комитет анархистской безопасности

прошло одно воскресенье с тех пор, как игоря наконец выписали чуть раньше назначенного срока и дали нормально отдохнуть дома. на ранней выписке, на удивление, настоял не лейтенант, а сам "подбитый воробей": просился домой, потому что не может лежать сутками в палате и проводить скудное время в компании гэбиста, которому в тот же день подстрелили спину — хотелось видеть олега чаще, чем раз в двое суток во время визита, и в связи с улучшением его состояния он вышел с белых стен раньше положенного. наконец-то он мог позволить себе поесть любимых олеговских котлет, а не слипшееся картофельное пюре из больницы и отоспаться в родной кровати, а не на твёрдом лазаретном матрасе, и такая мелочь его невероятно радовала. вот и сейчас он гордо отсыпался на своей половине, а часы недавно пробили пять утра, но стремительно влетевший в комнату олег разбудил его похлеще самого противного будильника: — рота, подъём! та-да-да-дам, да-да-а-а-ам! — егору на мгновение показалось, что судаков сейчас выпрыгнет из штанов от счастья, но сил на разговоры не было и он просто наблюдал за этим "живчиком" сквозь полусомкнутые веки. — скорее поднимайся, одевайся, собирай вещи и поехали на дачу! — чё? какая дача?... — он обречённо сел в постели, понимая, что со сном на сегодня покончено. — что стряслось-то, олеж? — да как это "что"? тебе дали отгул в связи с ранением, а я что, самый последний человек? тоже отдыхать буду. в связи с этим проведём тёплые дни на моей даче! даже сквозь сон игорь страшно обрадовался, ибо уже предвкушал, как они приедут за город и будут пить, жарить шашлыки и купаться в пока ещё не холодной речке, а потому мгновенно взбодрился и уверенно встал, улыбаясь новому дню и олегу: — и правда хорошая новость. я-то уже наотдыхался в больничке, главное, чтобы ты как следует расслабился, ради тебя и поеду. — вот это мой человек! умница, игорь, — олег энергично потрепал его по волосам и подтолкнул в спину, дабы направить умываться. — как хочешь, но умыть лицо и почистить зубы ты должен. давай, шагом марш, я пока вещи по сумкам разложу... ванная совсем не входила в планы игоря, но он был через силу, через боль согласен, если это поможет улучшить общие выходные дни. отражение порадовало: обычно уставшее бледное лицо вдруг набралось здоровым цветом и зарумянилось, а челюсти больше не были такими острыми. игорь улыбнулся сам себе и принялся умываться, потому что на имитацию умывания бессовестности у него не хватало. бросив влажное полотенце на бортик в ванной, он вернулся в комнату и увидел, что олег успел побросать в сумку и свои, и его вещи, ибо их было относительно немного: в конце концов, они едут на дачу, а не на светское мероприятие, и пары футболок, шорт и кофт на случай холодов хватало с головой. наверх судаков зачем-то положил литровую баночку солений и бутерброды с сыром: видимо, провиант в дорогу. — о, ты уже собрался. — да! оперативность, как в армии, — улыбчиво ответил олег и кивнул игорю на шкаф. — давай, одевайся и поехали, мне уже невтерпёж уехать с этих каменных тропиков... в чём-то олег и был прав: омск своей мрачностью в большинстве изрядно надоедал, и самого летова очень часто тянуло в пригород и зелень, валяться нагишом в траве, ни о ком не думая, и нырять в прохладную реку, попивая ещё холодное пиво. он чувствовал, что где-то в заветном "там" его и ждёт благодать, а не тусклые стены кгб... *** уже в машине игорь сладко уснул, не выдержав такого раннего и резвого подъёма. укрывшись взятым из дому пледом, он тихо сопел и додумался подложить под голову одну из кофт, чтобы во время тряски на дорогах он не получил сотрясение. внимательно наблюдающий за дорогой и иногда поглядывающий на соню олег не знал, что ему снилось, но догадывался, что точно что-то хорошее и тёплое. ему самому хотелось уснуть и – обязательно! – рядом с летовым, чтобы беззвучно обнимать