***
— Вода. Куда ни кинешь взгляд – везде вода. Опять. — Из груди Митча Робертса вырвался протяжный вздох, пока он устало опёрся об фальшборт крупной торговой посудины, с борта которой он обозревал окрестности. — Никогда бы не подумала, что вы недолюбливаете море, док. — Бель прохаживалась по выдраенной до скрипа палубе недалеко от своего попутчика. Они могли бы вообще не выходить на свежий воздух, но даже роскошные пассажирские каюты могут набить оскомину. — Однажды, когда я был совсем сопляком, я месяц проболтался в открытом море на обломке палубы. — Док легонько хлопнул по деревянному поручню. — Всё бы ничего, только вот меня караулила целая стая мелкой плотоядной рыбёшки. После того, как они за пятнадцать секунд полностью обглодали человека, я не спешил заводить с ними близкое знакомство. Док слегка нахмурился, вспоминая давнее приключение: — Грести мне было нечем, жрать приходилось самых наглых из тварей, что выскакивали прямо на мой импровизированный плот. Поймать их в воде, не лишившись пальцев, было невозможно, да к тому же они постоянно норовили перевернуть мой океанический, мать его, крейсер. Через неделю наглые рыбы закончились, и пришлось сожрать кожу со своих ботинок. Док хмыкнул, прежде чем закончить: — Добавь к этому то, что в тот месяц было всего два дождя, и поймёшь, почему я с тех пор невзлюбил море. Хоть я и немало повидал впоследствии, море для меня навсегда останется красивой, но опасной тварью. Поверить не могу, что дал себя уговорить вновь пуститься в плавание. — К сожалению, не всё можно сделать по переписке или через Ден Ден Муши. — Девушка вздохнула, и поправила слегка съехавшую в сторону элегантную шляпку с широкими полями, украшенную ярко-красной шелковой лентой. — Встреча на Филджи станет начальной точкой отсчета для нашего Треста Вест Блю. Всё должно пройти так гладко, как только возможно и поэтому я не могу обойтись без вашей помощи. Уверена, многие уже знают об этой встрече и постараются нам помешать. Вместо ответа от дока донёсся очередной вздох. Бель улыбнулась краешком губ – едкий и противный характер не помог доку, и после продолжительных уговоров он всё же согласился сопровождать её, скрепя сердце закрыв свою клинику и оставив местных парней присматривать за ней. Только вот матросы и обслуживающий персонал боялись к нему подходить – он ничуть не стеснялся вымещать своё недовольство на беспомощных людях, и был абсолютно невыносим все эти дни, действуя на нервы и ей, и окружающим. Пожалуй, самое время для небольшой мести. — Завтра мы будем на месте, а собрание назначено на послезавтра... Поэтому, мистер Робертс. — Бель лукаво улыбнулась почуявшему неладное седовласому джентльмену. — Не могли бы вы составить мне компанию завтра, во время прогулки по магазинам? Док дёрнулся, словно с виду невинные слова вызвали у него желание выпрыгнуть за борт. Бель была готова поклясться, что на мгновение в его глазах мелькнула паника. Впрочем, растерянность дока длилась считанные мгновения, и старый врач быстро взял себя в руки. Вот только Бель не дала ему взять инициативу, и заглянув прямо в глаза доку, умоляюще протянула: — Пожалуйста?... И тут док понял, что ему опять предстоит чудовищная битва, а ведь из прошлой победителем вышел отнюдь не он. Выругавшись про себя, он всё же решил не сдаваться без боя. Через несколько минут все свободные члены экипажа могли наслаждаться мучениями старого перечника, которого как паук строптивую муху оплетала словесными кружевами изящно одетая хрупкая девушка. Мучения пожилого господина можно было мазать на хлеб – одним за другим его аргументы разбивались об безупречную логику девушки. Пара юнг переглянулись и одновременно захихикали – похоже, все их мучения воздадутся седовласому сторицей.***
