В огне не горит, в воде не тонет.

2000 год — Еще раз я услышу, что вы с отцом ее «тренируете», и я заберу ее к себе! Высокий женский голос донесся до слуха малышки, притаившейся у двери. — Она еще мала для этого! Я не позволю превратить ее детство в армейскую подготовку, как ты это сделала со мной! В ответ из-за двери послышалось тихое: — Машенька, доченька, ну послуша… — Нет, мама! Я уже три сотни лет Машенька, она еще ребенок и я запрещаю ее калечить. — Маша! Она же не просто ребенок. У нее дар, а мож и не один. Развивать пора уж, поколь дается. — Да как ты не поймешь! Она как раз-таки просто ребенок. С даром или без. Просто. Ребенок. Внутри стукнула оконная створка, по деревянному полу избы стукнули каблуки. — Вот и отец! Явился не запылился. Посмотри, что пишет. Тихий шорох бумаги и глубокий вздох. — Доченька, он же как лучше хочет. Внучка наша великой колдуньей станет, коль воспитывать сейчас начать. Ты ж сама не ведаешь, какой силой ее одарило. А сила великая, не абы какая! — Да, не знаю! И знать не хочу! Ты хоть помнишь, как я с тобой тут жила? С лешаками, с водяным, с мавками- это подходящее воспитание для ребенка? — Пошто ты на водяного то наговариваешь? Хорошо ты росла, добро. Сама же дочку ко мне отправила, что теперь, передумала? — в голосе начало появляться раздражение. — Не передумала! Но и мучать своего ребенка я не позволю! Ей и шести нет, а ты уже на ритуалы замахнулась! — Да какие ритуалы, доченька. Оборотничество в крови у нее, ничего страшного не случится. А ты иди лучше, с Финистом повидайся. Он незнамо сколько уже ко мне лётает, про тебя хочет разузнать. Соскучился небось. Девочка вздрогнула. Вот сейчас мама выйдет и ее рассекретят. Она кубарем скатилась с лестницы и помчалась в сторону леса. Отбежав на приличное расстояние, она остановилась и огляделась. Лес ей был знаком, как собственные пять пальцев: в компании леших она излазала все потаенные тропки, с мавками исследовала берег озера и кусок подводной пещеры. Вокруг было светло, в эту часть леса свет беспрепятственно проникал через кроны берез. Если пойти прямо- выйдешь к озеру, направо- зайдешь в темный сосновый бор, налево- к гнездовью Финиста. Повертев голову, девочка побежала вперед. Уже через пару минут перед ней во всей красе предстало Навье озеро: огромная водная гладь, там и здесь плавают желтые пятна кувшинок, берег густно зарос камышом и рогозом. Она шумно выдохнула. Здесь ее точно не будут искать. Послышался плеск, и на поверхности показалась синеватая голова водяного. Он выглядел бы как статный мужчина средних лет, если бы не бледно-голубые волосы, такого же цвета кожа, жабры и скрытые под водой хвост и перепончатые ладони. — Ого! Кто пожаловал на мое болото! Девочка улыбнулась. С водяным у нее были теплые доверительные отношения. Он был эдаким добрым дядюшкой, который всегда был готов помочь и поддержать. — — Привет, дядь Вакуль. Как поживает ваше мокрейшество? Водяной рассмеялся, вода забулькала у него в горле. — Ох, внучка, старость не в радость, сама понимаешь. Голова вот второй день болит. Хотя, — он заговорщески понизил голос, — думаю, это потому что моя ненаглядная жёнушка удумала перестановку на дне. — Значит, голова у тебя из-за меня болит? — воскликнули за его спиной. Водяница подплыла ближе и окатила суженого водой. — Я, между прочим, пытаюсь привнести хоть немного разнообразия в наше тухлое жилище, — водяница обернулась на гостью, — привет, дорогая! Посмотри, что происходит! Я ишь думала, что утоплюсь- и дело с концом, а тут этот старый хлыщ утащил меня в свое вонючее холостяцкое логово! — И тебе привет, Настасья, — девочка изо всех сил пыталась сдержать смех. Такие перепалки между хозяевами озера были скорее обыденностью, так что переживать за них не приходилось. Настасья осмотрела малышку. — Ты сегодня смурная какая-то пришла, деточка, что стряслось? С бабушкой поссорилась? Девочка опустила взгляд. — Да нет, не то чтобы поссорилась… Настасья махнула хвостом на мужа, подплыла к самому берегу и устроилась на нагретых солнцем камнях. — Значит так: я собираюсь загорать, а ты рассказывай все, как есть.

