Фарадей

      Остров Pale Gray – отличный выбор для вашего отдыха! Прибрежные воды кишат дружелюбными морскими сколопендрами с двухметровыми пастями, а утром вместо росы оседает мягкий, шершавый пепел. Я сдул эту пакость с палубы, но он по-прежнему падает с небес белёсыми хлопьями. Созданный над головой щит как крыша прикрыл нас сверху, но пепел всё равно проникал сбоку – лишать себя обзора может быть чревато.       Внимательно осматриваю не такой уж и далекий от нас берег из помпезного вида подзорной трубы – в позолоте, с замысловатым рисунком на прохладной поверхности. Впрочем, линзы качеством не уступали отделке, и это примиряло меня с необходимостью пользоваться этой безвкусицей.       Снежный вихрь просуществовал недолго – не успели мы толком разглядеть его, как он опал вниз, распавшись на отдельные снежные струи, пока окончательно не исчез из виду. И кроме кружащего над островом облака пепла ничего больше не выбивалось вон из окружающего.       Было уже достаточно светло – можно различить упущенные в сумерках подробности.       Сам остров производил гнетущее впечатление – невысокая жухлая трава и чахлые кустарники плохо скрывали громоздящиеся тут и там холмы грубых, не сглаженных ветром и водой форм. Похоже, одним только мхам и лишайникам жилось неплохо на каменистых боках скал - они бурно разрослись, покрыв собой многие отвесные склоны.       И пепел. Пепел был вместо песка на узких пляжах этого острова, он проглядывал сквозь проплешины травы, окружал основания скалистых холмов и приглушал зелень растущего на нём живого ковра.       Неудивительно, что на нём нет поселений – опасная живность вокруг, почва испорчена и бесплодна – без всяких сомнений, остров пережил чудовищный катаклизм в прошлом.       Может, его сжег чудовищной силы фруктовик. Или он был уничтожен правительством, стёрт залпами пушек или залит напалмом. Лишь одно можно сказать точно – с тех пор прошли десятилетия, возможно - столетие.       Откладываю в сторону подзорную трубу и растягиваю перед собой карту Вест Блю - ту самую, по которой я строил маршрут. Если присмотреться внимательнее, то можно заметить, что сама карта отпечатана на типографии, а некоторые острова были аккуратно дорисованы вручную, причем чернила и ширина пера были подобраны так, чтобы максимально соответствовать остальным линиям и надписям.       Таких отрисованных от руки островов был целый десяток – кроме Pale Gray среди них в том числе была и Охара. Очень интересно – значит, стираем неугодных отовсюду, да? Осталось только понять, на кой черт обычному работорговцу понадобилась отмечать подобные места на карте.       Не удивлюсь, что за одно обладание ею можно схлопотать высшую меру, если она попадётся на глаза не тем людям. Или же её бывший владелец сам был немалой шишкой? Вопросы, одни вопросы. И перед носом, и вдалеке – сплошь неизвестное.       — Слышал что-нибудь об этом острове? — Спросил я у подошедшего сзади рыболюда.       — Неа, кэп. Я вообще в порту редко бывал – ценной мелочи не найдёшь, а неприятностей хоть жопой жуй. А где ещё можно послушать о том, что лежит вне нашего вшивого острова? У нас народ в основном о новом урожае и получившемся бухле треплется. — Тартачо с небрежным видом опёрся о фальшборт, но эта бравада была напускной — он не отрывал глаз от глади моря, готовый в любой момент сорваться с места.       — Между прочим, я видел тебя несколько раз, — Продолжил он. — И уж прости, но на гиганта мысли ты не тянул. — Он скосил глаза в мою сторону, едва заметно ухмыляясь.       — С тех пор я сильно изменился, знаешь ли. Но тебе это не помешало, когда ты попросился ко мне на корабль. — Возвращаю ему его же шпильку.       — Кэп в первую очередь должен быть сильным, умным ему быть не обязательно. — С серьёзным видом задвинул Тартачо.       — Выбирая себе капитана таким образом, ты рискуешь очутиться в перманентной заднице. — Отметил я очевидный изъян в его рассуждениях.        Тартачо фыркает:       — Моя удача и так постоянно филейной частью к моей роже. Ссохшейся, сморщенной частью... — Он морщится, с досадой стукнув по фальшборту. — Так что я был бы идиотом, если бы прошляпил такой шанс. И да... — Он кашлянул, прочищая горло. — Спасибо, что спас мою задницу вчера. — Рыболюд насупливается: — Хотя мог и палец о палец не ударить.       Я пожимаю плечами:       — Сочтёмся. Вчера я тебе шкуру спас, завтра – ты мне.       Договорив, запускаю руку себе за шиворот и с наслаждением скребу жутко чешущийся рубец на месте вчерашней раны. Проклятье, не так жалко спину, как одежду - прореха зашьётся, но как её отстирать от крови? Сплошные расходы.       Забавно, что бок уже не болит – а ведь Леит бил сильнее, чем мечник.       Тартачо кивает и снова напряженно смотрит в сторону острова – его явно тревожило такое соседство. Он произносит:       — Что дальше, кэп?       — Дальше? — На секунду задумываюсь. Что-то было в этом мрачном окружении, что-то манило к себе. Остров был загадкой, и моё любопытство разгоралось всё сильнее. К тому же там могли быть пираты Дофламинго. После того как прервали мою дуэль с вице-адмиралом – безумно хочется почесать об кого-нибудь свои кулаки.       — Мы могли бы уплыть отсюда – на Харанарру или Остров Пасхи. Но посмотри – разве этот остров не кажется странным? Он скрывает в себе тайну, и мне очень хочется её раскрыть. — Ухмылка сама по себе вылезла на моё лицо. — И к тому же – ты же видел снег? Тут могут быть мои знакомые.       — И какого рода знакомые? — Тартачо если и был расстроен моим решением, то не показал вида.       — Такого, что с радостью выпустят мне кишки при встрече. Если смогут. — Ощериваюсь в оскале и провожу пальцем себе по горлу. Тартачо так удивился, что впервые по настоящему отвлёкся от окружавшего нас моря.       — Кэп, но разве не разумнее будет свалить отсюда к дьяволовой матери?       — Разумнее, не спорю. Самый здравый поступок, который мы могли бы совершить, будучи простыми рыбаками или торговцами. Но мы теперь пираты, Тартачо. И пусть у нас ещё нет флага, наша цель – Гранд Лайн. Нам придётся преодолеть полсвета через самое опасное море – и мы не должны отступать перед опасностями, если хотим покорить его.       — Но... Разве обязательно лезть в пасть Морскому Королю?       Я бережно складываю и убираю в чехлы карту и подзорную трубу, и тяжело опираюсь о фальшборт обеими руками.       — Я понимаю, ты просто хочешь вернуться домой. Как только мы достигнем середины Гранд Лайна, ты покинешь команду, и у тебя нет причин рвать себе жилы и подвергать свою жизнь опасности больше, чем необходимо. — Тартачо молча слушал меня, лёгкая складка на лбу говорила о том, что он напряженно о чём-то думает.       — Но я не могу позволить себе расслабиться. Этот проклятый мир беспощаден, и лишен сострадания. Смертельно болен. — Эти пустые и никчёмные слова не выражают и сотой доли поднимающегося в моём сердце бессильного гнева от невзрачной тетради из пергамента, спрятанной внизу.       — Я хочу изменить его, Тартачо. Хочу превратить в место, которое по-настоящему смогу назвать своим домом. И я не имею права остаться слабым, если хочу воплотить свою мечту в жизнь. Поэтому я собираюсь узнать, что скрывается на этом острове, и что там могут делать пираты Дофламинго.       Тартачо встрепенулся когда я назвал имя шичибукая:       — Дофламинго?! Кэп, ты успел перейти дорогу Джокеру?! Ты хоть понимаешь, что ты теперь труп, и я вместе с тобой!       — Ты всегда можешь сказать, что не имеешь ко мне никакого отношения. — Я пожимаю плечами, но Тартачо неожиданно резко перебил меня:       — Я с тобой, кэп, с тех пор, как стал частью твоей команды. Твои враги – мои враги. — Выглядел он при этом презабавно – гордость и обречённость сплетались в нём в равных пропорциях. — Только вот не думал, что помирать придётся так скоро...       — Не рано ли ты на тот свет собрался? Я уже сходился в битве с двумя офицерами из его команды, один из которых был старшим - и всё ещё жив, как видишь. Можешь мне поверить – победить меня сможет либо сам Доффи, либо кто-то из его мастей – командиров армий. Последние не гарантировано, кстати. — Я подмигиваю Тартачо, но тот лишь обреченно прикрывает глаза ладонью:       — Кэп, я не так уж и много слышал о них, но они настоящие монстры даже для Гранд Лайна. Их боятся до обосранных штанов, и я...       — И ты не веришь, что я могу хотя бы сравниться с ними? — Весело хмыкаю ему в ответ. Кровь внутри меня кипела, требуя найти выход накопившейся энергии, мир ощущался предельно чётко и ясно – похоже, моё становление адреналиновым маньяком состоялось.       — Тебе следует больше верить в своего капитана. Я собираюсь высадиться на Pale Gray прямо сейчас. Ты со мной, или останешься следить за «Лисом»?       — Я с тобой, кэп. Буду рядом, в маскировке, готовый вытащить твою хвастливую задницу из неприятностей. — Тартачо убрал руку от лица и неожиданно весело оскалился мне в ответ.       — Вот это мне нравится больше, чем стенания о близкой смерти. Выдвигаемся!

***

      Скрипят лебёдки, и шлюпка с негромким плеском касается воды. Я не стал превращать свой посох в винт, а просто создал одноимённые заряды на самой шлюпке и на поверхности воды – и она потихоньку несла нас вперёд, к неизвестным берегам. Чем ближе, тем отчетливей чувствуется запах пепла.       В носу отчаянно засвербело, и я чихнул во всю пасть, словно из пушки выстрелил. Сдавленно ругнулся Тартачо, которого чуть не сдуло за борт. Он уже замаскировался, и если не знать, что искать, то его практически невозможно разглядеть на фоне окружающих предметов.       Так что для посторонних к острову приближается шлюпка с одним-единственным человеком. Всегда неплохо иметь козырь в рукаве на всякий случай, не правда ли? Теперь я мог меньше опасаться воды – Тартачо сможет вытащить мою плавающую как топор задницу из неё.       Похоже, шлюпка не заинтересовала то и дело показывающихся на поверхности странных водных сколопендр. Сейчас мне было видно куда больше деталей, чем когда я выцеливал одного из этих монстров из своей импровизированной пушки.       Возможно, стоит сделать стационарный вариант на борту? И стоит подумать о ёмких конденсаторах, которые смогут хранить заряд без моего вмешательства. Было бы просто здорово перевести некоторые мои способности в металл – превратить «Лиса» в металлический рейдер со стационарным защитным полем, вооруженным до зубов рельсотронами и плазменными пушками. И сделать его летающим. И плавающим под водой. И способным на суборбитальные перелёты.       Я хмыкнул про себя – уверен, даже простой поиск материалов и конфигурации для конденсаторов займёт у меня уйму времени и усилий и корабль моих фантазий со всего маху распорет себе дно о рифы и подводные скалы реальности. Впрочем, это не значит, что я не попытаюсь.       