его и согревать ещё больше. большая часть пути была позади, а до посёлка оставалось всего двадцать километров, и эти самые двадцать километров состояли из остатка трассы, вокруг которой расстилались кукурузные поля: её ещё не собрали, и по бокам от дороги всё ещё можно было наблюдать зияющую желтизну побегов. олег спокойно ехал по дороге и наслаждался видом иссиня-розовых облаков, но тут движок странно запыхтел, а машина толчок за толчком начала останавливаться, пока и вовсе не заглохла. "только не это..." — промелькнуло в голове судакова: не хватало ещё машине поломаться почти у дома. почему она не могла дотерпеть до конца пути? — ну же, родная, ну же... — лейтенант умоляющим шёпотом от отчаянья заговорил с "волгой", но она была непреклонна – встала и стоит, как упрямый ослик. делать нечего: он вышел, как можно тише закрыв дверь машины, но чуткий сон игоря уловил и это. он сонно спросил хриплым от сна голосом через открытое окошко: — ой, а чего мы стоим? сломалось чего?.. — свечи зажигания прохудились, надо менять, — расстроенно вздохнул олег, закрывая крышку капота. — и почему перед выдачей служебки они перестали проверять состояние машины? эх-х... кто эти загадочные "они", егор так и не понял, но уловил просьбу лейтенанта: — выходи, игорёк, толкать её будем до дома, а потом я свечи поменяю по приезду. — к-как это толкать? лейтёх, ну ты хоть думай, что говоришь. я еле сумку с вещами поднял, а ты мне о полноценной "волге" треплешься. — я сейчас тебе потреплюсь, — олег мгновенно нахмурился, — ну-ка выходи и помогай мне, я же не только своё тело здесь доставляю! игорь стоял на своём и таращился на судакова, взглядом намекая, что он категорически отказывается выходить. так, как долго уговаривать олег не собирался, он раздражённо цокнул языком и обошёл машину, а уже через минуту егор почувствовал, что она медленно, но верно катится. — да, я за рулём! — он победно крикнул и ловко перебрался на водительское, вальяжно положив руку на баранку руля. — месье, не подадите ли вы барону сигарету? — ещё не хватало, чтобы ты курить начал, — сердито буркнул олег, пыхтя от прилагаемого труда. машина поддавалась, но с явным трудом, — сделай доброе дело, не издевайся над уставшим товарищем лейтенантом! — ах, какие же тут всё-таки пгекгасные виды, согласны ли со мной, месье? — продолжал придуриваться летов, но, увидев в зеркале недовольное выражение лица, успокоился. — ла-адно.... слушай, может свечи твои ещё немного протянуть смогут? — ну, попробуй завести... только стой, дай я сяду, и на водительское! — пока лейтенант снова обходил машину до заветного места, игорь нехотя перебрался на пассажирское. — не хватало, чтобы ты мне совсем машину убил, а не только свечи... ладно, пробуем. давай, родная... ключ повернулся, и — о, чудо, — машина на остатках сил завелась. юноши радостно переглянулись, радуясь тому, что они всё же спокойно доберутся до дома... *** дача олега встретила их ярким солнышком и зелёной-зелёной травой у дома, прямо как в известной песне. олег в добротном настроении поставил сумки на крылечко и глубоко вдохнул, принимая дозу питательного кислорода. — ах, как же хорошо... — да, и правда крутяк! — бодрячком заявил игорь и наморщил нос в наслаждении, — с-час разгрузимся и шашлыки-и-и будем жарить.... но все его мечты и ожидания вмиг разбились о наивный вопрос судакова: — ...