Фарадей

***

      Меня до сих пор мучал жар, желудок крутило от рвотных позывов, голова гудела как встревоженный улей, а картинка то и дело норовила раздвоиться, совершая дикие кульбиты – но мыслить я мог уже более-менее четко. Вроде бы как.       Разве что раненая рука онемела – но всё ещё слушалась меня. Проклятье, без врача на корабле как без рук. В прямом смысле можно без них остаться, черт побери.       Вместо воспоминаний о последних часах какой-то бред сумасшедшего – пурпурно-фиолетовое небо, черная как смоль вода и нечто огромное и хтоничное, что медленно и величаво всплывало из глубин тёмных вод.       Вспышка, гром раскалывает небеса – и я рывком прихожу в себя в воде, парализованный чудовищной слабостью. Ох, тяжко бытие фруктовика – фиг тебе, а не ласковые объятия океана. Спасибо Тартачо, что позаботился о балласте в моём лице и вовремя заметил моё возвращение в реальный мир.       Если поначалу он заметно напрягся, но после того, как я вполне внятно потребовал объяснений, он заметно повеселел и расслабился. И вывалил на меня целую кучу новостей.       Итак, не прошло и двух дней с моего «приобретения», как мой кораблик уже пытаются увести. Только вот у местных пиратов вообще отсутствует интуиция и чувство опасности как класс – они попытались изнасиловать находящуюся без сознания Моне!       Итог закономерен – один изуродованный труп, и куча перепуганных пиратов, оказавшихся на одном корабле с неуязвимым монстром в прекрасном обличье. Не сказал бы, что мне их жаль.       Пожалуй, пора ворваться на эту вечеринку, а то они веселятся, а корабль потом драить мне. Какого черта! Клянусь, если они что-то испачкали или сломали – то и чистить и ремонтировать будут сами. В качестве профилактики.       Похоже, что моё решение принять Тартачо в команду было лучшим выбором, что я сделал за всю свою недолгую адекватную жизнь – по его просьбе я задержал дыхание и он утянул меня под воду – чтобы через несколько секунд развязать верёвку на моём поясе и как дельфин рвануть к поверхности, полностью оторвав меня от воды.       А там уже дело техники – и фрукта. И я затягиваю нас обоих на ставшую родной палубу «Лиса». Пираты столпились рядом с пристройкой, и судорожно сжимали в руках неплохие на вид винтовки и пистолеты. Холодное оружие осталось в ножнах – они почему-то не горят желанием сближаться для ближнего боя. И почему это, а?       И каждый из них не отрывал взгляда от входной двери, возле которой стоял немалых габаритов лысый пират и с кем-то напряженно переговаривался по улитке.       Наше триумфальное возвращение они благополучно прошляпили. Навела на них Моне страху, ох навела. По виду тёртые жизнью мужики сейчас явно собрали яйца в кулак, чтобы не разбежаться кто куда. И надо отдать им должное – для обычных людей они держались похвально.       Не так уж и сложно смотреть в глаза неуязвимым монстрам, зная их слабости и чувствуя за спиной собственную мощь. Легко быть чудовищем среди чудовищ. А ты попробуй совладать с живущими внутри каждого ужасом перед необъяснимым и пробирающей до самых глубин души беспомощностью перед этими силами, будучи всего лишь обычным человеком.       Я жестом обратил на себя внимание Тартачо и приложил палец к губам. Парень скептически посмотрел на меня, но всё же кивнул. И мы подошли почти к самым спинам собравшимся на палубе пиратов.       Из обрывков фраз я составил предварительную картину случившегося – двое идиотов решили по-быстренькому насладиться беспамятной красоткой, пока остальные были заняты делом.       И этим они нарушили прямой приказ капитана – пальцем не трогать девушку, пока она не очнётся и не поговорит с ним. Ну надо же, в этом море у кого-то есть здравый смысл? Что-то крупное сдохло, не иначе.       Мы с Тартачо встали в сторонке, скрывшись за мачтой – отсюда и видно неплохо, и не так палевно наблюдать из первых рядов за представлением. Меня так и подмывало схватить всю эту гоп-компанию и подбросить вверх – на пару километров. И полюбоваться, как они порасшибаются о поверхность океана.       Что-то хреновое у меня настроение из-за болезни. Добрее нужно быть к людям, они из-за этого дольше мучаются. Кхм.       О как, похоже, их капитан уже навёл справки – и даже выяснил моё имя. Пока ещё его не каждая собака знает, но главное, что начало положено. А тут и Моне решила действовать – засиделась девка взаперти, ой засиделась.       Так, а вот ломать казённое имущество не надо! Мне что, всё на этом корабле из металла сделать? Дерево я чинить не умею, я ж вам не хокаге, итить вашу медь.       Ух, Моне злющая – руку поднимешь, отгрызёт по самые лопатки. Интересно, ей выдадут второго насильника? Выдали, как миленькие. И что же она будет дел... Оу.       Выросший снизу тонкий ледяной шип нанизал пирата как жука на иглу в альбоме энтомолога. М-да, дело Влада Цепеша продолжает жить. Окровавленный кончик показался из рта запрокинувшего в агонии голову пирата. Кровь тоненькой струйкой потекла на палубу.       Пожалуй, пора вмешаться. И я громко и четко спрашиваю у них, нахрена они развели здесь бардак и какого, собственно, черта они здесь делают. Интересно будет послушать.       