***

8 сентября 2003 года Тяжелые крепления штор громко проехались по гардине и яркий утренний свет залил комнату. С кровати стоящей впритык к окну послышалось недовольное бурчание. Лежащая там девочка завозилась, накрывая голову одеялом и прижимая руки к ушам, чтобы заглушить громкую музыку. Побудка в императорской гимназии всегда происходит по одному сценарию: шторы разъезжаются, наполняя комнаты солнечным светом, начинает играть музыка, повсюду звучат недовольные голоса учеников. Музыку позволяли выбирать старшим, поэтому репертуар колебался от пионерского гимна до задорных дискотечных мотивов. Сегодня играло что-то из классики рока, что означало, что до волшебного магнитофона добрались выпускники. Первую неделю после инициации первоклассники не учились. Традиционно им позволялось познакомиться с гимназией, привыкнуть к порядку жизни, а также за эту неделю все были обязаны разобраться с полученными талисманами. Большинство ограняли камни под кольца и медальоны, некоторые сделали себе серьги, кто-то носил браслет. Мира высунула голову из-под одеяла и резко села, потирая глаза. На второй дубовой кровати зевала завернутая в одеяло одноклассница. У девочки было красивое имя Любава и неприятный дар некроманта, из-за которого ее побаивались все, кроме старшеклассников и, пожалуй, Мирославы. На самом деле, бояться пока было нечего. Любава была щуплой, тонкие руки, казалось, не могли навредить и бабочке, а пушистые светлые волосы делали ее похожей на домовенка, которые часто мелькали в коридорах. Мирослава безмолвно кивнула на дверь ванной, смежной со спальней девочек и Любава протянула вперед кулак. На счет три Мира выкинула ножницы, а Любава камень. Недовольно поморщившись, вылезла из теплого кокона и поплелась в ванную умываться. Такая традиция сложилась еще с первых дней совместного проживания. Как и другая, которая доставляла больше неудобств, чем могло показаться. Когда заканчивалась первая песня побудки, в комнату с громким криком вваливались Лазарь и Ваня. Потом Ваня, будучи громким и непоседливым, устремлялся дальше по коридору, а Лазарь чинно желал доброго утра и уходил обратно в спальню. Вот и сейчас, после громкого стука, распахнулась дверь и за ней показались две лохматые макушки: потемнее и посветлее. — Подъем-подъем! Кто не встал, того убьем! Мира шутливо прикрыла уши и рассмеялась. Ваня уже унесся к мальчикам из комнаты слева, а Лазарь стоял на пороге, весело улыбаясь. — Утречко доброе. Готовы к урокам? Мира пожала плечами. Из ванной вышла Любава с зубной щеткой во рту. Кивнув привычному гостю, она подошла к шкафу, стоявшему рядом с дверью и начала копаться в вещах. Лазарь тут же выпрямился и пригладил волосы. — Привет, Любава, — он неловко переступил с ноги на ногу, — как настроение? Девочка выглянула из-за дверцы и что-то неразборчиво прошамкала. Фыркнув, она вытащила изо рта щетку и повторила: — Все отлично, сам как? Лазарь чуть расслабился. Сложно бояться некроманта, когда некромант-это маленькая растрёпанная девочка в зеленой пижаме. — Я в поряд… Не успел он закончить фразу, как ему в спину влетел вечно энергичный Ваня. Любава прыснула, прикрывая рот рукой. Ваня огляделся и, схватив Лазаря за ворот футболки, утащил назад, громко захлопнув дверь. Девочки вновь расхохотались. Близость первого урока делала ребят нервными, и, если Мира просто была сонной и задумчивой, то Ваня превратился в подобие мячика-попрыгунчика, который носился по общежитию со скоростью, близкой к скорости света. Доиграла последняя третья песня побудки что означало, что до завтрака осталось пятнадцать минут. После завтрака их ждал урок магической теории со знакомым уже Дмитрием Алексеевичем в роли преподавателя. В столовой было шумно. Десять длинных тяжелых столов были расставлены рядами. За столом в стратегически удобном для обзора углу сидели преподаватели: обычно полным составом в начале приема пищи или по двое-трое под конец. Остальные столы предназначались для учеников. Младшеклассники сидели ближе к преподавательскому столу. Выпускники расположились в противоположном углу, тихо переговариваясь за едой и сравнивая доклады на предстоящий урок. Первый класс сидел как на иголках. То и дело вдоль стола проходили учителя, чтобы