Первая партия

— Шикамару, ну я прошу тебя!.. Давай пойдём по этой дороге! — уже час был потрачен на уговоры, но Нара упрямо отказывал. — Совершенно бессмысленно так идти. У нас цель какая? Добраться до Башни, обзаведясь свитком. Вот и пойдём по прямой, но в обход. — Если мы свернем левее, никому от этого хуже не будет! Пожалуйста, Шикамару! — А зачем нам туда? Так пойдём. — Да послушай ты меня хоть раз в жизни!.. Может, у меня есть причины! Раздражённое: — Я слушаю тебя постоянно, а толку? Какие причины? Только шум из ничего. Женщины… иррациональные и эмоциональные. То Саске, то бантики, цветочки, диеты. А высота и чистота мысли? Логика? Толку-то от вас. Защищай, говори комплименты и терпи вынос мозга, не более. — Лучше бы он её ударил. Получилось бы безболезненнее. — Я веду нас, как и всегда вёл, а ты иди, — вдох-выдох в попытке успокоиться. — Послушай, здесь опасно, не надо рисковать зазря. Пойдём, как я решил. А в Башне хоть налево, хоть направо. Как будто не она перерезала глотку Забузе, совершив милосердное убийство; как будто не она приволокла на себе Кубикирибочо; словно не она первая из их команды заимела призыв… словно не она рисковала жизнью, наравне с их отцами участвуя в секретной конспирации. Виноватое молчание Чоджи. Ком в горле. Задание на плечах. Самое важное в жизни. Задание, от которого зависит куда больше, чем просто её жизнь или существование клана. Шикамару не мог этого знать, потому что не догадался, не влился, и нельзя привлекать людей со стороны, не имеющих отношения к делу — риск слишком велик. Но доверие? Простое человеческое дружеское доверие, разве она многого просит? Всего лишь чуть изменить маршрут… но нет. Женщинам же полагается быть красивыми и глупыми. Дядя Шикаку и сенсей дошутились, большое спасибо. А Чоджи как не имел своего голоса, так и не рискнул его заиметь. — Когда-нибудь твоя гордость, Шикамару, — дрогнувший голос, — а впрочем… зачем на тебя тратить время? «Только шум из ничего», — не получилось сдержать слёз, но они хотя бы не пролились на щёки. — И знаете… знаете, с такими друзьями даже враги не нужны. Когда она ушла, её не побежали догонять. Думали, вернётся. Тем не менее, нет. На ней висело задание. Как наследница клана Яманака она не могла не знать слабых сторон своего характера. В конце концов, если вырасти на коленке у бывшего главы департамента допросов, если всё детство быть окружённой многочисленными психологами, психиатрами и психотерапевтами, даже если хочется оставаться в неведении касательно своей личной сути, не очень-то и получается. Это всё равно что смотреть на голубое небо в ясную погоду и бормотать себе под нос, что оно на самом деле жёлтое. Другое дело, что изображать из себя кого-то — гораздо веселее. Наследницам клана раньше полагалось что? Выходить замуж. За кого? За симпатичных кандидатов с большим приданым. Саске она знала так же давно, как Шикамару и Чоджи, то есть с самых ранних межклановых собраний. Тогда он ещё был, в общем-то, никем — самым обычным младшим братом необыкновенного, но холодного и потерянного наследника, «запасным», но зато он казался вежливым и воспитанным, в меру умным, симпатичным. А потом, когда Саске потерял всё, на социальную ответственность продолжить главную линию рода легло сострадание, сочувствие, жалость… Людей он от себя отталкивал, дружить ни с кем не хотел… Но, по крайней мере, он должен был жаждать семью, не так ли? Ино прекрасно помнила свою детскую логику: успешность — это быть красивой, в меру способной, выйти замуж и родить наследника. Если получилось выбрать себе супруга — прекрасно. Чем обернулась псевдовлюблённость, в которой Яманака себя убедила, (жёлтое-жёлтое-жёлтое), она не хотела лишний раз вспоминать. Мысли, тем не менее, всё равно всплывали на поверхности сознания в моменты тишины и сомнений, непрошеные и неприятные. Хорошая жена и мать — это предел мечтаний? — взгляд в спину удаляющимся Сакуре и Наруто в тот самый первый раз с изготовлением ядовитого лака для ногтей. Может, стоит покинуть воздушный замок? — задранная голова вверх, а на небе фейерверки, оседающие в воздухе самыми разными запахами. Почему я такая слабая? — безмолвные всхлипы в подушку на той самой треклятой миссии. Раненный Асума-сенсей мерно дышит в соседней комнате, а мальчики спят без задних ног. Одинокая ночная охрана. Я