***
Бель проснулась от ощущения пристального взгляда на себе. Распахнув глаза, она резко села в постели, испуганно озираясь по сторонам и машинально прикрывая одеялом довольно фривольную ночную рубашку. Одежда всё так же аккуратно висела там, где она её оставила, за неплотно занавешенным окном ночная тьма сменилась глубокой серостью – несусветная рань, с какой стороны ни посмотри. Девушка вздрогнула, когда за её спиной прозвучал хорошо знакомый голос: — Не пугайся, это всего лишь я. С облегчением вздохнувшая девушка смешно дёрнула плечом и уже собиралась высказать пару неласковых своему бесцеремонному брату, как тёплая и немного шершавая на ощупь ладонь легла на её макушку, с лёгкостью обхватив пальцами всю голову. Изабелла поперхнулась заготовленными словами, поёжилась, зябко поведя плечами и заёрзала, растеряно при этом произнеся: — Майкл? Что на тебя нашло? — Прости, что беспокою тебя в такую рань. — Майкл между тем положил и вторую руку на голову своей сестре, бережно и нежно массируя кожу под роскошными черными волосами. — Но у меня назрел вопрос. Немного поплывшая сознанием от не до конца ушедшего сна и удовольствия от заботливых рук Бель шумно выдохнула: — Задавай уж, не тяни. Всё равно мне скоро надо было вставать. — Наши родители, Бель. Кто они? Где они сейчас? Сколько лет прошло с тех пор, как он спрашивал об этом? Она ведь совсем перестала думать о событиях столь далёкого прошлого. Столь же далёкого, и настолько же неприятного для неё. Девушка дёрнулась, сбрасывая оцепенение и одновременно с этим отстраняясь от брата. Желание говорить что-либо у неё отсутствовало напрочь. — Бель. — Её брат тяжело вздохнул, не позволяя ей вырваться из его хватки. Пытаться силой одолеть Майкла было абсолютно бесполезно, всё равно, что бодаться с горой. Похоже, время и правда пришло. — Не они, — буркнула девушка. — а она. —«Она?». — Наша любимая мамочка. — Почти пропела Изабелла, после чего без особого веселья хмыкнула. — Зря я надеялась, что ты напрочь забыл об этом... Ладно, слушай, раз уж ты действительно хочешь знать. Только вот учти – ничего интересного в этой истории нет. Она едва заметно вздохнула и пошевелила плечами, прогоняя прочь желание улечься вновь. После чего закрыла глаза и провалилась в свои старые воспоминания: — Однажды на пороге своего дома одна зажиточная пара из Кьянке обнаружила корзину с плачущим ребёнком. В пелёнки была засунута аккуратно сложенная записка с просьбой воспитать его как следует. Они и воспитали – так, как сочли нужным. Вырастили себе первоклассную служанку и экономку, держа её в черном теле и не позволяя выходить наружу. Моя жизнь представляла из себя тогда повторяющуюся день ото дня рутину. Уборка, готовка... И ведение семейного бюджета, как только я стала достаточно взрослой для того, чтобы выучиться писать и считать. Да ещё и показав отменный талант в бумажной работе. Бель сделала небольшую паузу, собираясь с мыслями. — В своё время я сполна отплатила за их «заботу», и особенно не держу на них зла. Сейчас, спустя много лет, я даже благодарна им кое в чём – ко мне они относились ровно, пусть и временами излишне строго, перегибая палку в попытках привить мне свои идеалы. Практичность для них была настоящей идеей фикс, в отличии от теплоты и заботы. Я многому научилась, но ещё больше оставалось для меня загадкой. — Можешь себе представить, насколько наивной и незнакомой с реальной жизнью была я тогда? Помани пальцем кто-нибудь – побежала бы куда угодно, хоть в глухую подворотню. Но мне повезло – первой, кто выманил меня наружу, оказалась наша внезапно вернувшаяся маменька. Именно тогда я и увидела тебя в первый раз. Ты был совсем крохой, меньше года. — Я была вне себя от счастья из-за того, что обрела настоящую семью. Несколько недель мы прожили вместе, втроём, словно настоящая семья. Пусть это время нельзя было назвать простым, но я наконец-то получила то, что жаждала больше всего. Изабелла внезапно сникла, придавленная всё ещё причиняющими боль воспоминаниями: — Большую часть дня наша мать где-то пропадала, возвращаясь лишь под вечер, будучи изрядно навеселе. Оставшуюся толику своего времени она тратила на тебя. Не знаю, что именно ей тогда двигало. Смешно вспоминать, но я до безумия ревновала её к тебе, но она всегда находила нужные слова и я вновь послушно помогала ей заботиться о тебе. Тогда я была слишком юна и не понимала этого, но с каждым днем её внимание к нам угасало. Однажды она просто исчезла, оставив вместо себя записку с просьбой позаботиться о своём брате. Только спустя время я поняла, что она просто проверяла, смогу ли я в одиночку позаботиться о тебе и не собиралась ждать ни единым днём больше. Майкл слушал её, не перебивая. А она, словно забыв обо всём, вновь переживала события тех дней. — Она оставила совсем немного денег и уже вскоре мне пришлось рвать жилы и разрываться между подработками и поиском полноценной работы, чтобы оплатить аренду той лачуги и прокормить тебя. С тех пор от неё не было ни единой весточки, и я хотела бы, чтобы так оно всегда и оставалось. Изабелла доверчиво прижалась к брату и совсем тихо произнесла: — Иногда я