сделать замечание слишком расшалившемуся ребенку или попросить детей быть потише. Дмитрий Алексеевич молча наблюдал за учениками со снисходительной ухмылкой на губах. — В этом году хороший набор, вы так не думаете? Он повернул голову. На соседний стул грациозно присела Марья Моревна. — Давно я не видывала таких даров. На моей памяти, природных эмпатов наша гимназия не выпускала уже лет пять, а некромантов все десять. Дмитрий Алексеевич нашел глазами сначала Весту, потом Любаву и медленно кивнул. Его взгляд остановился на Мирославе, которая в этот самый момент угрюмо смотрела на Ваню, который стащил у нее блюдце с клубничным вареньем. — Мне очень интересен дар Мирославы. Я часто встречал дар оборотничества, но ее камень не дает мне покоя. Это же дымчатый кварц? — Да, — собеседница отпила из стакана с черными стенками неизвестный напиток, — он самый. — Самый непредсказуемый минерал для оборотня. Как думаете, — он вновь повернулся к Марье, — что это может значить? Та медленно поставила стакан на стол и посмотрела на мужчину. В глазах пробежал отблеск света лампы. — Если честно, Дмитрий Алексеевич, я не знаю. Ее дар-родовой по линии моего отца, а как трактовать столь необычный для него камень никто не знает. — Вы не спрашивали у ее деда? Марья Моревна посмотрела на дочь. — Он тоже не знает. Мира, словно почувствовав, что на нее смотрят, отвлеклась от разговора с Лазарем и кивнула учителям. Дмитрий Алексеевич задумчиво протянул: — Да, она точно нас еще удивит. Но собеседницы уже не было рядом, только длинная коса мелькнула у выхода из столовой. В это время у первоклассников за столом кипел жаркий спор срочно требующий разрешения. — Да я вам говорю, кольцо удобнее! — Ты же его потеряешь через неделю! — Ну конечно, а ты своим браслетом зацепишься и все! Тю-тю! — А вот и не зацеплюсь! — А вот спорим? Лазарь и Ваня, сидящие напротив, протянули друг другу руки. — Мира, разбей! Мира отвлеклась от чашки с чаем и лениво стукнула ладонью по их скрепленным рукам: — Глупый спор. Ваня тут же взвился. — А ты что думаешь? Я на тебе ни кольца, ни сережек не вижу! — А ты и не увидишь, я не хочу показывать. Ваня прищурился и пристально осмотрел одноклассницу. Он выглядел так забавно: лохматый, курносый, в кое-как надетой наспех форме с подозрительным прищуром, что сидящая по левую руку от Миры Любава усмехнулась: — У нее медальон, — Мира исподлобья посмотрела на соседку, — не злись, Мирка, он бы все равно узнал. Но эта крупица информации только раззадорила Ваню. — А что за медальон? Покажешь? Красивый? Мира только отмахнулась. Ей не хотелось показывать украшение, потому что оно выглядело слишком громоздко и несуразно. К тому же, медальон принадлежал ее деду, потому, по словам матери, не стоило показывать его кому попало. — Красивый. Отстань. Ваня на секунду поник, но тут же нашел новую цель в лице девочки с множеством сине-зеленых косичек. Говорили, что у нее в роду были водяные, от которых она унаследовала необычный цвет волос и дар травницы. Завтрак подходил к концу. Ученики потихоньку начали собираться и выходить из столовой. Мира копалась в сумке в поисках листочка с расписанием и потому не видела изучающего взгляда Лазаря, сидевшего рядом В просторном кабинете с ровными рядами парт стоял ровный гул детских голосов. Урок теоретической магии должен был начаться с минуты на минуту, поэтому дети негромко переговаривались. Мира педантично раскладывала на парте письменные принадлежности, пока Любава сражалась с замком на форменной сумке. В гимназии все носили одинаковую форму: одинаковые черные мундиры с золотой строчкой, брюки и высокие ботинки, облегающие голень. Также ученики получали одинаковые кожаные сумки, учебники и тетради. Строго следили за соблюдением дресс-кода и поведением, за распорядком дня и успехами в учебе. — Фух! — выдохнула Любава. — Наконец-то открыла, а то каждый раз заедает. Сидящий впереди Лазарь развернулся к однокласснице. — Что у тебя там? Девочка приподняла над столом сумку и показала металлический замок: — Да замок тут… — Дай гляну, — не дал закончить Лазарь, потянувшись за сумкой. Он осмотрел замок, повертел сумку в руках, что-то подцепил ногтем, поднеся механизм к самым глазам. — Ага… Любава внимательно следила