Возвращаясь к плавающим монстрам – эти твари были неплохо приспособлены к жизни в воде. Их многочисленные ноги по своей форме напоминали гребные вёсла хитрых форм, пасть в закрытом состоянии придавала голове сколопендры обтекаемые очертания, а через многочисленные отростки на спине она явно могла дышать воздухом – других причин их столь частого подъёма к поверхности воды я не вижу.       — Какие милые, правда? — Голос Тартачо был напряжен до предела. Я не видел его лица, лишь заметил, как странно сместились цвета там, где у него должен был быть рот.       — Пожалуй. Знакомиться поближе нет никакого желания. — Я немного лукавил – у меня буквально руки чесались вдарить по этим тварям чем-нибудь убойным, но приходилось сдерживаться.       Во-первых – эти твари хрупкие, мой вчерашний выстрел это наглядно продемонстрировал. Хотя хрупкость эта относительна – возможно, хитиновый панцирь этих многоножек не всякая пуля возьмёт. Но для меня это будет пустой тратой времени.       Во-вторых – это взбаламутит и привлечет всех, кто находится поблизости, а такое количество мяса может перевернуть лодку. Мне не хочется проверять способность Тартачо выплыть из подобной вакханалии с грузом в виде беспомощного мужика.       В-третьих – меня больше интересовало то, что тут делает Моне. И поэтому я лишь провожал полным сожаления взглядом глянцевые бока насекомоподобных монстров.       Берег острова мог бы поспорить с лучшими тропическими курортами – если бы он вместо пепла был из песка. Шлюпка уткнулась носом в него, и меня немного качнуло от удара.       Смазанное месиво из различных цветов всплыло по правую руку - Тартачо первым ступил на берег. Не прошло и пары секунд, как он слился с окружающей нас бледной серостью пепла, и лишь отпечатки ног выдавали его местонахождение.       Надеюсь, дальше будет более прочная почва под ногами – а то появляющиеся сами собой следы слишком подозрительны, не находите?       Такое чувство, что давным-давно здесь горело всё, включая землю. Я погрузил руку в пепел, насколько мог и вытащил наружу целую горсть. Такое чувство, что даже песок сгорел, превратившись в пепел.       Нет, такое действительно возможно и в обычной жизни – хоть песок по сути и сам по себе продукт горения или окислительной реакции, но он прекрасно горит в атмосфере из фтора. Только вот результатом такой реакции будет смесь кислорода и фторида кремния – весьма токсичного газа. Впрочем, до чистого фтора ему далеко – этот элемент просто чудовищно активен.       Я высыпал пепел обратно и отряхнул руки – что бы здесь ни произошло, явно не обошлось без вмешательства дьявольских сил. Хотя мне всегда было интересно – насколько сверхъестественна природа фруктов? Учитывая то, что Вегапанк смог создать мифический Зоан, а кутёжник и повеса Цезарь, использующий его наработки – целый вагон бракованных, срабатывающих через раз, но всё же фруктов – дьявольское в них разве что только название.       Фрукт становится продолжением твоего тела, его неотторжимой частью. Он всегда рядом, и управлять им не сложнее, чем своими конечностями. Если продолжить аналогию, то даже ходить и писать нужно учиться, не говоря о чём-то более сложном, но просто двигать конечностями или управлять фруктом можно неосознанно, на чистых рефлексах.       Такое тесное сплетение с человеком (и не только человеком – не забываем о Чоппере) вряд ли случайность. Вспоминаем Кларка – достаточно продвинутые технологии неотличимы от магии. Интересно, чьи они? Откуда? Из Пустого столетия, которое так старательно скрывает Правительство? Или они были и раньше? Вопросы, вопросы без ответов.        Мы высадились на северо-востоке острова, снежный вихрь же был над северным побережьем. Я решил не спешить, и просто прогулочным шагом отправился в путь, любуясь окрестными видами.       Увядание – этим словом можно было описать окружающий меня пейзаж. Жухлая трава неприятно колола ноги – каждый шаг сопровождался небольшим облачком облетающего с неё пепла. Даже я сам стал пепельного оттенка – уберечься от него было поистине невозможно.       Во рту стоял мерзкий привкус чего-то кислого, в носу свербело, а глаза немного слезились – окружающая атмосфера была не слишком гостеприимна ко мне. Но я продолжил свой путь, петляя между изломанными холмами.       Иногда приходилось обходить чахлые, причудливо изломанные деревья, высотой едва ли в половину моего роста. Мелкие, скрученные листья были такого же пепельного оттенка, как и всё вокруг.       И тишина. Лишь шорох пепла под моими ногами нарушал безмолвие этого острова. Тартачо держался позади меня, за пару десятков шагов, ступая след в след. Я не видел его, но предварительно "пометил", слегка зарядив его револьвер. И теперь мне не составляло труда почувствовать где он.       Внезапно гул нарушил окружающую тишину – он донёсся спереди и затих так же резко. Я не утерпел, и сорвался с места, однако убедился, что Тартачо поспевает за мной. Бегом это не назовёшь, но ход стал значительно бодрее.       Не прошло и десяти минут, как скалистые холмы расступились в стороны передо мной, открыв вид на обширную долину. И она разительно отличалась от ранее виденного.       