С любовью и уважением Арсений и Серёжа.
***
27 июня 1812 г Было трудно дышать, в грудной клетке билась надежда со страхом. Письмо вернулось к Арсению следующим утром, а разносчик поведал о том, что на дом было совершенно нападение. Арсений отказывается верить, и спустя пару дней приезжает к поместью Шастунов-Позовичей, надеясь увидеть Евгения, что мирно работал в саду, пока неподалеку бегали дети, а на крыльце сидела тётушка Майя почитывая книжку. В одной из комнат щебетали бы Павел Алексеевич с Ляйсан Альбертовной. И только дядюшка Андрей мирно работал бы в своём кабинете, в столь ранний час иногда поглядывая в окно, на домочадцев, после улыбаясь продолжил бы что-то писать. Серое дождливое небо с завывающим ветром гнали Арсения с Серёжей к особняку, тот холодно стоял, смотря на гостей разбитыми окнами, откуда развевались голубые шторы, напоминающие слезы. Стены что ещё недавно сияли на свете солнца, теперь расходились мелкими трещинами от выбоин, оставленных пулями. Арсений постучал в дверь, что покорно отворилась самостоятельно, надежда на то, что хоть кто-то жив, сама умирала медленно и мучительно. Внутри стояла полная разруха, мебель перевернута, серванты побиты, по полу катались перья из собачки Антона, от этой картины сердце обливалось кровью, но мальчики продолжали идти. И вот, заворачивая на лестницу ко второму этажу, они видят охладевшее тело Евгения, Арсений отворачивается, проходит дальше не в силах смотреть, пока Серёжа присел подле друга, закрывая глаза несчастному и читает молитву за упокой. На втором этаже разносилась веселая музыка из шкатулки Антона, что совершенно не соответствовала тому, что предстало перед мальчиками. Между комнатами Антона и Димы лежали охладевшие тела, что погибли обнимая друг друга, а подле них каталась шкатулка, терзая сердца мальчишек своим звуком. Под коленями Арсения хрустит стекло, когда тот падает под тяжестью жестокой реальности, а Серёжа так и застыл у лестницы, прикрыв рот рукой пока из его глаз градом катились слёзы. Тихая музыка отражалась от стен, резала по ушам и не выдержав, Серёжа поднимает эту шкатулочку и несмотря на мальчишек, что кружились внутри закрывает ее. А после убирает в карман, оставляя на память о прекрасном ангеле, что буквально месяц назад вторгся в их жизнь, освещая всё вокруг. Серёжа садится около Арсения, укладывая свою дрожащую руку на плечо любимого, пытаясь подарить хоть капельку покоя, но не выходит. Тело Арсения пробивает дрожь от чужих прикосновений и мгновенно накатывает жар, одно касание вырвало из потока воспоминаний возвращая в реальность. Боль поразила всё тело, ища выхода, и тогда Арсений перестает сдерживаться.Слёзы.
Удары об пол.
Оглушающий крик.
Но это не помогало.
Арсений не знал, как избавится от этой душащей его боли, как дальше жить с осознанием, что их больше нет.
Серёже приходится отстранится, когда удары начинают осыпаться на него, он со страхом наблюдал за любимым, что прямо на его глазах, становился живым мертвецом. Мальчик бился в агонии, его лицо стремительно бледнело, но щёки оставались пунцово красными, а глаза, что оттекали от слёз, дополняли образ страданий. Арсений уткнулся лбом в пол, теряя остатки сил, он ощущал холодные пальцы около его лба, но не отстранялся. Только прижимаясь сильнее, надеясь, вот-вот сейчас его вновь погладят по голове обнимут и утешут. И всё это развеяться, как страшный сон.Этого не происходило.