думаю, что лучше бы ей вообще не появляться в моей жизни. Не давать ложных надежд. Я чувствовала себя использованной, вещью, функцией – понимай как хочешь. Бель шумно выдохнула и открыла глаза: — Насчет отца... Я не говорила тебе раньше, но уверена, что ты и сам давно догадался. Постоянство и наша мать – понятия несовместимые, как видишь. Про наших отцов я знаю только с её слов. Как же она тогда выразилась... Она рассеянно потерла лоб. — «Были весьма богатыми и, самое главное – влиятельными людьми». — Нарочито-легкомысленно проговорила она в совсем не свойственной ей манере. — Вот такие вот у нас родители – мать-вертихвостка и знать не знающие про нас папаши. Мило, правда? Она развернулась в сторону брата, чтобы посмотреть ему в глаза. — Прости. Не слишком приятно осознавать, что тебя нагуляли и бросили, соблюдя минимум человеческих приличий. — Вздохнула она. — Мне раньше и в голову не приходило, насколько я обязан тебе. — Медленно произнёс Фарадей, после чего внезапно стиснул свою только и успевшую, что пискнуть, сестру в медвежьих объятьях. — Спасибо тебе за всё. — Прошептал он. Изабелла в шутку стукнула кулачком по его руке: — Ты эту ерунду-то брось – думать, что можно одним спасибо обойтись. — Заулыбалась она, сонно моргая слегка опухшими веками. Внезапно она нахмурилась и проговорила: — Не нравится мне твоя новая зеленоволосая знакомая. Вчера она без разрешения завалилась ко мне и пыталась побольше узнать о тебе. Она сердито покачала головой: — Пригрел ты на своей груди змею, сердцем чувствую. У меня мурашки по спине бегают от одного её вида. Майкл, скажи честно – она тебя вот этим, — Бель красноречиво очертила руками свои далеко не столь же заметные достоинства. — завлекла? Майкл фыркнул, словно скаковой конь – раз, другой, и всё-таки не удержался и захохотал. У девушки аж уши слегка заложило – настолько пробирающим оказался смех её брата. — Разумеется. Правда же, они так и притягивают? — Отсмеявшись, произнёс Майкл. Он ласково взъерошил волосы сестре, сбив на полуслове её гневную тираду. — Знаешь. — Задумчиво протянул молодой мужчина. — Мне даже на руку то, что все видят лишь красивый фасад. Изабелла замерла – раньше ей не приходилось слышать эти едва заметные суровые нотки в словах своего брата. Словно отзвуки бушующей где-то за горизонтом грозы. — И что же особенного в ней видишь ты, в отличии от других? — Спросила она его. — Оружие. — Без колебаний ответил Фарадей. — Настолько мощное, что любой бы на моём месте захотел бы заполучить его. Так что чем дольше люди будут думать, что Моне рядом со мной исключительно ради постельных утех – тем лучше для меня и хуже для них. — Не слишком ли ты самоуверен в деле, где замешана женщина? — С серьёзным видом спросила она. — Ты собираешь под своё крылышко капитал, а я – сильных людей. — Заметил Майкл. — Моне в первую очередь пират, и лишь потом женщина. Поверь, я не беру в свою команду тех, кого не смогу контролировать. Так что можешь не волноваться насчет её визитов – я поговорю с ней об этом. — Было бы здорово. — Кивнула головой Бель. — Только вот меня пугает, что ты почти убедил меня, что знаешь, что делаешь. Прошу, не поворачивайся к ней спиной. И не позволь ей затащить тебя в койку. Влюблённым мужиком управлять проще всего. Майкл в ответ лишь весело оскалился: — Спать с бомбой могут лишь безумцы и самоубийцы. А я планирую повидать весь мир и достойно встретить старость. Лучше расскажи мне о своих планах. Бель в ответ нахмурилась, но не похвастаться своими достижениями было выше её скромных девичьих сил.***
Свою сестру я покинул с чувством лёгкой фрустрации, но вместе с этим – громаднейшим облегчением. Она не лгала мне, это главное. И пусть её рассказ выставлял нашу семью не в самом лучшем свете, с помощью наводящих вопросов я узнал, что она не имела абсолютно никакого отношения к моей нынешней проблеме. Просто гора с плеч. Страх ослабил хватку своих когтистых пальцев на моём сердце, и я наконец-то смог вздохнуть свободно. Моя жизнь – не фальшивка. Оказывается, что проклятие матерей Ванписа не обошло стороной и меня. Только вот моя биологическая мать не погибла, а оказалась циничной пустышкой. Ну да и черт с ней. Всё равно Бель понятия не имела, где её искать и по сложившемуся впечатлению было сложно предположить, что она хоть как-то причастна к странностям моего прошлого. Если эта женщина вообще была моей матерью. К несчастью, экономика и финансы не были моим коньком, и я даже с помощью наводящих вопросов лишь приблизительно понял размах планов своей сестры на Вест Блю. Что ж, мне остаётся лишь пожелать ей удачи и попросить её не стесняться использовать моё имя для своих целей. Уверен, оно ей пригодится не раз. Что касается Логии – удивительно, насколько все недооценивают её опасность. Включая её саму, между прочим. Жалость и знание её судьбы подтолкнули меня на необдуманные действия по сохранению её в команде любой ценой, но лишь сейчас, после разговора с Бель, я до конца осознал упущенные Дофламинго возможности. Старые знания, воплощённые неизученной силой дьявольского фрукта. Воспоминания о том, что должно произойти. Потрясение, позволившее