— Значит, хочешь… — прошептала Маша и, поднявшись на цыпочки, прильнула к её губам.
Мгновение Лаура стояла неподвижно, а потом вдруг сжала Третьякову в объятиях и крепко, до боли, поцеловала.
— Лаура… — прошептала Маша, на мгновение оторвавшись от её губ.
Она знала, что произойдет дальше, и она хотела этого, хотела опять утонуть в водовороте страсти.
— Маша… — прошептала старшая и снова накрыла ее губы своими.
Но едва её правая рука, нырнув под платье Марии, легла на ее бедро, а левая сжала грудь, раздался негромкий стук в дверь. Лаура застыла как изваяние, а с губ младшей сорвался разочарованный стон.
— Извини, — прошептала Лукина и отодвинулась.
Глядя на её каменное лицо, Маша ощутила горчайшее унижение: Лаура не хочет, чтобы её застали с ней.
Выдвинув челюсть, Лукина распахнула дверь, за которой обнаружилась Юля.
— О, ребята, опять вы, — сказала блондинка таким язвительным тоном, что Маше немедленно захотелось умереть. — Лаура, тебя ищет Таня.
Юля — живое напоминание о том, кто такая на самом деле Лукина, подумала Маша, закрывая глаза и борясь с чувствами.
— Я не должна была давать себе воли! — Открыв глаза, Маша увидела, что Юля исчезла, а Лаура стоит в дверях. — Ты была права: ничего у нас не получится.
Маша привалилась к стеллажу. «О черт, — печально подумала она, — прилагать усилия — это одно, а биться головой о стену — совсем другое».
Лаура мрачно смотрела на янтарную жидкость в своем стакане. Потом подняла его и осушила одним глотком. Закрыв глаза, подождала, пока обжигающая жидкость не доберется до желудка, и встряхнула головой. Стакан был уже не первый, но Лаура все еще не могла забыть гневного выражения на лице Марии.
— Бармен! — позвала Лукина заплетающимся языком. — Еще одну.
Тот нахмурился, но поставил перед женщиной еще один стакан коньяка со льдом.
— Похоже, мисс, — сказал бармен, — вы потеряли что-то дорогое.
— Похоже на то, — ответила Лаура, чувствуя, как немеет нижняя челюсть.
Образ Маши, ее томный взгляд, маняще приоткрытые губы потихоньку начали расплываться, превращаясь в туман, застилающий зрение.
— Давайте еще одну, — сказала Лукина бармену. — Или сразу две.
Маша лежала без сна, созерцая изнанку своего роскошного балдахина. После встречи с Лаурой это времяпрепровождение вошло у нее в привычку.
Какой жуткий человек. «Я должна позаботиться о твоих интересах», — раздался в ушах Марии её голос. Но, с другой стороны… Забота, ответственность — так ли уж они далеки от любви? Да плюс еще ревность, которую Лаура испытывала к бедняге Герману…
Маша мимолетно улыбнулась, вспомнив, как Герман по дороге домой расхваливал девушку, которой намерен сделать предложение. Казалось бы, отличный шанс — мужчина, готовый холить и лелеять свою будущую половину, но Маша не ощущала ни малейшего разочарования, когда Герман говорил о своей будущей невесте. Решительно откинув одеяло, она вскочила с постели. «Может, Лаура считает, что она не достойна меня? — думала она, лихорадочно одеваясь. — Может, через какое-то время она смирится с мыслью, что любит меня?» Медленно, но верно, так сказать. А сейчас можно заявиться к ней домой и убедить её, что между ними все-таки что-то есть.
Найдя адрес Лукиной в телефонной книге, Маша протянула было руку к телефону, но передумала, решив, что неожиданность будет ее козырем. И через несколько минут уже выезжала из гаража. Поездка по городу длилась, как ей показалось, вечность. По счастью, найти дом старшей оказалось нетрудно. Чувствуя, как колотится сердце, Маша постучала в дверь.
Заскрипел засов, и дверь отворилась. Маша моргнула: на пороге стояла Юля, придерживая на груди полы роскошного халата, который явно был ей велик.
— Маша? — удивилась Юля. — Ты к…
— Нет! — отрезала Маша и, повернувшись, бросилась вниз по ступенькам.
— Постой! — крикнула Юля, но Маша не остановилась.
Громкий стук ударил Лауру по самым барабанным перепонкам. Она перекатилась на бок, зажмурившись от боли. Голова у неё разваливалась, желудок ныл, а во рту как будто переночевала кавалерийская бригада. Снова раздался стук.
— Что за дьявол? — простонала она и обхватила голову руками.
— Да пиццу принесли, я заказала на завтрак. Хотя скорее это будет уже обед.
И мимо кровати проплыла женская фигура, облаченная в знакомый халат.