Она была буквально завалена тушами огромных насекомых самых разнообразных видов. Как вам жук размером с двухэтажный дом? Или богомолы, передние лапы которых могли поспорить с самыми длинными двуручниками? Объединяло их одно - их панцири были глянцево-черными, лишь слегка припорошенными пеплом.       Я пропустил всё веселье – жуки уже были мертвы. Проморожены насквозь, разрублены и расплющены могучими ударами – численность не смогла превозмочь качество. Бирюзовая лимфа смешивалась с пеплом, и поверхность долины была похожа на авангардное полотно. Такая же яркая и бессмысленная.       Виновников этого торжества я увидел шагах в трёхстах от себя – они стояли возле зияющего тьмой провала вниз – и судя по доносившимся от них звукам активно с кем-то переругивались. Надо же, тут есть кто-то живой кроме нас?       Диаманте и Моне – а это снова были они – склонились над разрывом в пепле и весьма громко перекрикивались с невидимыми для меня собеседниками. Меня они не заметили, а это значит...       У меня руки зачесались проверить, выдержит ли кто-нибудь из них полноценный выстрел из моей гибридной пушки. Но здравый смысл предложил более интересную идею и я припал к земле и стал подкрадываться к ним, укрываясь за тушами монстров. Ступать приходилось осторожно, чтобы не поскользнуться на липком месиве из крови и пепла.       — Я спрашиваю вас в последний раз – где Нико Робин?! — Зычный голос Диаманте можно было легко расслышать, не подойдя и на сотню шагов. Вот это да!       Значит, не одному лишь Крокодайлу интересны знания, что хранятся в прелестной черноволосой голове будущей накама Луффи. Но я думал, что её уже завербовали в Барок Воркс, и она вместе с Крокодайлом в Раю, воплощает в жизнь его планы – при этом обе стороны думают, как предать другую поудачнее. Очень мило.       Или её ещё не успели завербовать? Любопытно. Остров, стёртый с официальных карт, археолог в бегах от правительства. Случайности не случайны, а? Я по-новому взглянул на окружающее – здесь можно было увидеть живую историю. Пугающую своими масштабами.       Я был уже рядом – спрятавшись за тушей колоссальной гусеницы, я весь обратился в слух. Нас разделяло жалкие полтора десятка шагов.       Мне не удалось расслышать целиком, что именно ответили снизу Диаманте, но, судя по всему, ему весьма темпераментно и не стесняясь в выражениях предложили сходить далеко-далеко и предаться там нетрадиционным сексуальным утехам. Желательно - прихватив с собой одну лицемерную лживую суку.       — Объясни этим глупцам всю глубину их невежества. — С шелестящим смешком приказал он Моне. — Но не перестарайся. Они должны быть в состоянии отвечать на вопросы.       Мне не было видно, но зябкий даже на слух треск и хруст, доносящийся словно из-под земли, лучше всяких слов говорил о том, что кто бы сейчас ни прятался внизу – обстановка у них сейчас ну просто айс.       Разумно ли позволять им и дальше действовать так, как вздумается? В старом каноне они не преуспели, но теперь, после моего вмешательства в их планы – как теперь пойдут события? Возможно, моё вмешательство как раз позволит им преуспеть – но черт побери, если руководствоваться такими идеями, то хоть ложись на землю и ни хрена не делай.       Если честно, меня не слишком тянет заводить знакомство с Робин. Девушка она в данный момент своеобразная – паранойя, постоянное ожидание удара со спины, абсолютное недоверие ко всем встречным. Сейчас она как раз должна кочевать от одной банды преступников до другой, используя и разрушая их изнутри.       Нетрудно догадаться, что слегка подмороженные полуфабрикаты внизу – остатки шайки, которых Робин привела сюда в качестве рабочей силы и пушечного мяса. Привела, использовала и бросила, оставив на поживу насекомым.       В общем, пусть даже её знания мне интересны – просто так она со мной ими не поделится. Может, в будущем, когда она немного оттает сердцем, став Мугиварой? Не уверен, что я и моя новорождённая пиратская команда именно то, что ей необходимо. Впрочем, это не значит, что я не помогу ей при случае. Пусть даже она вряд ли сейчас оценит это.       Помнится, мы с Диаманте уже скрестили... Руки и клинок, ха. Но наш бой прервался едва начавшись. Пожалуй, хватит прятаться – сердце в груди от предвкушения скорой битвы не на жизнь, а на смерть стучит как бешеное. Даже странно, что оно ещё не выдало меня с потрохами.       Жестом приказываю Тартачо отойти подальше – не хочу, чтобы его зацепила та свистопляска, которая вот-вот начнётся. И только дождавшись, пока он не отойдёт на безопасное расстояние – я начал действовать.       Можно было бы поступить тупо и по-геройски – обозначить своё присутствие и бросить им вызов. И возможно, будь здесь одна Моне – я так бы и поступил. Пусть даже она больная на голову садистка, всем сердцем преданная Дофламинго – в своё время её преданность даже на краю смерти заставила меня если не полюбить, то всерьёз зауважать её.       При всех её недостатках она до конца отстаивала то, что считала важным. И скажу честно, Дофламинго не заслуживает и сотой доли этой преданности. Для него её смерть – всего лишь досада и повод погрустить.        Помните, что он сделал? Он сорвался на Панк Хазард ТОЛЬКО после того, как понял, что всё вышло из-под контроля и появилась реальная угроза потерять Цезаря, а вместе с ним – и влияние на Кайдо. Двуличная мразь.       