— Ну и что мне с тобой делать? — Растерянно произнёс Тартачо, обращаясь к лежащему перед ним младенцу в богато украшенной колыбели. Именно блеск позолоты привлёк его внимание, но чем ближе течения подносили блестящий объект, тем меньше рыболюд верил своим глазам. Он мог запросто позволить колыбели проплыть мимо, сделав вид, что ничего не случилось, но что-то глубоко внутри заставило его броситься в воду и вытащить самого молодого моряка из всех виденных Тартачо. И теперь он сидел перед стоящей в небольшой луже колыбели и наблюдал за мирно спящим там ребёнком, размышляя о том, что у него только что стало одной головной болью больше. — Похоже, кто-то у нас родился в рубашке, а? — Тартачо прикинул, сколько мог продержаться маленький ребёнок в одиночестве, и прогноз был неутешительным. При максимальной удаче – несколько дней. У Тартачо не было вообще никакого опыта обращения с детьми, и он мог лишь предположить, что потеряшка оказался в воде считанные часы назад, иначе бы он не спал так безмятежно, не терзаемый голодом или жаждой. — Демоны меня побери... Чем тебя кормить-то? — Тартачо перебирал в уме содержимое кладовых, в которых как назло была на лицо явная нехватка молочных продуктов. А ещё он понятия не имел, как отреагирует Моне на то, что экипаж Лиса снова состоит из трёх человек. — Надеюсь, она не выбросит тебя за борт? Девушки же любят детей, правда? — Спросил Тартачо у тихо сопящего ребёнка. Учитывая то, что он видел, вряд ли о Моне можно сказать, что она обычная девушка. — Вот как тебя угораздило оказаться в открытом море? Где твои родители? Что вообще с вами случилось? — Как и ожидалось, младенец оказался выше того, чтобы отвечать на вопросы рыболюда. — Если Моне не любит детей и выбросит нас обоих за борт – виноват будешь ты, хорошо? — Немного удрученно проговорил Тартачо. Ожидание и раньше не было сладким, а теперь и вовсе превратилось в настоящую пытку.***
Если бы кто-то мог увидеть Моне снизу, с поверхности моря, то её бы приняли за огромную птицу с белоснежными крыльями – она поднялась высоко вверх, и её крылья с каждым взмахом возносили её ещё выше. Горизонт расширялся, показывая то, что скрывал раньше от взгляда – но этого было мало. С каждой минутой дышать было всё сложнее, и она превратила своё тело в снег – так было легче переносить разреженный воздух на такой высоте. Холод объял её скрытое силами фрукта настоящее тело, дыхание замедлилось и сердце реже билось в груди, позволяя ей оставаться в сознании. И только когда она уже почти достигла такой высоты, на которой её крылья больше не смогли бы поднять её ещё выше – она увидела то, что искала – темнеющие вдали очертания острова. За ночь и утро они успели уйти на приличное расстояние от него, и теперь придётся потратить намного больше времени, чтобы вернуться – ветер им не благоприятствовал. Сложив крылья, она устремилась вниз. Ветер бешено дул в лицо, а ощущение громады свободного пространства до сих пор вызывало восторг. Съев фрукт, она потратила много времени и сил на то, чтобы научиться летать, но каждый потраченный на это день и каждая неудача в этом непростом для человека деле воздалась сторицей. И сейчас, несясь с небес вниз и оставляя за собой длинный хвост из бешено кружащихся снежинок, она смогла ненадолго отвлечься от целого вороха проблем и трудностей, что свалились на её голову в последние дни. Выглядящий тёмной точкой «Лис» рос с каждой секундной, и Моне наслаждалась каждой секундой свободного падения. Лишь когда до земли остались считанные десятки метров она распахнула крылья и перевела падение в полёт. Заложив лихую петлю над кораблём она окончательно погасила скорость и с достоинством приземлилась на палубу корабля. Ещё недавно она была пленницей на его борту, затем стала гостьей, а теперь – временно заняла место капитана. Необычный для неё опыт. Но не успела она