какие-такие шашлыки? — как это какие?.. — летов сам невольно растерялся, — которые мы, ну, жарить приехали... — ты ещё скажи, что думал, что мы тут пьянку собрались устраивать, — олег непринуждённо хмыкнул и кивнул на сарай. — работа и только она. иди в сарай и переодевайся в робу, чтобы жарко не было... ишь, придумал! сорняков полный огород, а он о шашлыках думает, приколист... — а... без меня никак? ну... — в лёгких не хватало воздуха, а вдохнуть не получалось, — кузьма там, дима?.. — дима работает не покладая рук, а для того, чтобы сюда кузьму пустить, мне нужно совсем с ума сойти окончательно, — фыркнул лейтенант и кивнул на сарай чуть настойчивее. — давай, не спихивай работу на других, а переодевайся. уж совсем не так егор представлял себе отдых... видать, не учёл, что понятие отдыха у них с олегом кардинально разное. понимая, что переубеждать его всё равно, что спорить со стеной, летов с глубоким разочарованием закрыл за собой дверь сарая, а шашлыки отдалились от него километров так на дохуя. пока игорь менял одежду, олег со своей молниеносностью успел разобрать взятое с собой и переодеться сам, но летов всё никак не выходил из сарая. судаков в небольших непонятках решил проверить, как он и уверенно открыл скрипучую дверь сарая: — игорь, ты уже перео... но не договорил, ибо в глаза попала не скрытая одеждой белёсая, будто фарфоровая спина с вкраплением родинок на лопатках. егор как раз хотел переодеться, но застыл, завидев периферийным зрением олега, и лукаво улыбнулся: — о, ты пришёл... — совершенно наплевав на то, что у него жутко горят щёки, олег заметил, что тот одеваться не спешит и молниеносно сменяет лукавость на вид, будто ничего не происходит. — слушай, я у тебя за домом такую ямку добротную приметил... она, правда, неглубокая, но для обмывания после работы пойдёт. нет у тебя случаем насоса, чтобы туда воду вкачивать, а? страшно тяжело же будет в такую жарищу... судаков полностью пропустил вопрос мимо ушей и будто прилип взглядом к этому изящному аполлонскому телосложению, что было подкреплено медовыми отрастающими локонами, вот только залепленная марлевой повязкой рана на левом плече слегка утяжеляла общий вид. олег наконец проморгался и расеянно, немного виновато спросил: — ч-что?... — насоса, спрашиваю, нет случаем? — как ни в чём не бывало повторил егор, но тут же был осечен вдруг раздражённым от своей же глупости лейтенантом: — так! ну-ка быстро прикрыл срамоту и... и... и иди работать! "насос"... — олега даже не смущало, что он эту самую "срамоту" глубоко лелеет и любит ласково поглаживать по особо удавшимся вечерам, ибо принцип приобщения егора к работе в данный миг был намного важнее всяких утех. он выскользнул за дверь амбарчика, слегка придержав её в конце спиной, и заметил, что гулкий стук его сердца отдаёт даже в уши — раззадорил, подлец. благо, самообладание у судакова было военным и тот успел успокоить пыл до того времени, как на улицу выскочил, слава богам, одетый игорь. в растянутой майке и шортах-парусах он смотрелся, как невыдержанный баскетболист, или же, скорее, как пацан, решивший нацепить на себя отцовские вещи. — когда будешь идти к огороду, будь осторожен. там возле забора прослойка крапивы выросла: раньше хоть время косить было, а сейчас на даче почти не появлялся... глаза у летова загорелись просто мгновенно: в идею пришла совсем глупая и детская идея, и он, пошарившись наспех в траве и вынырнув из нее упавшую с груши ветку, выпалил: — крапива? так это хорошо... детство можно вспомнить! — и легким бегом направился к злосчастному забору, пока его роба развевалась на ветру, как натуральный парус, отчего олег почему-то знатно позабавился в глубине души, неспешно шагая за ним. — х-хэ! ветка свистнула в воздухе и рывком угодила в заросли крапивы, раз за раз за движением двух щуплых рук следуя по их курсу и хлестала жгучую траву, как может. олег судил такие развлечение под детскому опыту, и обычно подобное ничем хорошим не кончалось, потому что отлетевший кусок ветки или крапивы обязательно прилетит в шею, лоб или, того хуже, глаз — а крику потом!.. — на, блядь! — в этот раз удар получился особенно сильным, рассёк часть крапивы и, к ужасу игоря, отправил ошметки крапивы в щеку олега. — ой... он мгновенно зажмурился с крайне недовольным лицом, внутри крича от жжения и чесотки. егор даже с перепугу отпустил палку и испуганно уставился на место ожога: — и-извини, я не