма дельный совет «либо признаться Кире, либо продолжить жить дальше». — На месте Киры, я была бы счастлива быть с тобой, Одо, — прозвучал голос Эсме, нереальный, будто из другого мира, прежде чем она удалилась вслед за ференги. Но вся проблема была как всегда в том, что у каждого было своё место. И потому констебль выбрал второй вариант. По крайней мере, пока. И выложил пол своей каюты шумоизоляционным материалом. *** С каждым днём ситуация становилась всё хуже и хуже. Баджорское население станции проводило своё свободное время в храме, воздерживаясь от всяческого рода развлечений и наслаждений. Бар Кварка пустовал, ференги терпел убытки и потому принял решение снизить всем зарплаты на треть. Энтузиазма подобное управленческое решение у персонала не вызвало, однако альтернатива — уволить половину работников — была ещё хуже. Ром попытался было переубедить брата, но ничего не вышло. Потому случилась следующая катастрофа: с лёгкой подачи Майлза О’Брайена и его рассказом о предке, возглавлявшем забастовку рабочих, Ром создал Гильдию работников ресторана и казино и теперь представил Кварку список их требований. — Увеличение оплаты… Уменьшение рабочих часов… Оплачиваемый больничный… — Кварк рассмеялся, читая список. — Это не шутка, — возразил Ром. — Нет, это шутка, — продолжая смеяться, ответил Кварк. — И факт, что вы не понимаете этого, делает её ещё смешнее. А теперь возвращайтесь к работе, пока я вас всех не уволил. — Ты не можешь нас уволить. — Почему же? Ром замялся на секунду, ища подходящий ответ. — Потому, что с этого момента… у нас забастовка! Стоящие за спиной Рома работники хором воскликнули «да!» и направились на выход из бара. Кварк снова рассмеялся. Но ему стало не до смеха, когда бар опустел, и, ни осталось никого, кроме самого ференги и Эсме. — Итак, остались только я и ты, — заключила баджорка, делая глоток уже остывшего чёрного чая. — Ненавижу месяц очищения. *** Клиентов было мало, но рук всё равно не хватало. Повсюду шныряли голографические копии Эсме и Кварка, предлагающие посетителям еду, напитки, свободные места за дабо-столиками и сеансы в гололюксы. Время от времени голограммы пропадали, с грохотом роняя на пол подносы и разбивая стаканы. Одо, хотя и не питавший тёплых чувств к нарушителям общественного порядка на Променаде, не мог ничего сделать с толпой рабочих, заблокировавших главный вход на первом уровне. Ибо капитан Сиско разрешил им «самовыражаться», по крайней мере, до тех пор, пока они не создают никаких серьёзных беспорядков и не мешают посетителям проходить через вход на втором уровне. — Интересно, что Сиско понимает под серьёзными неприятностями? — спросила Эсме, когда ей стало известно о визите Одо, не принёсшем им никакой пользы. Ответ не заставил себя долго ждать. ТСФ каким-то образом прознала о профсоюзе, и тут как тут появился ликвидатор Брант в сопровождении двух громил наусикаанцев. Кварк в этом время имел не приятный разговор с капитаном Сиско, а потом с братом, так что сомнительное удовольствие приветствовать Бранта выпало Эсме. Баджорка расплылась в любезнейшей улыбке, встречая непрошенного гостя. — Ликвидатор Брант! — женщина сложила ладони в ференгийском приветствии, поклонилась. — Могу предложить вам что-нибудь? Брант горящим взглядом прошёлся по женщине, одетой (какая нелепость!) в короткое чёрное платье. — Я здесь по делу, — недовольно признал он. Но не отказался от пары глотков ярко-зелёного содержимого стоящей в витрине бутылки. — Эта прискорбная ситуация с профсоюзом, полагаю? — спросила женщина, перехватив взгляд ференги, беря с полки бутылку и наливая всегда весьма дорого обходящемуся гостю