Но ещё здесь был Диаманте. И вот уж он был полностью подстать своему «молодому господину». И поступать благородно с ним – всё равно, что метать бисер перед свиньями. К тому же их двое, а я один – будет вполне по-пиратски немножко уравнять стороны. Презрительная улыбка подняла уголки моих губ – потанцуем, Диаманте?       Скажем честно – Диаманте не зря занимает своё место командира одной из трёх армий – он успел среагировать, когда туша одного из насекомых за его спиной разлетелась в брызги и клочья, а разогнанный до сверхзвуковой скорости снаряд чуть было не снёс ему голову.       Коротким рывком головы он ушел с траектории выстрела, и лишь слегка покачнулся, когда ударная волна ударила по всему его телу. Думаете, это всё? Да черта с два!       Обычное Сору очень быстрое. Настолько, что использующий исчезает из восприятия нормального человека. Но что будет, если совместить его и силу моего фрукта? Создать перед собой щит аэродинамической формы и добавить к обычной силе ног чудовищное ускорение электромагнитными полями?       Получившийся безымянный приём чуть было не выбил из меня дух – от ускорения в глазах потемнело, а тело сдавило перегрузками, угрожая выдавить мои кишки через пупок. Но игра стоила свеч – Диаманте не успел ещё в полной мере ощутить удар от промчавшегося мимо снаряда, как я уже был рядом, с занесённым в ударе обжигающе горячим посохом.       Диаманте не успевал выхватить оружие или прикрыться своим бронированным плащом – уже другим, ведь старый ему немножко попортил Сабо. А просто взять и уклониться при нашей разнице в габаритах и скорости практически невозможно. И я вложил в свой первый удар три силы – силу своих рук и спины, бушующие электрические поля моего фрукта и набранную мной скорость. Это был не просто удар – это был взрыв!       Валяющиеся вокруг туши унесло, словно они были сухими мухами, которые выдул весенний сквозняк между рамами, когда окна впервые открыли в новом году. Бедную Моне буквально стёрло в мелкую изморозь, которая иногда висит в воздухе в морозные дни, превращая любой уличный светильник в причудливый столб света.       Похоже, получать по голове трубами и ломами становится для великана «доброй» традицией – я успел рассмотреть слегка посветлевший, но всё ещё шикарный фингал под глазом – подарок от Сабо. Как и лететь по полю боя, кувыркаясь и снося своей тушей всё, что имело несчастье хоть как-то отличаться высотой от поверхности земли.       Диаманте меня не разочаровал – за считанное мгновенье до удара чёрная плёнка Хаки Вооружения прикрыла его голову. Потрясающая реакция и концентрация.       Покувыркавшись шагов пятьдесят, Диаманте всё же принял вертикальное положение, тормозя обеими ногами и выхваченным в полете клинком. Но даже так ему потребовалось проделать ими тройную колею такой же длины, прежде чем он полностью погасил инерцию от удара.       Чернота Воли спала с его лица, а вот последствия удара – нет. Ничего так получилось, симметрично. Мне нравится.       Его заметно шатнуло после остановки, но он всё же пришел в себя, взмахнув клинком и поустойчивее расставив ноги. Налитые кровью глаза остановились на мне, и он хрипло зарокотал, растягивая одно-единственное короткое слово в боевом кличе:       — Ты!... — Его клинок внезапно потерял твёрдость и хлестнул как кнут, закручиваясь вокруг монументального торса великана. — Хорошо, что не пришлось искать тебя самому. — Он был удивительно немногословен – похоже, им окончательно овладела ярость.       Я тем временем готовился к затяжной схватке. Отделив от посоха четыре коротких бруска, я преобразовал их в миниатюрные копии гибридной пушки. Ни калибром, ни длиной ствола они не могли сравниться с первым прототипом, но и задача у них иная.       Вместо металлических болванок они будут стрелять небольшими сгустками ионизированной плазмы – не слишком далеко, не слишком быстро, но зато по-настоящему обжигающе. Горячий привет для одной не в меру ретивой особы.       Пробные выстрелы удовлетворили меня, и орудия противологийной обороны заняли своё место надо мной.       — Вот ответь мне на один простой вопрос, Диаманте. — Бросил я обманчиво медленно подходящему врагу. — Почему среди всех старших лидеров у тебя одного самый никчемный фрукт? Он не превратит тебя в каменного колосса как Пику. Не наделит тебя взрывной слизью, как Требола. А просто делает тебя человеком-флагом. — Я печально покачал головой.       — Для трупа ты слишком болтлив, и слишком много знаешь. — Отрывисто бросил Диаманте. Я лишь издевательски расхохотался и приглашающе взмахнул посохом:       — У меня свои источники. А насчёт трупа... Силёнок-то хватит?       Внезапно пушки надо мной развернулись и выпустили целую очередь слабо светящихся шариков туда, где пепел нехорошо так зашевелился. Лёгкие хлопки и шипение испаряющегося снега сопровождались сдавленной женской руганью. Настоящая музыка для моих ушей.       — Не вмешивайся, Моне. Этот бой только между мной и енотом. — Не смешно сострил я, не сводя взгляда от остановившегося в десяти шагах великана.       От улыбки Диаманте у меня разом заныли все зубы – настолько мерзкой она была.       — После того, как я закончу все дела в Вест Блю, мне, пожалуй, стоит ещё раз посетить твой родной остров и рассказать одной милой особе, какой смешной у неё был братец. — Улыбка Диаманте стала ещё шире и гаже, хотя казалось - куда уж больше? — И даже возьму её с собой на Дресс Розу – если она переживёт наш первый раз. — Сухой смешок сорвался с его губ.       