***
День уже перевалил за середину и светило начало свой неторопливый путь к закату. Одуряюще пахло океаном, чайки кружили в вышине, крича о чём-то своём, птичьем. Лёгкие волны умиротворяюще качали шлюпку как колыбель, пытаясь убаюкать меня. К счастью, стычка возле «Лиса» не перешла в бойню – ошеломлённые государевы люди всё же вняли голосу разума и связались с вышестоящим начальством. Разумеется, столь стремительному обретению здравого смысла они обязаны неведомой силе, с которой они столкнулись в реальной жизни. Не каждый день увидишь, как сказки на глазах обретают плоть. Я думал, что бедная улитка охрипнет – собеседник на той стороне орал так, что даже мне, стоящему поодаль, закладывало уши. Нервная работа у человека, понимаю. Война в Вест Блю, пропажа членов королевской семьи, покушение – страшно представить, какой объём информации проходит через верхушку бюрократической паутины и под каким давлением они находятся. Неудивительно, что ты начинаешь ошибаться в мелочах. А тут твои агенты провоцируют человека, способного в одиночку уничтожить город. Тут и поседеть можно до срока. Высказав всё, что думал, задолбанный до предела Конрад попросил у меня прощения за своих подчинённых и попросил в случае проблем незамедлительно сообщать ему. Ради такого дела он приказал отдать мне одну улитку. Немного подумав, я сообщил ему о моём столкновении со знатной дамой. Выдержке одного из приближенных короля можно было только позавидовать – шлепок ладонью по лицу могли услышать только очень чуткие уши. Мысленно я сделал отметку обязательно оснастить свою команду средствами связи. Конрад пообещал уладить проблему и напоследок попросил меня избегать конфликтов – насколько это вообще было возможно. Слова он подбирал осторожно и профессионально, поэтому у меня язык не повернулся отказать ему. Теперь я мог беспрепятственно осмотреть свой корабль – охрана старалась держаться от меня как можно дальше, тщательно скрывая свою опаску и нешуточное любопытство одновременно. Такое отношение порождало забавное движение по палубе – стоило мне появиться на ней, как они с деловым видом отходили подальше. Мне это напомнило стаю рыб, оплывающих по разные стороны проплывающего мимо крупного хищника. «Лис» оказался в полном порядке – я осмотрел его от трюма до верхушек мачт. Единственное, что меня огорчило – пустота аккуратно вскрытого капитанского сейфа. Казна опустела, милорд. Увы, оставшиеся от предыдущего владельца бумаги вряд ли чем-то мне помогут. Даже если там есть ценные бумаги или компромат – это не самый лучший способ добычи денег. Уверен, его родичи наточили на меня зуб размером с айсберг и связываться со всем этим – всё равно, что тревожить пчелиный улей без предварительной обработки дымом. А моя прямая обязанность как капитана – обеспечивать свой экипаж всем необходимым. До этого момента я не думал о деньгах – казалось само собой разумеющимся их наличие под рукой. Попросить часть своих денег у сестры? Я так и не поговорил с ней как следует, но она явно замыслила что-то невероятное. Мысль об этом заставила меня поморщиться – мне претило постоянно просить деньги, даже с учетом моего права на них. Уверен, у Бель сейчас каждый белли на счету и вложен в предприятие. Ради своего брата она выведет часть средств из оборота, что не есть хорошо для только зарождающейся компании. В финансах я полный профан, но это интуитивно понятно любому. Стоит заняться делом, пока я самоустранился от кадровых вопросов, если так можно описать сложившуюся ситуацию. Итак, извечный вопрос известных мне цивилизаций – где взять деньги? Чем больше, тем лучше. И желательно легально – не стоит просто так разбрасываться хорошим отношением власти. Поэтому простой как палка грабёж банков, ростовщиков и прочих богатых личностей отбрасываем сразу. Конечно, можно подговорить Тартачо получить награду от короля в виде презренного металла, но это плохо по двум причинам – именно Тартачо обеспечил нам положительное отношение и только он может решать, что с этим делать. К тому же, при всей неоднозначности и опасности королевской милости – менять её на монеты всё равно, что подтираться облигациями. За деньги подобное не купить. Так что