порцию. — Первый напиток за счёт заведения. Ужасная кардрассианская традиция. Незваный гость хуже кардассианина. Особенно, если это ликвидатор из Торговой Службы Ференги в сопровождении наёмников. — Верно полагаете, — Брант зло улыбнулся. — И я здесь, чтобы как можно скорее разрешить сложившуюся ситуацию. Где Кварк? — Кварк как раз в данный момент и пытается решить это дело. — В таком случае, я подожду его здесь. — Буду рада составить вам компанию, ликвидатор Брант, — Эсме поставила на стол бутылку, вышла из-за стойки и села рядом с ференги. — Приятно видеть, когда красивая женщина к тому же ещё и достаточно сообразительна, чтобы не примкнуть к… профсоюзу. Брант с презрением выплюнул последнее слово. Он не сказал «умна», но всё же снизошёл до «сообразительна» делая скидку на то, что Эсме не принадлежит к его виду. И как иноземка может себе позволить такие немыслимые для женщины-ференги вещи как носить одежду и говорить с мужчинами вне семейного круга. — Я бы ни за что не посмела пойти против Торгового Союза Ференги… — ласково произнесла она и кто знает, как далеко мог зайти этот разговор, если бы в этот момент в бар не вернулся Кварк. Ликвидатор тут же забыл про женщину и вернулся к делам. А дела принимали всё более и более серьёзный оборот. Разговор с Ромом и компанией ни к чему не привёл, и потому настало время для решительных действий. *** На пороге каюты стояла Эсме в красном халате, отороченным по краям мягкими перьями, держа в руках бутылку вина и бокал. — Могу я войти? — спросила баджорка. — Мне не спится и я решила нанести дружеский визит. Если, конечно не помешаю. Было весьма позднее время для каких-либо визитов. И сказать по правде шейпшифтеру было не до гостей. — Изоляция не помогла? — спросил её Одо, после некоторых раздумий всё же отходя в сторону, и жестом приглашая баджорку зайти. — Помогла, абсолютно ничего не слышно. Она осмотрела каюту в поисках подходящего места, где могла бы расположиться с бутылкой, но кресел или стульев в каюте не было. Потому женщина уселась на краешке подиума, в центре которого располагалась эта замысловатая куполообразная штука. Эсме сочла, что решительно не будет думать о том, как эта конструкция используется шейпшифтером. Она налила себе бокал, сделала пару глотков. Одо наблюдал за ней: полуночной уставшей Эсме без макияжа, с небрежно распущенными волосами, убранными за уши прядями. — Ты не соблюдаешь месяц очищения, — заметил он. — Ужасное время, особенно сейчас. Это нелепая забастовка… — Я не сомневался, что ты не примешь в ней участия. — Да, контракт личного помощника в разы лучше условий договора наёмного работника. К тому же у меня есть несколько добавочных пунктов. — И как только тебе удалось уговорить Кварка на специальные условия? — елейно произнёс Одо, присев рядом с женщиной, прекрасно зная ответ. — Я умею договариваться с ференги, — лёгкая улыбка промелькнула на губах женщины. Она сделала очередной глоток, прикрыв глаза. — Почему бы тогда не договорится подобным образом с Ромом? — предположил констебль. Эсме открыла глаза. — Вот тут начинается семейная часть бизнеса, от которой я предпочитаю держаться подальше… Проклятый месяц очищения. Баджорцы и без того слишком сильно помешаны на религии… Меня всегда поражала слепая вера моего народа. Принимать за богов инопланетную форму жизни! Что само по себе нелепо. Но продолжать это делать после того, как обнаружена правда — самая обыкновенная глупость. — Вера помогала баджорцам справиться с оккупацией. И потом, людям нужно во что-то верить. — Почему бы им не верить в себя в таком случае? — Не все могут быть настолько самодостаточными, Эсме. Большинству