Я ненавижу убивать, но для тебя, мразь, я сделаю исключение. Ты сам выбрал смерть.       — Жаль, что ты так и не увидишь, как Новая Эра, которую так ждёт твой господин, втопчет и его, и вашу команду в грязь. — Печально качаю головой на столь безысходное обстоятельство.       Мой посох внезапно поплыл очертаниями, словно был сделан из ртути, а не меди, и так же неожиданно обзавёлся острым как бритва клинком на одной из вершин. Теперь я держал в руках не посох, а настоящую нагинату.       — Малыш обиделся? Не волнуйся, я буду... — Изменение моего оружия не осталось незамеченным, но я не дал Диаманте договорить – что толку слушать мертвеца?       Когда твой противник в два раза выше тебя – это создаёт определённые трудности в борьбе с ним. К счастью, моё оружие достаточно длинное, чтобы при желании достать даже голову этого переростка. К тому же...       Моя сила вырывает солидный пласт земли из-под ног Диаманте, лишая его опоры. Он тут не один обладает сверхъестественными способностями, и скажу честно – мой фрукт сильнее, гибче и обладает большим потенциалом.       Моя сила и стойкость, какая-никакая хитрость и великолепный дьявольский фрукт против его колоссального опыта и мастерства фехтовальщика и сверхчеловеческих возможностей, приправленных откровенно средним фруктом.       И скажем честно – по способности выжать максимум из своих способностей ему ой как далеко до Луффи или Дофламинго.       Диаманте быстро восстановил бы равновесие, только я вместе с землёй притянул и сцепил его ноги вместе. Великан тяжело рухнул на колени, опираясь одной рукой на меч. Пушки над моей головой снова ожили, очередями взрывая пепел в пяти шагах от меня. Моне никак не угомонится, но на этот раз ей не удалось защитить своего накаму снежным барьером – пришлось срочно спасать собственную шкуру.       Удар сердца – и я возле стоящего на коленях великана, а остриё моей нагинаты направлено ему точно в сердце. Диаманте прикрывается разом почерневшим плащом, а его меч как змея изогнулся, пытаясь достать меня снизу. Только я был готов ко всему этому.       Металл его плаща разошелся в стороны перед клинком, словно воды Красного моря перед Моисеем. Плёнка Воли истаяла на месте разрыва – Диаманте не ожидал, что вместо удара снаружи сама защита подведёт его.       Стелящийся по земле клинок я придавил ногой – и искры как из свариваемого шва полетели во все стороны, когда две дьявольские силы сцепились друг с другом – одна вжимала клинок в землю, другая пыталась любым способом исхитриться и поразить беззащитные ноги.       Я успел заметить в глазах Диаманте новое выражение – не страх, но удивление. Время потекло ужасающе медленно – вот моя нагината упирается в обнаженную грудь офицера, кожа продавливается под напором лезвия, темнея на глазах – но слишком поздно. Плоть с хрустом поддаётся, и лезвие начинает своё неспешное путешествие вглубь.       Диаманте свободной рукой хватается за клинок, пытаясь остановить или сломать его, но пропущенный сквозь него высоковольтный заряд заставил его содрогнуться. Может, чистое электричество не слишком эффективно против таких монстров как оружие, но как инструмент для получения преимущества вполне себе сгодится.       Моне сформировалась из снега прямо между нами, со снежными клинками направленными мне прямо в глаза. Ну почему именно сейчас?       Когти бессильно скользнули по прикрывшему мои глаза щиту, но Диаманте уже пришел в себя после удара тока и по полной воспользовался моей заминкой – его ладонь переломила мой клинок, преодолев все мои усилия сохранить его в целости.       Другой рукой он поменял хват на рукояти и меч вместо попыток ужалить меня снизу с чудовищной силой ударил по земле. Удар подкинул меня вверх – и я не препятствовал этому, понимая, что мой блицкриг провалился.       Но всё же – враг ранен, и сейчас в нём застряло по меньшей мере десять сантиметров меди. До сердца она так и не добралась, огромной занозой оставшись в теле врага.       И вот мы опять застыли друг напротив друга – Диаманте уже на ногах, а его клинок хитро извивается в разные стороны, выписывая остриём умопомрачительные фигуры.       Раунд первый окончен, и по очкам пока веду я. Пожалуй, можно немного перевести дух – тоненькая струйка крови стекающая по груди офицера играет мне на руку.       К моему удивлению, Диаманте вместо того, чтобы как-то задеть меня, заорал на Моне:       — Не стой столбом, шлюха! Атакуй его со спины! — Ругательства срывались с его губ пополам со слюной. Не понравилось, что твою драгоценную шкурку попортили, да?       Пушки над моей головой снова застрекотали, заставив Моне отступить в сторону.       — Хорошо же ты относишься к своей накама. Она только что спасла твою никчемную жизнь, и вот как ты ей отплатил. — Я взмахнул нагинатой, восстанавливая сломанный кончик клинка. — Ты её не заслуживаешь.       — Заткнись. — Перевёл он свой взгляд на меня. — Я...       Что он там хотел сказать, мы так и не узнали, когда его нижняя челюсть с силой сомкнулась с верхней, едва не отхватив ему кончик языка. Я с лёгким смешком стряхнул со своей ладони несколько разрядов – последствие такой грубой, но забавной атаки.       — И как ты терпишь этого ублюдка, Моне? — Риторический вопрос завершает передышку, и я исчезаю в Сору Электро – пора начинать второй раунд.       