взглянуть на имеющиеся в моих руках карты. Осознание того, что либо эта сила будет на моей стороне, либо обратится против. Джинн выпущен из бутылки, и кто знает, когда она догадается «загадать желание». Пока что это лишь гипотезы, но что-то глубоко внутри меня подсказывало, что я хотя бы отчасти прав. И я собирался проверить их сегодня же. Обдумывая те крохи информации, что мне удалось узнать из беседы с Бель, я столкнулся в галерее с попавшими под мою горячую руку Тартачо и Ю. Они без особого энтузиазма драили залитый талой водой пол, причём Ю вновь замаскировала свои длинные конечности, сложив их вместе и укрыв под одеждой. Она скосила на меня глаза, после чего сделала вид, что не заметила мою скромную персону. Двигаясь максимально естественно, она укрылась за Тартачо от меня. Даже тот факт, что она была выше его на голову, не помешал. Не человек, а сплошное противоречие. Какой должна была быть жизнь, чтобы она была полна подобных контрастов? И кроме того, то, как она держится моего кока, больше похоже на одержимость. Надеюсь, она не станет ломать ему ноги, чтобы он никуда от неё не ушел. Не хочется видеть его расстроенным её смертью. Эрика я заметил не сразу – он с поразительным удобством развалился на украшавшем колонну узком козырьке и словно кот наблюдал за творившимся снизу. Заметив мой взгляд, он кивнул. Кивнув ему в ответ, я поймал на себе раздраженный взгляд Тартачо. Прекрасно понимаю его, но ему всё же стоит усвоить урок и хотя бы не искать себе приключений на задницу без поддержки. Хотя когда это кого-либо вообще останавливало? Я только надеюсь, что в следующий раз он хотя бы пару секунд потратит на размышления. Я прошел мимо этой парочки трудящихся, постепенно принимая мысль о том, что игры кончились. Вот она, твоя команда. Моне свинтила в неизвестном направлении, но я был уверен, что она обязательно вернётся утром. Тартачо при деле, Эрик наблюдает за ними, и есть у меня тревожное предчувствие, что отвязаться от одной скрытной красноволосой особы малой кровью не получится. Добавим к списку пока неизвестного навигатора. Если он окажется обычным, ничем не примечательным человеком, то я съем свою несуществующую шляпу. Не с моим везением на необычных личностей. Кстати о шляпах. Рассеяно провожу руками по неказистой и довольно потрёпанной одежке, оставшейся у меня с предыдущего острова. Пожалуй, стоит основательно опустошить кубышку и как следует закупиться. Ещё один пункт к планам на сегодняшний день. А что дальше? Что именно я хочу от жизни? Власти? Слишком запарно. Силы? Ладонь сама собой сжалась в кулак, под загорелой светло-бронзовой кожей словно струны напряглись жилы и отчетливо проступил рисунок вен. Слишком банально. Казалось бы, после шантажа Моне меня можно было бы заподозрить в желании любой ценой овладеть столь могучей игрушкой. Пусть даже об её будущем могуществе знаю лишь я. Но я по прежнему уважаю её за верность и стойкость, и по прежнему хочу увидеть её счастливой и свободной от своего прошлого. Слава? Стать Шичибукаем или Йонко? Королём Пиратов? Что-то в глубине души сопротивлялось. Словно я что-то упускал. Словно за мишурой из цветастых терминов не видел простую истину. Этот мир обширен и полон чудес, но любое приключение рано или поздно подходит к концу. Роджер покорил все моря, узнал все секреты этого мира – и сдался правительству. Можно только гадать, действительно ли он спланировал зажечь мечтой умы и сердца людей и начать эру Пиратов, но факт остаётся фактом – свои последние годы он обменял на вечную славу. Бессмертие в памяти людей. Белоус не стал всходить на опустевший трон, обретя то, о чём мечтал всю жизнь. Семью. И тем печальнее будет его конец – безнадёжно проигранный последний бой, унесший жизни множества его сыновей. Вряд ли о таком конце своей жизни он мечтал. Линлин и Кайдо словно окружили себя коконом после того, как достигли вершины. Одна зациклилась на собирании представителей всех рас, другой между попытками самоубийства копил армию фруктовиков, чтобы дать последний безнадёжный бой этому миру. Или своей смертельной скуке? Кажущаяся бесконечной галерея вывела меня наружу, во внутренний дворик дворца. Ночь сменилась серыми предрассветными красками – ещё немного и последние сумерки сменятся рассветом. Я с усилием провёл ладонью по волосам, окончательно взъерошивая и без того не блещущую порядком шевелюру и запрокинул голову вверх, провожая взглядом тающие в подступающем солнечном свете последние звёзды. Печальная судьба, если не знать, что следующей ночью они вновь покажут себя. Взберись ты хоть на вершину мира, всё равно останешься его пленником, упираясь в небо. Никто из великих так и не смог обмануть судьбу. Утреннее небо словно смеялось над жалкой вознёй смертных. Случайно возникшая мысль вызвала у меня чуть кривоватую улыбку. — Кажется, я знаю, что делать, если этот мир станет для меня безумно тесным. — Сообщил я равнодушному небу. Помотав головой, я фыркнул, выбрасывая из головы планы далеко грядущих дней. Работы предстоит непочатый край, хватит уже тут небу и воробышкам кукиши крутить. Проросшая как нежный росток сквозь асфальт мечта... Нет, скорее даже идея требовала крайне обстоятельного подхода.***