Моне ожгла меня яростным взглядом – себя она виноватой не считала. Пираты переводили взгляды с меня на терзаемого агонией пирата – и на лысого мужика, который сжимал в руках немалых размеров переговорную улитку.       — Я так понимаю, вы тот, кого называют Майклом? — Ожила улитка, уставившись на меня взглядом узких глазок.       — Именно. Я Майкл Фарадей, владелец "Любопытного Лиса". И у меня много вопросов к присутствующим здесь. Первый из них – Моне.       Мрачно смотрящая на меня девушка немного склонила голову вбок.       — Какого черта ты оставила этот мусор на палубе? — Указываю на посаженного на ледяной кол насильника и щёлкаю пальцами. Пронзительный треск электродуги и вместо пирата на вертеле на палубе осталось кучка жирного черного пепла. Облако пара унес в сторону внезапный порыв ветра, но все пираты успели ощутить тошнотворный запах палёного мяса и волос.       Вы когда-нибудь видели выражение на лицах людей, которых заперли в клетке между львами и тиграми? А я видел. Обреченность. Бледные, посеревшие от ужаса лица, дрожащее в руках оружие, судорожно стиснутые челюсти. Так себе вид.       — Запомни на будущее – лишь капитан здесь решает, кто будет жить, а кто умрёт. — Припечатал я и обратился к настороженно молчащей улитке. — С кем имею честь беседовать?       — В здешних морях меня знают как Весельчака Джона. — С достоинством ответил невидимый собеседник. — Приношу глубочайшие извинения – когда мы нашли ваш корабль, то подумали, что экипаж покинул его. Морской закон гласит, что нашедший бесхозное имущество имеет полное право забрать его себе. Если бы мы знали, что вы просто на время покинули свой корабль, мы бы ни за что не позарились на ваше имущество.       — Какое благородство! Не ожидаешь такое от пирата. — Я спокойным шагом подошел вплотную к держащему улитку лысому пирату. Его мужеству можно было позавидовать – он полностью подавил в себе страх и просто угрюмо смотрел на меня.       — Такую доброту трудно ожидать от пирата. — Вкрадчиво произношу это, смотря прямо в глаза Ден Ден Муши. — А теперь ответь мне честно – что ждало меня, моего дражайшего юнгу и эту очаровательную особу, будь мы обычными людьми?       — Это всего лишь бизнес, ничего личного. Как вы с легкой душой убили двух моих людей, так и мы поступаем так, как считаем нужным. Единственная наша ошибка – это недостаточная информированность. — Мой собеседник сокрушенно вздыхает:       — Вы малоизвестны в Вест Блю, поэтому это досадное недоразумение вообще произошло.       — Вы позарились на мой корабль, перепугали моего юнгу, но самое ублюдское – попытались изнасиловать мою... Гостью. — Говорить о крайне сомнительном статусе девушки на моём корабле я не стал. Это уже ненужные детали, которые можно и нужно опустить.       Моне мрачно зыркнула, когда я назвал её «гостьей». Ну простите, фройляйн, вели бы вы себя благоразумнее – этого дешевого спектакля не было бы. Впрочем, «доброй» Моне я бы опасался в десять раз сильнее.       — К нашему несчастью. — Голос Джона выражал глубокую скорбь, и было сложно понять, сколько в ней было искренности. — Если вас это утешит, то не одни мы недооценили вашу силу. Даже Морской Дозор назначил смешную награду за вашу голову...       — Смешную? — Поневоле заинтересовался я. Первая награда – немалая веха в жизни любого пирата. Как тут унять любопытство? — Интересно было бы взглянуть.       — Оскар. — Проговорила улитка. — Я знаю, что ты следишь за всеми потенциальными новичками. Не мог бы ты поделиться с нашими уважаемыми друзьями?       Взгляд лысого Оскара ясно давал понять, где он хотел бы видеть таких друзей, но всё же запустил руку в карман и вытащил пачку сложенных листов. Ловко пролистав их, он вытащил одну и протянул мне.       Ну что ж... Я ожидал большего. Нет, классическое «WANTED DEAD OR ALIVE» неплохо тешило самолюбие, но вот всё остальное было ужасно.       Дерьмовое фото, на котором меня можно было рассмотреть с трудом. Где они откопали эту фотографию брачных игр шакалов? На ней я вместе с гигантским тюком на спине – ужасный преступник, сразу видно. И самое главное - награда: двадцать миллионов белли.       Я не удержался от смешка – всего лишь? За все мои художества в Кьянке и окрестностях? Ну это несерьёзно, господа. Да мне за одно то, что я с лёгкостью положил капитана Дозора с парочкой офицеров в довесок, и спокойно держался против вице, мать его, адмирала должны были не меньше сотни дать. Видимо, моими расчетами можно смело подтереться.       А теперь всё выглядит так, словно этого и не было – а мне просто дали награду убитого мной наёмника. Сильно заниженную награду, между прочим.       — Двадцать миллионов? Что-то неладное творится в штабе Дозора. Впрочем. — Я заставил листовку вспыхнуть в моих руках. — Тем хуже для них. И для всех, кто меня недооценит.       — Может, кое-кому не стоило прикидываться умственно отсталым? — Ядовито заметила Моне. Она сложила руки на груди – тонкая ткань сорочки плотно облегала тело девушки. Даже покрытые красными пятнами рукава лишь оттеняли эту картину, придавая ей мрачные нотки.        Похоже, Логия взяла свою ярость под контроль, и сейчас лишь слегка насмешливо смотрела на меня. Выглядела она куда лучше, чем я себя чувствовал. Признаться честно, я и стоять бы не смог, если бы не поддержка моего фрукта. Что бы ни свалило нас с ног – так просто оно явно не пройдёт.       