требуется вера во что-то большее. Эсме хмыкнула. — Пожалуй, в таком случае, стоит сказать «спасибо» за столь адекватного и прогрессивного эмиссара, как капитан Сиско. Баджорцы более полувека боролись за свою свободу, но стоит на горизонте появиться кому-то, кто начинает раздавать ценные указания якобы по воле Пророков, как эти они буквально сходят с ума… Вся эта история с возвратом к кастовой системе — не могу поверить, что они встретили это аплодисментами. Религиозный кретинизм… Эсме передернуло. Она допила бокал и налила снова. — К какой д’жарре принадлежала ты? — спросил Одо. — К высшей касте. Клан банкиров. — Ты могла бы вероятно даже попасть в новое правительство, с таким происхождением. — Нет уж, спасибо. Мне хватает забот о делах Кварка… Тем более, что д’жарра — это безнадёжный путь в прошлое. Кастовая система определённо не пойдёт на пользу Баджору. А мне хорошо там, где я есть сейчас. Эсме надолго замолчала, отдавая всё своё внимание напитку. Одо не возражал и против такого молчаливого общения. Иногда было хорошо и помолчать с кем-нибудь на пару. — Пожалуй, мне пора идти, — произнесла Эсме, когда бутылка опустела наполовину. Одо помог ей подняться. На секунду их взгляды встретились. Воспоминания Курзона, собственные желания Одо, странные сны Эсме — всё это смешалось между собой, изменчивое, ненадежное, как облака, гонимые ветром по своду небес. Обманчиво лёгкие, причудливые сочетания и варианты… Он пожелал ей спокойной ночи, а затем поцеловал. — Сладких снов… — выдохнула ответное пожелание баджорка и поторопилась ускользнуть. Но было слишком поздно. Он мягко взял её ладонь в свои руки. — Уходить не обязательно. Иногда можно грезить наяву. — Мне кажется, я уже грежу… — неуверенно ответила Эсме, позволяя себя остановить и делая шаг навстречу к Одо. Хотя следовало сделать пару шагов назад. — И кто из нас пил, спрашивается? — У тебя красивый голос, Эсме, — проговорил Одо, не переставая удивлять женщину, а заодно и самого себя. Она привлекала его и с ней было удивительно легко. Оттого, что он не боялся её потерять. Не боялся отказа с её стороны. С ней было легко, потому что она не пронзила его насквозь, не занимала всех мыслей, но лишь задела слегка по касательной своим шармом и острыми коготками… Ей снова вспомнился Курзон. — Курзон глубоко пустил в тебе корни, Одо, — осторожно заметила Эсме. — Это и мои воспоминания теперь. В равной степени, как были его. И мне действительно нравится твой голос, Эсме. Она не стала спрашивать о том, чей голос ему нравится больше — её или голос Нерис. — Значит, придётся побеседовать ещё немного, — согласилась баджорка, подходя к шейпшифтеру вплотную. Касаясь его груди, ощущая легкую рябь, прошедшую по его телу: Одо «снял» форму. Шелковая ткань послушно заскользила вниз, обнажая женские плечи, которые Одо начал целовать… *** — Разве это не больно? — спросил Кварк, глядя на кидающих в друг друга дротики дартс наусикаанцев. — Уверен, что да, — отозвался Брант, не отвлекаясь от датапада. — Большинство развлечений наусикаанцев связано с болью. Кстати о боли… ты поговорил со своим братом? — Поговорил, — коротко ответил Кварк. — И? — Мне нужно больше времени. — Время, как и латинум, весьма ограниченная вещь. — Послушайте, вы же здесь для того, чтобы мне помочь, верно? — Неверно. — Резко возразил ликвидатор. От былой любезности не осталось и следа. — Я здесь, чтобы привести в исполнение закон ференги и защитить традиции ференги. А это значит: положить конец забастовке. Я думаю, пора сделать из кое-кого пример. — Какого рода пример? — настороженно спросил Кварк. — Ох, уверен, мы придумаем что-нибудь, что