имею право быть сильной, — самое важное в жизни осознание, которое привело её туда, где она сейчас. … иначе говоря, в чащу леса. В полном одиночестве. Ино, усевшись на пне, сверилась с засекреченной картой, которую накануне передал дядя Чоза. Да, согласно прогнозу, она находилась на соседнем с «командой 7» квадрате. В таком случае, буду на подхвате, — кивнула самой себе. — Двигаться вперёд придётся под камуфляжным гендзюцу. А на четверти пути можно будет рискнуть призвать Коко-чан. Впрочем, можно и раньше… Решение следовать миссии во что бы то не стало далось легко, а вот как это исполнить без риска собственной безопасности, было не очень ясно. Но Ино не позволяла себе отчаиваться. В отличие от остальных участников, она ведь знала, что будет ожидать после письменного экзамена, поэтому запечатать в свиток некоторые полезные для выживания вещи не оказалось проблемой. Оставалось надеяться, что она сможет продержаться в одиночку до конца испытания, если потребуется. Глупый Шикамару, — негодовала она. — Глупый, глупый, глупый! Люди же меняются! — А твоя почему здесь сидеть? — вырвал её из размышлений на удивление мультяшный голос. Испугавшись, инстинктивно выхватив кунай, она вскочила с пня и встретилась глазами с… селезнем. С обычным таким селезнем, за исключением повязки на голове с криво нарисованным символом Конохи. — Ты кто? — прищурилась она. — Ты от Наруто? Ино, конечно, знала, что у него утки… но никогда ещё не имела с ними дела. На все вопросы о них Узумаки только смеялся и чесал голову. Говорил, классные, но не без странностей. — Моя от хозяина, да! — восторженно воскликнул селезень, хлопнув крыльями. — Хозяин послать меня сюда смотреть большой банзай! Моя твоя случайно находить, и моя думать, как бы не ого-го. … что, простите. — Э-э-э… ого-го? — Ого-го, — закивал селезень. — Пока нет. Моя радоваться. — А… банзай? — Банзай! — вдруг завопил селезень, захлопав крыльями, чем настолько напугал Ино, что она даже отпрыгнула. — Моя просить простить. Утка-селезень любить большой банзай! Большой банзай честь! Моя твоя проводить смотреть? Как бы не ого-го? … что, простите. — Моя твоя, — попыталась она, — не понимать. — Моя твоя прощать, — махнул крылом селезень. — Господин наш — большой ум. Господин понимать брат-селезень и сестра-утка. — Так что там про банзай и ого-го? — Банзай! — опять возбуждённо завопил селезень. — Да знаешь что! — рассердилась Ино, опять инстинктивно подпрыгнув. — Да… Да что же это за день такой сегодня! Надкусила палец, сложила печати и опустила ладонь на землю. Пусть, блин, между собой общаются! Возникшее облачко дыма пахло лаймом и мятой. — Ино-чан, — степенно пророкотал голос. Буль-буль-буль-буль-буль. Пуф-ф-ф-ф-ф. — Я же просила… не вызывать меня в это время дня… потому что в это время дня… Буль-буль-буль-буль-буль. Пуф-ф-ф-ф-ф. — … я изволю заниматься послеобеденным перевариванием пищи. Облачко медленно рассосалось, обнажив здоровенного пузатого человекоподобного крокодила с пышным розовым бантом на голове. Существо полулежало и с наслаждением потягивало солидный кальян. — Коко-чан, — Ино даже не знала, что сказать. Пожаловаться? Возмутиться?.. И решила начать с фактов за неимением вариантов получше, — я поругалась с мальчиками, бросила их, в лесу страшно, и я не понимаю, что говорит эта утка! — Моя есть селезень, — поправило её это летучее сумасшествие. — Ну селезень! — Хм-м. Буль-буль-буль-буль-буль. Пуф-ф-ф-ф-ф. Коко-чан смерила птицу оценивающим взглядом. Спросила: —  Твоя что здесь делать? — Хозяин послать меня сюда смотреть большой банзай! Моя её, — кивок в сторону Ино, — случайно находить, и моя думать, как бы не ого-го. — Хм-м. Буль-буль-буль-буль-буль. Пуф-ф-ф-ф-ф.  У Ино нервно дёрнулась бровь. — Наруто послал его посмотреть, будет ли большая драка с Орочимару, — перевела крокодил. — Селезень случайно тебя нашёл, и подумал, как бы тебе в ящик тут одной не сыграть. Элементарно, девочка моя. Буль-буль-буль-буль-буль. Пуф-ф-ф-ф-ф.  — Искусство коммуникации, — добавила Коко-чан и помахала шлангом. — Ну, знаете ли! — поставила руки в боки Ино. — Мои навыки коммуникации на сегодня всё! Закончились! Здесь опасно, прикрытия мало, страшно, надо выполнить задание, то есть оставаться на подхвате, а я, а я… а эти дураки по лесу бродят, медленно тащатся в Башню, несмотря на опасность, и чипсы жрут! И ничего не подозревают! — и шмыгнула носом. — Не знать банзай — ого-го, — строго покивал селезень, который ещё почему-то не улетел. Коко-чан со вздохом поднялась на задние лапы, выпрямившись во все свои два с половиной метра роста. — Сладкая моя, — серьёзно заявила, — мальчики ду-ра-ки. И если бы не мы, они бы давно померли!.. — Господин — большой ум! — сразу же возмутилась птица. — Большая мозги! — Твой Наруто не так уж и плох, — согласилась Коко-чан, поправляя на себе шлангом от всё ещё раскочегаренного кальяна пышный бант; лапами она не дотягивалась. — По крайней мере, коготки у него ухоженные! Слышишь, девочка моя? Это важно. Но вот остальные… кроме вот этого, с пушистиками — никуда не годятся, — затянулась. Выдохнула. — И изюминки нет… понимаешь? Мужчина должен быть самую малость припизднутым, чтобы было за что бить. Это… — скорчила гримасу Ино, — немного… домашнее насилие. — Коко-чан, — серьёзно сказала она. — Не надо никого бить. — Так я же фигурально, радость моя, — махнула шлангом крокодил. — Но это ты должна его терпеть, а не он тебя. Так и вдохновишь его стать лучше, и на подвиги, и вообще, и он не будет друзьям за пинтой пива рассказывать, с какой неразумной истеричкой встречается, — Коко-чан помрачнела, будто затронув личную для себя тему. — Впрочем, проехали. Не думай об этом пока, конфетка моя. Лучше скажи, тебя подвезти? Негоже тебе лапки пачкать, — Коко-чан приглашающе похлопала свою спину шлангом. — Ты понесёшь кальян, а я понесу тебя. Только угли меняй. — А моя? — поинтересовался селезень. — Ты нам путь до большой заварушки, если она будет, покажешь, — заключила крокодил. — Без ого-го? — очень серьёзно спросил. — Да, будь любезен. … Наверное, странную они картину представляли со стороны. Здоровенная крокодилица с пышным бантом, девочка, болтавшаяся у неё на плече как мешок с картошкой, в обнимку с дымящимся кальяном, и какой-то упоротый селезень, летящий спереди. А ещё крокодил продолжала свою нотацию. — Ты пойми, душечка моя… дай-ка шланг… о, спасибо, — она затянулась и с наслаждением выдохнула. — Мальчики взрослеют позже нас, потому что так получилось. Соотвественно, и житейская мудрость приходит к ним попозже. — Это я знаю, — проворчала Ино, отмахиваясь от сладкого дыма. — Но неужели они не заметили, что я изменилась? — А куда им смотреть? — хмыкнула крокодил. — Вот если бы у тебя сиськи вдруг появились размером с арбузы, то тут даже слепой бы заметил. А мы говорим о душевных тонкостях… нет, не убирай шланг, оставь. — Но Наруто же заметил! — Хозяин иметь большая мозги! — с готовностью отозвался селезень откуда-то спереди. — Не мне судить, — дипломатично ответила Коко-чан. — Я его видела только один раз, и то мельком… но, может, он просто, — затянулась и выдохнула, — просто не воспринимает тебя как данность. Сама посуди: вы трое всегда были вместе. Вот они наивно и решили, что так будет всегда. Но жизнь — штука комплексная. К тому же здесь и фактор взросления важную роль играет… просто ты на данный момент обогнала их в гонке, отсюда и конфликт. Стать прежней ты уже не можешь, это невозможно, а повзрослеть они ещё не готовы. Вот и всё. К тому же поэтому и общаться тебе интереснее с теми, кто на твоём уровне. — А вдруг они никогда не повзрослеют? — Жизнь так не работать, — опять отозвался селезень. — Много банзай и много ого-го — большой рост. Большой боль. Так жить все: брат-селезень, сестра-утка, овца, заяц, крокодил, человек. — Вот-вот, — покивала Коко-чан. После этого какое-то время они двигались в тишине, прерываемой только бульканьем кальяна и выдохом дыма. Ино хотелось думать, что призывы правы… что виноватых в ссоре действительно нет. Но какое-то странное неприятное чувство сжимало сердце. Всё-таки мальчики принадлежали ей так же, как и она им… Но события после выпуска действительно образовали трещины между ними. И тот факт, что Асума полагался на кланы в обучении детей, а сам только водил их на миссии и играл с Шикамару в шоги, только усугубил ситуацию. Ино не раз задавалась вопросом: почему задание в страну Волн подтолкнуло только её снять розовые очки и растоптать их пятками, но не находила ответа. Казалось, опасности тогда было достаточно, чтобы напугать, чтобы заставить переосмыслить себя… Но Шикамару и Чоджи остались прежними. А она изменилась. Казалось, целую