Сердце Лукиной дрогнуло. Маша! Однако, прищурившись, она увидела знакомые пряди, рассыпавшиеся по вороту халата.
— А кто…
В мозгу Лауры зашевелились воспоминания предыдущей ночи: боль на лице Марии, стакан за стаканом коньяка… Все остальное скрывалось в тумане. Лукина напрягла память и вспомнила круглую попку, которая не произвела на неё никакого впечатления.
— Юля… — пробормотала она, растирая виски. — А что ты тут…
— Доброе утро, красавица. — И Юля плюхнула ей на колени коробку с уже нарезанной пиццей. — Таня звонила, сердилась, что ты не в офисе. Но я сказала, что ты себя плохо чувствуешь и что я за тобой приглядываю.
Лаура открыла один глаз.
— Таня?
Юля ухмыльнулась:
— Мари её загоняла. Она еще просила тебе напомнить, что ты должна съездить примерить костюм.
Костюм… свадьба… Маша! Лаура перевела взгляд на Юлю: волосы рассыпаны по плечам, в запахе халата виднеется полная грудь.
— А мы не…
Юля скорчила рожицу.
— Милая, если бы у нас был секс, ты бы его запомнила! Кофе будешь? — спросила она, дожевывая свой кусок пиццы.
Лаура слабо кивнула, и через минуту в её руках оказалась чашка с черным кофе. От крепкого запаха у неё свело желудок, но она через силу пробормотала «Спасибо».
— Слушай, а что у тебя с сестрой Тани?
Лаура метнула в нее сердитый взор.
— А тебе не кажется, что это тебя не касается?
Юля посмотрела на неё поверх своей кружки.
— Видишь ли, вчера поздно ночью, пока ты дрыхла, в дверь постучали. Я как есть, — Юля подергала халат, — пошла открывать, а там Маша. Посмотрела на меня, развернулась и ну бежать.
— Нет! — воскликнула Лаура, чувствуя, как новая боль сжимает виски.
А она-то, глупая, думала, что хуже уже некуда!
— Но почему ты в моем халате? — спросила она безнадежно.
— Ты не помнишь? — сочувственно посмотрела на неё Юля. — Я нашла тебя в баре, ты уже лыка не вязала. Я отвезла тебя домой, и во дворе ты уронила меня в лужу. Вместе с собой, конечно.
Основанием ладони Лукина уперлась в глазницы, как будто хотела выдавить себе глаза.
— Я заплачу за платье.
— Пустяки! Я уже его постирала и высушила. Я хотела все объяснить Маше, но… — Юля виновато пожала плечами.
Чудесно. Наверняка Маша пришла сказать ей, что она дерьмо и слизняк. А теперь она вообще, наверное, побрезгует с ней говорить. И пусть даже женщина не спала с Юлией, что это меняет? Ведь раньше она не пропустила бы грудастую девушку. И началось все как раз с того, что она хотела заполучить эту мымру. Не будь она такой бабницей, не пришлось бы ей назначать свидание Маше и все было бы по-другому.
Схватив телефон, Лаура набрала номер Марии, но никто не брал трубку. Выслушав пять или шесть гудков, Лукина положила трубку на место, чувствуя тупую боль в груди. Ну конечно, можно подумать, будто Маше больше нечего делать, кроме как сидеть и ждать её звонка. У нее своя жизнь, в которой нет места для женщины, которая так разочаровала её.
— Послушай, Лаура… — сказала Юля. — Я могу поговорить с Марией, все ей объяснить.
Лаура подняла голову и некоторое время смотрела на Юлю, чувствуя себя последним отбросом.
— Спасибо, но лучше оставить все как есть.
— Ты уверена?
— Абсолютно. — Лаура взяла со стула брюки с рубашкой и начала одеваться.
Юля встала с постели и сняла с ручки двери ванной свое платье.
— Мне жаль, что у вас ничего не вышло. Ты здорово заболела Марией.
— Я?! — Лаура взглянула на Юля округлившимися глазами.
— Ну не я же! — Не стесняясь присутствия Лукиной, Юля скинула халат и принялась натягивать свое платье. — Может, вам просто нужно провести в постели пару недель и все наладится?
— Нечему тут налаживаться, — буркнула женщина, натягивая носок.
— Как хочешь. Но скажу тебе по секрету: вид у тебя как у одного моего знакомого, который втюрился в стриптизершу. Она потом сбежала с коммивояжером, который торговал игрушечными медведями, а этот мой приятель ходил как в воду опущенный.
Лаура промолчала, нанося лёгкий макияж перед зеркалом. Юля встала рядом с ней и принялась красить ресницы.
— Может, будет лучше, если ты просто объяснишься с ней? Скажешь, что любишь и все такое?