Любопытная ситуация – одни охраняют вполглаза, вторые планируют ворваться и похитить охраняемое, а третья сторона смотрит на всё это недоразумение со стороны и посмеивается в кулачок – ибо знает, что в выигрыше здесь останется только она. Недавнее покушение на короля привело к острому кадровому голоду среди государственных служащих – уж слишком обширный фронт работ образовался среди всего этого бедлама. Как следствие на охране пиратского корабля остались лишь исполнительные, но не отличающиеся особой сообразительностью или умением. И сейчас они лежали аккуратным рядом вдоль борта, без сознания и связанные со знанием дела. Где-то вдалеке шумела драка – товарищи нападавших спровоцировали потасовку между пьяными до изумления матросами и местной прибрежной отрепью, отвлекая портовую охрану от происходящего на «Лисе». Нападавшие не мешкали, прекрасно зная, где находится искомая цель. Ворвавшись в капитанскую каюту, они проигнорировали встроенный в стену сейф. Вместе этого они встали возле ничем не примечательного участка стены у дальнего угла и деловито шарили по ней руками до тех пор, пока один из них не нажал на нужный угол одной из досок. Деревянную стену разорвала угловатая трещина, обнажив крошечный и хитроумно спрятанный тайник, сделанный в точности под своё содержимое. Не зная именно, где он, пришлось бы в хлам разбить всю стену. Один из работорговцев бережно вытащил наружу деревянный футляр для документов, потратив некоторое время для того, чтобы извлечь его из идеально подогнанного паза. — Ухо... — Осёкся на полуслове один из работорговцев. Не каждый день на твоих плечах и спине вырастает десяток тонких женских рук, железной хваткой скручивая твоё тело в причудливую дугу. Череда мерзких хрустов выворачиваемых наживую суставов и работорговцы присоединяются к валяющимся на палубе людям короля. Между ними на палубе словно экзотические цветы выросли сплетённые между собой руки, превращаясь в тонкий женский стан с усыпанными роскошными черными волосами спиной и плечами. Бережно подхватив футляр, Робин деловито покрутила его перед глазами, осмотрев со всех сторон, и немного потрясла, вслушиваясь в раздающийся изнутри тихий шорох. Аккуратно вскрыв хранилище документов, она извлекла из него туго скрученный пергамент из великолепно выделанной кожи, перевязанный шелковой лентой. Сорвав её, она быстро пробежала взглядам по строчкам убористого текста, пока не добралась до причудливых подписей внизу и целой плеяды сургучных печатей. Обыкновенный договор о поставке живой силы, на первый взгляд. Если не считать фигурирующих в нём имён. Попадись эта бумажка на глаза какому-нибудь чиновнику из Мирового Правительства – и целым династиям работорговцев из всех Блю и Гранд Лайна придёт конец. Она окинула взглядом валяющихся без сознания людей из гильдии работорговцев. Вряд ли они имели хотя бы малейшее понятие, за чем именно их отправили. Подобная информация предназначена отнюдь не для рядовых. Великолепнейший компромат. Привалившаяся спиной к тёплой стене из рук Робин довольно улыбнулась – только что она обрела отличный рычаг давления на множество влиятельных людей. То, что они любой ценой постараются вернуть или уничтожить этот документ её не волновало. Всего лишь ещё одна досадная неприятность в её жизни. Нико Робин задумалась, на ходу меняя планы. Раньше она собиралась устроить грандиозную заварушку в порту и смыться под шумок на захваченном судне, предварительно выведя из строя персонал артиллерийских береговых батарей. Теперь же в её руки попал целый набор козырей, которые можно было использовать в свою пользу. Как славно, что главная оппозиция здешнего короля – именно крупные землевладельцы и работорговцы. Его наверняка заинтересует обнаруженный ею договор, и кто знает – возможно, его королевское величество милостиво закроет глаза на маленькие проказы членов Барок Воркс. За ним давно и прочно закрепилась репутация человека рационального и честного. Если удастся найти с ним общий язык – половина проблем уйдёт в прошлое. Пока выращенные её фруктом конечности-цветки бережно несли добычу к её убежищу, мисс Олл Сандей обдумывала оставшуюся часть проблем. Команда Фарадея. Из подслушанных разговоров она узнала, что по какой-то причине король Георг благоволит этой команде, и, более того, жертвой их неудавшегося рейдерского захвата оказалась родной сестрой капитана. Свою совесть Робин давным-давно похоронила внутри себя ради выживания, но от своей натуры так просто не спрятаться. Фарадей помог ей на том проклятом всеми богами острове, причём помог дважды – избавившись от печально известного Диаманте и буквально вручив её в руки Шичибукая. Правда, тогда она не слишком оценила этот поступок, но теперь, после предложения Шичибукая в её жизни появилось хоть какое-то подобие стабильности и союзников. Пусть даже этот союз временен, и, как обычно, закончится предательством сторон – она получила так необходимую ей передышку. Никто не может убегать всю жизнь без последствий. Никто. Неизвестно, какие цели преследует эта тёмная лошадка, но факты говорят