Первая партия

Когда случилось то, что случилось, стало предельно ясно, что патрулирование бедных районов, пока ситуация не разрешится, отходило под опеку Наруто. В конце концов, если Саске поставили крайний срок на подготовку проекта о возрождении полиции, а Сакуру назначили контактом для Суны, то кто ещё мог бы продолжить нелегкое дело команды 7? Без излишней утечки информации? И Наруто взялся за дело с энтузиазмом. Это же под его личную ответственность! Круто, нет? Через котоклонов карту Конохи он уже знал, как линии на своей правой ладони, да и утки-селезни сильно облегчили жизнь касательно сбора полезной информации. Не зря же сенсей ещё давно говорил, что эта птица настолько обычная, что никто не догадается. Только воробьи и голуби незаметнее. Ну, может, ещё и сороки. Так что да, Наруто взялся за свой проект с максимальным энтузиазмом, но не без осторожности. Он уже знал, чем может закончиться спешка… И, тем не менее, утки! Утки! Несмотря на испытание, всякий раз такая радость брала, когда он складывал печати, такая гордость… Его собственный личный призыв! Сенсей говорил, что большинство шиноби не рискуют его заводить до получения ранга специального джонина, а тут вся команда генинов, да и почти разом, почти одновременно! У Саске мощные зайцы, у Сакуры загадочные овцы, а у Наруто супер крутые утки, вездесущие ребята, целая армия миньонов, если говорить об их низших рангах. А то, что немного тупые… Так это ничего страшного! Сенсей говорил — хорошая практика по управлению подчинёнными, которые если не тупые, то всё равно иногда такие глупости делают, что ого-го, как говорят те же утки; иначе говоря, совсем не банзай. Иногда их философия жизни вымораживала, конечно. Чем больше банзай — тем круче брат-утка и сестра-селезень… тьфу, сестра-утка и брат-селезнь, и тем больше у них мозгов. А что, так поумнеть они не могут, даттебайо? Оказалось, что нет. Этим птицам важно участвовать в кровожадных сражениях, где большая часть из них… погибает. Или жертвует собой на манер смертоносного камикадзе, или становится жертвой техник, взрывчатки или ножа. И те утки-селезни, что выживают (обычно совсем небольшое количество) лучше говорят на человеческом языке и уже хоть как-то способны думать своей головой. Для них идея «чем больше переживёшь сражений, тем мудрее становишься» была физиологическим фактом. Какие-то метаморфозы происходили в их головах после сражений с большими потерями. Более того, совсем ещё новички, («пушечное мясо,» — фыркал голос Кьюби в подсознании) даже не имели имён. Они находили слова и мысли, чтобы назвать себя, только стоя на пепелище законченного боя, среди павших. Наруто понимал, что здесь кроется, как говорила Сакура, какая-то метафора, но пока не очень хотелось об этом думать. А когда думалось редкой бессонной ночью, он заменял эти мысли мечтами об импортной лапше быстрого приготовления или догадками о новом ядовитом лаке Ино. Кьюби, когда это происходило, иронично смеялся откуда-то из недр подсознания. Наруто упорно отказывался понимать эту шутку. При всём этом, со своим призывом ему работать нравилось, в отличие от того же Саске, который своих зайцев старательно терпел. Утки прекрасно исполняли команды без чрезмерного свободомыслия. Не без помощи их и носа Кибы, в конце концов, получилось составить криминальную карту бедных районов! Полезно? Однозначно! Когда сенсей велел собираться, чтобы снова возникнуть на экзамене, — так сказать, заявиться на отборочный тур, будто команда 7, как и все, бродила по лесу, — Наруто пришёл первый в полной готовности. И, конечно, поделился с учителем, как можно было бы улучшить жизнь в бедных районах, получи он шляпу, например, лет эдак через пять. Сакура всё ещё судорожно носилась по главному дому Учиха, запечатывая всякие штуки, а Саске отдавал какие-то приказы зайцам. Так что на лужайке перед террасой находились только Генма и Наруто. — Честно говоря, — сенсей задумчиво поглядел на небо, — я не уверен, что ты станешь Хокаге. Всего полгода назад Наруто взорвался бы на такое мнение возмущениями. Но тот Наруто и этот Наруто всё-таки между собой отличались, потому что вместо криков из его рта сам по себе вырвался вопрос: — Почему? Сенсей задумчиво облизнул губы. Тяжело вздохнул. — Потому что, мой юный друг… Правителям не свойственно ни в чём раскаиваться. Противоречия, конфликты, война — неизбежная часть человеческой натуры. Они всегда были и всегда будут; единственное, что можно сделать, это свести к минимуму потери маленьких, незначительных, живущих своей жизнью людей. Но ни один даймё, ни один Каге не раскаивается о своих решениях. Ни один генерал не жалеет ни убитых противников, ни потерянных пешек; они для него — элементы статистики. В этом, я считаю, главная легенда и трагедия Четвёртого — он не был таким. Коноха рискнула дать ему пост, и Коноха его потеряла, потому что Четвёртый