средства из государственной казны тоже отпадают. Можно попытаться выйти на местный криминалитет и прибрать к рукам воровские общаки, либо поставить на счетчик лидеров банд. Но у меня голова начинает болеть, как только я представлю, в какое дерьмо мне придётся погрузиться по локти. И это начиная с того факта, что мне придётся раскручивать цепочку от мелких сошек до влиятельных людей – это долго, муторно, и не факт, что получится с первого раза. И будет много трупов – к гадалке не ходи. Возможно, обычные люди вздохнут посвободнее. Какое-то время, пока пустота в тенях не заполнится другими любителями лёгкой наживы. Порой изнанка человеческой натуры вызывает у меня стойкое отвращение. Оставим это на самый крайний случай. Я проверил зависший высоко в воздухе алюминий – мой козырь в рукаве для непредвиденных ситуаций. Именно на свои способности фруктовика я надеялся больше всего. Именно поэтому я сейчас болтаюсь в море, спустив на воду единственную шлюпку «Любопытного Лиса». Гавань со своей суетой скрылась где-то за горизонтом, берег превратился в едва заметную полосу и вокруг меня были лишь вода, птицы да немногочисленные рыбацкие лодки, занятые промыслом в этой части моря. Если план «Грабь награбленное» был у меня под литерой «С», то добычу руд с последующей выплавкой и реализацией металла я окрестил планом «B». Трудоёмко, и придётся потратить немало времени на обработку и поиски покупателя, но вполне легально и реализуемо. Каков же план «А»? Я собираюсь порыться в рундуке Дэви Джонса. Обширную бухту столицы окаймляли высокие скалы – на самой высокой точке побережья каменным пальцем возвышался маяк. Море – это альфа и омега этого мира – за столетия активного судоходства и штормов на местных скалах могли погибнуть сотни кораблей. Кто знает, что скрывается сейчас на морском дне? Руки приятно холодило гранями новёхонького посоха – я сделал его из оставшейся после модернизации корабля меди. Сейчас он – центр невидимой глазу энергетической паутины, связывающей его и десятки тысяч цилиндров, концентрическими кругами парившими над самой поверхностью воды. Уверен, я умом бы тронулся, пытаясь удерживать каждый цилиндр по отдельности. Но я поступил проще – создал тонкую, едва заметную невооруженным глазом плоскость и нашпиговал её слитками металла, связав их вместе в единую сеть. Принцип действия таков: с помощью этой огромной по площади антенны я создаю мощный электромагнитный импульс, который равномерно пронизывает водную толщу и наводит вихревые токи на металлические предметы. Мощная волна – и в моём восприятии от горизонта до горизонта на долю секунды в глубине подо мной вспыхивают сотни тусклых огоньков. Антенна позволяет мне охватить большую площадь дна, при этом многократно усиливая чувствительность. Но мало что-то обнаружить – надо ведь ещё достать это под свет Солнца. Действовать напрямую через воду я не мог – лишь пассивно ощущать происходящее в ней. Досадное ограничение. Чисто теоретически его возможно обойти – при всём своём отрицательном действии на силы фрукта вода остаётся водой. И создав поле достаточной мощности – порождённое не напрямую моим фруктом, а косвенно – можно будет опосредованно влиять и на морскую воду. Правда, энергозатраты при этом будут – мама не горюй. И КПД настолько низкий, что это будет больше похоже на безумный шторм из молний, непрерывной бьющих над небольшим клочком моря. Оно мне надо? Соблазнительно, конечно – поднять весь металл со дна одним махом – но мне незачем привлекать к себе ненужное внимание. Поэтому пойдём окольным путём – медная проволока чуть толще человеческого волоса разматывается с кромки посоха, словно с огромной катушки. При таком сечении моего посоха хватит не на один десяток километров. Пусть я не могу влиять на воду, как и на отрезанные ей от моего фрукта металлы, но остающаяся в руках медь всё ещё послушна моей воле даже на глубине. Тонкая пуповина меди проложит послушную мне связь до морского дна. Остальное дело техники – протянуть её к самому крупному по отклику куску металла, зацепиться за него и вытащить, как рыбку на крючке. Обычно прочность такой проволоки оставляет желать лучшего, но пока мой фрукт держит её атомы