сами за себя – ему она была нужна живой и на свободе. Большая редкость в этом прогнившем насквозь мире. История с Трестом вышла не слишком красивой, и ей не хотелось становиться врагом человека, получившего больше ста миллионов за свою голову едва выйдя в море и даже не успев добраться до Гранд Лайна. Этим он точно не удовлетворится – такой тип людей просто физически неспособен взять и остановиться на достигнутом. Она трезво оценивала шансы их группы при прямом столкновении – одного Фарадея может с лихвой хватить на всю их группу. Мистер Один силён, но полностью реализовать свои силы он сможет только в ближнем бою, тогда как Фарадей показал, что способен эффективно сражаться практически на любой дистанции. Она и женщина-крот в таком бою могут быть только поддержкой, и всё равно рискуют попасть под удар. Если бы стоял вопрос жизни и смерти, то они могли бы выгадать момент и на мгновение сковать противника, подставив его под удар – но этого может оказаться недостаточно. И тогда им точно не позавидуешь. А ведь Фарадей не один. Он каким-то чудом умудрился затащить в свою команду Логию из команды Диаманте и мечника, весь внешний вид которого кричал о тщательно скрываемой силе. Если они вступят в бой – им определённо конец. К тому же связаться с королём напрямую и без лишних свидетелей будет проблематично из-за последних событий. Но, возможно, две проблемы решат друг друга? Кто знает, возможно, будет достаточно простого извинения. К тому же стоит развить их знакомство и разузнать об его планах. Это наверняка пригодится в будущем. Пора перестать жить одним днём и самой планировать своё будущее, пока есть возможность. Нико Робин открыла глаза и окинула взглядом своих новообретённых помощников, со скуки решивших убить время игрой в карты, предусмотрительно захваченные с собой мисс Мерри Кристмас. Только вот к её глубочайшему сожалению превосходящее её противника мастерство она не захватила: Даз Бонс в пух и прах разносил её почти каждую раздачу и пока вёл со счетом двенадцать – четыре. Молодая женщина не доверяла им ни на грош, но для неё было в новинку осознание того, что она приглядывает за своей спиной лишь из-за въевшейся в плоть и кровь привычки, а не из жизненной необходимости. Стоило выжать из сложившейся ситуации максимум пользы, пока окно возможностей оставалось открытым.***
Очередную ночь на Архипелаге люди встречали по-разному. Напившиеся до изумления на стихийной попойке пропускали её сквозь себя, одаривая округу смрадом перегара. Обслуживающий персонал многочисленных отелей и курортных комплексов наконец-то смогли прикорнуть в беспокойном сне, готовые мгновенно вскочить и уже со въевшейся в подкорке услужливостью поспешить обслуживать гостей. Под тусклым светом газовых ламп мешки под глазами королевского чиновника казались особенно рельефными – покой ему не снился даже в те жалкие пару часов сна, которые он смог себе позволить. — Кто ваш наниматель, и с какой целью вы прибыли на Филджи. — Серьёзная нехватка сна не помешала дознавателю уже битый час задавать по кругу одни и те же вопросы абсолютно одинаковым тоном, испытывая на прочность терпение закованной в массивные кандалы и стреноженной цепью с каторжным шаром-грузом девушки. Венди – та самая блондинка-охотница на пиратов – угрюмо промолчала, уставившись в пол. За её спиной стояли два вооруженных амбала-конвоира – местные со всей серьезностью восприняли слова того пирата о её опасности. На её вопрос какого дьявола королевская власть сотрудничает с пиратом чиновник ответил, что их остров обладает широкой автономией, и пока персона не нарушает законов королевства – её не преследуют. А вот она умудрилась нарушить целый перечень законов и постановлений Филджи, не сообщив по приезду о своих планах и роде деятельности, не получив королевскую лицензию на охоту за головами, и что хуже всего – имела наглость устроить пальбу в черте города и подвергла опасности простых жителей. Её фамилия не произвела на чиновника ни малейшего впечатления, и изрядно рассчитывающая на этот козырь Венди внезапно осталась без защиты перед безликой и равнодушной бюрократической машиной. Время тянулось ужасно медленно – а дознаватель никуда не спешил, с неторопливостью мельничного жернова перемалывая терпение девушки. Она уже сбилась со счета, сколько длилась эта медленная и изощрённая пытка без всякого рукоприкладства, и с всё больше нарастающей паникой понимала, что этот разговор – лишь первый из множества грядущих. Ей казалось, что снаружи прошел уже целый день, когда её без предупреждения вывели из допросной и отконвоировали в малюсенькую камеру. Два с половиной широких шага туда, два с половиной сюда, грубый, но чистый на вид матрас с тонким одеялом на каменном возвышении и закрытое толстой железной крышкой углубление в полу. Судя по едва уловимому запаху чего-то едкого – туда предполагалось ходить по нужде. Чистоплотную девушку передёрнуло от одной мысли об этом. И всё это великолепие должно было освещаться через мелкое окошко возле небрежно побелённого потолка. Мутное толстенное стекло было намертво вмуровано в стену. За её спиной захлопнулась дверь, лязгнул