хотел, честно... погоди, а почему ты... не кричишь? — а почему я должен кричать? — ну, это же... крапива, она больно жалит.... — иммунитет, — твёрдо отчеканил олег и приложил холодную ладонь к несчастной щеке, — иди-ка лучше клубнику полоть. руками, — олег сделал акцент на последнем слове, но, хорошо всё обдумав, чем и это может завершиться, предложил, — или лучше полей. — о, полив! это я люблю! — и без того зелёные глаза егора стали ещё ярче от осознания, что олег не очень сильно на него злится и ему можно помочь. — а где у тебя шланг взять можно? — да был там какой-то, я его не отсоединял ещё с июня, вода, вроде, идёт без проблем. всё для тебя: залетай и поливай! — судаков еле слышно прошипел – крапива давала о себе знать небольшим покраснением на щеке. — вот же ж... — эх, ты, иммунитетщик... — он не заметил, как возле него выросла фигурка летова и, слабо тиранувшись кончиком носа о его, потянулся к щеке олега и мягко поцеловал её прохладными устами. — помажь хотя бы чем-нибудь эдаким, когда работу закончим... *** времени на то, чтобы игорь наконец взял себя и шланг в руки, а работа упорно закипела, понадобилось относительно немного — всего десять минут. по требованию егора олег с неохотой приложил к щеке кусок холодной колбасы и посидел так пару минут до того, как начал кропотливо трудиться, окапывая землю вокруг небольших деревьев сирени. взгляд его постоянно был направлен в сторону поливавшего его выращенную любовью и делом клубнику игоря и ему, кажется, было очень весело этим заниматься, но в один момент всё же надоело и он начал поливать со шланга себя самого, приложив палец к его концу, чтобы струя больше рассеивалась. мелкие капельки воды отделялись от общего потока из шланга и переливались на солнце прекрасной радугой, но олег смотрел вовсе не на неё, а на то, как его возлюбленный направляет на себя это дачное течение и неловко жмурится, а его мокрые волосы не без помощи изящной ладони ложатся назад — радуга была здесь лишь дополнением. он ещё и потешно открывал рот, видимо, глубоко наслаждаясь прохладой воды, чтобы губы из положения "трубочкой" перешли в задорную улыбку. одежда была уже насквозь мокрой и прилипла к телу, очерчивая небольшие бугорки его сосков, а поливать и без того мокрое туловище было невероятно скучно. он тут же громко спросил: — олег, что-то долго ты работаешь, не хочешь охладиться?! и резко направил шланг в его сторону, облив ошарашеного лейтенанта с ног до головы и заливисто хохоча, но его улыбка тут же сползла с лица, когда он увидел бегущего к нему олега с лопатой руке, которую он держал, как пику африканского аборигена. ноги летова на секунду оторвались от земли и понесли его по зарослям в огороде, вырывая ещё больше смеха и игнорируя все растения на своём пути, даже крапиву. — я тебе такого сейчас надаю!.. — а сначала догони! было видно, что они оба наслаждаются этим слегка инфантильным и легкомысленным моментом и не прочь порезвиться вне городской жизни, но вдруг егор почувствовал носком ноги камень, ужасно невовремя оступился и стремительным ходом полетел в заросли единственного росшего тут растения. к его огромному ужасу, он упал в клубнику олега и понял это только по его чуть ли не предсмертному возгласу: — о господи, что ты наделал?! моя клубника!... тут уже стало совершенно не до шуток, потому что судаков мгновенно поник и обречённо отпустил лопату куда-то в кусты, печально вглядываясь в месиво, которое осталось от его бесценных ягод. игорь виновато встал и взглянул на свою майку: пятна от клубники на ней смотрелись, как кровь человека, попавшего под руку опасному убийце, ещё и пропитанная мокрой грязью. наблюдать за обречённым видом олега, будто бы это была последняя клубника в мире, егору точно не хотелось, и тот робко попытался с ним заговорить: — 'лежа, я... правда не хотел... ну, хочешь, я её тебе выращу? он только очень тяжело вздохнул