Тогда он взял эту холодную руку в свои горячие пальцы и приложил к мокрой щеке, утирая слёзы. Со стороны, это выглядело безумно и пугающие, будто тот сошёл с ума, но от этого младшему Попову становилось легче, он прикрыл глаза любимого дядюшки и подошел к матушке его любимых друзей. А ведь ещё не так давно, она озаряла его самой тёплой улыбкой, наслаждаясь обществом мальчика в холодные вечера, весело смеялась, наблюдая за раскрашенными детьми, пока не поняла, что раскрашены они были её косметикой. Нежно поглаживала по голове, укладывая спать. Арсений медленно огладил женщину по голове будто сам укладывал её спать, но теперь она была похожа на статую из мрамора, нежели на когда то живого счастливого человека. Неожиданно в коридоре раздались тихие крадущиеся шаги. Мальчики мгновенно напряглись, Арсений потянулся за револьвером, предусмотрительно взятым собой после вестей о нападении, а Серёжа готовился отбиваться голым осколком, подхваченным с пола. Но всё оружие мгновенно оказывается на полу, когда перед ними оказывается. — Павел Алексеевич, — прошептал Арсений, поднимаясь, идя к учителю на негнущихся ногах. — Арсюш, Серёжа, — преподаватель падает на колени, которые постегают участь Арсения сталкиваясь со стеклом, вытягивая руки вперёд. Дети мгновенно оказываются в тёплом кольце рук. Слёзы катятся с новой силой, но мешаясь с радостью. — Вы живы, какое счастье, —прошептал Арсений в шею преподавателя, крепко обнимая. — Да, — всхлипнул учитель в плечо ребёнку, крепче прижимая к себе, он был так рад их видеть. — Кто-то ещё выжил? — голос Серёжи дрожал, он надеялся услышать те самые имена, что бы наконец вздохнуть полной грудью, неизвестность пугала. — Ляйсан выжила, мы вместе отсутствовали дома, когда это произошло, — Паша замялся, он точно знал, о ком хотели услышать дети, но ему до ужаса не хотелось об этом говорить. — А Антон, может Димка, — на учителя с надеждой смотрят пара глаз, — тот посмотрел им за спины, довольно красноречивым взглядом, тихонько покачав головой.
— Нет. —
***
Мерное покачивание вызывало тошноту, в голове Антона все еще стоял туман, но сознание начинало медленно возвращаться. Каждый толчок колеса повозки о не ровную дорогу отдавался в голову нестерпимой болью, отчего Антон протяжно простонал, кренясь на бок. — Эй, посмотри-ка, просыпается малец, — послышался чей-то звонкий французский, от которого ещё сильнее начинала болеть голова.Стоп, французский? Что происходит?
Антон резко отрывает голову от чьего-то жесткого плеча и распахивает глаза. На него смотрела около дюжины французских солдат, что-то обсуждая между собой. И пускай у дворян второй язык был французский, он даже был основным. В семье Антона всегда отдавали предпочтение русской речи, пользуясь французским только на светских мероприятиях. Под боком у Тоши сидел Димка, он был уже развязан и обнимал брата одной рукой. Но взгляд брата пугал, он был пустым, там не было ничего, никакой искры, даже боли, ничего. Глаза были настолько темны, что не виделось радужки. — Что происходит? — прошептал Тоша, вновь укладываясь на плечо Димке. — Говори по-французский, если хочешь жить, — проговорил тот же звонкий голос. Антону стало мгновенно страшно, он проговорил свой вопрос по-французски, на что получил утвердительный кивок. — У нас проблемы, — спокойно проговорил Дима на его лице цвела болезненная улыбка, — и боюсь, тебе не понравится то, что ты услышишь, но реагируй спокойно, я не хочу и тебя потерять. После этой фразы, Антона, как будто холодной водой окатили воспоминания из поместья. Как на маму набросились солдаты, когда та попыталась защитить их, а отец рванул и перекрыл её собой, по итогу чего оба погибли. Как Евгений отбивался на лестнице старой шпагой, но не сумел сдержать натиск пушек. Антон вспомнил как и сам отбивался, за что и получил по голове тяжёлой музыкальной шкатулкой. Сердце сжалось от осознания.Они в плену.