окрикнуть Тартачо и указать ему направление на ближайший остров, как она заметила, что рыболюд больше не был в одиночестве. Присев на корточки и обхватив острые колени руками, тот увлеченно разглядывал кого-то в украшенной позолотой колыбельной. Моне захотелось с усилием протереть глаза кулаками и убедиться, что увиденное ею сейчас не сон, и не галлюцинация. Может, она и неважно видела вблизи мелкие вещи, но её зрение никогда не подводило её настолько. — Откуда. Здесь. Младенец? — Девушке пришлось приложить немало усилий, чтобы её голос остался спокойным, спрятав своё удивление за маской холодного тона. Тартачо оглянулся, прижал палец к губами и зашипел на неё. — Тсс! Ты его разбудишь. — Убедившись, что девушка не собирается делать ничего поспешного, он снова уставился на выглядящую немного безвкусной, но весьма дорогой колыбельку и продолжил: — Проплывал мимо нас с явным намерением стать первым человеком, покорившем все моря во сне. Я не смог оставить его так. Моне обошла их обоих кругом, осматривая спящее дитя со странным выражением на лице. Тартачо украдкой следил за ней, и ему не слишком понравилась реакция Моне. Обычно девушки реагируют на детишек с куда большим энтузиазмом. — Скажи, Тартачо, неужели у нас было мало проблем? — С лёгкой усталостью спросила его Логия. — Как думаешь, сколько он протянет один в море? День? Пару дней? — Неожиданно зло ответил ей рыболюд. Он поднялся и повернулся к ней, чтобы посмотреть прямо в глаза девушки. — Мир жесток. — Спокойно ответила та. — Думаешь, что помогаешь ему, спасая? Мы пираты. — Неожиданно жестко отрезала она. — Беспомощному ребёнку не по пути с нами. Ты всего лишь оттягиваешь неизбежное, ведь даже если мы найдём тех, кто согласится его приютить – ты действительно уверен, что так ему будет лучше? — Думаешь, тебе было лучше, если бы ты умерла, а не жила на улице? — Немного ошеломлённо спросил рыболюд. Моне немного помолчала, раздумывая над ответом, и лишь после этого ответила на вопрос: — Я не раз мечтала покончить со всем раз и навсегда. Меня останавливало лишь то, что я была не одна. — Но тебе повезло, и ты стала членом всемирно известной команды. — Заметил Тартачо. Мрачный взгляд Моне подсказал ему, что не стоит развивать тему об её прошлом. — Мне повезло. Тысячам других – нет. — Отрезала Моне. — У нас есть более важные дела, чем возиться с детьми. Любая задержка может быть фатальной – Майкл может попасть в Импел Даун, или если нам особенно не повезёт – в лапы Тенрьюбито. И тогда мы никак не сможем ему помочь. — Я знаю! Но уверен – кэп бы не прошел мимо. — Пробормотал Тартачо, опустив голову и уставившись в палубу. Моне с возрастающим раздражением посмотрела сначала на него, потом на ребёнка, потом махнула рукой и недовольно выговорила: — Сам подобрал – сам и мучиться будешь. А сейчас – разворачиваем корабль в ту сторону. — Моне указала туда, где совсем недавно видела остров. — У нас нет времени на споры. Повеселевший Тартачо бросив ей залихватское "есть, мэм" рванул к грот-мачте. Не успел он сделать и пары шагов, как Моне бросила ему вслед: — Делай что хочешь, но перед тем, как мы снова отправимся в море, его не должно быть на корабле. Тартачо никак не прореагировал на сказанное. Покачав головой, Моне отправилась к штурвалу – пока рыболюд будет заниматься парусами, ей надо будет развернуть корабль в нужную сторону. Бросив последний взгляд на негаданного пассажира, она отчетливо поняла, что у них будут неприятности – ребёнок был из очень богатой семьи. — Надеюсь, мне не придётся пожалеть об этом. — Пробормотала девушка.***
