Бизнес

Это оказался просто список белья из прачечной… Дочь Д’Артаньяна — Вот это гал Дукат, которого я знаю, — заметила Эсме, когда все только и обсуждали главную новость: присоединение Кардассии к Доминиону. — Не заботливый отец и героический борец против клингонских захватчиков, но хитрая, изворотливая ящерица, готовая на всё, ради собственной выгоды.

— Они надеялись, что сообщение содержит ключ к победе над Доминионом. — Проговорил Гарак. — Надо было видеть их лица, когда я объяснил им, что это всего лишь давнишний отчет о планетарном инспектировании. — Отчет о планетарном инспектировании? — не веря своим ушам, переспросил доктор Башир. — Именно такое вот выражение, — уточнил Гарак, заставив Зиял широко улыбнуться. Короткое сообщение, — истинное содержание которого кардассианин открыл капитану Сиско далеко не сразу, а только после того как был пойман с поличным при попытке угнать один из шаттлов федерации, — содержало лишь одно слово, повторяемое снова и снова. Живой. Живой. Живой… Энабран Тейн был жив. По крайней мере, на момент отправки этого сообщения. Гарак застал его в живых. Но времени оставалось так мало. Вскоре и оно истекло. Тейн умер. И теперь Гарак отчаянно боролся со своим главным страхом — удушающей клаустрофобией, пребывая в узком застенке, жарком даже по кардассинским меркам. Борясь с очередным приступом панической атаки и пытаясь перенастроить передатчик. Он не может бросить всё сейчас. Не может подвести Зиял, ведь он обещал ей вернуться, а эта юная особа и без него испытала в своей жизни множество разочарований. Он не добавит к этому списку ещё одно. И потом, он обещал вернуться и Эсме. Хотя, баджорка не в счет. «Ошибаешься, Гарак, она считается тоже. Гораздо в большей степени, чем Зиял. Даже если ты не хочешь это признавать и смотреть правде в лицо, выбирая из множества самых разнообразнейших уловок. Выбирая столь милую сердцу ложь». — Ты сошел с ума, Элим, — проговорила женщина, повиснув у кардассианина на шее. Обдавая свои горячим дыханием, полная желания и страсти. — Отправиться в Доминион в одиночку на маленьком шаттле. — Не пытаясь отговорить меня, моя милая, — ласково ответил он ей тогда. — Ты конечно хороша, Эсме, но не настолько, чтобы удержать меня в этот раз. — Я вовсе не собираюсь тебя удерживать, Элим, — тонкие пальчики забрались в его чёрные волосы. — Я просто констатирую факт. — Вот как, — он коротко усмехнулся. — Это совсем другое дело. Женщина прильнула к нему всем телом, заставляя себя обнять. Даря ему продолжительный, жаркий поцелуй. Скользя пальцами по чувствительным гребням на шее. — Возвращайся, Элим. Я буду ждать тебя. — Значит, у меня просто нет другого выбора, — соглашается Гарак. И нехотя выпускает её из своих объятий. Она хочет сказать что-то ещё, но мужчина прикасается пальцем к её губам, призывая к молчанию. Он знает, что она хочет сказать. Он помнит про сделку. Контракт, условия которого написаны дымом. Туман. До исполнения обязательств ещё далеко. По крайней мере, ему хочется в это верить. И мягкий свет в глазах Эсме наглядное тому подтверждение. Два обещания. Так не похожие друг на друга. И он возвращается. Находит Зиял в баре у Кварка: кардассианка бросается к нему на встречу и без доли стеснения обнимает, коротко целует. Он рассеянно обнимает её, не готовый к столь бурному проявлению чувств с её стороны. Они проводят некоторое время вместе за обедом, напитками и разговорами. Он рассказывает ей про своё приключение, оставляя в тени некоторые подробности. В основном те, что касаются Эсме. Приходит время прощаться и кажется ей мало уже одного только касания ладоней. Но увы, он не может предложить ей ничего большего, чем этот дружеский жест. Всё остальное достанется Эсме, которая как никогда кстати показывается на горизонте после ухода Зиял. В лёгком зелёном газовом платье, что подарил ей Гарак, появляется она рядом с ним и дарит куда более горячий поцелуй, чем Зиял. — Она была очень рада видеть тебя, — заметила Эсме, читая по глазам кардассианнина все ответы. С лукавой улыбкой маня его за собой, добавляя короткое «пойдём». И уже наедине, вдали от посторонних глаз, оказывая ему по-настоящему горячий приём. *** Дела Квакра были совсем плохи. Он не отрываясь смотрел в датапад, с ужасом наблюдая за падением своих активов на торговой бирже. Они стремительно дешевели, обесцениваясь буквально с каждой секундой. К тому же он только что проиграл