Мальчик нервно нашарил на груди кулон, сжимая его в руках, это успокаивало, кусочек дома и любви родителей остался с ним. Он тихонько кивнул брату головой, как-бы сообщая о том, что будет нём, как рыба, утирая тихие слёзы о рубашку Димы, которая была перепачкана кровью. — Нам придётся воевать против русских, причем мы будем в первых рядах, грубо говоря, пушечное мясо, — не успел Антон хоть как-то отреагировать, как почувствовал тяжёлую ладонь, болезненно сжимающее его руку, — тихо, не беснуйся, откажешься — убьют, так будет шанс на выживание. Антон замер, всё внутри него оборвалось. Потерял родной дом. Потерял почти всю семью, кроме Димки. И скорее всего, он больше никогда не увидит Арсения.А сейчас, его склоняют на предательство Родины, его же брат.
Не лучше ли умереть сразу?
Слёзы беззвучным градом скатывались по лицу мальчика, пропитывая братскую рубашку солью, можно услышать, как внутри него разбился хрусталь. Возможно, это было сердце, возможно психика, но сейчас, это уже не имело значения, ничего не имело значения. Дима молчал, лишь слегка поддерживал обмякшее тело брата рукой, как бы говоря я рядом, но Антону это не помогало. Мальчику не хотелось, что бы Дима был рядом, сейчас он просто не хотел быть. Он долго плакал, осознавая ситуацию, а потом на смену слезам пришло пустое равнодушие, взгляд Антона окаменел, как и душа Димки ранее.Не было мыслей.
Не было эмоций.
Это ли не смерть.
— Ну что, малец, решился? — протянул всё тот же безымянный француз, своим противно весёлым голоском, склоняясь над Антоном с ножом. Он мог перерезать, как верёвки, так и тонкую мальчишескую шею, но решать было только ему. Антон тяжело сглотнул, страх окутал легкие, не давая спокойно вздохнуть, но Антон будто игнорировал это решительно кивнул. — Я за вас, — прохрипел Антон не своим голосом. — Какой умный мальчик, — мужчина перерезал верёвки, едва не задев мальчишку, освобождая того от тугих верёвок, мгновенно впихивая в руки мундиры, — переодевайтесь, скоро привал, там поедите, — проговорив это, мужчина возвращается на место. Жизнь продолжалась для кого то, но для мальчиков она остановилась ещё в поместье. Они запомнят этот вечер, когда приняли это ужасное решение на всю возможно недолгую жизнь. Они предатели, и они прекрасно это понимали, но они должны были выжить, хотя бы ради друг друга.***
Они шли всю ночь после привала, да бы успеть добраться до русских войск, и застать их врасплох, к раннему утру, они добрались. По-летнему тёплое солнце встретило их на ещё холодном поле, освещая пустые лица, сломанных детей. Первый бой Димы и Антона, они шли наравне с кавалерии впереди. И вот, они замерли, ожидая знака для того, чтобы ринутся в бой. И вот наконец-то рванула пушка. Началось. Мальчики решительно двинулись вперёд, не мало удивляя окружающих их французов, что повидали не один бой, но всё равно робели перед смертью. Братьям это было чуждо, они не стремились к концу, но и их ничего не держало кроме них самих, ровно до того момента, как старшего не задела пуля. Она пролетела мимо лишь оцарапывая кожу плеча старшего Шастуна-Позовича, но вся жизнь пронеслась перед глазами, а перед ним четко показался силуэт кареглазого мальчишки, с сияющей улыбкой, что точно был бы рад его возвращению. Тогда в его глаза рассеивается туман, а зрение проясняется, все звуки становятся громче, а к миру возвращаются краски, он нашел свой смысл. Это пугало, но дарило силы для борьбы, он должен выжить ради него, он обязан рваться вперед, протыкая своих же братьев по земле.Он вернется к нему иначе быть не может.