вечность спустя селезень вывел свою небольшую делегацию на небольшую полянку, где её уже ожидали песчаники. Ино только слышала о ребятах-конспираторах от Сакуры; по рассказам, они были весьма неплохими людьми, такими же странными, как и все. А Канкуро к тому же, судя по всему… Ну да. Подруга недавно возмущалась, что кукольник прочитал ей стих, самолично написанный, или придуманный на ходу, где неаккуратно сравнил зелёные глаза и розовые волосы с экзотическими попугаями, а молочную кожу — с благородным белоснежным верблюдом. Сакура тогда не поняла всю возвышенность комплиментов, а Ино, глядя на чужое возмущение, чуть со смеху не померла. Культурные коммуникации, они такие. Но зато написал же! Коко-чан аккуратно поставила Ино, по-прежнему сжимающую кальян, как своё самое драгоценное сокровище, на землю. И разлеглась на солнышке. — Приветствую, — формально поздоровалась русоволосая девочка с веером на спине. Темари, должно быть. — Переговоры, судя по всему, уже начались, — кивок в сторону. — Банзай нет? — сразу же спросил спустившийся на землю селезень. — Банзай нет, — серьёзно и торжественно ответил Гаара. Ино вдруг вспомнила, что его после встречи с зайцами направили под опеку Наруто, который из бедных районов с самого начала интриги не вылезал, чтобы следить за ситуацией и подозрительными людьми. В таком случае, утки и Гаара тоже, наверное, знакомы. — А где остальные? — напрямую спросил Канкуро, озираясь по сторонам. — Мы несём потери? — Конфликт интересов, — покачала головой Ино. — Я выбрала миссию. — Уважаю, — серьёзно кивнула Темари. А потом подошла и, вдобавок, пожала Яманака руку. — Нам, девочкам, всегда нелегко. Только скажи… Но её перебил Гаара: — А можно нам тоже покурить? — И добавил после короткой паузы. — Пожалуйста? Приготовившаяся задремать крокодил приоткрыла жёлтый глаз. Окинула мальчика критическим взглядом. — Можно, — медленно протянула. Моргнула. — Твоему приятелю хочется, а? — Мама просит, — вежливо поклонился Гаара. — Ну садись. Если не побрезгуешь шлангом… — Ерунда. Ино повернулась к Темари со вскинутой бровью: «что ты хотела сказать?» Но песчаная принцесса только вздохнула: — Ну, тогда и мы бы покурили. Всё равно там, — кивок в сторону, — тихо-тихо. Гаара, как в подтверждение слов своей сестры, со знанием дела глубоко затянулся и выдохнул. На его лице появилась блаженная улыбка — видимо, уже подействовало, — и он разлёгся на солнышке подобно крокодилу. Было бы опасно, он не стал бы себе позволять такой вольности. Наверное. Глядя на то, как конспираторы Суны расселись вокруг кальяна, и, передавая друг другу шланг, словно трубку мира, расслабились, Ино почувствовала, что и в ней комок нервов стал будто менее натянутым. Селезень задремал на солнышке… Коко-чан нежилась… Никто ни о чём не думал. А Ино ожидала дисквалификация на экзамене, как и остальную команду 10, наверное. Но разве это было важно? Разве стоило из-за этого переживать? Переговоры проходили мирно — вот, что действительно стоило внимания. Ей не придётся эвакуироваться из леса, наравне с Кибой, чтобы срочно дёргать АНБУ по знакомству о положении дел, собирать клан на войну, а может и на восстание, не спать ночами, успокаивающе натачивая всё ещё слишком тяжёлый для детских рук Кубикирибочо — ничего этого не случится. По крайней мере, не сегодня. Переговоры проходят мирно. От одного этого осознания в коленях отозвалось облегчением и слабостью. С Шикамару и Чоджи она потом обязательно помирится… несмотря на их вероятную горечь от предательства. Рано или поздно, они узнают причину её поступка. И не смогут осудить ни Ино, ни себя, потому что порой жизнь складывается так, как складывается; она неоднородна. И порой приходится принимать тяжёлые решения — например, подставить под удар старую дружбу, чтобы была возможность спасти тысячи людей, если что-то пойдёт не так. Несмотря на возможное получение жилета чуунина Ино, Шикамару не сдастся, пока не докопается до первопричин её поступка. Уж в упрямстве на него всегда можно было положиться. А Чоджи последует за ним. Это был всего лишь вопрос времени. И Ино не нашла в себе причин отказаться от «кальяна мира», который курили песчаники вместе с Коко-чан. Погода, на счастье, стояла прекрасная… а в груди теплилась надежда. Очень хотелось верить, что всё действительно пойдёт по плану.