последние полоски латинума Джадзии. — Кстати, Квакр, почему ты не играешь в тонго с Эсме? — спросила трилл. — Эсме не играет в азартные игры вне работы. И потом, с ней играть совершенно не интересно, латинум, так или иначе, гарантированно останется в моих руках. Никакого риска и азарта. Словом, Кварк в очередной раз оказался на грани банкротства, как на горизонте внезапно появился его кузен Гейла. Ференги с собственной луной. Он предложил Карку долю в своём бизнесе и тот после некоторых раздумий согласился. Дела шли совсем не плохо — ференги демонстрировал потенциальным покупателям точные реплики оружия в одном из своих гололюксов — но ровным счётом до того момента, как на счётчике не загорелась внушительная сумма: двадцать восемь миллионов жертв ядовитого мутагена, предполагаемого к продаже. Двадцать восемь миллионов жизней. Это оказалось слишком много даже для ференги. Что-то похоже на совесть мучило Кварка, не давая жить спокойно и наслаждаться подсчетом долгожданных прибылей, уже готовых пополнить его счёт. — Двадцать восемь миллионов — это внушительная сумма, — согласилась Эсме, легонько гладя уши Кварка. — Сколько латинума это принесёт? — Эсме! — укоризненно воскликнул ференги. — Как ты можешь думать о латинуме в такой ситуации? — А о чём я ещё должна думать, мой милый? О двадцати восьми миллионах мертвецов? Нет, спасибо, мне такие мысли не нужны. И тебе тоже, кстати, раз ты уж решил заняться торговлей оружием. — Возможно, это было ошибкой, — недовольно проворчал Кварк. — Возможно, — согласилась Эсме, тяжело вздохнула. — Ладно, так и уж быть, проверну эту сделку за тебя. — О чём ты? Разве можно позволить умереть такому числу людей по прихоти одного человека?! — поражаясь столь большому цинизму со стороны Эсме. — Ты мне скажи, босс, — ответила на это женщина. Тот только фыркнул. Найдя в итоге приемлемый выход. Попрощавшись с золотыми горами латинума, потерпев в очередной раз убытки, а заодно нажив ещё парочку заклятых врагов… Всё как всегда, разве может быть что-то иначе в его несуразной жизни? *** После нескольких подряд «дабо» прозвучало «карджинко», означающее, что ворта проиграл. Чему приспешник Доминиона был явно не рад, помрачнев в мгновение ока. Оказалось, что ворте нравилось выигрывать, а не просто играть. — Выигрывать всегда и непременно — это так скучно, — с невозмутимой улыбкой на губах заметила Эсме, ничуть не боясь ворты. Как раз наоборот, тому вдруг стало страшно, когда их взгляды встретились и могущественный телепат не смог прочитать в этой тёмно-зелёной бездне ничего кроме первобытного ужаса, кроме смерти, которая ждёт всех, кто рискнёт сыграть, нарушив правила… а ведь Доминион уже сделал эту роковую ошибку, решив, что может безнаказанно вторгнуться к своим соседям. — Не так ли? Странное наваждение продлилось всего пару мгновений, и ворта ничем себя не выдал перед галом Дукатом, заглянув в глаза вечности, на миленьком личике дабо-девочки в вызывающе-открытом платьице. Эсме коротко рассмеялась, и ворта эхом вторил её смеху, загоняя подальше всё то, что видел в её глазах. Он подумает об этом позже. Когда останется один. — Она и вправду хороша, Дукат, — одобрительно проговорил ворта, заставляя себя обнять женщину за талию и привлечь к себе, в глубине души боясь обжечься об неё. — Я же говорил, — самоуверенно усмехнулся гал, уступая баджорку своему спутнику, не колеблясь ни секунды. В глубине души надеясь, что Эсме как следует угостит ворту самой неистовой степенью своего гостеприимства: с кнутом, когтями, укусами и всем прочим… Ибо казалось, она нисколько не боится пришельца из гамма-квадранта. Ворта её даже в некотором роде забавлял. В основном своей беспредельной верностью метаморфам. Но в этот раз у них было слишком мало времени, чтобы сыграть во что-либо кроме рулетки. *** В баре «У Кварка» завелись крысы, и потому заведение пришлось закрыть на неопределённое время. Беспощадные бои велись уже на протяжении трёх дней с переменным успехом. Кварк пребывал в чрезвычайно подавленном настроении. — Проблема в том, что я ненавижу свою жизнь! — заключил, наконец, ференги. — А что насчет Эсме? — спросила Джадзия, доставая из рукава едва ли не единственного джокера, всегда безотказно действующего, в колоде жизни Кварка. — Эсме проводит маркетинговые исследования, открывает новые рынки… — ференги усмехнулся. Сделка с вортой была не хуже и не лучше, чем все остальные. — Ворта купил её время