Антон дрался не так остервенело, но не собираясь отдавать свою жизнь так, просто, выкладывался на сколько мог, они действительно воевали за французов, но они не могли не иначе. Тоше тяжелее давался бой, нежели Диме, так как всегда был слаб физически, но ему на помощь неожиданно пришел тот самый безымянный француз, что ещё ночью назад грозился прирезать мальчишку. Теперь же они дрались спиной к спине, и другого выбора, как доверится не было. Туман, поднятый пушками, мешал четко видеть отступающих русских, и когда, казалось бы, всё закончилось Антон отпустил оружие, закрывая глаза, пытаясь отдышаться, как за ним послышался ужасный скрежет. Когда мальчишка вновь поднял оружие, нападавший уже захлебывался собственной кровью, от штыка безымянного. Спустя время туман рассеялся, пропуская солнце, погреть покалеченных солдат, все отдыхали, кто-то пересчитывал погибших, кого-то надо было подлатать. Антон сидел с Димкой на поваленном дереве, задумчиво смотря перед собой, каждый из них был погружен в свою пучину мыслей. Диму не отпускало, что его мотивацией стала улыбка Серёжи, его это пугало, он отказывался признавать, что привязался к этому мальчишке. Он не хотел понимать, что воспринимает этого мальчишку иначе, нежели друга, что его хотелось обнять прижать к себе, почувствовать на своей спине большие родные ладони, хотелось зарыться в волосы смотря в тёплые глаза, наслаждаясь улыбкой. Мысль продолжилась бы и дальше, но мальчик начал активно трясти головой отгоняя эти странные мысли от себя, он же не такой в конце концов. Тошу же терзали мыли о войне о том, как он убивал своих и как свои хотели убить его. О том, что он убил людей, которых возможно, ждала семья, это разъедало мальчика внутри. Но с другой стороны, он же не мог поступить иначе. Димка тогда бы остался без любимого брата, а это пока единственное, что держало Антона здесь. По дереву неожиданно постучали, беспардонно вырывая мальчиков из их мыслей. Когда они подняли глаза, увидели перед собой безымянного солдата. Тот добродушно улыбался, будто не он только что убивал людей, для Антона улыбка казалась, чем то инородным на войне. — Ну что, мальцы, вы как, живы? — Дима лишь кивнул, всё ещё копаясь в себе, пытаясь разобраться, пока Тоша рассматривал француза, будто видел его перед собой в первые. Каштановые волосы, растрепанные по лбу после тяжёлого боя, карие глаза красиво переливались на солнечных лучах, в них чувствовалась доброта. А ещё что-то чего, не было ранее, — забота. — Мы в порядке, — прохрипел Антон, его голос всё ещё не пришёл в норму, после тяжёлого дыхания, — я по больше части благодаря вам, за что смирено благодарю вас, и обещаю вернуть долг. — Не стоит так официально со мной общаться, да и нет у тебя никакого долга перед мной, мы товарищи, должны прикрывать друг друга, — мужчина шутливо нахмурился, — Меня Серёгой Лазаревым звать, а вас ребятишки. — Антон, Дима — голос Антона всё ещё слегка дребежал, — приятно познакомится. — Приятно, — Сергей весело жмурится — пойдемте ребят до реки, надо вымыться, да форму вытирать, к вечеру снова в путь. Мальчики кивнули и если Антон держался с ним настороженно, то Димка ему мгновенно доверился. У реки мужчина начал раздеваться, оставаясь совершено нагим. Дима никак не отреагировал начал сам раздеваться, а Антон замер. Пока Сергей вместе с Димой уже мылись в реке, Антон бессовестно залип на тело взрослого мужчины. — Эй, Тох, ты чего застрял, давай к нам, времени не так много, ещё одежду выстирать надо, — мужчина зазывающее замахал руками, пока Дима подозрительно наблюдал за братом, как бы сказал Серёжа: «чертов телепат». — Иду, — отозвался Антон, медленно освобождая разгоряченное тело от одежды, он всё ещё не привык переодеваться перед кем-то, но сейчас, это происходило намного легче, а после быстро забегает в воду пока все отвернулись и не заметили маленький казус. — Вот так-то лучше, — улыбнулся мужчина и сердце маленького Антона, кажется, пропустило удар.Какого черта.