и с опущенным в пол взглядом побрёл в дом, как молчаливый призрак, и этим обрушил огромный груз на сердце летова. ну что ж это такое? ни одного спокойного дня, ей-богу... то машина в яму угодила, то крапива в лицо его лейтёши, то он сам в клубнику... нет, это точно нужно было исправлять любым способом, чтобы олег не запомнил совместную поездку таким образом, и начать нужно было с себя, потому что игорь в этот момент выглядел хуже поросёнка. мыться ужасно не хотелось, но и он не настолько замарашка, чтобы ходить, обвалянный в мокром грунте. делать нечего — егор самостоятельно нашёл самодельный летний душик за домом и решительно встал под него, сбрасывая грязную одежду на ходу. капли воды тут же окрашивались в неприятный тёмный цвет и стекали по поддону на землю, и такой воды было крайне много: вымываться пришлось несколько раз. игорь нацепил лишь шорты, найденные там же, даже не вытираясь — само обсохнет, не зря им мать-природа под конец лета даровала такую благодать. его не интересовало состояние собственного так, как то, как там поживает олег и чем занимается: судя по его глазам, он действительно очень сильно расстроился, пусть даже егор и не рассматривал потерю выращенной рассады как огромное горе. скрипнула входная дверь, егор неуверенно зашёл внутрь и в нос тут же ударил крепкий запах водки. он пришёл в недоумение — сюда игорь водку точно не брал, в чём же тогда дело? ответ пришёл сам собой, когда летов заглянул на кухню и увидел то, что обычно можно отнести к нему самому: бутылка алкоголя, рюмка — абсолютно без закуски! — и олег, положивший подбородок на ладонь и скучающе катающий крышку от водки туда-сюда. он, кажется, даже не заметил того, что кроме него самого здесь кто-то есть, погрузившись в свой мирок тоски из-за раздавленных ягод. он выглядел так грустно, что аж самого егора потянуло зарыдать из-за этой проклятой клубники — вот чёрт его дёрнул побежать! максимум, что совершил бы с ним судаков, так это пощекотал и простил бы ему эту шалость, но вместо этого всё закончилось так плачевно, и уже для них обоих... нет, не дело всё это. егор нахмурился и решительно подошёл к олегу, отбирая у него водку и рюмку: — значит, так, горе моё луковое! клубнику новую вырастить можно, а печень ты уже не вырастишь. ну-ка прекращай мне это тут, посадим заново мы твою клубнику! лейтенант, словно очнувшись, резко потянулся обратно за огненным напитком: — ты это сначала себе скажи! и вообще... она мне как сы... э-э, дочь была, эту клубника! — он печально шморгнул, — у меня до этого все урожаи дохли, и вот, вывел наконец, а теперь опять год ждать, потому что всё в одну секунду пуф-ф! — и нет... он показательно хлопнул рукой о руку, демонстрируя участь своего бывшего урожая, и снова упёрся локтями в стол, схватившись за голову: — эх-х... никакой из меня огородник... — а ты-то тут при чём, если это я поработал? ну у тебя, лейтёша, и нервы, если ты так из-за какой-то клубники расстроился... — поймав сердитый взгляд от олега, летов поспешил исправиться, — ла-адно, просто клубники! короче, нервный ты мой, пошли-ка в кровати поваляемся, а я тебе чай заварю и кроссворды твои порешаем. как тебе? судаков надеялся, что хотя бы так он сможет исправить подавленное настроение, и ему подумалось, что клубника и правда не является самой важной вещью в жизни, а попытаться исправить положение чем-нибудь другим точно стоит. он ещё раз тяжело выдохнул и слабо кивнул игорю, отчего тот тут же просиял: — отлично! давай-ка не миндальничай и беги на веранду, пока у нас тут тёплые деньки не кончились насовсем, — гора практически спала с плеч юноши и, будучи ужасно вдохновлённым на заглаживание вины, он побежал на летнюю кухню заваривать крепкий чай. вставать с насиженного места не очень-то и хотелось, но всё же пришлось, и первым делом олег решил сбавить эффект от спирта и умыться холодной водой. недалеко от дома располагалась