Тортю, Остров-Черепаха, как много значишь ты для каждого джентльмена удачи Вест Блю! Пиратская вольница, бандитский вертеп и безопасная гавань, если в твоих карманах звенит золото, а руки способны удержать кортик в руках и отстоять свою честь в дуэли. Губернатор Тортю Франсуа Ле Вассёр сколотил целое состояние, сделав ставку на пиратов и контрабандистов, став настоящей звездой теневого бизнеса Вест Блю. Здесь пират с наградой мог почувствовать себя в безопасности от пристального внимания Морского Дозора – губернатор не скупился на щедрые подарки нужным людям в Мировом Правительстве. Пока пират соблюдает правила Тортю и платит по счетам, в глазах закона он будет кристально честным и законопослушным гражданином. Драки на острове были запрещены – а повздорившие могли разрешить свои разногласия на специально оборудованных дуэльных площадках – а все желающие могли понаблюдать и сделать ставки – игорный бизнес не был чужд местным предпринимателям. Казино, игорные дома, бордели ждали своих клиентов после удачных рейдов. Просто плати – и тебе будет доступно всё. Неудачников с пустыми карманами ждёт сточная канава – уж в ней-то все равны. В гавань именно этого острова сейчас заходил «Любопытный Лис». У причала было на удивление мало кораблей – большая часть постоянных обитателей Тортю ушла в рейд, торопясь урвать кусок пожирнее, пока Семьи вцепились в глотки друг друга и ослабили контроль над морем. Ходили слухи, что теперь даже на суше нельзя быть в безопасности – пираты совершали дерзкие набеги на прибрежные поселения. Хаос воцарился в Вест Блю, и самые жестокие и беспринципные собирали обильный урожай. Бухту и большую часть города контролировала ощетинившаяся пушками крепость с вызывающими уважение стенами и стратегически выгодным расположением. Высадить десант, не разрушив её, было невозможно – а ведь она не останется в долгу во время обстрела. Форт Морского Дозора на Силенцио был жалкой подделкой на фоне подобной вершины военной инженерии. «Лис» мягко коснулся бортом причала, и рабочие порта сноровисто подхватили сброшенные Тартачо причальные канаты. Трудно было поверить, что настолько хорошо организованная служба могла быть в подобном месте. К ним даже соизволил выйти портовый чиновник, небрежно держащий папку с бумагами и дорогущую ручку с золотым пером. Щербатая рожа матёрого пирата странно смотрелась вместе с щегольским деловым костюмом чернильной братии. Могучие плечи облегала дорогая ткань, а покрытые шрамами и мозолями руки говорили о том, что этот человек не всегда был бюрократом. — Приветствую вас на Тортю, сеньорита. — Обратился он к Моне, с достоинством спускающейся по трапу вниз. Тартачо держался за её спиной, то и дело оглядываясь на пристройку для офицеров. Девушка изящно кивнула в знак приветствия, и чиновник продолжил, приготовившись записывать полученную информацию: — Могу я поинтересоваться, с кем имею честь беседовать и с какой целью вы прибыли на наш гостеприимный остров? — Улыбке старого пирата могла позавидовать иная акула, но Моне такой мелочью было не пронять. — Я бы хотела остаться инкогнито, а моя цель проста – наём экипажа. — Коротко ответила Логия. Если чиновнику и не понравился её ответ, то он не подал виду. Сделав пару коротких отметок, он снова обратился к девушке: — Как вам будет угодно. Есть три вещи, которые я обязан донести до вашего сведения. Первое – стоимость швартовки в нашем порту составляет пять тысяч белли в сутки или тридцать тысяч, если заплатить за неделю вперёд. Пират в шкуре чиновника смерил оценивающим взглядом сошедших с корабля людей и хмыкнул себе под нос, прежде чем продолжить: — Второе – сражения на улицах Тортю запрещены, все разногласия улаживаются на дуэльных аренах. Если по какой-то причине вы сами не можете отстоять свою честь, вы можете нанять подходящего человека. — Пирата явно не впечатлила пара из красивой девушки и молоденького рыболюда, но его долг явно превалировал над желанием спросить, какого черта они тут забыли. — И последнее – слово сеньора Франсуа Ле Вассёра – закон для всех нас. Платите по счетам и не создавайте проблем местным жителям – и Тортю с радостью будет ждать вас в гости снова и снова. Передав волку чернильных морей оплату за стоянку, Моне небрежно спросила его: — Не посоветуете заведение, где можно подыскать ищущих работу опытных моряков? Собиравшийся уходить мужик показал рукой в сторону одной из уходивших прочь от порта улиц: — В "Дырявом Бочонке" собирается ищущий найма народ. Но позвольте я дам вам бесплатный совет – будьте осторожны. Тортю только выглядит спокойным местом. — Пират снова одарил девушку щербатой улыбкой, изобразил что-то отдалённо похожее на куртуазный поклон и ушел по своим делам. — Идём. — Позвала она Тартачо за собой. — Осторожными нужно быть местным. — Пробурчал Тартачо, ускорив шаг чтобы догнать Логию. — Иначе это будет последней ошибкой в их никчемной жизни. — Он вида ради пнул хорошо подогнанные друг к другу камни мостовой, и неожиданно спросил Моне: — А какого это – стать Логией и после Гранд Лайна очутиться в обычном море? Девушка немного помолчала, и когда рыболюд уже решил, что ответа он не дождётся, она всё-таки ответила: — Расслабляюще. Очень легко потерять бдительность и возомнить себя непобедимым. Тартачо хмыкнул: — Особенно если тебя невозможно ранить обычными методами. — Здания порта проплывали мимо них, пока они быстрым шагом поднимались вверх по улице. Город выглядел на удивление благоустроенным – сложно было ожидать такое от пиратского притона. — Обычные моря не так просты, как кажется. В них рождаются по-настоящему сильные люди. — Моне покосилась на довольно оскалившегося Тартачо и едко произнесла: — Только некоторым из них катастрофически не хватает ума. Вот только Тартачо лишь сильнее оскалил зубы в ответ на это: — Настоящему капитану можно быть тупым как пробка – главное, чтобы он был самым сильным. Уверен, во второй раз кэпа подобной хренью не возьмёшь. — Моне в ответ на это только устало прикрыла глаза – у неё не было ни малейшего желания устраивать лекцию о том, сколько бед обрушится на команду с подобным капитаном. Пока они шли, им навстречу попадалось не так уж и много людей, большая часть которых имели ничем не примечательный вид. Похоже, жилось здесь не так уж и плохо – они явно не бедствовали, обслуживая пиратов и их корабли, а законы Тортю хранили их от горячих голов. До нужного им заведения они добрались за полчаса – добротное трёхэтажное здание украшала здоровенная вывеска с надписью "Дырявый бочонок" и рисунком бочки, из пробитого дна которой потоком текло вино. Толкнув дверь и перешагнув порог, Моне и Тартачо оказались в просторном помещении со множеством столов и стульев и обширной барной стойкой у противоположной от входа стены. Сейчас бар пустовал, только бармен флегматично протирал кружки, пока за его стеной загадочно мерцали батареи бутылок всех форм и размеров. Здоровенные бочки стояли на полу за прилавком, готовые в любую минуту наполнить хмельным любую тару. Моне оглянулась по сторонам и направилась прямиком к бармену, в руках которого здоровенные пивные кружки выглядели смехотворно мелкими. — Мне нужен навигатор. — Без предисловий и прелюдий потребовала Логия. Бармен скосил на неё взгляд и гулко ответил ей: — Чьих будете? — Моне уже собиралась размазать эту гору мяса об пол одним именем, но остановила себя. Привычка пользоваться именем господина была на редкость неистребима, но в её положении светить этим именем было чревато последствиями. Моне не желала даже думать о том, что будет, если её господин найдёт её раньше, чем она исполнит свой план. Или умрёт, воплощая его в жизнь. Поэтому она ответила не так, как хотела: — Поверь, ты не хочешь этого знать. — Бармен никак не отреагировал на это, лишь флегматично проронил: — Почему бы вам тогда не дождаться вечера, и лично не