Одни водные процедуры спустя
Сергей обучал ребят, как быстро отстирывать одежду. — Димка, да ты налету схватываешь, — Сергей одобрительно хлопает парня по плечу, — а вот у тебя, Тош, что-то совсем не заладилось, — мужчина обходит Антона и обхватывает его маленькие ручки своими большими и горячими ладонями и упираясь оголённой грудью в тонкую спину мальчишки. Пытаясь показать правильное направление рук, но не успевает он толком что-то сделать, как младший отскакивает от него. — Тох, ты в порядке? — обеспокоенно смотрит Сергей. — Да, — неожиданно даже для самого себя, твёрдо выдает Антон — просто мне не приятны чужие прикосновения, — он прикрывает рот, он не соврал, ему неприятны прикосновения, но только его, с другими такого не было, — прости. — Ничего, не переживай, давай иди сюда я постараюсь ещё раз объяснить. Больше трогать не буду. Когда все водные процедуры были окончены, а одежда развешена на ближайшем дереве, они присели на пляже, наблюдая, как врачи набирали воды для промывания ран, чуть выше по течению, а внизу мылись уже другие солдаты. Сейчас все были без формы, обычные люди, как Антон и Дима, просто старающиеся выжить. И казалось, что и вовсе народ не разделен, где-то неподалеку слышалась веселая французская речь, но с русским акцентом, видимо таких же пленных, как и ребята, но те веселились делясь анекдотами с французами. Странно это все. Яркое голубое небо, тёплое солнце, весёлые разговоры. И нет никакой войны, обычный деревенский денёк на границе. Даже на душе становилось спокойно, забывались все страхи и обиды, было просто хорошо. Смотря в небо, Антон непроизвольно задумался, о человеке, что носил кусочек этого великолепия в своих глазах. Арсения очень хотелось увидеть, сердце неожиданно защемило от воспоминания улыбки, слёз, тревоги, злости, любая эмоция казалась прекрасной, если они были его. Тоша хотел его обнять, сказать, что он живой, что он вернулся к нему. Рассказать о всём, что пережил, прижимаясь к груди мальчишки, где слышался бы такой родной стук. Антон влюбился, и он это прекрасно понимал, просто то, что он испытывал по отношению к воронёнку, нельзя было назвать иначе. Правда один маленький факт, омрачал его любовь, сердце Арсения уже было занято Серёжей, и Тоша не смотря на всю любовь, не хотел портить столь прекрасные отношения. Да и Дима скорее всего не одобрил бы его любви, так что об воронёнке придется забыть, что печально. Мальчик тяжело вздохнул, а его взгляд случайно скользнул по Сергею, что млел на солнышке с закрытыми глазами. Он красив и это факт, мужчина привлекает внимание, но Тоша понимал, что он ему не нравится так, как Арсений. Не любит. Арсений поразил его с первой встречи, а вы верите в любовь с первого взгляда, Тоша вот верит. Сергей же был просто красив, но в душе Антона почти ничего не вызывал, кроме того, что Тоша пока не понимал, в силу возраста. Когда солнце близилось к закату, ребята отправились к строю, направляясь к следующему пункту назначения. Где-то глубокой ночью главными решено было сделать привал, и каждый уснул где только мог. Был разведён небольшой костёр, около которого устроились братья, что не могли найти покой во сне. Ещё пару солдат устроились около костра, грея замёрзшие конечности, среди них был и Сергей со своим товарищем, которого вроде как, звали Дмитрием, какая ирония. В итоге, около костра собралось человек десять, как неожиданно Сергей заговорил на чистом русском, начиная рассказывать анекдот. Удивление братьев нельзя было передать словами, вот это точно, был неожиданный поворот. — После дела, одного из боев, вынесен был с места сражения гренадер, раненый в грудь пулею оставшеюся в нём. Когда лекарь, худо говоривший по-русски, стал его осматривать, то разглядев рану в груди, и желая знать, где пуля остановилась, стал щупать спину. Воин, ослабленный истекшею кровью, и едва дышащий, сказал бывшим тут офицерам: «Ваше Благородие! Скажите лекарю, к чему он мне щупает спину? Ведь я шёл грудью!» Все в кругу, кроме братьев, что ещё прибывали в шоке, тихонько посмеялись, дабы не будить французов, после смеха начались лёгкие разговоры о семье, кто кем был, до войны, как попали сюда. — Я вот, — начинает свой рассказ друг Серёги, — был