небольшая раковина с бачком для воды, как во многих сельских домах; казалось бы, ничего необычного, но самому олегу такие умывальники навевали тёплые воспоминания о детстве на даче, пусть и были всего лишь сельским атрибутом. судаков тихонько вышел на улицу и, наслаждаясь полуденным пением птиц с расслабленной улыбкой, набрал в руки воды и плеснул её на лицо. на щеках приятной прохладой тут же отразилась истома, и сразу же захотелось делать всё предложенное летовым, забив на испорченную клубнику. такой благоприятный расклад наконец заставил судакова тихо рассмеяться и заплыть на веранду с приподнятым расположением духа. на столе его уже ждала кружка чая, за паром которого олег очень любил наблюдать в периоды скуки, ну или же абсолютно просто так. он уселся на скрипящую деревянную кровать в ожидании игоря, но ждать пришлось недолго: видимо, он услышал звуки шагов и мгновенно откликнулся на них, разложив на столе несколько газет с загадками. — я вижу, ты уже в порядке... кайф, — на лице егора расплылась умиротворённая улыбка, а сам он мгновенно уселся возле лейтенанта и потянулся ко лбу олега для окончательно отрезвляющего поцелуя. — не спрашивай, где я нашёл эту макулатуру, хотя... они валялись в комоде, да ещё и нерешённые, мне повезло. вот только как ты, и оставил эти кроссворды без ответов? — да так, отложил их на случай скукоты, даже забыл, что они вообще есть... — улыбчивое состояние тут же настигло и олега, сразу появилось настроение максимально проявлять тягу к касаниям, — иногда я диву даюсь твоей способности всё находить. — ну, вот такой вот я! — театрально задрал подбородок егор и прижался к плечу судакова побольше, — ты пока пей чай, а то чего это, зря, что ли, старался? сахара добавил ровно полторы ложки, как ты и любишь. — кажется, только ты и запомнил, что я по-настоящему люблю, — как-то грустно улыбнулся олег, но взял кроссворды и авторучку с огромной благодарностью в глазах. в последнее время времени еле хватало на сон, а о головоломках и речи быть не могло, потому лейтенант был крайне рад такой прекрасной возможности, коей не было бы без его любимого игорёши. — так... "шипастая в саду", четыре буквы. ну, это просто... "роза". "территория семи пядей"... — "лоб" это, лейтёша. я могу тебе помочь, если хочешь, — ладонь егора осторожно легла на руку олега, а свободная рука аккуратно заводила пальцем по бумаге, ища загадки посложнее. — о, смотри! — его подбородок лёг на плечо судакова и обдал его небольшим теплом, почему-то смущая олега, — "нить в галифе", четыре... кант. ну-ка, запиши... а вот "карманное радио" – это транзистор! — господи, откуда ты это знаешь? — пф-ф, на что-то я ещё способен. не переживай, не только тебе кажется, что я все мозги пропил, — хохотнул игорь и указал на строчку рядом, — "шоу в мюзикле" — ревю, а здесь "трюмо" напиши... — не спеши, игорь, твои мозги опережают мою руку, — олег засмеялся вместе с ним и осмелился наконец нежно поцеловать его куда-то в плечо и вызвать этим у самого игоря не очень явное удивление. — если хочешь, можешь писать, а я тоже буду подсказывать. — о, давай! пустой сканворд я не оставлю, — пообещал летов и принялся читать дальше с приятным отяжелением на своём плече в виде лохматой головы олежи. — так, э-э... "поэтизированное золото" сто пудов "злато", а вот "ловчая петля" — это аркан... — он решал слово за словом, и половина кроссворда вмиг была преодолена. — "старинный танец"... бурре... "закрытое сословие"? хм... олег, ты случаем не знаешь? олег?.. он понял, что тот спит только по мирному сопению над его левым ухом и был абсолютно не против — они оба встали достаточно рано и логично, что, пережив долгую дорогу и работав целый день, олег смертельно устал, да ещё и после месяца усердной работы в кгб и кучи моральных потрясений. иногда даже игорь не понимал, как на душу такого человека может приходиться столько всего