за манипуляциями одноклассника. — Что такое? Лазарь попытался открыть замок, но тот опять заупрямился. — Я понял в чем дело, — он еще раз осмотрел сумку, — если после уроков принесешь, смогу починить. У Любавы радостно вспыхнули глаза, но она тут же сощурила их и изогнула губы в усмешке. — А с каких это пор ты у нас мастером заделался? Не доломаешь? Слева от нее Мира нарочито громко фыркнула. Любава резко повернулась к ней: — Что смешного? — Да так, ничего, — все еще улыбаясь ответила Мира. Любава перевела недовольный взгляд с соседки на мальчика и обратно и вздохнула. — Ладно, я чего-то не знаю? В этот момент в разговор вклинился вездесущий Ваня. — Так Лазарь же потомок этого, как его, ну который еще… — Данилы-мастера, — перебил его тихий мелодичный голос. Ребята подняли головы. Рядом стояла рыжая девочка с огромными светло-зелеными глазами. — О! Веста! — тут же воскликнула Ваня, — А тебя чего на завтраке не было? Веста легонько улыбнулась и небрежно ответила: — Проспала. Лазарь недоуменно поднял брови. Проспать с такой-то побудкой не представлялось возможным. В гимназии не было ни единого шанса не услышать будильника, ведь «будильник» звучал отовсюду. Тут распахнулась дверь, прозвенел звонок. В класс вошел Дмитрий Алексеевич. Дети тут же разбежались по своим местам и сели, все как один сложив руки на партах. Учитель чеканным шагом прошел между рядами и повернулся к классу. — Доброе утро тем, с кем не виделись. Поздравляю с началом настоящего учебного года. Не будем тянуть резину, открывайте тетради и записывайте: основы магической теории. Он взмахнул пальцем и на доске за его спиной мел на доске вывел ровные тонкие буквы с сильным наклоном. — Итак, магические действия делятся на три основных типа: заклинания, проклятия и обряды, — на доске мел провел три стрелки и выписал каждое слово, — кто-то может ответить, чем они отличаются друг от друга? Вверх взмыли две руки: Весты и Лазаря. Учитель повел рукой в сторону девочки: — Веста, прошу. Та медленно поднялась с места и тихим размеренным голосом пересказала определение, вычитанное вчера в учебнике: — Заклинания-это малая форма магии, которая изъявляет желание волшебника. Чаще представляет собой слово или фразу, направленную на совершение конкретного действия. Дмитрий Алексеевич удовлетворительно кивнул и сделал еле заметный пасс рукой. Ручка на его столе ожила и сделала короткую запись в блокноте. — Хорошо, — жестом он позволил девочке сесть обратно, — позволю себе уточнить, что ваш учебник рассчитан на начинающих, поэтому там заклинания трактуются только через произнесение слов вслух. На более продвинутом уровне ученики колдуют молча, управляя своей волей с помощью жестов. Дальше проклятия, что о них вам известно? В этот раз наверху оказалось большее количество рук: ученики осмелели, увидев, что учитель не такой строгий, как кажется. Пробежавшись глазами по классу, он указал куда-то на последнюю парту. — Да, вы, как вас зовут? С места поднялась девочка с синими косичками. — Агидель, — она поправила волосы рукой, на пальце блеснуло кольцо с синим камнем. — Проклятия-форма магии, направленная на причинения вреда. Могут представляться как и единовременной волей, так и полноценными ритуалами. Она тут же села обратно. Ручка учителя снова что-то чиркнула в блокноте. — Хорошо, очень хорошо. Остались только обряды. Лазарь? Лазарь мгновенно вскочил и на одном дыхании протараторил: — Обряды отличаются от заклинаний и проклятий своей продолжительностью. Для проведения обряда требуется серьезная подготовка места, инструментов и обрядовых слов. Обычно, действие обряда продолжительнее и сильнее, чем действие проклятий и заклинаний, — мальчик сделал глубокий вдох. Учитель улыбнулся. — Верно. Также, на обряд расходуется больше магических сил, потому обычно его проводит либо очень опытный и сильный маг, либо большая группа волшебников. Мира, какой пример группового обряда ты можешь назвать? Мира резко подняла голову, отрываясь от тетради, в которой она быстро писала все определения. — Может быть, — неуверенно начала она, — прыжки через костер на Иван Купала? Дмитрий Алексеевич медленно кивнул. — Вполне. И какова же цель такого обряда? — Очищение. А если прыгнуть со своей парой, но