соседом этого дурака, с детства знакомы, но общаться начали только, когда в плен взяли. — А что же раньше? — проговорил неизвестный вояка, широко зевая. — Да мы когда ещё совсем дитятками были, наши родители рассорились из-за чего-то, так вот он и следовал за своими, прекратил общение со мной, — Дмитрий обиженно отворачивается от товарища, дуя губки, чем вызывает всеобщий смешок. — Давай-ка я освежу тебе память, мой дорогой товарищ, — Сергей вскинул бровь, видимо он то помнил причину ссору их родителей. — Прошу вас, мой родной, оставьте свои оправдания при себе, — Дмитрий не дает продолжить Серёже, захватывая того в зажим начиная натирать голову кулаком. Компания вновь разражается тихим смехом, и круг историй продолжают свой поток, наши же ребятки помалкивают, их раны слишком свежи, что бы что рассказывать о себе. Когда время перевалило за три часа ночи, почти все разошлись надеясь отдохнуть. Около костра остались только братья и Сергей с товарищем. — Не думал, что вы русские, — спокойно произнёс Дима, подкидывая веток в огонь. — Да как-то не предоставлялось случая сказать, — пожал плечами Сергей. — Теперь понятно, почему вы с нами носитесь, — качнул головой Антон, выражая понимание. — Эт ты прогадал, дружок, не поэтому я с вами ношусь. Побывав здесь на войне, теряется разница, между своим и чужим, — пожал плечами Сергей, укладывая голову на плечо Дмитрия, — здесь много таких как вы, забранных в плен, но я с ними же не бегаю. — Ну мы дети, — задумчиво выдает Антон, — в бою бесполезные. — То, что вы ещё совсем дети, это ты верно подметил, — добродушно посмеялся Дмитрий, — но дело немного в ином, в вас есть огонь, вы стремитесь жить. Хотя по началу и казалось, что сдались, но нас впечатлила ваша сила воли в бою. Такие мелкие, а уверено давали отпор, буквально когтями выдирая своё право на жизнь. Вот он и носится с вами. — Это мало что проясняет, — проговорил Дима, потирая подбородок. — Если коротко, нам не за что бороться, а ваш огонь зажёг нас. Мы хотим защитить вас, чтобы вы добились того, из-за чего так бьётесь,— пояснил Сергей. — Кстати, об этом ,мальцы, почему вы бьётесь, мы точно знаем, что всю вашу семью перебили, неужели есть какие-то дамочки, очаровавшие ваши сердца, — с ухмылкой Дмитрий подается вперёд, тем самым убирая опору из-под щеки Сергея, и тот падает. Парни мгновенно нахмурились, вспоминая о семье, рана ещё слишком свежа, чтобы так просто о ней говорить с улыбкой. Дмитрий получает по своему затылку. — Дим, вот ты совсем долбаёб, или война отбила уже всякую эмпатию, они только семью потеряли, ты чего мелешь, — он недовольно смотрит на мужчину, что под его взглядом стал меньше, как минимум в два раза, — извините ребята, война делает страшное, даже с лучшими из нас. — Да, каюсь, не подумал, — прошептал мужчина, поглядывая на злого Сергея. — Проехали, но вы ошибаетесь, нету у нас никого кто нас бы ждал. Боремся друг для друга, — пролепетал Тоша приглаживая волосы на затылке. — Вынужден не согласится, мне есть к кому вернутся, по крайней мере, есть кого я хочу ещё увидеть, — Проговорил Дима пряча глаза от брата. — А вот это интересно, рассказывай, что это за прекрасная леди, очаровавшие тебя, — вновь весело улыбался Дмитрий, с интересом склоняясь вперед. — Это вовсе не леди, — мечтательно произнёс Дима, вспоминая, как красили Серёжу, и тот даже оставил жирный след помады на его щеке. — О, так вы у нас мужеложством промышляете, — спокойно произнёс Сергей, укладываясь на плечо товарища. — Нет, что вы, они наши друзья, — тут же возмутился Тоша. — Правда? — усмехнулся Сергей, — а мне вот кажется, что Димка другого мнения, вон как покраснел. Антон, удивлённо поворачивается на брата, что и правда был красным, как будто километр пробежал, а его челка взмокла. Дима отворачивался от брата пока тот стремительно настигал его, пока они не свалились с бревна. — Так это правда, — спросил Тоша, нависая над Димой, которому теперь некуда было деваться. — Ну, да-да правда, мне походу нравится Серёга, как бы я это не отрицал, — проговорил Дима на одном дыхании, жмурясь от страха, что брат разочаруется в нём. А потом до него начало доходить и он открыл глаза.Стоп чего, что он только что сказал?