и, главное, как он стойко всё это переживает — ну просто его бойкий солдатик. игорь осторожно придержал лейтенанта за талию и медленно опустился вместе с ним на кровать, изо всех сил стараясь не скрипеть пружинами и обеспечить любимому нормальный сон. лучше скучных программ по гэбистскому радио мог усыпить только тихий звук дыхания лейтенанта, и игорь сам не заметил, как мягко нырнул в сон вместе с ним... *** утром следующего дня в многочисленные толстые стёклышки веранды заглянуло рассветное солнце, которое совершенно не мешало спать заботливо укрытому пледом олегу. вчерашний день и игорь знатно приспали его, да так, что он позволил поспать себе на несколько часов дольше, и спал бы ещё, если бы не уловил чутким сном какой-то шорох в коридоре. он нехотя разлепил один глаз и обнаружил непривычную пустоту рядом: куда-то делся игорь. олег беспокойно позвал его: — игорюш, ты здесь? из-за арки коридора тут же вынырнула лохматая голова: — ой, привет! я гляжу, ты уже проснулся... ну, просыпайся, просыпайся, да... выглядел он почему-то очень озабоченным чем-то, вот только судаков не мог понять чем. он недоверчиво спросил сквозь полудрему: — всё в порядке?.. — д-да, все хорошо, всё просто супер, конечно... — а чего это ты там шарудишь? — это?.. — растерянно переспросил егор и неловко поджал губы, — а, это мышь! огромная такая, жирная, залезла, зараза, под плинтус, да-а!.. — так, игорь, в чём дело? — олег взбудораженно сел в постели и кивнул на то, что летов усердно закрывал спиной. — ну-ка покажи "мышь", которую ты прячешь. — ты увере... — полностью. давай-давай. игорь вздохнул, как ребёнок, которому не удалось провернуть свою шалость, отвернулся и взял в руки то самое нечто, но когда он показал это олегу... — житиё моё... это что... — да, она самая, — еле сдерживая радостный смех, ответил егор и протянул олегу молоденькую рассаду клубники. — вот, решил вину загладить... — да ты ее не только загладил, а ещё разгладил, перегладил и погладил! о-ой, господи, ну какая же ляпота... — олег вскочил с кровати и принялся внимательно разглядывать зелёные росточки, как что-то сокровенное. — а где ты такую красоту добыл-то? — да так, пошёл к бабушке соседской, пока ты спал, грядки ей поокучивал, переполивал всё, котеек накормил, думал, она мне пару рублей на клубнику даст, а она мне сразу рассаду, представляешь? полчаса рассказывала, как за ней ухаживать, думал уж, не уйду оттуда... — я у неё ту самую удачную рассаду и покупал... господи, ну за какие ж заслуги мне счастье такое пришло? — сдержать желание расцеловать егора не получилось, и олег чуть ли не набросился на него с крепкими объятиями и прочими видами ласк. — и я сейчас не про клубнику говорю, а про тебя, хороший ты мой! — ой, да ладно тебе, впервые тебе не занозу в жопу вставил, а ты уже меня замучать нежностями готов, — несмотря на его слова, игорю было приятно такое внимание и он невольно подался ближе к олегу. — я хотел её посадить на прежнее место и сделать вид, что вчерашнее тебе приснилось, но не успел до того, как ты проснулся... надо было потише, да? — так даже лучше, я же сам могу новую вырастить! спасибо тебе, игорёша, — лейтенант вложил всю мягкость в то, чтобы обвить руками любимую спину и снова её тепло обнять. он нехотя отпустил смущённого летова и тихо попросил: — слушай, игорёк, у меня к тебе просьба будет. мне так не хочется никуда идти... полежу ещё немного, спина отдохнёт и буду себя в порядок приводить и делами заниматься. если тебе не сложно, сходишь в сельмаг за хлебом, чтобы можно было червячка чем заморить? заодно купи тортик какой-нибудь, отпразднуем мой новый урожай, а? как мы налево поворачивали, когда к дому ехали, идёшь направо, прямо, прямо, прямо, и напротив трансформатора сразу будет магазин этот. сходишь? игорь понимал, что лейтенанту надо в срочном порядке отдыхать и по хорошему счёту не делать совсем ничего, а