Любовь не сыграть на сцене

Азазелло ищет ещё одну работу, потому что ненавидит сидеть без дела. На его плечах уже выезды в роли визажиста, которые сейчас происходят довольно часто, потому что к своим тридцати годам он смог набрать неплохую клиентскую базу. Также Азазелло развивает свою небольшую ювелирную студию, но и этого мало, хочется пробовать новое и получать опыт. По этой причине вакансия гримёра в театре с гибким графиком привлекает внимание. Образование позволяет, а решение новых задач только сделает жизнь интереснее. Он всегда знал, что сердце лежит к творчеству, хотел делать что-то красивое. Пробовал, ошибался, тренировал свои навыки в разных областях, в итоге придя к визажу и ювелирному искусству. Конечно, находились те, кто не поддерживал Азазелло. Родственники, друзья и многочисленные незнакомцы посмеивались, отговаривали, утверждая, что это «не по-мужски», некоторые даже пытались пристыдить, но характер тогда ещё подростка был уже достаточно крепким, чтоб выбрать то, что нравится, а не то, что считается более приемлемым в обществе. В течение нескольких дней на почту приходит письмо. Резюме Азазелло рассмотрели и просят прийти на собеседование с режиссёром-постановщиком и художественной руководительницей. Визажист, обрадовавшись, пишет о ближайших свободных днях. Переговоры посредством почты проходят отлично, договариваются о двух днях подряд, чтоб полностью обсудить все вопросы и, если обе стороны будут довольны, пообщаться с актёрами. Собеседование ему проводят режиссёр Воланд и художница Гелла. Они рассматривают его портфолио, спрашивают об опыте работы, образовании. Когда эти двое понимают, что их устраивает кандидатура Азазелло, переключаются на обсуждение того, что надо будет делать визажисту: этой осенью в театре имени Булгакова идут как старые, так и абсолютно новые спектакли, до каждой премьеры надо обсудить внешний вид актёров. - Важно оценить фронт работ, Вы же со мной согласны? – спрашивает Воланд. - Абсолютно верно. Это значит, что завтра я приезжаю сюда, как мы договаривались? – Азазелло рад, что всё так складывается, но уточняет довольно хладнокровно. - Да, я буду ожидать Вас в девять у входа. - Очень приятно сотрудничать, - говорит Гелла, сидящая с немного отстранённым лицом. Режиссёр кивает, соглашаясь. - Мне тоже. Благодарю, до свидания, - прощается уже почти гримёр.