И меня оно зацепило на порядок сильнее.       — Меня больше интересует, не прикидываются ли слабоумными в Дозоре. Ну да черт с ними. — Я снова повернулся к держащему улитку Оскару:       — Теперь самый главный вопрос – чем ты компенсируешь нанесённый ущерб?       — А что вам нужно? Деньги? Драгоценности? Может быть... Люди? — Сначала Весельчак хотел сказать «рабы», но чувство опасности взвыло так, что он спешно заменил этот термин на более нейтральный.       А потом сознание проделало такую же работу, что и подсознание – Майкл убил предыдущего владельца брига, рабовладельца. И вряд ли его выбор корабля был случаен.       К аболиционистам он относился без понимания – если кто-то стал рабом, то это просто означает, что этот человек не заслуживает воли. Если человек не готов сражаться за свою свободу до конца, то позволить другим решать за него – лучшее, на что этот человек может пойти.       Вот только если аболиционист способен щелчком пальцев превратить человека в кучку пепла (Оскар шепотом рассказывал своему капитану обо всём происходящем на бриге), то следить за своим языком жизненно необходимо.       Джон обладал кучей полезных знакомств, в том числе и в Гранд Лайне. Его знания нельзя было назвать обширными, но их прекрасно хватало на то, чтобы понимать – там таких, как он, ждет верная смерть.       И сейчас монстры с этого проклятого моря оказались здесь, в его любимом Вест Блю – и крайне недовольны лично им и его командой. Тут уже не до гордости – будет просто подарком небес, если удастся откупиться одними деньгами.       — Люди? Твои люди уже во всей красе показали себя, послав нахрен приказы своего капитана. Один пораскинул конечностями, а другого посадили на кол, а затем – испепелили. — Я укоризненно поцокал языком. — Мне таких и даром не надо.       Забавно выглядит, когда улитка молча скрипит зубами. Похоже, гордость Джона ещё кровоточила, а я подсыпал соли на свежую рану. Улитка уже открыла рот для ответа, как внезапно с той стороны раздался грохот и треск, и чей-то далёкий крик:       — Капитан! Фрегат Дозора!       Шорох, треск, звук падения – и улитка в руке Оскара уснула. Он уставился на неё так, словно она этим подписала ему смертный приговор без права на обжалование.       — Похоже, у вашего капитана проблемы, ребятки. — Мне иногда кровь из носа как хочется сказать какую-нибудь банальность. — Раз капитан недоступен, то отвечать придётся следующему по старшинству. — Я ожидающе уставился на лысого пирата.       — Скажи, зачем ты возишься с этим мусором? Они хотели украсть часть твоей команды, твой корабль. Даже их жизней будет мало для искупления этого преступления.       Как ни странно, Моне была абсолютно серьёзна и спокойна, когда задавала мне этот вопрос – глядя прямо в глаза. Ей что, действительно стало интересно?       Я уже хотел было ответить ей что-то в духе, что убить я их всегда успею, а с паршивой овцы хоть шерсти клок, как у кого-то сдали нервы. Грохнул выстрел, но защита, которую я заранее возвёл вокруг Тартачо, не понадобилась – стреляли в меня.       Голова слегка дёрнулась, когда в неё влетела крупнокалиберная пуля – головокружение усилилось, и внутренности скрутились в узел. С трудом подавив поднявшуюся к горлу волну горечи, я недобро уставился на стрелявшего.       Дальнейшее чем-то напоминало женскую раздевалку, в которую кто-то закинул крупную, усато-хвостатую серую крысу. А эти сволочи иногда вырастают до впечатляющих размеров.       Оружие полетело на палубу, а пираты один за другим попрыгали за борт, и бешено гребли руками и ногами, стараясь отплыть подальше от корабля. Все, за исключением Оскара – тот так и остался стоять, пораженно разглядывая валяющуюся на палубе расплющенную в лепёшку пулю.       Каюсь, я не удержался и захохотал как безумный, согнувшись пополам. Аж слёзы из глаз потекли. Особенно меня позабавили два пирата, рванувшие к разным бортам и с треском растянувшиеся на палубе – столкновение двух черепушек вышло знатным.       Каким-то образом эти двое и на четвереньках умудрились не отстать от остальных. Какой талант пропадает.       Моне прикрыла глаза рукой – похоже, ей вид разбегающихся пиратов не показался забавным. А жаль. Когда на её лице улыбка, она не выглядит такой холодной.       — Видишь? Достаточно нескольких слов, и люди сами выбирают долгую и мучительную смерть. — Я рассеянно огляделся, ища свой посох. Кто-то поднял его и поставил к стене надстройки. Видимо, так и не поняв, что это такое. — Не знаю, как тебе, а мне лень заморачиваться, и насаживать каждого как мясо на вертел.       Посох удобно лёг в мою ладонь – без него я уже чувствую себя голым. Задумчиво кручу его в пальцах и заканчиваю свою мысль:       — К тому же мой корабль – не площадь для казней.       — Просто потому, что ты не на моём месте. — Обыденным тоном произнесла девушка. — Когда дело касается сохранности своей задницы, мужчины никогда не остаются столь равнодушны. — Она легонько пожала плечами. — Уверена, ты бы сразу изменил своё мнение, если бы они вместо меня решили бы позабавиться с тобой.       