под колоссальным давлением – до тех пор, пока у меня остаётся энергия, она поистине неразрываема. Повинуясь моему взгляду, нить изогнулась дугой, и на мгновение скрывшись из виду срезала макушку набегавшей волны словно ломоть хлеба. Злобная усмешка сама собой искривила губы, вторя моим мыслям, и я стремительным жестом перечерчиваю посохом море. Едва слышный свист – и поверхность моря вспахало бороздами глубиной в пару метров. Легонько наклоняю посох – и сорвавшиеся с его кончика металлические нити вновь втянулись в посох. Мастерства и силы Дофламинго в управлении нитями я вряд ли достигну – не моя специализация, но поучиться у своих врагов стоит – всегда стоит выискивать новые грани своего фрукта. Ради сравнения я попытался сделать то же самое острой гранью ионного щита, но... Стоило только белой поверхности прикоснуться к воде – и щит дестабилизировался, разваливаясь в ней словно мокрая бумага, исчезая на глазах. Ожидаемая реакция. А если наоборот – полить щит водой? Вид дыры с неровными краями в моей любимой защите здорово подействовал на нервы. Остановить лавинообразный процесс разрушения получилось с большим трудом. Да уж, хорошо, что я узнал об уязвимости не в бою. Я мог запросто погибнуть сам или потерять кого-то важного. Теперь понятно, почему я подсознательно не хотел использовать щиты как оружие. Разрезать состоящее по большей части из воды человеческое тело они не смогут, лишь дадут врагам подсказку об их уязвимости. После пары минут экспериментов я создал временное решение этой проблемы. Барьер с активной защитой от воды. Действовала она с кучей оговорок – вода должна быть с одной стороны, полное погружение или продолжительное воздействие вызывали коллапс поверхности, жрала энергию как не в себя – но всё же работала. К старому бутерброду из многослойных ячеек из ионизированного воздуха, удерживаемых в подобии кристаллической решетки электромагнитным полем я добавил активную поверхность, чрезмерно усложнив его устройство. Она электризовала и отбрасывала сравнительно небольшие струи воды. Кратковременно она могла принять на себя целую волну, пожирая энергию в три горла на создание слоя перегретого пара. Так себе решение, но намного лучше, чем распылять своё внимание в бою. Создал щит и забыл, сосредоточившись на враге. Я ещё не настолько хорош, чтобы одновременно делать десять дел – атаковать, одновременно отслеживая векторы всех направленных на меня или моих союзников атак. После становления фруктовиком я вечно куда-то спешил, сражался, был закован в Кайросеки. Я положил послушно зависший в воздухе посох в сторону и поднял руки к груди ладонями вверх, словно собирался умыться. Стремительное движение левой кистью и укол боли, лёгкая концентрация на правой – и я удерживаю в руках свою старую добрую воздушную сферу и барьер, созданный в виде правильного многогранника. Давно пора немного перевести дух и вплотную заняться изучением собственных сил. Их пределами, природой и практическим применением. Развеяв проявления моей физической и дьявольской сил, я вернулся к насущным делам и отправил несколько нитей в воду. К самым большим и отзывчивым огонькам под водой – сложно описать, как я их воспринимаю. Я словно одновременно вижу, слышу и чувствую на ощупь их ответ на поисковый импульс – и одновременно ничего из вышеперечисленного. Даруемый фруктом орган чувств ощущался как родной, но при этом не переставал удивлять, стоило хоть на секунду забыть о наработанных рефлексах и восприятии. А вот и первая добыча – ржавый как душа ростовщика якорь. Жаль, что у меня нет ничего золотого или серебряного с собой – это бы ускорило процесс. Из-за разного сопротивления металлов и отклик они должны давать разный. Остаётся действовать методом исключения. Пожалуй, эта рыбалка может подзатянуться – весь металл подо мной звучал/выглядел/ощущался так же, как и якорь. Интересно, почём сейчас черный металл?***