***

Утром Азазелло выбирает немного неформальный вид: чёрная рубашка с закатанными рукавами, чёрные джинсы и туфли кажутся ему отличным образом на сегодня. Из-за пробки он немного опаздывает, о чём сообщает Воланду, с которым теперь связывается в телеграме. Режиссёр, как и обещал, стоит у входа в театр. - Приветствую Вас, Азазелло, рад, что Вы добрались, - спокойно произносит Воланд. - Здравствуйте. Извините, не ожидал, что опоздаю, для меня это несвойственно. - Не переживайте, я всё понимаю. Они входят. Внутри, конечно, очень красиво, атмосфера волшебная. Высокие потолки расписаны, стены украшены картинами. Коридоры кажутся нескончаемыми, но вот Воланд и Азазелло оказываются перед дверью, открывая которую режиссёр произносит: - Здравствуйте, коллеги. Гримёр слышит приветствия, сам заходит молча, но надевает доброжелательное выражение лица. Он видит просторную комнату, большой круглый стол и около десяти человек, разбившихся на небольшие группы. Узнаёт только Геллу, вновь сосредоточенную и ведущую какие-то записи в книжке. Включаясь в работу, Азазелло разглядывает актёров, думая, что ему надо будет подчеркнуть, какие детали добавить, исходя из роли каждого. Человека, играющего привидение, представляют Фаготом. Тот дёргается, когда называют его имя, но, кажется, внимательно слушает и даже комментирует. В целом, его реплики – это просто выражение согласия. И хорошо, что не лезет со своим взглядом, визажисту не нравится, когда его мнение подвергают сомнению люди, разбирающиеся в теме хуже него. Вечером, после обсуждения и читки, во время которой Азазелло общался с Геллой, чтоб собрать все детали образов воедино, к гримёру подходит Воланд. - Коллега, извините, если отвлекаю, но не могли бы Вы подбросить меня до дома? – режиссёр знает о том, что небольшие просьбы помогают налаживать общение, а потому решает воспользоваться такой стратегией. - Мне не составит труда, будьте спокойны, - Азазелло не сложно, так почему бы и нет? - Благодарю. В этот момент к ним подлетает актёр (Фагот, всё-таки вспоминает гримёр, у которого память на лица лучше, чем на имена) - Можно пройтись с вами? И улыбается так, что варианта отказать возникнуть и не может. Даже с ростом в два метра он выглядит очень милым и добрым человеком. Режиссёр сразу же старается смутить Азазелло, преувеличивая его заслуги, на что визажист лишь отмахивается, потому что не особо любит похвалу. Фагот сам увидит и оценит уровень профессионализма гримёра, когда придёт время. В остальном разговор идёт легко. Обсуждают последние новости, включающие разгорающиеся военные конфликты в мире. Уходя от темы палестино-израильского конфликта, переходят на разговор об Израиле – столице трёх религий. Сразу видно, что Воланду эта тема очень нравится, он охотно рассуждает о христианстве, об истории, Азазелло же поддерживает тему. Третий человек, идущий с ними, в этот момент становится более молчаливым и почему-то больше смотрит на гримёра, что отвлекает. Может, ему эта тема неприятна? Что он думает в этот момент? Азазелло внезапно становится важно, какое впечатление производит на нового знакомого. Фагот очень приятный собеседник: легко поддерживает разговор, смеётся даже над откровенно неудачными шутками гримёра, улыбается так, что хочется запечатлеть это в памяти. Когда они подходят к машине, Азазелло не хочет прекращать диалог - Фагот, Вас подкинуть? Лицо актёра приобретает какое-то странное выражение, между любопытством и скорбью, сложно понять, Фагот отказывается поехать с ним и режиссёром. Впрочем, гримёр не настаивает, даже если не ясно, что новому знакомому не понравилось. Может Азазелло действительно сказал что-то не то? Отъезжая, визажист видит в зеркало, что актёр разворачивается в сторону метро. Азазелло не знает причин, так что пытается не думать лишнего. - Как Вам знакомство с Фаготом, Азазелло? – Воланд, похоже, замечает внимание в сторону актёра. - Интересный человек, больше ничего не могу о нём сказать. - Да, интересный, - соглашается Воланд, расслабляясь на сидении, - я знаком с ним немногим более года, и Фагот ни разу не разочаровал меня: каждый раз я вижу нового человека перед собой, удивительно разносторонняя личность. Гримёр верит, хотя и замечает, что режиссёр любит превозносить своих знакомых в разговорах с другими. Дома Азазелло заходит на сайт театра, находит в меню раздел «Артисты» и открывает небольшую статью, посвящённую новому знакомому. Написано не очень много: имя, фамилия, день рождения и роли в спектаклях. Пока что этого достаточно. Вечером звонит Абадонна. Пару часов Азазелло общается с братом, рассказывая о том, что произошло с ним в последнее время. - Рад слышать, что ты не изменяешь себе: нашёл себе новое занятие, всё успеваешь, - слегка сонным голосом говорит Абадонна. - Не могу иначе, а то умру от скуки, - по голосу гримёра понятно, что он улыбается. - И тогда, о горе, попадёшь ко мне на рабочий стол! – шутливо восклицает Донна. - Да, не хочу добавлять тебе работы, братец. Ты лучше ложись спать, в трубку зеваешь. - Не могу, зло не дремлет. Надо заполнить документацию до завтра, - Абадонна, как обычно, работает допоздна. - Понял, тогда до связи, - прощается Азазелло. Звонок прерывается. Визажист, в отличие от своего брата, не засиживается. Составляет план на завтра, собирает сумку со всем необходимым и ложится спать. Во сне видит чью-то тёплую улыбку, но утром уже не помнит, чью именно.