Лесная

ГЛАВА 3 Гномсис Дункан, бывший преподаватель географии в сельской школе, а с недавних пор — дворецкий королевского замка, пылал от праведного возмущения. Сначала непутевая бывшая ученица (а ныне — королева) пропала, отлучившись прямо посреди завтрака в уборную, а затем и нашлась — спустя несколько часов на окраине города, одетая хуже бродяги, вся в синяках и царапинах! — В темницу! — ворчал он, метясь вокруг Сильвы и осматривая ее, словно потрескавшуюся статую из хрусталя. — Найти виновных и кинуть в темницу! — Никаких темниц, — тут же ответила Сильва, разглядывая на себя в зеркало. — Королева отлично выглядит. Гном поморщился, словно от укуса насекомого. — Из тебя королева, как из меня — дворецкий. Признавайся, куда тебя понесло? — Решила прогуляться по злачным местам Альбиора, — с готовностью протараторила Сильва. — Стать ближе к народу и познать тяжбы городской жизни на своей з… — Не смеши мой камзол! — гневно перебил Гном. Понаблюдав, впрочем, с полминуты за подозрительно притихшей девчонкой, он нехотя добавил: — Но ты могла. Станется с тебя. Скажи хоть, где была? — В «Грязном Гусе»! Дворецкий схватился за голову. — Приют пьяниц и куртизанок! — Не было там куртизанок! — парировала Сильва. — А самым пьяным был бард, что напевал «Катрину из Арлекино»! — А ты на второй этаж заглянула бы! — А ты что ли заглядывал? — Я, ну-у… докладывали мне! Я, черт подери, формально второе лицо в королевстве, и все должен знать! — Ты, черт подери, формально простой дворецкий в замке, и никто тебе ничего не докладывает, — резко перебила его королева. — Кроме прислуги. Как же там это?.. «У королевы готова ванна, господин Гномсис», — передразнила она тоненький голос кельнерши Евдокии. «Королеве подан завтрак, господин Гномсис». «Королева изволит дремать, господин Гномсис». Гномсис Дункан смутился. — Так это… — «Вы сегодня чудесно выглядите, господин Гномсис», — продолжила Сильва противным голоском кельнерши. — «Господин Гномсис, не хотите ли вместе прогуляться по парку, садовник посадил такие красивые цветы». «Господин Гномсис, господин Гномсис!». Тьфу! — Сильва сплюнула. — У тебя под носом такая шикарная дама, откровенно говоря, задом крутит, а ты на нее даже ни глазком. Зато детально изучил вопрос, где в Альбиоре можно найти себе шлюху! Лицо дворецкого по цвету напоминало зрелый помидор. И, как и обычно, когда он нервничал, то невольно переходил на крик: — Не меняй тему! — шумно выдохнув, он схватил королеву за плечи и резко повернул к себе, чуть тряхнув. — Кто тебя так избил? Признавайся! — Избил? — удивилась девушка. — Где? — Да вот же… — дворецкий осекся на полуслове. На Сильве не было ни одной ссадины и царапины. Да, волосы растрепались и были в пыли. Да, балахон был местами в заплатках и попахивал прошлым месяцем. Но ничего предосудительного, за что, по мнению дворецкого, можно было бы казнить безумцев, что подняли руку на молодую королеву. Гном устало махнул на нее рукой и отвернулся, направившись к двери. — Магичка, что с тебя взять, — проворчал он ей в спину. — Иди-иди, — крикнула она в вдогонку. — И чтоб до завтрашнего утра не показывались мне на глаза. Да-да, вы оба с Евдокией! Дворецкий обернулся и подозрительно посмотрел на нее. — А ты? — А что я? Я к поваренку вечерком прогуляюсь. Как же там его?.. — она коротко задумалась, а затем расплылась в улыбке, что-то припомнив. — Точно! Гном, прямо сейчас отнесешь Зигу записку. Королева села за стол и быстро написала что-то на чистом листе бумаги. Затем согнула его несколько раз и бережно сложила в конверт, на котором нарисовала маленькое сердечко. — Передай письмо милому поваренку на кухне. Не читай. И смотри, чтобы никому другому на глаза не попалось, — строго наказала она. — И про Евдокию не забудь. Развлекитесь уж как-нибудь, старички. Гном молча взял у Сильвы письмо и, сунув карман камзола, вышел из комнаты и потопал в сторону лестницы. Спустившись вниз, дворецкий оказался в приемной замка, где у них утром состоялась встреча с Картелем. Быстро оглядевшись по сторонам и убедившись, что нежданных свидетелей рядом не наблюдается, Гном достал успевший смяться конверт. — Не читай, не смотри, — бормотал он себе под нос, аккуратно доставая из конверта письмо. — Хотела бы, чтоб не читал — скрепила бы печатью. Развернув сложенный пополам лист, Гном торопливо пробежался глазами по убористому почерку Сильвы: «Зигу, лучшему поваренку королевства Альбиор. Ты настоящий садист! Утренняя «пробежка» сегодня вышла изнуряющей, но «окончание» того стоило. Давно такого не испытывала. Чувствую себя просто восхитительно. Потом ко мне приходили высокие шишки из Картеля, и один из них вызвал меня на дуэль. Если ты еще не слышал — позор мой состоится через неделю, на главной площади города. Адобо было просто восхитительно на вкус. Хочу еще! Приходи ко мне вечером, на десятом колоколе. Я прикажу подать ванную прямо мне в комнату! А если нам кто помешает — брошу в темницу, дня на три. Говорят, там водятся крысы, но я тому не верю. Как крысы могли попасть на парящий в небе Альбиор?.. Твоя королева». Гном недовольно сжал письмо в кулаке. — Вот ведь испорченная чертовка!.. а это что? Чуть ниже на бумаге было выведено еще одно, короткое сообщение. Чернила, какими оно было написано, отличались и были бледными, почти не читаемыми. Дворецкий сощурился и, встав ближе к окну — чтобы свет падал на письмо — с трудом различил: «Следующие строки может увидеть и прочитать лишь Гномсис Дункан. Ежели ты читаешь это письмо — я об этом узнаю, на письмо наложены особые чары. В качестве извинения за свое неумеренное любопытство к моей личной жизни — приходи утром на пробежку, у ступенек в королевский парк. И Евдокию с собой не забудь. Это просьба (и приказ). Твоя любимая ученица». Дворецкий обреченно покачал головой, сворачивая письмо. Никакая не испорченная чертовка она, а сам дьявол во плоти!