Капли звонко падали на каменной твёрдости пол в подземном убежище. Несмотря на жаркую погоду снаружи, в прокопанных женщиной-кротом тоннелях стоял влажный, застоявшийся воздух, вызывающий у Робин стойкое отвращение. За все годы жизни в бегах она повидала места и похуже, но смириться с этим в мыслях так и не смогла. После визита незваного гостя им пришлось сменить сухой и теперь кажущийся уютным подвал на выкопанную здоровенными когтями камору. Безопасность была превыше комфорта. Одежда неприятно липла к потному телу, собираясь в складки при каждом движении, что не добавляло ей хорошего настроения. Вынужденное безделье в столь неприятном месте сводило её с ума, и только железная воля выжившей вопреки всему подавляла столь невовремя появившиеся эмоции. Поджав под себя ноги, она сидела на расстеленном на земле плаще и читала под скудным светом лампы написанную архаичным языком книгу, бережно перелистывая пожелтевшие от времени страницы. Эта книга досталась ей совсем недавно и пусть чтение в подобных условиях не шло на пользу памятнику прошлого, выбор у неё был небольшой – либо узнать сейчас, что именно неведомый автор хотел сохранить на бумаге и тем самым подвергать её опасности, либо лишиться её тем или иным способом во время очередного бегства. И пусть сердце археолога сжималось от столь безответственного подхода, любопытство взяло верх. Не так уж и часто ей выпадает возможность заняться вместо выживания своим самым любимым и желанным делом. Мистер 1 с непроницаемым выражением лица убивал время тренировкой. Держась немного в стороне, он раз за разом нагружал свои мускулы всеми известными ему способами, действенными в столь стеснённых условиях. Капельки пота скатывались по тёмной коже обнаженного торса, срываясь и падая вниз от резких движений мужчины. Однако теперь не только книга занимала мысли Дитя Дьявола. Визит старого знакомого со времён Охары взбудоражил слишком многое, о чём бы она хотела забыть. Воспоминания о мёртвых друзьях и матери. Об огне и льде. Об убившем душу страхе. Едва слышный шорох из зияющей тьмы кротовьей норы заставил фруктовиков насторожиться – женщина-крот и не думала скрываться, громко скребя когтями по земляным стенам туннеля. Что бы ни скрывалось во мраке – это была не она. Беглецы мгновенно оказались на ногах, готовясь к бою – Даз Бонс впереди, превратив свои руки и пальцы в острые как бритва лезвия. Робин встала за его спиной, сложив руки на груди и приготовившись вырастить целый лес из конечностей, если потребуется. Тем временем далёкий шорох превратился в шаркающие шаги. Кто-то неторопливо шёл к ним, не удосуживаясь отрывать ноги от земли. Взмах рукой с блестящими металлом лезвиями – и в проход уносится воздушное лезвие, перечёркивая туннель наискосок. В этот момент лампа рухнула со стены на землю, робкий огонёк погас и люди остались в кромешной темноте. Язвительный смешок позади заставил членов новоиспеченной преступной организации стремительно развернуться. Окутавшая их чернота заставляла полагаться лишь на слух и малейшие движения воздуха. — Вас сюда никто не звал. Гулкий голос отражался от стен, порождая эхо и не давая ни малейшего шанса понять, где находится его источник. Робин и Мистер Один стояли, прижавшись спиной к спине, и напряженно вслушивались в темноту, пытаясь понять, откуда может последовать атака. Робин едва слышно прошептала несколько слов, и пол, стены и потолок вокруг покрылись шевелящимся ковром из ладошек. Они вырастали волной, покрывая метр за метром подземный проход. Волна из рук достигла выхода из рукотворной пещерки и ринулась внутрь, туда, где должен был быть враг. Внезапно Робин своими новыми цветками-руками ощутила нечто мягкое и теплое – после чего девушка вскрикнула от боли. Тысячи зубов вцепились в её руки на границе с неизвестным, и они осыпались безвредными лепестками цветов. Тьма за пределами их временного убежища пожирала цветы её фрукта быстрее, чем росли новые, и каждая передавала своей хозяйке боль от пожирания заживо. Зловещий шелест окружил их со всех сторон – все выходы были перекрыты. Лоб Робин покрыла испарина – ещё немного и их сомнут, придавят к земле и сожрут точно так же, как сожрали её выращенные руки. Неизвестный вновь рассмеялся – так, словно ему рассказали хорошую шутку. Гулкие звуки на пару секунд перекрыли зловещее шуршание. Даз Бонсу ситуация нравилась не больше, чем Робин – темноту пронзил вгрызающийся в уши гул бешено вращающихся лезвий. Девушка ощутила, как её бока стали обдувать срывающиеся с них потоки воздуха. — Сдавайтесь. — Голос их врага приблизился, шорох превратился в гулкую дробь тысяч ног, словно весь тоннель был доверху заполнен многоножками. Мгновенно оценив их шансы, Даз Бонс сделал свой ход. Ударная волна больно стегнула по нежным ушам девушки. Но перед этим она успела расслышать одно-единственное слово: — Держись!***