скрепление союза и защита. Ручка вновь сделала заметку. Учитель казался очень довольным классом. — Великолепно, — он негромко хлопнул ладонями, рукав мундира задрался и на запястье показался массивный кожаный браслет с крупным красным камнем. — А теперь я прошу вас открыть учебники на странице, где показаны основные жесты. Комната наполнилась шуршанием книжных страниц и тихим шепотом. После уроков ученики вольготно расположились в комнате отдыха. Огромное помещение с натыканными тут и там диванчиками и креслами с утра до ночи звучало голосами обитателей гимназии от мала до велика. Старшеклассники сплетничали, делали уроки, слушали музыку, подшучивали над младшими. Младшие в свою очередь прятались по укромным местам, обсуждая произошедшее за день. Вот и сейчас, Лазарь с Мирой облюбовали большой коричневый диван с мягкой обивкой в самом углу. Мира писала в толстой тетрадке, Лазарь склонился над чем-то, лежащим у него на коленях. К ним тут же присоединились Веста и Агидель, затеявшие раскладывать пасьянс на ковре, Любава с толстой книгой по ожидающей их завтра практической магии и неугомонный Ваня, свалившийся на диван из ниоткуда и нарушивший размеренную болтовню Миры и Лазаря. — Нет, ну Дмитрлексеич мировой мужик! — воскликнул он, склеивая имя и отчество учителя в одно слово. Он лег на диван, закинув длинные ноги на спинку и свесив голову к самому полу. Там он встретился глазами с недовольной Вестой, чьи карты он случайно смахнул волосами. — Прости, — мимолетно извинился Ваня — Ну согласитесь, он ни в какое сравнение с этой старухой не идет! Мира склонилась к нему: — Это старуха между прочим великая травница и зельевар. Ей тебя отравить-раз плюнуть. Ваня покраснел: то ли от смущения, то ли к лицу просто прилила кровь. Он резко выпрямился, чуть не упав с дивана на заново разложенные на ковре карты. — Да я не это имел в виду! Он просто так уроки интересно ведет, а у нее сплошная болтовня! Бла-бла, тысячелистник целебная трава, скукотища! Лазарь, ковырявший маленькой отверткой замок Любавиной сумки, усмехнулся: — Ты же сам будущий целитель, скучно ему. Учись, пока дают, — он что-то поддел отверткой и механизм тихо щелкнул, — супер! Любава оторвалась от чтения: — Получилось? — Сейчас узнаем, — пробормотал Лазарь, прищурив один глаз и закусив губу. Он что-то еще повернул и закрыл сумку. Замок щелкнул. Нажав на кнопку, мальчик потянул части в разные стороны, и сумка без проблем открылась. — Да! — радостно воскликнул он. — Держи. Как новенькая! Любава приняла вещицу из рук одноклассника и на пробу еще пару раз закрыла-открыла замок. Он больше не заедал. — Ого… — протянула она. — И правда. Спасибо большое. Лазарь довольно ухмыльнулся. Похвала действовала на него как на кота сметана: он сразу приосанивался и начинал улыбаться. Мире захотелось его стукнуть. — Молодец, молодец, — пробормотала она, — а конспект по теории кто писать будет? Лазарь показал ей язык. — Еще только первый день, а ты уже заучка. — Лучше буду заучкой, чем валять дурака, — она недвусмысленно махнула головой в сторону Вани. Челка упала на глаза и она раздраженно заправила волосы за ухо. Лазарь поднял руки в примирительном жесте. Какое-то время все сидели молча: Мира писала, Любава читала, Ваня болтал ногами, а Лазарь смотрел на Миру. — Мира, а Мира, — начал поддразнивать он, — Мира, Мира, Мира. Девочка упрямо не отвечала. Лазаря это остановило. — Мира, Мира, — подряд тараторил он. Поняв что на него не обращают внимание, мальчик положил свою голову прямо на тетрадь девочка. Синие глаза встретились с зелеными. Зеленые лучились смехом, а синие были готовы метать молнии. Но тут морщинка меж девчачьих бровей разгладилась и она задорно улыбнулась. Лазарь радостно улыбнулся в ответ, подумав, что ему удалось снискать от нее расположения. Вопреки его ожиданиям, Мира подняла руку и быстро что-то нарисовала на его лбу. Лазарь взвился. Мира расхохоталась. На шум обернулась Любава, и, увидев ошарашенного Лазаря, не удержалась от смешка. Тот начал лихорадочно тереть лоб. — Не сотрется, — еле проговорила Мира, умирая от смеха. Любава достала из сумки зеркальце и передала мальчику. На лбу красовалось косое сердечко. Веста подняла голову и меланхолично добавила: — Тебе идет.