привлечёт внимание общественности. — Я… не хочу, чтобы мой брат пострадал, — осторожно заметил Кварк. — Я о нём и не думал, — примирительно ответил Брант. — Напади на лидера движения — рискуешь создать мученика. Нет, Ром неприкосновенен, — ликвидатор легонько похлопал своего собеседника по плечу. — Нашей целью должен стать кто-то… неожиданный. Кто-то, кто ему дорог. Вроде той дабо-девочки. — Лита! — алчно произнёс имя Кварк. — Но она даже не ференги. — Знаю, именно поэтому все надолго это запомнят. Но у неё такие… изящные ушки. Боюсь, я не смогу отдать приказ, — Брант заулыбался. — Нет, давай-ка посмотрим, кто ещё небезразличен Рому? Никто не замечал Эсме, мирно сидящую в уголочке и пилящую свои ноготочки. А зря, ибо баджорка крайне внимательно слушала разговор ференги, и ей крайне не понравилось, куда свернула эта опасная деловая беседа. Она убрала пилочку в сумочку и бесшумно ступая, оказалась вдруг рядом с Брантом. Острые ноготки оказались в опасной близости от ушей ференги. — Предлагаю подумать снова, ликвидатор Брант, — обманчиво нежно проговорила Эсме. Наусикаанцы прекратили играть и в любой момент были готовы броситься на женщину. Эсме провела пальцами по чувствительным дугам, заставляя мужчину вздрогнуть от удовольствия. Небрежным жестом ликвидатор приказал наёмникам оставаться на месте. Пальчики Эсме хорошо знали своё дело. — Это будет дорого тебе стоить… — с угрозой в голосе произнёс Брант. — Я знаю, и я готова заплатить, — пальцы сменил ловкий, ласковый язычок. — Предлагаю вернуться к варианту с Литой. Брант ощутил дурманящий аромат её духов, когда женщина прислонилась грудью к его спине, наклонив голову, и теперь аккуратно посасывала мочку одного уха, и лаская ладонью другое. — И пока твои мальчики будут делать своё дело, ты сможешь как следует поразвлечься… Брант. — Она намеренно опустила слово «ликвидатор», чтобы ещё более явно обозначить интимность своего предложения. — Пусть будет Лита, — выдохнул ференги после некоторых раздумий, пока Эсме продолжала ласкать его. — Но тебе стоит очень постараться, моя дорогая. — Я сделаю всё, что ты пожелаешь, Брант, — выдохнула она ему в ухо. Сделка состоялась. *** Лита пережила несколько весьма и весьма не приятных минут в своей жизни, а затем провела несколько часов в лазарете… Наёмники просидели в камере, пойманные на месте преступления. Брант имел весьма неприятный разговор с Одо после очень приятно проведённого в компании Эсме времени. Забастовка была прекращена. И всё вернулось на круги своя. Более или менее. Ром уволился, поступив в инженерную службу на станции. Решение, в восторге от которого Кварк не был. — Не переживай так из-за Рома, Кварк, — сказала потом Эсме. — На мой взгляд, это пойдёт на пользу вам обоим. — Я так не считаю, — мрачно ответил ференги. — По крайней мере, это будет хорошо для бизнеса, ведь забастовку начал именно Ром… У остальных не хватило бы смелости и наглости пойти против тебя, Кварк. Кварк лишь отмахнулся от неё. Мол, хватит молоть чушь и действовать ему на и без того расстроенные нервы. Эсме послушно замолчала, смиренно сев рядом с мужчиной и положив голову ему на плечо, нежно потершись макушкой об ухо ференги. Ласка, всегда действовавшая безотказно. Вот и теперь, мягкое прикосновение волос чуточку успокоило Кварка, действуя умиротворяюще. Благодарный за её поддержку и понимание. Хотя он никогда и не произнесёт это вслух. Благодарный за её храбрость, ибо не всякий отважится (даже не смотря на условия контракта) вмешаться, когда у твоего оппонента за спиной тяжелая артиллерия в виде пары здоровенных костоломов. — Как думаешь, Брант сильно разозлился, когда