Лаура оскалилась в зеркало.
— Я не верю в любовь, понимаешь?
— А… — проронила Юля, изучая в зеркале свой глаз. — Ну, тогда у тебя похмелье.
На сей раз Лаура кивнула. Да, именно похмелье. И Юля её не возбуждает по той же причине. А вовсе не из-за того, что она влюблена в Третьякову.
***
— Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил Герман.
Маша оторвала взгляд от Мари и Тани, которые танцевали посреди зала в потоках света, льющегося сквозь стеклянный потолок зала: волшебное зрелище.
— Водки с тоником, — ответила она.
Она никогда в своей жизни не напивалась. Может, попробовать сегодня, на свадьбе сестры? Герман потрепал Третьякову по плечу и отправился в бар на той стороне бального зала.
Маша оглядела зал: воистину свадьба Мари и Тани посрамила все торжества, на которых ей случалось бывать. Впрочем, душевное состояние Марии было отвратительным. Пережить этот безумно долгий день ей удалось только благодаря поддержке Германа: он не отходил от нее ни на шаг и был готов подхватить ее под локоть. Друг, у нее теперь есть еще один друг, подумала Маша, но почему-то эта мысль ее не утешила.
Утром, собравшись с духом, Маша думала, что вынесет все, но стоило ей увидеть у алтаря свидетельницу ее сестры… В костюме, с белой гарденией в петлице, Лаура была просто неотразима. Маша едва устояла на ногах. Что с ней делает эта мерзавка…
Позже, когда все уже выходили из церкви, Лаура двинулась к ней. Оцепенев, Маша застыла на месте. По счастью, подоспел Герман и, взяв ее под руку, вывел на свежий воздух.
— Где твой сторожевой пес? — Голос Лукиной раздался у самого уха Марии, и она едва не подскочила.
— Лаура! Ты меня напугала… — проговорила она, приложив руку к груди и стараясь смотреть куда угодно, но не на великолепную брюнетку. — Как ты смеешь так отзываться о Германе? Он пошел за коктейлем. Сейчас вернется. А наши с тобой разговоры окончены…
Однако Лукина, похоже, не собиралась ее слушать.
— Не думаю: у бара изрядная очередь. — И, пододвинув стул. Лаура села на него бок о бок с Марией. — Кстати, что он за человек, этот Герман?
Маша выпрямилась и, сделав глубокий вдох, заговорила как могла спокойно, стараясь не обращать внимания на шум крови в ушах.
— Герман? Он родственник Мари, хоть и дальний. У него рекламное агентство в Санкт-Петербурге, но он хочет перебраться в наш город.
— И он верит в сказки, так? В светлую безоблачную жизнь, заканчивающуюся смертью в один день?
Маша бросила на Лауру сердитый взгляд.
— А что тут такого? — вскинулась она. — Женщинам по душе именно такие мужчины.
— А лично тебе?
— Твой цинизм меня угнетает. Мне тоже. Естественно.
Брови старшей сошлись на переносице.
— «Естественно»? — повторила она как эхо.
— Что тебе надо от меня? — прошептала Маша. — Чего тебе не может дать твоя куколка?
— Ты про Юльку? Она говорила, ты заходила ночью после вечеринки.
Маша вспыхнула.
— Скажем так: та ночь не считается. И уикенд проведённый с тобой — тоже. Забудь обо всем, что было между нами.
— Зачем ты приходила ко мне? Почему ты хотела меня видеть?
Маша ощутила, как внутри ее разгорается гнев, давая ей возможность противостоять Лукиной. В голове у нее всплыла картинка: Юля в халате Лукиной открывает ей дверь.
— Нипочему. Это была ошибка.
— В чем ты ошиблась?
Маша, сузив глаза, наклонилась к старшей:
— В тебе! Почему-то мне взбрело в голову, что в твоей груди бьется сердце. И что в этом сердце есть хоть искра благородства! И что у нас могло быть нечто большее, нежели просто роман!
Лаура сжала губы, её глаза потемнели.
— Мне жаль, что ты так все видишь. Но понятно почему: мы просто… не подходим друг другу. — Она поднялась со стула. — Но скажу тебе напоследок: я не забуду ничего из того, что было!
Отвернувшись, Лаура двинулась прочь. Маша закрыла глаза.
«Главное — не заплакать», — сказала она себе. Она с самого начала знала, что за человек Лаура Лукина. Зачем надо было превращать её в сказочную королеву? Остается только забыть о том, что осталось в прошлом, и думать о будущем.
А что ждет ее в будущем? Втянув воздух сквозь зубы, Маша поднялась на ноги. Воздух, ей нужен воздух, подальше от шума и толпы. И, не оглядываясь, она устремилась к выходу из зала, огибая столы, стулья и танцующих.
***