Антон непонимающе распахнул глаза, смотря на брата, а в его глазах читалась полное непонимание, и до Димы дошло, он прогорел. Тишина зависла над ними, только костёр потрескивал за спинами, а мужчина на соседнем бревне не дышали, ожидая развязки. — А я думал, ты меня осуждать будешь за то, что мне Арсений нравится, — проговорил Антон. — Да я догадался, что ты геюга ещё в тот момент, когда встретил вас у комнаты, да и твой стояк на Сергея говорит сам за себя, — Антон мгновенно краснеет, пытаясь придушить слишком болтливого брата. — Этот мужчина, — протянул Дмитрий, — мой, — увлекая Сергея в поцелуй, и тут у всех окончательно выпала челюсть. — Я не претендую на него, это было не произвольно, — проговорил Тоша всё ещё краснея, но поднимая брата на ноги, — Да, и что вообще здесь происходит? — Малец, я сам не в курсе, я и гомосексуалом то не был до этого момента, — проговорил Сергей от чьих губ оторвался Дмитрий. — А то, что было, между нами, для тебя ничего не значило, — обиженно проговорил Дмитрий. — Я думал ты шутишь, и флиртовал в ответ, наши же родные и разругались поэтому, говоря что ты меня портишь, — пожимает плечами мужчина, — видимо всё-таки испортил. — Мне однажды, сказали, что этим не болеют, так что боюсь вы были таким изначально, — проговорил Дима смотря прямо в глаза Сергея. — Ничего себе шуточки, — вновь подает голос Антон, — так, погодите, вы геи, я гей, Дима гей, есть здесь ещё геи, о которых мне стоит знать. — Наш отец, — смеясь произносит Дима. — ПАПА? — тихо восклицает младший, заваливаясь в траву от воображаемой пули в лоб. Все смеются над сложившейся ситуацией и реакции Тоши. Уже под утро, когда новая объявленная парочка удаляется на короткий сон, братья сидят уже одни, обмозговывая всё. Они только что признали, что влюблены в парней, которые состоят в отношениях друг с другом, и что делать с этим, совершенно не ясно. Было решено написать письма с признанием, отдать их друг другу, и тот, кто выживет, передаст письмо погибшего. Но они планировали оба вернутся домой в целости и сохранности.И оба письма достигнут адресатов.
***
День шёл за днём
Неделя за неделей
Месяц за месяцем,
Битва за битвой,
Парни успешно проходили вперёд, русские почему-то с большой лёгкостью отступали. Пленные, начинали что-то понимать, пока французы не могли нарадоваться, с какой лёгкостью порывались вперёд. Сергей с Дмитрием по мимо того, что защищали ребят, обрели смысл борьбы друг в друге, и теперь, сражались так же рьяно, как и мальцы. Прошло около трёх месяцев, они были на половине пути к Москве. Письма были спрятаны, у братьев под мундирами, дабы никто не раскрыл их маленький секрет, в боях они поднабрались сил и теперь боролись ещё более уверенно, чем раньше. В какой-то момент они присоединились к более многочисленной армией, которую вёл Наполеон. 7 сентября 1812 г После длительных подготовок, весь предыдущий день, около сотни французских пушек дают залп по левому флангу и центру русской армии, оповещая о начале битвы. Братья с друзьями и товарищами отправились к селу под управление Дельзона, но как того ожидали пленники, но не догадывался, военачальники их тут ждали. Битва шла около часа. Мальцы уверенно выдерживали удары русских и сами положили не одного солдата, пару раз их жопы прикрывали Дмитрий с Серёжей, в целом всё складывалось удачно, и казалось бы, ребятам получилось оттеснить врагов к реке Колоче, но там русским пришло подкрепление, и они отразили нападение людей Дельзона. Антон с Димой были ранены на том самом мосту. Старшего снова ранили в плечо, а Тоша получил пока защищал Сергея в бедро, они с братом лежали вместе придерживая друг друга