Неприметный переулок в стороне от главных магистралей столицы не мог похвастаться той же оживлённостью, но всё же пара прохожих испуганно шарахнулись в сторону, когда брусчатка перед ними вздулась, как каменный прыщ и лопнула, нарезанная асимметричными кубиками. Этот салат из кусков земли, глины и камня дождём посыпался вокруг образовавшейся ямы – простые люди с ужасом взирали на завал, образовавшийся там, где они только что стояли. Мистер Один словно пробка из шампанского вылетел из проделанной им дыры, бережно удерживая свою нанимательницу. С шумом приземлившись на ноги, он поставил на землю мрачно нахмурившуюся Мисс Олл Сандей. — Под землёй нам больше не рады. — Наёмник и не думал превращать свои лезвия в плоть, готовый в любой момент отражать атаку снизу. Случайные зеваки с ужасом уставились на хищно поблескивающие лезвия, растущие прямо из плоти смуглого здоровяка. Выросшие на их спинах две пары тонких женских рук зашевелились, притянув их друг к другу и с силой столкнули их головы друг об дружку. — Уходим. Нам нужно найти новое убежище. — Мисс Олл Сандей опустила руки вниз, и отправилась прочь от дыры в земле. Мистер Один последовал за ней, не спуская глаз с чернеющего проёма. Но враг не пожелал показаться на глаза, позволив им скрыться.***
На краткое время за летним столиком воцарилось хрупкое спокойствие. Каждому их них было о чём подумать в тишине, неторопливо поедая принесённые светловолосым чудом вкусности. Моне откровенно наслаждалась молчанием, немного легкомысленно крутила десертной ложечкой в воздухе, не обращая внимания на крепко о чём-то задумавшихся мужчин. Тартачо медленно двигал челюстью, машинально пытаясь по вкусу понять, из чего же местные умельцы стряпают свои десерты. В мыслях он оказался на распутье – выработанная за годы не самой весёлой жизни подозрительность призывала его не верить ни единому слову пусть и бывшему, но всё же офицеру Дофламинго. Но проведённое вместе время показало, что девушка куда более чувствительна, чем можно было ожидать от подобного человека. Больше, чем она хотела бы показать другим. И сейчас он не узнавал Моне и одновременно с этим понял – сейчас она впервые явно показала настоящую себя. Вместо ледяной гордости – спокойствие, доходящее до легкомысленности. Он шумно шмыгнул носом, подумав о том, что из таких команд просто так не уходят. И что больше всего поражало: ожидание неминуемой смерти даже близко так не давило на девушку, как её долг перед старой командой. Эрик же мрачно размышлял о том, как он докатился до такой жизни. Когда-то давно он представлял себя врачом с успешной практикой и толпой благодарных и что важнее – выздоровевших пациентов. И вот он здесь, в Вест Блю, вместо родного Гранд Лайна, стал доктором на пиратском корабле. Словно одного этого было мало, их капитан умыл руки и свалил, оставив на них двоих проблему с поистине уникальной личностью. А он понятия не имеет, на что упирать ему в переговорах. Как вообще становятся накама? Майкл помог ему в критической ситуации, и предложил ему дружбу и поддержку, не требуя взамен ничего большего. Меньше всего он был похож на человека, упивающегося властью. Прагматичные причины не сыграли решающей роли – он полностью доверился голосу своей интуиции, говорящей о невероятном шансе. Последний раз, когда он проигнорировал свои предчувствия – погиб его последний родич. Погиб скверно. Поганые воспоминания нахлынули, в ушах снова зазвучал устрашающий боевой клич, перешедший в рёв обезумевшего от боли зверя. Эрик едва заметно мотнул головой, избавляясь от наваждения и скосил глаза на своего новообретённого товарища. Мелкий рыболюд с шилом в заднице выглядел забавно – было видно, что импульсивный мальчишка не привык долго думать. Переведя взгляд обратно на девушку, Эрик едва слышно