Диаманте ревёт, как бешеный зверь, и одним движением меча перечёркивает долину перед собой. Грохот, вой ветра и стена пепла и пыли накрывает нас – на противоположной стороне долины величественно взлетели в небе срезанные вершины холмов – чтобы немедленно рухнуть и заполнить долину пеплом и обломками.       Глаза здесь уже не помогут, и я зажмуриваюсь, полностью отдавшись восприятию через фрукт. Мир вокруг меня напоминает первородный хаос – беспорядочное движение бесчисленного множества частиц. Они сталкиваются, кружатся и снова сталкиваются. И любое упорядоченное движение сразу выдаёт противника.       Я уворачиваюсь – и гибкий клинок пролетает мимо. Даже и не думал, что он может вытягивать его настолько. Похоже, Диаманте меня тоже не видит – только чувствует меня с помощью воли. А ведь где-то здесь ещё и Моне – но не думаю, что ей проще, чем нам, ориентироваться здесь.       Диаманте передвигается с фантастической для такой туши скоростью – для меня это выглядит как Гольфстрим среди разрозненных мелких потоков. Мы сталкиваемся в ударе – его меч против моей нагинаты.       Его клинок изгибается, пытаясь обхватить и срезать кисти моих рук – но мне не нужно держать оружие, чтобы полностью его контролировать. Мысленное усилие – и дрожащий как ткань меч противника сдавило в ком, а моя нагината как копьё ударила великана туда, где должна была быть его голова.       Оглушающий металлический звон – он успел парировать удар превратившимся в короткую и уродливую булаву мечом. Искры брызнули во все стороны, когда его меч снова выпрямился – я не собирался зазря тратить силы, чтобы удерживать его в таком положении.       Почему бы не рискнуть?       И я со всего маху впечатываюсь в живот Диаманте, пока моё оружие как пропеллер вертится где-то в стороне. Такое ощущение, что я пытаюсь сдвинуть с места гору – кости хрустят и скрипят, а короткий, но от души сделанный апперкот словно в воду ушел.       И всё же моя туша даже для такого здоровяка как Диаманте оказалась трудноусваиваемой. Его согнуло пополам и воздух со свистом выбило из его лёгких. Он пытается достать меня мечом, изогнув его под причудливыми углами, но короткая судорога от пропущенного между моими руками разряда заставила меч забиться в бессильной дрожи.       Мы падаем вместе, и земля вокруг содрогается от нашего общего веса. Свободной рукой он вцепляется мне в плечо, и я не могу удержаться от крика, когда под его пальцами ломается моя ключица.       Вцепляюсь в ответ своей левой рукой в его кисть – и она с большим трудом, но поддаётся моему усилию. Кости в его ладони раздроблены – в прочности он немного, но уступает мне.       Ещё раз врезаю ему по солнечному сплетению правой рукой – и Диаманте хрипло кричит, и не понятно, от чего больше – от боли или ярости. Он невероятно быстро оправляется от электроударов, которыми я периодически потчую его, и его меч всё же находит меня и пронзает мою правую руку, пройдя аккурат между локтевой и лучевой костьми, намертво притягивая её к себе.       — Вот ты и попался, щенок. — Он хрипло хохочет, и даже удар обеими ногами по брюху лишь заставляет его вздрогнуть и сбиться с дыхания, но не выпустить меч из рук.       — Ты думаешь? — Щерюсь ему в ответ и хватаю правой ладонью кончик его меча.       Всё! Теперь он не сможет ничего сделать им. Боль ошеломляет, но я пока могу терпеть.       — Ты кое о чём забыл. — Говорю ему и хлопаю левой ладонью ему по груди – там, где среди окровавленной плоти торчит обломок медного клинка. И призываю на помощь всю доступную силу фрукта.       Моряки с нескольких кораблей потом рассказывали, что когда они находились в чистом море – их компасы словно сошли с ума, вообще перестав указывать направления света. В аномалию диаметром несколько десятков морских миль угодило немало кораблей – и их экипажи суеверно крестились, полушепотом поминая морского дьявола.       Осколок в груди Диаманте взорвался, разворотив ему пару рёбер. Рана была обширна, но этого великана не победить так просто. Он ревел как бешенный, пытаясь стряхнуть с себя такого мелкого по сравнению с ним человека, но неведомые силы держали его прямо.       Окутанный ревущей сферой из молний и ветра кулак впечатался в раздробленную взрывом рану, и ударная волна пронзила внутренности гиганта. Огромное сердце затрепетало, но потом упруго сжалось и забилось дальше – этого тоже было недостаточно.       Диаманте уже не орал, а хрипел, но живучесть его превосходила все ожидания. И я наконец надавил воображаемый спусковой крючок, отпуская на волю собранную моим фруктом энергию.       Отпущенная мной нагината превратилась в гибридное орудие, нацеленная прямо в грудь великану. Я лишь отшатываюсь в сторону, чтобы снаряд не зацепил меня.       Вспышка. Похоже, меня на секунду лишило сознания – очнулся я уже в падении. Вялая попытка взять его под контроль провалилась – земля встретила меня жесткими объятиями и скрипящим на зубах вездесущим пеплом.       Я с усилием поднимаюсь с земли – в сухой пепел падают капельки крови, мгновенно исчезая из вида. Провел ладонью по лицу, смазывая текущую по ней кровь.       Глаза. Ноздри. Тихонько дотрагиваюсь до ушей – и из них сочится кровь. И я ничего не слышу, лишь противный писк на самом краю сознания. Похоже, с выстрелом я немного перестарался.       