за плечи. Что случилось с старшими они не знали, но очень надеялись, что те выжили, либо ранены не серьёзно. Остаток дня они провели, лежа среди трупов, пока пули летали над их головами укладывая кого-то рядом на сырую с древесину, к вечеру французы отступили. К тому времени, ребята потеряли сознание, но спустя неопределенное время, до слуха Антона донеслось, как подсчитывали мертвых и искали живых, тогда он собрал все силы что бы подать признаки жизни. — Помогите, — произнёс младший Шастун-Позович, прежде чем, снова провалится в небытие.***
Мокрая тряпка, приятно опустилась на лоб, пробуждая от тяжёлого сна. Открыв глаза, тут же закрывает, от яркого света тусклой свечи. Принимая вертикально положение, открыть глаза становится легче, и по немного привыкнув к свету, может полностью рассмотреть, где находился. Местная лечебница встретила голубыми стенами и тусклыми свечами, над каждой койкой, между которыми тихонько передвигались сестрички, проверяя всех прибывших. Когда очередь дошла до Антона, он тихо спросил про брата, на что девушка мило улыбнулась указывая, на соседнюю постель, где мирно посапывал Дима, а его плечо было заботливо перебинтовано, как и бедро младшего. И тут возник вопрос, они в русской лечебнице, их не убили, значит, за своих приняли, но что будет дальше, на них точно были французике мундиры, а где письма. — Прошу прощения, — мальчишка вновь обратился к медсестре, что осматривала ранения Димы, — а где одежда? — Французские-то мундиры? — девушка вновь мило улыбнулась. Мальчик кивнул, — они в стирке, далее сможешь использоваться, против них же. — Там внутри были письма, у меня и брата, — мальчик побледнел, понимая, что от них вполне могли избавиться. — Они лежат на полке подле вас, а теперь простите, мне нужно заниматься больными, — девушка начала удалятся, всё ещё улыбаясь. — Очень сильно извиняюсь, но можно последний вопрос, — Антон даже чуть привстал с кровати, пытаясь не упустить девушку. — Я в скором времени к вам вернусь и отвечу на все волнующие вас вопросы. Отдохните, вам не стоит так много переживать, вы много крови потеряли, — девушка двинулась дальше, мальчик остался в кровати, начиная нервничать, глаза щипало от подступающих слёз, но он сдерживается, укладываясь обратно. Страшные мысли витали над его койкой не давая расслабится, даже подремать. Вскоре девушка вернулась, чем неимоверно обрадовала Антона. — Вновь доброй ночи, … — девушка замялась, не зная имени мальчика перед ней. — Антон, — представился мальчик. — Антон, — девушка повторила одними губами как бы пробуя, — меня зовут Ирина, чем могу тебе помочь. Девушка, была едва ли была старше Антона, скорее всего, ровесница Димы или Серёжи, светлые волосы, затянуты в тугой пучок, а от тёмных глаз мгновенно захватывает дыхание, от чего сердце начинает выть. Тоша невольно любуется красотой девичьего лица, пока девушка не щелкает у него перед глазами. — Антон, всё в порядке, головой сильно приложились? — она мгновенно начинает осматривать светлую макушку парню, где ещё три месяца назад он получил рану, но которая уже затянулась, оставляя рубцеватый шрам и не большую залысину на затылке. — Нет, всё в порядке, благодаря вам, спасибо, — Антон покраснел, Ирина жутко напоминала Ляйсан Альбертовну, то так же заботливо осматривала после каждого неудачного падения, — что с нами будет дальше? — мальчик тяжело сглотнул, а сердце замерло, ожидая худших вариантов. — Не стоит так переживать, вы избежите худшего, не знаю кем вы были до попадания к нам, но на данный момент, вас выкупила моя хозяйка, — девушка мило улыбнулась. — Теперь, вы будете крепостными крестьянами Алены Борисовны.