Я пожимаю плечами в ответ:       — Мне сложно представить пиратов, которые бы проигнорировали красавицу и попытались разложить ничем не примечательного парня. Но с твоими словами сложно спорить – я действительно не на твоём месте.       Моне фыркнула и отвернулась – уверен, лишь для того, чтобы скрыть смущение.       — Раньше ты не столь охотно шла на контакт. — Я наклонил голову к плечу и вопросительно посмотрел на девушку. — Я думал, ты при первой возможности улетишь отсюда – ты же Логия. И что же изменилось?       — Мне... Незачем больше возвращаться. Дофламинго не простит мне гибель Диаманте. Так что – какая разница, где ждать смерти? — Неподдельная обреченность чувствовалась в каждом слове.       — И ты думаешь, что я защищу тебя от убийц? — Недоверчиво спросил я. — А если сам Дофламинго заявится за твоей головой?       — Тогда он её заберёт. И ты тоже лишишься своей, если будешь стоять на его пути.       Моне, таким тоном обычно говорят о погоде, а не о собственной смерти.       — Он настолько силён? — Необычная разговорчивость Моне возбудила во мне немалое любопытство. И что ты затеваешь, Моне? В жизни не поверю, что ты просто сложишь руки и будешь покорно ждать смерти.       — Представь себе самого сильного человека на свете – и он всё равно будет пылью под ногами молодого господина.       Знаете, на секунду стало немного завидно, когда с таким тщательно скрытым обожанием говорят не о тебе. Но здоровым такое отношение не назовёшь.       — Но он не сильнейший. Как насчет Йонко? — Интересно, что она думает об этом.       — Они все были знаменитыми пиратами ещё до нашего рождения. А Шанкс плавал вместе с Королём Пиратов. Они – легенды. — Лёгкая улыбка озарила лицо девушки. — Дофламинго остался один шаг, чтобы встать на один с ними уровень, но он расчетлив – ему мало равенства, он собирается подняться выше всех. И поэтому он не спешит. Подробности тебе знать не положено. — Похоже, девушка поняла, что любопытство – моё слабое место. Зараза снежная.       — Извините, что прерываю. — Рассерженный Тартачо вклинился в нашу беседу. — А что мы будем делать вот с ним? — Его палец красноречиво упёрся в вжавшегося в стену и старающегося не дышать Оскара.       — С ним? Сам-то как считаешь? — Да здравствует демократия и точечные орбитальные бомбардировки... Так, о чём это я?       — Я? — Тартачо посмотрел на меня взглядом «кто тут, черт побери, капитан», но с ответом не замедлил:       — Выбросить его в море к его дружкам. — Отрезал он.       — Моне? — Девушка удивлённо подняла брови:       — Тебе интересно моё мнение? То же самое, только сначала поранить его – можно будет наслаждаться тем, как он в панике будет ждать, когда его кровь приманит Морского Короля.       Что-то подобное я от неё и ждал.       — А что скажет нам сам Оскар? — Голова кружится всё сильнее, и я стараюсь оттянуть активные действия насколько могу. Если я потеряю сознание, а Моне нет – это плохо для нас закончится.        Не стоит обманываться её сговорчивости – ума и коварства ей не занимать.       Выглядел пират неважно, но чувство юмора не покинуло его даже на пороге смерти:       — А у приговорённого к смерти есть право на последнее желание? Если да, то я желаю умереть после поцелуя прекрасной леди. — С кривой ухмылкой проговорил Оскар.       — О, разумеется. — Буквально пропела Логия. Она улыбнулась – её рот превратился в пасть, губы пропали, а аккуратные зубки на глазах превратились в несколько рядов острейших клыков.       Причём пасть настолько большая, что при желании она сможет откусить человеку лицо. Или перекусить шею, если та будет не особо мощная. Интересное зрелище.       И она расчётливо медленно пошла к вспотевшему от ужаса пирата. Хм, я и не ожидал от настолько медлительного на вид человека такой прыти.       Пират буквально взлетел по грот-мачте, и повис возле самой вершины, обхватив её руками и ногами. Прыгать в море он снова не захотел.       — Когда я думал, что стану пиратом и буду иметь свой корабль с Весёлым Роджером на мачте – я как-то не предполагал, что вместо Весёлого Роджера у меня будет Перепуганный Оскар. — Прикладываю ладонь к глазам и рассматриваю этот идиотский натюрморт снизу.       — Кэп, у тебя не получается в юмор. Даже не пытайся. — Тартачо сочувственно похлопал меня по спине. Странно, Оскар не смотрит на нас – он напряженно рассматривает что-то, оставшееся за кормой корабля – там, где его товарищи решили искупаться. Я невольно кошусь туда же – и разворачиваюсь уже полноценно, захваченный пугающим зрелищем.       Поднимаюсь по лестнице на пристройку – и да, мне не показалось. Там, где мы совсем недавно были, виднелись две или три гигантские спины – похоже, Морские Короли пожаловали на шведский стол.       Моне поднялась и встала в нескольких шагах от меня, и так же разглядывала пирующих чудовищ. Мне кажется, или увидел, как одно из них подкинуло что-то в воздух, а потом поймало на лету. Я-то думал, что они будут долго барахтаться в воде, и когда подобное случится – то это было бы скорее избавлением от мучений.       Я ошибся.       