спросить каждого вошедшего сюда? — Похоже, бармен и пальцем о палец не собирался ударить без причины. Вздохнув, Моне вытащила и положила перед ним пару крупных купюр. Тартачо мог поклясться, что здоровяк не шевелился, а купюры испарились сами собой. — Вы выбрали неправильное время, сеньорита. Все более-менее толковые навигаторы давно в море. — Всё так же невозмутимо прогудел здоровяк. — Без работы сидят лишь те, кого даже на голову ушибленный капитан не возьмёт на свой корабль. — Они настолько плохи в навигации? — Поинтересовалась Моне. — Нет. Самая терпеливая команда выбросила его за борт на второй день плаванья. — Здоровяк хмыкнул. — На третий день он доплыл обратно до Тортю – усталый, просоленный и такой же невыносимый, как раньше. — И чем же он заслужил подобное? — Заинтересовалась Логия. Бармен флегматично пожал плечами: — Прожужжал им уши насчет веры в единого бога, смирении и любви к ближнему. А ещё – про нестяжательство и трезвость. Пусть скажет спасибо, что ребята просто выбросили его, а не привязав к каждой ноге по книппелю. Тартачо хмыкнул, услышав это, а Моне задумчиво поинтересовалась: — И как же зовут этого святого и где его можно найти? Бармен немного удивлённо покосился на неё, оторвавшись даже от своего занятия: — Вы уверены? Впрочем, воля ваша. Бенедикт. Сейчас его можно найти в лечебнице – он помогает ухаживать за больными. — Бармен вздыхает. — Всё равно от него никакого прибытку не было – придёт, сядет в углу и пьёт воду. — А где находится лечебница? — Поинтересовалась Моне. Пока бармен рассказывал ей как добраться до местного лечебного заведения, Тартачо от скуки оглядывал зал. На самом краю барной стойки сидела молодая черноволосая девушка, склонившаяся над своим бокалом с вином так, что черты её лица было сложно рассмотреть. Тёмные тона превалировали в её одежде, превращая её в ожившую тень. Она потягивала красное вино и не обращала ни малейшего внимания на вошедших и Тартачо быстро утратил к ней интерес. Тем временем Моне закончила с барменом, и коротко кивнув ему отправилась на выход, и рыболюд присоединился к ней. Когда они выходили, черноволосая поставила бокал с вином на прилавок и скрестила руки. Прошептав едва слышно несколько слов, она снова взялась за свой напиток. Моне не заметила, что на её шее под гривой роскошных волос появилось маленькое, аккуратное девичье ушко. "И что же люди Джокера делают здесь?" — подумала Нико Робин (а это была именно она) не подав виду, но появление знакомой зеленоволосой заставило её застарелую паранойю расцвести с новой силой. "Именно в тот момент, когда я назначила встречу будущему члену новой организации Крокодайла - Барок Воркс." Воистину, Крокодайл сделал ей предложение, от которого нельзя было отказаться. Одновременно он продемонстрировал немалое доверие к Робин, рассказав ей об истинном назначении этой организации. Стоит только кому-нибудь в Мировом Правительстве узнать о том, что Крокодайл ищет Плутон, то он не продержится в Шичибукаях и дня. Это, как и то, что Крокодайлу она была нужна живой и в здравом уме, заставили её согласиться на его предложение – по сути с нуля создать целую организацию, в которой никто не будет знать, кто истинный глава. К тому же покровительство Шичибукая давало ей некоторую защиту... Далеко не от всех, но и это было лучше, чем ничего. И вот когда она должна была встретиться с одним из лучших кандидатов – она снова встречает людей Джокера, искавших её совсем недавно. Это было плохо даже с учетом того, что девка была одна, без того великана с мерзкой ухмылкой. А ведь её ещё ждёт встреча на Филджи. Раздавшиеся снаружи ругань и крики заставили её вскочить, скрестив перед собой руки – в полной готовности отбивать нападение или бежать. То, что она услышала выращенным на шее врага ухом, ей сильно не понравилось.