побарабанил пальцами по гладкой столешнице. Моне на секунду подняла взгляд, и светло-карие глаза встретились с ярко-золотыми. — Вы зря тратите время. — Устало произнесла Логия. — Я не желаю больше видеть вашего капитана. Разговор окончен. Эрик мысленно плюнул. Было непередаваемое желание бросить эту безнадёжную затею, но возвращаться с поражением он не желал. Взвалив эту задачу на себя, мечник отрезал себе пути отступления. Пока он молча проклинал свою гордость, в дело вступил Тартачо. — Да, да. Конечно. И шаг за ним ты сделала и рот раскрыла, когда он ушёл, просто чтобы сказать ему об этом. — Обвиняюще ткнув в её сторону грязной ложкой, ехидно произнёс Тартачо. — Что-то ты темнишь. Парень был уверен, что это встряхнёт девушку – её спокойствие казалось ему противоестественным. — Ты преувеличиваешь. — Спокойно ответила ему Моне, вновь опустив взгляд на тарелку. — Слушай, вот в чём твоя проблема? — Раздосадованный отсутствием реакции, Тартачо сам стал потихоньку заводиться. — Кэп тебе только что жизнь спас, а ты ему даже спасибо не сказала! — Значит, следили издалека. — Кивнула своим мыслям девушка. — Ваш капитан – причина моего текущего положения. Чтобы он не сделал – это не изменится. Даже если он из кожи вывернется ради меня. Она усмехнулась, после чего закончила. — К тому же он куда благоразумней, чем ты. У него хотя бы хватило ума вовремя уйти. — И что ты теперь будешь делать одна?! Трусливо ждать смерти?! — Тартачо грохнул кулаком по столу, заставив его вместе со всей посудой подпрыгнуть. — Я проживу оставшееся время так, как захочу. — Поправила его девушка, — С нами ты проживёшь намного дольше! — Тартачо вновь вскочил и встал возле Логии. — Чтоб тебя черти драли, куда подевалась твоя гордость?! Так просто сдаёшься на милость судьбы? Почему отвергаешь помощь неравнодушных к тебе людей? Моне внезапно едва заметно улыбнулась и потрепала фиолетовое гнездо на голове у Тартачо. Тот отшатнулся, зачем-то схватившись за свои волосы с растерянным выражением лица. — Неравнодушных? Тебе я поверю. Его, — девушка кивком указала на внимательно слушающего Эрика, — я не знаю. Но вот твой капитан – не тот, за кого себя выдаёт. — И что с того? — Угрюмо буркнул фиолетоволосый. — Судить следует по делам, и кэп ещё ни разу не давал повода в себе усомниться. — Тогда тебя используют и выбросят – точно так же, как и меня. — Моне облокотилась о стол и упёрлась ладонью в щеку. — Да? — Тартачо опёрся обеими руками о стол, без особого успеха постаравшись нависнуть над Логией. — А теперь расскажи мне одну вещь: относился ли твой обожаемый Дофламинго хотя бы на десятую часть так же тепло, как Майкл относился к тебе? Девушка задумалась, лениво ковыряясь в блюде. В памяти воскресали старые события, которые даже сейчас казались неприятными и липкими. Всё началось тогда, когда Дофламинго вручил им фрукты. Никто не знал, какие силы скрываются в них, но они всё равно были благодарны за подобную честь. И казалось бы, всё прошло лучше, чем могло быть в самых смелых мечтах. Но лишь сейчас, оглядываясь назад, она понимала – повезло лишь Сахарку. Им была отведена роль поддержки и её младшая сестрёнка выиграла джекпот, заложив основную силу Семьи в виде беспрекословно подчиняющихся рабов. Она же не справилась. Логия в руках могучего бойца могла стать невероятным козырем, но в её владении он лишь прозябал, не раскрыв всего своего потенциала. Именно тогда её и списали в смертники. С тех пор она видела своего господина лишь урывками. — При всех своих недостатках он был самим собой. — Медленно ответила она. — Твой же Майкл – лжец. Он всю жизнь прожил на захудалом островке, работая грузчиком и выговаривая не больше трёх слов зараз – и внезапно прославился на весь мир! Последнее она произнесла громче, чем хотела. — Чудовищно сильный. Чудовищно крепкий. Он бы напоминал Йонко в молодости... Если бы не его слабость перед Королевской Хаки. Ему не дашь и двадцати – а он уже знает о своей силе больше, чем иные ученые. И если этого мало – он заявлял, что знает будущее. Моне покачала головой: — Беги от него, Тартачо. Его тайны тебя погубят. Тартачо молча сверлил её глазами, гневно раздувая ноздри и стискивая кулаки. Внезапный