потому он с радостью помог бы любимому отсидеться дома и насладиться последними днями бабьего лета. он мгновенно согласился: — конечно, о чём речь? только ты деньги мне с собой дай, кабы телом не пришлось расплачиваться, ха-ха... — дурак, — олег светло улыбнулся. сказал, конечно, любя. — нужное из кошелька возьмёшь... только прошу, не покупай водку! — кричал уже вслед егору судаков. *** прошёл уже час с тех пор, как летов отправился за хлебом, но его всё не было и не было. это было странно — путь отсюда к сельмагу занимает от силы минут пятнадцать... не мог же здоровый хлоп так глупо потеряться, да ещё и не найти дорогу домой. "мало ли, может, бабуся какая помочь попросила", — мысленно успокоил себя олег и продолжил ждать до упора. прошло ещё полчаса, горе-покупателя всё не было и не было, а под ложечкой засосало от страха и беспокойства. — так, ну всё, мне это надоело... — сам себе пробубнил олег и выскочил на улицу, твёрдым шагом направившись к калитке, но нерешительно встал на месте, когда увидел возле неё егора. он был цел и невредим, вот только странная буханка хлеба находилась у него в руках... — о, олег, подойди-ка сюда! иди скорее... — на лице игоря отразилась детская радость и утешение, когда он вознесённо протянул лейтенанту... рыжего котофея. — я его с дерева снял ещё до сельмага, а дальше не дошёл, так мяукал жалобно... посмотри, какой хорошенький! давай его оставим, а?.. олег так сильно удивился, что даже забыл то, зачем вообще игорь вышел за пределы двора. он озадаченно почесал затылок, вглядываясь в ореховые глаза кота и произнёс: — игорь, но у нас же уже есть два кота, куда же ещё одного?... — 'лежа, ну пожалуйста... я же себе не прощу, если брошу его одного. видно, что хозяев у него нет, а сам смотри какой роскошный! посмотри, как он на тебя глядит... — взгляд егора по печальности вообще не уступал взору этого самого кота, уютно устроившегося на руках юноши. проклиная эмпатию игоря к животным, олег покорно согласился, начиная понемногу испытывать к мурлыке те же чувства: — ладно, ладно... но! он будет жить на даче, я ему еду, воду, лежак тут поставлю, но в квартиру мы его не потащим. попрошу соседа, чтобы приглядывал... то, с каким рвением игорь бросился судакову на шею, надо было видеть. возмущённый такой резкостью кот недовольно фыркнул и тут же элегантно нырнул в нутро калитки прямиком к дому, пока летов обнимался с лейтенантом до хруста ребер: — спасибо, спасибо, спасибо большущее! как его назовём? я вот, пока шёл, придумал имя — пыжик! ну, типа... рыжик-пыжик... олегу было ни жарко, ни холодно от того, какое прозвище придумает игорь на этот раз, но с улыбкой согласился: — да, пускай так... пыжик, хе-хе, умеешь же ты котов называть... игорь умильно смутился и, залитый краской, подмигнул своему лейтёше, разделяя эту порцию румянца на двоих. *** в благодарность за оставленного кота игорь решил разнообразить дачную жизнь и выудил из сарая давно забытую расстроенную гитару, но это ему вовсе не мешало... и всё же зная, как олег не терпит "грязный" звук, он постарался её настроить и устроил лейтенанту вечер музыкальных пауз, удивляя его мелодиями из любимых фильмов или просто любимыми песнями, которые олег часто слушал в машине. стоило только ему спросить, знает ли игорь такую-то песню, тот мгновенно отвечал согласием, а из-под его рук лилась или ностальгия, или музыка сегодняшних дней: всё, как попросил олег. иногда и сам игорь неожиданно прерывал мелодии громогласным: — ща-ща-ща, чё придумал!.. — и наигрывал импровизационные мелодии, которые потом, конечно, забудутся, но олег был глубоко благодарен тому, что именно он может услышать их единственный выход в свет, предполагая, что у такого рода переборов и есть способность появляться только один раз, спонтанно и навеяно... а политая вечером рассада смирно стояла на окошке и будто бы волшебно светилась под взглядом луны...