замок и теперь она была предоставлена сама себе в абсолютной темноте. Звуки шагов стихли вдали, а Венди всё стояла возле входа и смотрела в никуда и никак не могла заставить себя лечь. И это несмотря на прошедший день, полный беготни и закончившийся двумя допросами. На два больше, чем ей бы хотелось. Устало привалившись спиной к двери, она пыталась заставить мысли течь немного быстрее. Увы, легкомысленность не лучший товарищ в поисках решения проблем, и внутри её головы в такт сердцебиению пульсировала лишь тупая усталость. Она со стоном улеглась на матрас, постаравшись устроиться так, чтобы проклятые железки не так больно впивались в кожу. Сон по давно выработавшейся привычке пришёл быстро, такой же бестолковый и тревожный, как и прожитый до этого день. Проснулась Венди от противного скрежета камня об камень. Руки сами собой дёрнулись, но схватили лишь пустоту – её любимицы не было на привычном месте. Страх холодным потом окатил охотницу – без оружия она чувствовала себя хуже, чем голой. Густая тьма камеры сменилась глубокой, насыщенной серостью. Тренированный взгляд Венди цепко выхватил из неё очертания её узилища. Дверь всё так же была закрыта, и ни шороха не доносилось из-за неё. Переведя взгляд со стен и двери вниз, она с удивлением заметила, что одна из составлявших пол каменных плит оказалась приподнята над своими соседками. Блондинка сползла со своего ложа и устроилась на коленях рядом, не обращая внимания на неприятно впившиеся в колени стыки между плит. Обхватив пальцами показавшуюся наружи грань, и, приложив немалое усилие, она смогла поставить на попа грубо обработанную плиту. Под ним вместо сплошной поверхности она увидела зёв уходящего вниз узкого туннеля. Чернота внутри казалась бездонной.***
Шаг. И ещё один. Шаг за шагом в полной темноте, ориентируясь лишь на слух и касаясь земляной стены подкопа. Венди лишь чудом не застряла, когда протискивалась сквозь дыру – кандалы цеплялись за стенки, подол платья скатался валиком на бёдрах и едва не закупорил её там намертво. А сколько ещё усилий было потрачено, чтобы вернуть плиту на своё законное место. Почему она полезла туда? Сквозняк. Едва ощутимый ток воздуха проходил через эту дыру, а значит, ему было где выходить. К тому же было легко понять, что подкопы сами собой под камерами не появляются, и её наниматель пришёл ей на помощь. Вживую она его так и не увидела, лишь искаженный голос через Ден Ден Муши. К счастью, петлять ей не пришлось – больше похожий на нору подкоп вёл прямо, уводя её всё дальше и дальше от дворцового комплекса. Пахло в нём землёй и чем-то странно душным и противным. Венди в ярких красках представила, как она сейчас выглядит – чумазая, в испачканной землёй простом платье, тащащая в руках железное ядро. А про волосы она побоялась даже подумать. Время шло, она шагала и считала свои шаги. Порой земляной туннель пронзал далёкий гул, и тогда она останавливалась и напряженно вслушивалась во тьму, пытаясь хоть что-то понять. Но всякий раз надежда оказывалась тщетной, и ей приходилось продолжить свой путь. На девятой тысяче привыкшая к темноте девушка внезапно увидела пляшущий в конце подкопа отблеск света. И с каждым шагом он становился всё ближе и ближе. Запахло кровью и свежими потрохами. Она хотела аккуратно подкрасться к выходу из тоннеля – насколько тихо, насколько ей бы позволило навешанное на ней железо. Только вот почти в самом конце земля предательски обрушилась под ней, и она свалилась на внезапно круто ушедший вниз земляной пол, кубарем преодолев последние метры до выхода. Пара секунд – и она плашмя вывалилась из дыры в стене в широкий, хорошо освещённый подвал, пребольно стукнувшись спиной и щекой об утоптанный до каменной твёрдости пол. Здоровенный кожаный ботинок с окованным металлом носком оказался прямо перед её лицом, когда она открыла глаза. Подобрав под себя ноги и сгруппировавшись, она резко оттолкнулась подобранными под себя ногами и отскочила в сторону, потрясённо уставившись на невероятно массивную фигуру, которая до потолка заполняла собой всё помещение, как ей показалось вначале. Руки здоровяка были полностью оголены и лоснились от жира и капель крови. Под грубой кожей перекатывались настоящие валуны из мышц. Запястья превосходили по ширине талию Венди, а пальцы скорее напоминали огромных размеров сардельки с ногтями, больше похожими на раковины черепах. Необъятное по своим размерам брюхо было скрыто под замызганным кровью широким кожаным фартуком тёмно-коричневого цвета. Из-под него выбивались потёртые жизнью грубые льняные штаны тёмно-синего цвета и кожаная безрукавка, покрытая многочисленными карманами с металлическими пряжками. Ноги были под стать рукам – могучие и широкие, словно колонны, с лёгкостью удерживающие на себе всю тяжесть жира и мышц. Человек субтильного телосложения смог бы использовать один его ботинок в качестве небольшой лодки. Лицо и голову незнакомца скрывал джутовый мешок с неровными, простроченными белой холщовой нитью швами. Две небрежно прорезанные дыры на месте глаз – единственное, что хоть как-то выделялось на его поверхности. Здоровяк в этот момент заканчивал