и увёз на Кардассию. — Не боишься отправлять баджорку на Кардассию, Кварк? — Это же Эсме… С её новыми ушками все примут её за вулканку. И потом, у неё там полно старых друзей по Терок Нору. Она была настоящей звездой тогда! Ты бы только видела, как эти надменные кардассианцы, считающие, что баджорцы не достойные лизать пыль на их сапогах, с нетерпением ждали её танцев каждый вечер. Подумать только, как юная баджорка, полная ненависти и злости к кардассианацам выходила, танцевать для них: в облегающем кожаном костюме, скрипевшем при каждом её движении — раздавала направо и налево удары кнута, укусы до крови и царапала острыми когтями рептилий… Они ждали её, жаждали обладать ею. И всё это с молчаливого согласия Дуката. Любимая игрушка баджорского губернатора. — Не думаю, что Дукат будет рисковать своим теперешним положением ради бывшей своей любовницы, если вдруг ворта решит перейти границы дозволенного. — Эсме сумеет позаботиться о себе в любом случае, Джадзия. Его и самого беспокоила та легкость, не сказать легкомысленность, с которой Эсме согласилась составить компанию Вейюну. — Не переживай, мой сладкий, со мной всё будет в полном порядке. Ворты такие забавные, когда не благоговеют перед Основателями. Это будет весело, я уверена. — В таком случае: не смею больше возражать. Но всё же, будь осторожна, моя милая, — Кварк крепко обнял Эсме на прощанье и поцеловал. Ворта заплатил внушительную сумму за то, что мог взять бесплатно, если бы был терпелив достаточно, чтобы дождаться полного воцарения Доминиона в альфа-квадранте. Но Вейюн не хотел ждать. Он снова как можно скорее хотел заглянуть в тёмную бездну её глаз, чтобы найти там ответы, скрытые за завесой из боли и ужаса. Но вместо этого он обнаружил себя в джакузи, окружённый ароматной пеной, обнимающий пьяную от густого красного вина Эсме. В её мерцающем, затуманенном алкоголем взгляде, не было ни намека на вечность… только пылал огонь похоти и страсти. Она любила играть, как и Вейюн. Только её игры были куда опаснее тех, к которым привык ворта. Мягкое податливое тело, полностью предоставленное в его распоряжение, терпкие и требовательные поцелуи, беззаботный хохот. Купленная за латинум шлюха, чувствовала себя королевой и повелительницей вселенной, раздавая приказы с непринуждённой легкостью, манерно щёлкая пальцами. И ничуть не боялась вдруг оказаться в кардассианских застенках без надежды на спасение. Танцевала свои зажигательные танцы, а ворта перестал и надеяться снова увидеть вечность в её глазах. Лишь однажды поддавшись соблазну, потеряв над собой контроль, сжав её тонкую шейку и приказывая показать ему то, что промелькнуло тогда в её взоре там, за дабо-столиком. Чёрная бездна сжала тисками его собственное тело, заставляя разжать хватку. И нервно хватать воздух вместо распростёртой под ним женщины. Эсме усмехнулась. — Не играй в игры, правил которых не знаешь, Вейюн, — обманчиво мягко и ласково проговорила женщина, поворачиваясь на бок. — Я хочу узнать их, Эсме. Научи меня! — с жаром проговорил ворта, восстанавливая, наконец, дыхание. Эсме внимательно всматривалась в черты лица мужчины, отмечая неестественно яркий цвет его глаз — фиолетовый. — Тебе это не нужно, милый мой Вейюн, — она ласково провела ладонью по его щеке. — Ты и так в некотором роде бессмертен. По крайней мере, до тех пор, пока существуют Основатели. Но раз уж ты веришь в незыблемость Доминиона, то тебе незачем играть в мои игры. Ты ведь веришь? Ты ведь веришь? Эти слова эхом отдавались в его сознании. Повторяясь снова и снова. Вот она — бездна, на краю которой стоял он сам. Веюйн за номером шесть, ты же веришь в то, что цепочка твоих реинкарнаций никогда не прервётся? Ты же беззаветно предан Основателям и не можешь допустить даже призрачной мысли о возможности их поражения? Ведь так, Вейюн? Он ничего не ответил. Он был беззаветно предан Доминиону и должен был немедленно сообщить им, что на этот раз у них ничего не получится и лучше им поскорее убраться из альфа-квадранта и не возвращаться сюда больше никогда. По крайней мере, до тех пор, пока существует этот зеленоглазый хищник, принявший образ беззаботной баджорской танцовщицы. Но он промолчал. Бездна затуманила его разум, стирая все следы… оставляя лишь образ соблазнительной красотки, подарившей ему своё время в обмен на некоторое количество латинума. Большая игра продолжалась, и у Эсме не было намерения вмешиваться.