узнал, что его громилы оказались в камере? — Думаю, сильно. — Надеюсь, мы всё же ещё долго его не встретим. В идеале — никогда. — Он должен был принимать в расчет тот факт, что то, что может пройти незамеченным на Ференгире, не пройдет на станции, полной офицеров звёздного флота Федерации. И Одо. Кварк непроизвольно усмехнулся. — Да, и Одо… Но боюсь, у меня появился ещё один недоброжелатель. И куда более опасный, чем констебль. — Знаешь, у землян есть одна поговорка на этот счёт. — Какая же? — Держи друзей близко, а врагов ещё ближе. — Тебе это превосходно удаётся, Эсме, — с некоторой долей горечи (непризнанной) ответил ференги. — Видишь, как тебе со мной повезло, мой сладкий, — она поцеловала мужчину. *** Башир и О’Брайен были как всегда экстравагантны, выходя из гололюкса. Сегодня они были в форме авиаторов эпохи, когда эра полётов на Земле только зарождалась. Эсме наслаждалась десертом, в ожидании своего клиента, отправившегося на свой корабль за запасами латинума. Мужчины выпили по стакану в память о Клайве — своём товарище, «погибшем» в авиакатастрофе. И хотели уже было разбить стаканы, но их остановил Кварк. — Помните, что я говорил насчёт битья посуды! Мужчины переглянулись и нехотя поставили стаканы на стойку. — Итак, хочешь продолжить? — спросил О’Брайен. — Даже не знаю. Сказать по правде, мне что-то не очень хочется, — ответил Башир, стягивая перчатки. — Вам не кажется, что вы воспринимаете смерть Клайва чересчур серьёзно? В конце концов, он всего лишь персонаж из программы, — сказал ференги. — Клайв тут не причем. Взрыв не Земле, — резко ответил Майлз. — Этого следовало ожидать, — в беседу вторглась Эсме. — Или вы думали, что метаморфы будут спокойно смотреть, как их территории занимают пришельцы из альфа-квадранта? — Так ты согласна с ними? — возмущенно спросил ирландец. — Я не говорю, что мне нравятся их методы, шеф. В конце концов, они вырезали и колонию баджорцев… Я только хочу сказать, что глупо с нашей стороны было лезть на чужую территорию и надеяться на то, что хозяева будут нам рады. Одно дело торговые и исследовательские миссии, и совершенно другое — попытки колонизировать чужое пространство. — По твоим словам выходит, что нам вообще не следовало соваться в гамма-квадрант. — Возможно, что и так. По крайней мере, стоило быть куда осторожнее и осмотрительнее, чем наши правительства повели себя. В данном случае, мы получаемся ничуть не лучше кардассианцев, оккупировавших Баджор, пользуясь правом сильного. — Ты сравниваешь Федерацию с Кардассией? — спросил О’Брайен. — Ни в коем случае, шеф. Я сравниваю Временное Правительство Баджора с Кардассией. С той только разницей, что метаморфы, во-первых, сильнее, чем Баджор времён оккупации, да и сегодняшний тоже. Во-вторых, наши изменчивые противники не делают различий между Федерацией, баджорцами, кардассианами и другими… Мы все для них «твёрдые», среди которых стоит навести порядок. — Кстати о кардассианцах, — вмешался в разговор Башир, дабы чуточку снизить накал страстей. — Они теперь предпочитают вести мирные переговоры с клингонами, а не противостоять им в военном конфликте. — И где были их миролюбивые наклонности пол столетия назад? — задала риторический вопрос Эсме, не ожидая ответа. — Вот сейчас им как раз таки и стоило показать зубы, и дать отпор клингонам, спустив с поводка Центральное командование. — Гал Дукат захватил клингонский военный корабль и теперь изрядно треплет им нервы, — заметил доктор. — В кои-то веки Дукат сделал что-то действительно полезное для своей родины, — Эсме улыбнулась. — А теперь прошу меня извинить, было приятно поболтать, но у меня назначена встреча.