Краем глаза смотрю на Моне – удовлетворение на её лице сложно было перепутать с чем-то ещё. Не могу её винить в этом – обычные пираты, не авантюристы – добротой и кротостью нрава не отличаются. И я более чем уверен – пожираемые сейчас пираты отличались от убитых Логией только тем, что были более дисциплинированны.       У Моне есть сила фрукта – но представьте, что её нет. И пока я был без сознания – она сделала бы не один круг, ублажая хохочущих ублюдков. А сколько их было, беззащитных, попавшихся в их лапы? Одно море знает.       — Я думал, что они сначала помучаются, прежде чем их съедят. — Задумчиво произношу, обращаясь по большей части к морю, но Моне решила ответить на мой невысказанный вопрос:       — И правда странно, что Морские Короли прибыли так быстро. Их должно было что-то приманить... — Она посмотрела на меня, и её взгляд остановился на перебинтованной руке. — Рана от клинка... И ты был в воде. Они следовали за кораблём всё то время, пока ты скрывался в воде.       — Несложно догадаться, когда я мокрый насквозь, да? — Корю себя за собственную недогадливость.       Моне проигнорировала мой риторический вопрос, и спросила совсем о другом:       — Что на самом деле тебе от меня нужно? Зачем ты спас меня из рук Крокодайла? — Золотые глаза смотрели на меня, словно пытаясь заглянуть вглубь моей души, скрытой за внешней беззаботностью. — Не говори мне о долге за нападение – никто не спасает тех, кого по-настоящему считают своими врагами.       Хороший вопрос. Наверно, самым правдивым ответом на него будет: кто-то возомнил себя богом и решил изменить выбранную самим человеком судьбу.       Или: кто-то не смог устоять, увидев одного из своих любимых персонажей вживую. Просто протяни руку – и коснёшься обычного на вид человека, ещё не искалечившего себя ради дела.       Одно дело – восхитивший тебя персонаж, жизнь которого линейна и известна, и катится по сюжетным рельсам к смерти. И совсем другое – видеть его живым и настоящим. И кому какое дело, если он не воплощает дружбу и сострадание, а всего лишь преданность до конца.       Когда за функцией не видно личности.       Впрочем, зачем выдумывать что-то или врать, если можно сказать правду?       Главное, как её преподнести.       — Ты же знаешь о Новой Эре? — Я отворачиваюсь от моря и облокачиваюсь об фальшборт, повернувшись к девушке.       — Знаю. Заодно я помню, как ты сказал, что она раздавит всех нас. Очень самоуверенно – утверждать подобное. — Моне всё так же не отрываясь смотрела мне в глаза. Вот что ты хочешь там увидеть? За ними – пустота и сквозняки, не больше.       — Учитывая то, с какой лёгкостью я раздавил Диаманте – я бы на твоём месте начал беспокоиться. — Заметил я. — К тому же – заботила бы тебя судьба твоей команды, если бы не её капитан?       — Разумеется. — И глазом не моргнула. — Они – моя семья.       — Семья? А вот как ты тогда объяснишь мне вот это? — Нетрудно было увидеть неладное сквозь тонкую ткань сорочки.       Моё расслабленное состояние усыпило внимание девушки, и я добился своего – задрал на ней сорочку, обнажив плоский живот с аккуратным пупком.       Вот только всё портил гигантский синяк, сизо-фиолетовый, отдающий желтизной в сторону нетронутой кожи. Кое-кто не жалея сил бил девушку по одному из самых уязвимых мест. Славно, что теперь он даже червям не по вкусу будет – слишком сухой.       Моне испуганно отпрянула от меня – но я уже убрал руку. Было что-то нехорошее в том, как она дернулась. Словно замордованная хозяином собака, когда он в очередной раз показал ей палку.       — Думаешь, Диаманте проиграл мне, потому что он слабак? Да черта с два. Он проиграл мне, потому что был самоуверенным, зазнавшимся, расслабившимся куском дерьма. Он побоями довёл тебя до состояния, когда ты уже физически не могла сражаться в полную силу. Но ты всё равно его защищала, не жалея себя.       Я грустно покачал головой, глядя в глаза напрягшейся девушки, и продолжил:       — Я – не он. И я вижу немного дальше. Через некоторое время произойдут события, в которых мне понадобится твоя помощь. Только твоя – никто больше не сможет помочь мне достигнуть моей цели. Именно для этого я тебя спас.       Я откидываюсь на ограду, глубоко вдыхая солёный морской воздух и выдыхаю его обратно – вместе с тревогами и сомнениями. Если ты не можешь делать то, что считаешь правильным – зачем тогда вообще жить?       Мысленно усмехаюсь – спасаешь человека – требуешь в уплату долга не жертвовать своей жизнью. Идеально. Больший идиотизм сложно себе представить.       Мне нравится.       — И в чём же могу помочь только я? — Она недоверчиво окинула меня взглядом, отдельно остановившись на моём посохе. Интересно, о чём она вспоминает? Как он был занесён над её головой, когда она прикрывала своим телом Диаманте? Вряд ли она расскажет, даже если спросить напрямую.       — Подробности тебе знать не положено. — Возвращаю её же шпильку ей. — Но эта задача потребует от нас много усилий. Я введу тебя в курс дела, как только это будет необходимо.       Недовольное лицо Моне было мне как бальзам на сердце – нечего играть на моих слабостях, если сама такая же.       — Именно для этого я предлагаю тебе сейчас место на моём корабле – и отношение, как к накама. — Я постучал пальцами по гладкому дереву фальшборта – у него такая приятная на ощупь поверхность. — Мне не нужна твоя верность. Это будет временный союз – пока мы не достигнем моей цели. После этого все долги между нами будут погашены.       На некоторое время наступила тишина. Моне задумалась, слегка опираясь на невысокую ограду полуюта, и рассеяно глядя на горизонт. Между тем Тартачо окончательно разочаровался в моей способности решить проблему с пиратом, и взял дело в свои руки.       Он вытащил свой револьвер, и потребовал у Оскара немедленно спуститься вниз, пока в его заднице не появилась вторая дырка. На что Оскар прокричал ему в ответ, что лучше дырка в жопе от пули, чем от кола.       Между ними завязалась матерная перепалка, в которой лидировал Тартачо, невозбранно пользуясь своим положением и незавидным состоянием собеседника одновременно.       — Очень много пустых слов и никакой конкретики. — Логия закончила свои размышления и требовательно смотрела на меня. — Я должна стать твоей накама, и подчиняться тебе, пока ты не добьёшься своей таинственной цели. А что я получу взамен? Прощение каких-то метафорических долгов и мнимую защиту?       — Пока ты будешь частью моей команды, никто и пальцем не посмеет тебя тронуть. Включая меня. С любым противником уровня вашего высшего офицера я разберусь, а если за тобой решит явиться лично Дофламинго. — Я показывал Моне на группу симпатичных кудрявых облаков, неторопливо плывущих по небосводу ведомые высотными ветрами.       Неторопливо направляю на них свой посох – череда едва слышных щелчков сопровождает взмах. Секунда, другая, третья – и облака окутываются едва заметными разрядами. Я опускаю посох – и повинуясь этому жесту, облака тают на глазах, разразившись яростными, но скоротечными ливнями, перечеркнувшими далёкий горизонт.       Не прошло и тридцати секунд, как на девственно голубом небосводе не осталось и следа от былой облачности.       — Как видишь, у него будут большие проблемы с тем, чтобы просто догнать нас. Мне нужна твоя помощь, а тебе – моя. Равнозначный обмен. — Нарочито равнодушно пожимаю плечами – что тут может быть непонятного?       Моне хмурится, и решительно тычет пальцем мне в грудь:       — Если думаешь, что я ради сохранения своей жизни пойду на всё, что угодно, то ты сильно заблуждаешься! Думаешь, я поверю в сказочку, что посреди богами забытого моря на заурядном острове случайно появился монстр, знающий слабые стороны Шичибукаев? Кто ты, черт побери, такой?!       Весело оскаливаюсь в ответ на её гневный вопрос:       — Майкл Фарадей, пират и просто хороший человек. К вашим услугам. — Снимаю воображаемую шляпу и куртуазно кланяюсь девушке. — Спасибо за комплимент – приятно знать, что тебя всё-таки считают сильным. — Я подмигиваю девушке, но та просто раздраженно смотрит на меня, явно ожидая ответа на свой вопрос.       — Насчет моих знаний – у меня свои источники, которые держат меня в курсе многих интересных вещей. Но в одном ты ошибаешься – я действительно родился на Силенцио и в первый раз в жизни покинул его пределы. — Широкая улыбка сама по себе появилась на моём лице – настолько скептический вид был у девушки.       — Давай отбросим в сторону вопросы доверия – нам обоим есть что скрывать друг от друга, но сейчас мы буквально в одной лодке. Я хочу покорить Гранд Лайн и помощь прекрасно знакомой с этим опасным морем Логии будет просто бесценной. — Я сделал небольшую паузу, на секунду прикрыв глаза.       Даже отсюда, из Вест Блю я чувствую возмущения с севера – в моём сверхчеловеческом восприятии Гранд Лайн казался живой бурей, возмущающей спокойное течение электромагнитных полей планеты.       Энергия била там через край, и я не сомневался, что именно там моё место.       — Гранд Лайн зовёт, не так ли? Ты же чувствуешь это? — Моне странно посмотрела на меня, но всё же кивнула: — Он особенный. Ты никогда не сможешь забыть его, побывав там лишь однажды.       — Взамен ты получишь поддержку, и сможешь переждать бурю. Конечно, ты всегда можешь спрятаться где-нибудь здесь, на Вест Блю и каждый день ждать, когда твой господин пришлёт кого-нибудь за твоей головой за предательство. — Моне вскинула голову и собралась яростно возразить мне, но я прервал её поднятой вверх ладонью:       — Или ты можешь добраться до Дресс Розы прямо сейчас и умереть просто потому, что не смогла уберечь этого ублюдка. Воистину, накама, достойный своего капитана.       — Ещё одно слово в таком духе – и я тебя убью. — От Моне ощутимо повеяло холодом и угрозой – словно кто-то открыл окно в морозное январское утро.       — Ты попытаешься меня убить – называй вещи своими именами. — Поправил я девушку. — Но разве это справедливо – наказывать за то, что было не в твоей власти?       — Ты не понимаешь. Он возложил на меня обязанность во всём помогать Диаманте, а я подвела его. Всё, что у меня было и есть – дано им. И он имеет право отобрать всё это, включая жизнь. Я проиграла, и теперь только от его милости зависит, захочет ли он и дальше видеть меня в своём экипаже. — Подавленность сгустилась над девушкой, словно пасмурный день.       — Ты постоянно повторяешь это – ты не понимаешь, ты не понимаешь. Лучше ответь мне – тебя действительно устраивает быть человеком второго сорта? Быть в тени тех, кто просто вовремя примазался к человеку с Королевской Волей? Терпеть от них побои и унижения? — Я ткнул пальцем в живот Логии, и она отшатнулась, сделав шаг назад.       — Можешь не отвечать – мне в общем-то плевать. Хочешь, чтобы об тебя вытирали ноги – пожалуйста. Хочешь быть игрушкой для своего господина, которую не жалко сломать и выбросить – да ради...       Треск и гул электричества – и Моне застывает на месте. Превратившиеся в длинные клинки пальцы подрагивали от напряжения, девушка дрожала как натянутая струна – но преодолеть мою хватку она оказалась не в состоянии.       — Почему у тебя есть смелость бороться со мной, но не с ними? Почему у тебя хватает духу напасть на меня – но ты теряешь весь запал, как только речь заходит о твоей команде? Почему ты не займёшь место, которое считаешь по праву твоим? Вот это я не понимаю.       Ярость девушки пропала так же внезапно, как и возникла. Клинки рассыпались безобидным снегом, а она обмякла в хватке моих сил.       — Как ты смеешь... — Тихо проговорила Логия. — Лезть ко мне в душу и самоуверенно думать, что знаешь меня?! Как ты смеешь решать, чего я хочу, и что мне нужно?! Кто ты вообще такой?!       Внезапно она пошатывается и переступает с ноги на ногу, когда я перестаю её держать.       — Зачем ты тогда спрашиваешь, кто я такой, и хочешь узнать мои секреты, если не хочешь предоставить ничего взамен? Подобное требует немалого доверия, знаешь ли. Почему бы тебе не сказать, кто ты такая на самом деле?       — Я пират из команды Донкихота Дофламинго. — Сквозь стиснутые зубы процедила Моне. — Большего тебе знать не нужно.       — Пока что я видел только разменную монету Дофламинго и куклу для битья его накама. — Девушка дёрнулась, как от пощечины, но вопреки моим опасениям не напала снова. В уголках её глаз на секунду выступили слёзы, но стремительно замёрзли и втянулись в кожу Логии.       На секунду меня уколола совесть, но я напомнил себе, что это может быть игрой – не стоит верить слезам девушек. Особенно таких, как она.       — Знаешь, я ещё кое-чего не понимаю – почему ты отказываешься от предложения, которое выгодно всем нам? — От этой перепалки у меня всё сильнее болела голова – похоже, я нашел себе бездонный источник мигрени. За-ши-бись.       — Ты предлагаешь мне к невыполненному приказу добавить прямое предательство, идиот. — Моне словно выплюнула эти слова.       — Так, притормози немного. Я что, предлагаю тебе перейти в мою команду насовсем? Или я прошу ударить Дофламинго в спину? Я предлагаю тебе временный союз, который закончится в Новом Мире. Или ты думаешь, что я считаю Дофламинго врагом?       — А разве нет? — Моне настолько удивилась, что забыла о своём гневе и в недоумении уставилась на меня.       — Мне не нравится, как он относится к своим накама – как капитан я нахожу это неприемлемым. Мне не нравятся его методы ведения бизнеса. Однако из-за этого затевать вражду? — Я пренебрежительно фыркнул. — Тогда мне придётся половину Гранд Лайна на дно пустить, а вторую – утопить в собственной крови. — Я развожу руками – посох глухо бьётся об ограждение.       — В нашем мире каждый выживает как может. Кто я такой, чтобы осуждать его за то, что он ненавидит его настолько сильно? Большая часть претензий у меня была к Диаманте – зря он втравил мою семью в наши с ним дела. Но теперь он мёртв, и даже не от моей руки – и я считаю конфликт полностью исчерпанным.       Я устало присел на фальшборт – долгие речи неожиданно утомительны, особенно если ты на ногах-то стоять не можешь.       Странная тишина настала после того, как я закончил свою речь. Моне гневно смотрела на меня – похоже, мои прошлые слова сильно задели её. Но показательно, что она не стала спорить или отрицать это. Вообще не стала развивать эту болезненную тему.       Внезапно она вздохнула и устало прикрыла глаза. Может, она и выглядит лучше, чем я, но лихорадка по прежнему не оставила её. Этот вопрос стоило решить в ближайшее время – не исключено, что галлюцинации и обморок повторятся.       — Слишком многое произошло за столь короткий срок. — Словно через силу выдавила она. — Мне нужно всё обдумать.       Моне старалась держать лицо строгим и беспристрастным, но я чувствовал, как бешено колотится её сердце. Казалось, что она была расстроена и одновременно – крайне взбудоражена.       — Тогда давай расставим все точки над i – у нас больше нет причин враждовать, и ты просто гостья на моём корабле. Ты вольна в любой момент улететь, или сойти на любом из островов на нашем пути.       Я поднялся и слегка размял немного онемевшую шею.       — Я приношу свои извинения, если был слишком груб. Однако я надеюсь на встречное благоразумие. Мне бы хотелось, чтобы ты пообещала мне не нападать на моих накама, и не делать ничего... поспешного, не поинтересовавшись моим мнением.       — И ты поверишь одному моему слову? — Недоверчиво переспросила Моне.       — Если ты согласишься, нам придётся долгое время действовать бок о бок. Надо же когда-то начинать строить доверительные отношения. — Пожимаю в ответ плечами.       — Если ты думаешь, что я забуду, как ты заставил меня задыхаться, то ты крупно заблуждаешься. — Моне ожгла меня презрительным взглядом. Небо, дай мне терпения.       — А я не забыл, как ты обняла меня со спины. Это было довольно волнующе, когда твои нежные руки лежали на моей груди. До сих пор приятно вспомнить. Жаль, что ты этим хотела заморозить меня насмерть. — Улыбаемся во всю пасть – это раздражает.       Девушка поперхнулась заготовленной фразой и раздраженно фыркнула в ответ.       — Видишь, мы знакомы всего ничего, а уже можем многое вспомнить друг о друге. Стоит оставить всё плохое позади и начать всё с чистого листа.       Моне раздраженно закатила глаза, и отвернулась от меня, положив обе руки на поручень. Внезапно мне захотелось провернуть с ней то же самое – заключить в объятия и посмотреть на её реакцию. Выглядела Логия на удивление одиноко и беззащитно.       И всё же я отказался от этой мысли, хоть её плечи и спина выглядели такими соблазнительными. Одна-единственная мысль остановила меня – вряд ли она оценит даже в глубине души прикосновение мужчины после того, как её попытались изнасиловать.       — Хорошо. — Не оборачиваясь произнесла Логия. — Как офицер Донкихота я обещаю не атаковать пиратов Фарадея, но оставляю за собой право на самооборону. — Она оглянулась на меня. — Такая формулировка тебя устроит?       — Более чем. Рад, что мы всё таки разобрались с этим. Буду с нетерпением ждать твоего решения. — Я кивнул Моне и продолжил:       — Пожалуй, теперь стоит разобраться с безбилетными пассажирами, так или иначе. Я бы предложил тебе последовать в комнату для отдыха, но её у нас пока ещё нет. — Я виновато развёл руками.       — Меня устроит любая, главное, чтобы в ней не было светящихся стен, — сухо констатировала Моне.       — Разумеется. Выберешь себе любую – после того, как мы разберёмся с делами. Если понадобится мебель – не стесняйся спрашивать, я изготовлю. А после того, как мы причалим в крупном порту - сможешь выбрать себе мебель по вкусу.       — Я ещё не согласилась плыть с вами. — Раздраженно заметила девушка.       — Ты ещё не пробовала готовку Тартачо. Он даже из простых продуктов смог состряпать удивительно вкусные блюда. Уверен, что дай ему время и хорошие ингредиенты – и можно будет ненароком увлечься и откусить себе пальцы.       — Сомневаюсь, что твой юнга готовит лучше самых мастистых шеф-поваров Дресс Розы.       — Пока не попробуешь, не узнаешь.       К этому моменту мы подошли к бегающему вокруг мачты Тартачо, который уже увлеченно выцеливал пятую точку висящего на мачте пирата. Тому явно было не по нраву происходящее снизу, и он вертелся вокруг мачты, как заправская танцовщица – видимо, лишние дырки в заднице не входили в круг его желаний.       — Не хотел бы прерывать ваше веселье, господа, но время - деньги. — Я просто и без затей стащил пирата с мачты – как бы он не упирался и цеплялся, но противопоставить моей силе так ничего и не смог.       — Итак, Оскар. Даю тебе минуту на то, чтобы найти для меня причину оставить тебя в живых. — Я демонстративно зажигаю небольшую дугу между пальцами и ожидающе смотрю на крепко сбитого и коренастого пирата. Его бледное лицо с крупным носом и неожиданно тонкими губами покрылось малюсенькими капельками пота.       Он переводил взгляд с меня на Моне, явно до усрачки опасаясь того, что мы можем с ним сделать.       — Если вы меня убьёте, кто вам поможет управляться с кораблём?       Я пренебрежительно фыркаю:       — А нам и не нужна помощь. — Я даже пальцами щелкать не стал – просто сосредоточился. Секунда - и поднятые пиратами паруса опустились и свернулись на своих старых местах. Корабль было замедлил ход, но ожившие гребные винты легко его восстановили.       Разгонять корабль до его крейсерской скорости я не стал – не было нужды куда-то спешить. Впрочем, к счастью для пирата, одну идею по его использованию он мне всё-таки подал – не считая работ по уборке и ремонту. Но не будем бежать впереди морепоезда.       По-моему, пират даже не удивился происходящему. Он взглянул на опустевшие сами собой реи, на весело пробегающие мимо бортов корабля волны и удрученно покачал головой.       — У меня есть сбережения... Но на кой черт вам нужны эти гроши? — Похоже, пират начал понимать, что возможностей выжить у него не так уж и много.       —Я могу привести вас на нашу базу. Там капитан держит казну на черный день, а ещё там полно всего – вы можете подготовиться к плаванию. — За это предложение Оскар ухватился как утопающий за спасательный круг.       — И там нас, скорее всего, будет ждать его капитан с пушками наготове. — Как бы между прочим заметила Моне.       — Это будут уже его проблемы, а не наши. Ты разбираешься в навигации? — Пират в ответ пару раз кивнул головой. — Вот и замечательно. Сначала я хочу взглянуть на вашу базу – ты направишь корабль к ней. Стоит ли мне говорить, что с тобой будет, если ты нас обманешь и заведёшь куда-нибудь не туда?       — Нет, я всё понял. — Похоже, Оскар не горел желанием вести куртуазную беседу. Ну и черт с ним.       Корабль тем временем практически остановился – прежде чем мы поплывём новым курсом, Оскару предстоит кое-что сделать.       И это вряд ли ему понравится. Впрочем, в пираты он пошел по собственному выбору, так что пускай пожинает плоды своих решений.