Я иду, тяжело переставляя ноги. Шаг, ещё один. Обратно к воронке, которую проделал устроенный мной взрыв. Ноги скользят по осыпающемуся пеплу, но я всё же взбираюсь на вершину вала, окружающего воронку.       Диаманте был в самом низу. Живой. Я лишь хмыкнул, щедро оросив кровью окружающий нас пепел. Ну и видок же, наверно, у меня. Весь в крови и грязи. Радует только, что мой враг, похоже, при смерти.       Сквозь рану на груди можно было увидеть розоватые кости рёбер и краешек грудины. Не знаю как, но он всё же успел усилить своё тело волей – другого объяснения у меня нет.       Но всё же это была победа – Диаманте вырубился. Победа с горьким привкусом – это был не честный бой, а убийство. Я не стал соревноваться с ним в мастерстве владения оружием или чистой физической силой. Я сокрушил его там, где он был слабее всего – как фруктовик. Мерзкое чувство – словно я не стал сильнее, а лишился чего-то ценного.       Но дело ещё не закончено – и горячая после превращения нагината легла в мою левую руку. Правая слушалась плохо – я наскоро перемотал её обрывком одежды. После этого Дофламинго сделает всё, чтобы достать меня, но с самого начала было понятно, что нам не суждено стать союзниками.       Жизнь моих родных стоит превыше всего. И раз они уже попали под удар – стоит перевести всю ярость Джокера на себя, а их предупредить насчёт того песца, что подкрался ко всем нам. Я вздохнул – Бель меня убьёт при встрече.       Но не успел я и шага сделать, как тело гиганта было укрыто снегом – он на глазах упрочнился, став на вид неотличимым от льда.       — Моне. — Устало протянул я. — Ты же понимаешь, что это не поможет?       Я опёрся о нагинату, уперев тупой конец в землю. — Это лишь продлит агонию. Ты слабее меня, и твой фрукт не поможет тебе спасти его. — Я раздраженно хмыкаю. — Этой мрази невероятно повезло, что ты его защищаешь.       — Не убивай его. Прошу. — Девушка соткалась из снега прямо передо мной. Выглядела она заметно хуже, чем когда я видел её в последний раз. Не бледная, а какого-то нездорового желтого оттенка кожа, здоровенные мешки под глазами, и то, как она дышала и стояла... Словно одно это приносило ей мучительную боль.       На миг я ощутил укол стыда – она с трудом дышит после моего удара. И она явно не отличается бешеным здоровьем и регенерацией. Но вот остальное...       — Он сорвал на тебе злость после того, как вы сбежали от нас? — Моне ничего не ответила, но по её дрогнувшим губам я понял, что я не так уж и далёк от истины.       — Ты никогда не задумывалась о том, что тебя окружают неправильные люди? — Качаю я головой.       Моне ощерилась, напоминая рысь – только длинных кисточек на ушах не хватало:       — Ты пойдёшь на всё ради своей семьи, а я – ради своей! — Она сглотнула и продолжила намного тише: — Отпусти нас. Я сделаю всё, что ты захочешь.       Если бы не её нездоровый вид и едва заметные слезинки в уголках глаз – это звучало бы соблазнительно. Но она сейчас стоит и ломает себя – готовая на всё ради спасения своего лидера. Или дорогого для её господина человека, если быть точным.       — Ты считаешь их семьей. Вот только скажи мне честно. — Я киваю на скрытого под снегом Диаманте – я отслеживал его по многочисленным бляшкам на его одежде. Просто на всякий случай. — А они считают тебя частью семьи?       От девушки явно веет холодом. И зачем?       — Это не имеет значения. Назови цену за его жизнь. — Тон голоса Моне не меняется, но она так стиснула кулаки, что было понятно и без слов – нет, не считают.       — Знаешь, если бы не его слова, сказанные про мою сестру – я бы не стал его убивать. Но ведь он не шутил, верно? Такие как он никогда не шутят, когда угрожают кому-то.       Я вытащил нагинату из пепла и шагнул мимо Моне – туда, где была голова Диаманте. Дело нужно закончить наверняка.       — Нет! — Моне бешеной птицей налетела на меня, отрастив вместо пальцев грозно выглядящие ледяные лезвия. Вот только они безобидно рассыпались вдребезги, столкнувшись с покрывшим меня щитом.       Ещё пару шагов – и несколько бессмысленных атак спустя – я добрался туда, где была скрыта голова элитного офицера. Взмах ногой – и плотный снег сносит в сторону, а посыпавшиеся вниз разряды из так и не отозванных мной пушек помешали Моне вновь нарастить снежный панцирь.       Я уже занёс нагинату над шеей Диаманте, как девушка рванула вперёд, не обращая внимания на ранящие её молнии, и прикрыла его собой.       — Убей тогда и меня. Всё равно Дофламинго не простит мне его смерти. — В голосе девушки не было злости – лишь бесконечная усталость.       — И ты хочешь, чтобы этот человек стал Королём Пиратов. — И всё же я не опустил нагинату. — Он опозорит память Роджера.       Моне подняла на меня глаза – огромные, с ярко-золотой радужкой:       — Тебе не понять.       — Разумеется, мне не понять. Откуда мне знать, что он сделал для тебя. — Охотно согласился я с ней и уже хотел нанести удар – если не накалять клинок, то он просто пройдёт сквозь Моне, как холодный голос с ленивыми интонациями раздался позади меня.       — Рад видеть тебя в столь жалком состоянии, Диаманте. И что же ты собрался с ним делать, парень?       Этот голос трудно было спутать с каким-либо другим. Холодок пробежал по моей спине, и оборачиваясь, я уже знал, кого принесла нелёгкая:       — Простая предусмотрительность, не больше. И какими судьбами вы здесь, Крокодайл?