удар – и посуда подпрыгивает в воздух. Ни Эрик, ни Моне не ожидали подобного от рыболюда – и оказались заляпаны густыми сладкими брызгами. — Да как же ты задрала! — В исступлении зашипел кок. — Ты хоть сама себе веришь?! Или подозреваешь в предательстве?! Он схватил её за руки, сжав их как умалишенный: — Кэп ради тебя не побоялся бросить вызов Дофламинго! Чего тебе ещё нужно?! Предложения руки и сердца?! One Piece вывалить из штанов?! Отпустив её, Тартачо злобно оскалился и с криком «С меня хватит!» одним прыжком преодолел летнее кафе и быстрым шагом направился следом за капитаном, матерясь на ходу и грубо расталкивая прохожих. Моне машинально стёрла с щеки крем и задумчиво облизнула палец. Спокойствие на лице девушки сменилось странной грустью. — Да уж... — С непередаваемым выражением на лице протянул Эрик. — Вот и поговорили.***
— Подтверждаю: Пираты Фарадея здесь. Их было трое – и они не в лучших отношениях. Самый младший из них спускается вниз по улице Ранфейна. Оставшиеся наедине Мрачный Доктор и девушка по прежнему о чём-то говорят. Продолжаю наблюдение. — Новая вводная – двое фруктовиков, молодая женщина с длинными черными волосами и голубыми глазами. Способна выращивать свои конечности на любых объектах. Её сопровождает высокий темнокожий наёмник с коротко остриженными белыми волосами. Он способен превращать свои конечности в лезвия. Последний силён в ближнем бою. Продолжай наблюдение за пиратами. — Принято. Продолжать наблюдение за чужаками, в бой не вступать.***
Что я могу сказать? Я насчитал полторы сотни якорей разной степени древности. Некоторые из них осыпались ржавой шелухой, другие были почти новыми, едва тронутые коррозией. Пушечные ядра, обломки чугунных стволов, гвозди и заклёпки. Много простого железного мусора, из-за коррозии не поддающегося опознанию. За целый час я так и не смог обнаружить что-либо ценное, обшарив площадь в добрый десяток квадратных километров. Возможно, здесь слишком мелко и всё мало-мальски ценное уже было поднято ныряльщиками? Двадцать метров – вполне себе посильная глубина для обычного человека. Следует поискать там, где глубже. Конечно, быть так далеко от берега было бы сподручнее на Лисе, но я не мог им воспользоваться из-за запрета выхода крупных кораблей в море. И вот мой океанический шлюп направляется в открытое море. Пару раз ко мне подплывали рыбаки, которые спрашивали, не нужна ли мне помощь. Услышав отрицательный ответ, они лишь крутили пальцем у виска, наблюдая за тем, как я безмятежно плыву в сторону открытого моря. И лишь потом до них доходит, что ни паруса, ни вёсел у меня нет. И мне вслед летят богохульства и ругательства – моряки поминают морского дьявола. В какой-то мере они были правы. Интересно, чтобы они сказали, если бы увидели тонкие медные щупальца, жадно шарящие по морскому дну? Здесь глубина моря превышала сотню метров и доступная для подъёма область подо мной несколько сузилась Наконец, мне улыбнулась удача. Я выдернул со дна вместо очередной ржавой железяки изрядно потемневший от морской воды окованный сталью дубовый сундучок. Плотное дерево стойко выдержало испытание стихией, чего не скажешь про его замок и петли. Внутри меня ждала долгожданная награда – золотые украшения, инкрустированные драгоценными камнями. Я смог опознать алмазы – прозрачный и невероятно твёрдый минерал, а так же сапфиры и рубины – по сути, один и тот же минерал корунд, отличающиеся лишь цветом, обусловленным наличием примеси. По твёрдости они уступают лишь алмазу. Понятия не имею, сколько всё это добро стоит в белли. Золото приятной тяжестью лежит на ладонях – на первое время хватит. И лишь на обратном пути я осознал, что морская охота за сокровищами настолько меня захватила, что я совсем перестал следить за происходящим с моими товарищами. В своё оправдание могу лишь сказать, что никаких громких звуков я не слышал. И сейчас с той стороны был лишь городской шум, без малейшего намёка на моих накама. Проклиная себя последними словами, я бросил добытые ценности обратно в сундук и с бешенной скоростью понёсся к берегу. Моё чувство опасности тревожно молчало, но что-то мне подсказывало, что моё присутствие просто необходимо.