разделывать тушу быка, остатки которой лежали на массивной колоде. Повернув в сторону Венди голову, он вонзил мясницкий тесак в покрытую многочисленными следами поверхность колоды и одним махом скинул кости в находящуюся рядом яму, и, подхватив висевшую рядом тряпку, вытер от крови свои ладони. Шума от их падения Венди так и не дождалась Несмотря на невероятную упитанность, двигался громила бесшумно и с неожиданной скоростью и грацией. Он указал пальцем на сковывающие девушки железяки. Пока Венди на одно мгновение перевела взгляд на них, здоровяк оказался прямо возле неё. Опустив свои устрашающие руки, верзила без всяких усилий разорвал сковывающее её железо, словно бумажные ленты. Бедный метал лишь пронзительно скрипнул в могучих лапищах, прежде чем превратиться в никчемный металлолом, мимоходом брошенный в угол мясницкой. Сделав приглашающий жест, здоровяк подошел к одной из стен. Этот обширнейший подвал в каком-то роде был похож на муравейник – множество ходов начинались в его стенах. Какие-то достаточно большие, в которые обычный человек мог пройти, не нагибаясь и не поворачиваясь боком. Другие совсем мелкие, но в таком количестве, что некоторые стены больше напоминали пчелиные соты. Несмотря на весь объём земляных работ, в самом подвале было чисто – если не считать разделочную колоду и крюки с массивными тушами быков, свисающие из-под потолка, замеченные девушкой в последнюю очередь. Некоторые из них были свободны, и блестящую сталь кое-где подпортила ржавчина. Сердце у Венди ушло в пятки – на какую-то секунду она увидела себя висящей на одном из них, с вонзившимся под рёбра ржавым остриём и медленно истекающей кровью. Тряхнув головой, она стряхнула с себя наваждение и абсолютно бесполезное чувство страха. Выбор у неё был не так уж и велик – либо вперёд, следуя его указаниям, либо попытаться скрыться через один из оставшихся проходов. Возможно, вернуться обратно в камеру, к ожидающим её бесконечным допросам. Девушка замерла в напряжении, не зная, как ей поступить. Остановившись возле стоящего у стены длинного деревянного ящика, мясник-в-мешке к вящему удивлению девушки вытащил оттуда её любимицу и болтавшийся на её прикладе миниатюрный рюкзак с подсумками для боеприпасов и набором инструментов для разборки, чистки и смазки. С грохотом закрыв крышку ящика, здоровяк кинул винтовку её владелице, и Венди с внезапным внутренним трепетом подхватила свою карманную артиллерию. Знакомая тяжесть в руках придала сил и уверенности. Тонкие пальцы девушки пробежались по винтовке, проверяя её состояние. После пары нажатий оружие неожиданно легко распалась на две неровные части – ствол и прицел остались висеть на ремне, закинутом девушкой на плечо, а в её руках остался несуразно громоздкий крупнокалиберный пистолет с пристёгнутым прикладом и здоровенным магазином. Длина винтовки не подходила для использования в помещении, и неизвестный широкой общественности оружейник нашел оригинальный, но граничащий с безумием выход из этой ситуации. Толстяк терпеливо пождал, пока она подготавливала оружие, после чего подошел к одному из проходов, и поманил девушку к себе. Колебалась она недолго. На её вопросы здоровяк лишь поднёс указательный палец к рту под мешком, и ей осталось лишь принять правила игры и оставить своё любопытство неудовлетворённым. Здоровяк указал ей на проход, после чего вернулся обратно к колоде, прихватив по дороге мясную тушу. В его руках она растеряла всю внушительность, словно была раньше не здоровенным быком, а мелкой овечкой. Ей не осталось ничего иного, кроме как шагнуть в указанный проём. Вёл он её странно – то поднимался наверх, то спускался вниз. Всю дорогу Венди не покидало ощущение, что за ней пристально следят – и при этом сколько бы она не оглядывалась, ей так и не удалось никого заметить. Тоннель привёл её к очередному спуску, и земляной пол сменился пусть и утоптанной, но глиной. Дробный стук далеко позади заставил её вздрогнуть и оглянуться – без всякого смысла. В кромешной тьме даже она ничего не могла разглядеть. Она хотела уже было бежать со всех ног, как тоннель окончился деревянной стеной. С силой упёршись в неё руками, Венди сдвинула её со своего привычного места. Деревянный щит со скрипом открылся до конца и она оказалась перед входом в заставленный огромными бочками винный погреб. Обернувшись, она увидела такую же за своей спиной – оказалось, она вышла через аккуратно прорезанный тайный проход в торцевой стенке невероятно старой бочки. Пока она озиралась по сторонам, за её спиной раздался голос. Странный, хриплый, и подозрительно знакомый – казалось, его владелец предпочитал разговаривать как можно реже: — Найди красноволосого Калиостро. Ждите дальнейших указаний. Осталось недолго. — Что... Это же ты? — Запоздалый вопрос оказался задан пустоте. За её спиной никого не было, насколько можно было рассмотреть под тусклым светом винного погреба. Венди закрыла тайны проход, задвинув обратно вставшую на мест стенку бочки. Щели были настолько незаметны, что девушке на мгновение показалось, что всё, что с ней только что произошло было обычным несуразным сновидением. Терзаемая странным предчувствием, девушка как смогла привела себя в порядок и после недолгих поисков нашла ведущую вверх крутую лестницу. Дверь погреба оказалась не заперта, и Венди ошеломлённо прикрыла глаза ладонью – яркий утренний свет казался ослепительным после прогулки под землёй. Перекрикивание людей, рабочая суета, тепло от огромных печей, стук ножей по дереву, шипение пара и уйма шибающих в нос вкусных запахов – она оказалась в углу обширной кухни в самый разгар готовки. Пока её не заметили и не начали задавать глупые вопросы, Венди бочком, бочком, вдоль стеночки выскользнула из кухни – чтобы лицом к лицу столкнуться с мрачными мордоворотами на выходе, вооруженными заурядными кремниевыми ружьями. — Мне нужен красноволосый Калиостро. — Скороговоркой протараторила охотница, вскинув вверх руки и демонстрируя пустые ладони. Свою пушку Венди предусмотрительно повесила на ремень так, чтобы в любой момент выстрелить из неё. Громилы мрачно переглянулись, удерживая её на мушке. Её красавицу ожидаемо отобрали, но сейчас она была уверена, что в случае чего сможет справиться с ними и завладеть ей снова. За то время, что они потратили на то, чтобы направить оружие она бы успела уложить их дважды – без разницы, огнём или голыми руками. Вели её не так уж и долго – похоже, что целое заведение было снято под нужды одной сплоченной группы. Помещения патрулировались и охранялись работорговцами – а никем иными они не могли быть, раз прозвучала настолько печально известная фамилия. Конечной в их маршруте оказался хорошо обставленный кабинет. Необъятных размеров дубовый письменный стол оказался завален стопками бумаг, писем и донесений. Хозяина Венди узнала сразу же – ещё не старый и крепкий мужчина с кроваво-красной шапкой волос, посеребрённой первой сединой, стоял перед растянутой на стене картой Архипелага, утыканной множеством разноцветных флажков. Одет он был просто и практично, в дорожный костюм – словно плантатор, только что вернувшийся со своих угодий и готовый в любой момент сорваться обратно. Венди мимолётным взглядом отметила для себя несколько деталей. Светлая шелковая рубашка, плотные брюки, слегка потёртые с внутренней стороны голеней, отличного качества кожаные ботинки. На один из стульев за письменным столом было небрежно брошено длинное пальто со шляпой-котелком сверху. Загорелый, с заострёнными, обветренными чертами лица. Длинный нос с заметной горбинкой, светлые, упрямое сжатые губы, глубокие морщины на лбу и крупные скулы. Скорее закоренелый практик и полевой боец, а не кабинетный тактик или управляющий. Услышав шаги, он полуобернулся, хмуро уставившись на вошедших к нему людей. Доброжелательности на его лице не было ни на грамм. Приведшие сюда Венди громилы словно стали меньше ростом, но тем не менее чётко отрапортовали, что поймали нарушителя в районе кухни, и он немедленно потребовал встречи. Быстрым взглядом окинув с ног до головы странно спокойную в подобных условиях девушку, он взмахнул рукой и приказал: — Верните ей оружие и проваливайте. — Дождавшись, пока его люди уйдут, изо всех сил скрывая чувство облегчения на лицах, красноволосый коротким жестом пригласил охотницу сесть на гостевой стул перед письменным столом. По-простому плюхнувшись на хозяйское место, мужчина с видимым удовольствием закинул ноги на стол – при этом не задев ни единой бумажки. — Так ты и есть то самое обещанное подкрепление? — С едва читаемым любопытством поинтересовался он у аккуратно севшей на очень удобный стул Венди. Та лишь неопределённо пожала плечами и произнесла: — Я лишь ждала и делала то, что мне приказывали. Раз наниматель привёл меня сюда – значит, так оно и есть. — Надеюсь, всё, что про тебя было написано – правда. — Калиостро склонил голову набок, разглядывая свою собеседницу. — Никогда бы не подумал, что подобная прелестная девушка окажется смертельно опасным наёмником. — Для иных это оказалось последней ошибкой. — Коротко ответила Венди, не собираясь вдаваться в подробности, что на её счету пока что не так уж и много заказов. Впрочем, пока что она провалилась лишь единожды – и это поражение занозой зудело внутри её гордости охотника. — И как поживает наш таинственный благодетель? — Протянул красноволосый. — Сказал, что ждать нам осталось недолго – что бы это ни значило. Калиостро задумчиво потёр пальцами гладко выбритую нижнюю челюсть. Обрадованным или возбуждённым полученным известием он не выглядел. — Ожидаемо. Но, боже, как же не вовремя. — С заметной досадой процедил он. — Что-то случилось? — Больше из вежливости спросила его Венди, тратя все свои силы на то, чтобы выглядеть достойно в столь неподходящем виде. — Проблема за проблемой. — Поморщился Калиостро. — Если некомпетентность моих двоюродных родственников была ожидаемой, то пропажу моего племянника предвидеть я не смог. У него такие же волосы, как у меня, только виски выбриты. Обычно он неразговорчив и сторонится людей, но здесь так многолюдно, что он мог растеряться и заблудиться. — Голос работорговца на секунду наполнился неподдельной заботой и тревогой, но мужчина быстро взял себя в руки. — Ты случайно не встречала его? Его зовут Ю.