не успел понять, что потеря короля — очень значительная потеря; куда более значительная, чем какая либо другая, потому что те самые маленькие люди без него уже не могли. В таком случае возвращается старый король или появляется новый, тем или иным способом. Кресло власти не может пустовать… оно не должно пустовать… и оно никогда не пустует. И все несчастья Конохи, которые сейчас так видны в бедных районах — это следствие жертвы Четвёртого. Иначе говоря, он всех спас, как солдат, но обрёк, как король, потому что не успел понять, что от него требовалось, или не успел это принять. Сенсей вдруг посмотрел на Наруто и печально ему улыбнулся. — Наверное, мне не хочется, чтобы ты стал Хокаге, потому что я не хочу видеть, как неизбежно черствеет твоё большое доброе сердце. Правители — люди идейные; а там, где идея, постепенно вытесняется сострадание. — Но разве дед Сарутоби тоже такой? — округлил глаза Наруто. — Ну, — Генма спрятал руки в карманы. — В учебниках об этом не принято писать, но это ведь мы официально развязали Третью войну. — Так ведь там же была случайность, даттебайо! Нет? — Нет, конечно, — фыркнул сенсей. — Самое обычное дело: тонкий политический саботаж пошёл под откос, потому что Хатаке Сакумо решил спасти своих товарищей вместо того, чтобы оставить умирать. Засветился. Ниндзя остальных стран получили аргумент, что Огонь, якобы, совсем обнаглел. Нет, они грешили не меньше нашего, но засекли-то именно нас. Я же не зря обучал вас скрытности — ошибка может обойтись слишком дорого, если мы говорим о человеческих жизнях… И нам объявили войну, потому что то самое политическое преступление, которое совершила команда Хатаке, оказалось на поверхности. При всём этом, по сути, через ошибку одного человека Коноха первая сделала этот шаг к войне. Хатаке спас три жизни своих товарищей и обрёк на верную смерть сотни других. Наруто задумчиво пожевал губы. — Но тогда… тогда, чтобы избежать войны… он должен был их бросить? Генма вздохнул и ничего не ответил. — Война на тот момент была неизбежна… — начал после долгой паузы, — потому что у стран накопилось друг к другу огромное количество претензий о полях влияния на соседей послабее. В какой-то момент всё свелось к тому, что хаос оказался выгоднее покоя. И сильные мира сего замерли в ожидании, кто же первый допустит промашку. Конохе, на самом деле, очень повезло, что наш даймё и старый Сарутоби так хорошо разыграли ту партию. Экономике стран Ветра и Воды был нанесен колоссальный ущерб; но Казекаге смог избежать гражданской войны, а Мизукаге не сумел. Молния вышла практически сухой из воды — но обиженной, поэтому её правители едва не развязали Четвёртую войну; Сарутоби и этого смог избежать, но ценой одной невинной человеческой жизни… А вот Камень, как и Огонь, остался довольным результатом. В процессе упал престиж малых Деревень; некоторые и вовсе отказались от сословия ниндзя… Впрочем, тебе, наверное, скучновато это слушать? — Да нет, что вы, сенсей, — быстро заверил его Наруто. — У меня только вопрос… а ценой чьей жизни избежали войну с Молнией? — Его звали Хьюга Хизаши, — очень серьёзно ответил Генма. — Запомни это имя. Человек отдал жизнь за то, чтобы ваше поколение росло в безопасности и имело право на счастливое детство… его единственный сын старше тебя на год. Знаешь, имя «Хатаке Сакумо» тоже запомни. Амбивалентная, конечно, личность на страницах нашей истории… но глубоко благородная, благочестивая, от того и героическая. Так что же это, — подумал Наруто, — правитель не может быть героем, потому что правитель-герой — это мертвый правитель? И… и герой в истории от того и герой, что уже умер? То есть герой в истории обязательно мёртв? Он так и спросил: — А почему герои в истории всегда… ну, это самое… уже умерли? Вон, Четвёртый, Хьюга Хизаши, Хатаке Сакумо… Генма хмыкнул: — Живых героев очень много, сам посчитай: я, ты, вся наша команда, вся моя команда, папы твоих Ино-Шика-Чо, и так далее, и так далее. А ты пойди умри красиво, а не в безымянном овраге, так и вечная память будет… Но ты меня в этом плане не слушай. — Подмигнул. — Это я брюзжу как дед. И Наруто рассмеялся, потому что ну какой из сенсея дед! — Просто живых героев много, и они отличаются скромностью, — уже серьёзнее ответил Генма, — поскольку нам не привыкать ими быть. Так что ты не бойся. Мы все здесь, и ты с нами. И не вздумай красиво умирать, а то за уши оттяну. Лучше доживи до девяноста лет и уйди во сне, когда самому захочется. А до этого женись на симпатичной девчонке, хоть на Ино. Наруто поперхнулся слюной. — Сенсей! — и раскраснелся. — Это… это же это самое! Личная жизнь! И вообще, она мне маникюр по дружбе делает! — Ага-ага, — покивал Генма, а у самого на лице всё было написано. … когда команда 7 в полном составе объявилась на отборочный тур, Наруто всё ещё думал над словами учителя. У него… у него уже были сомнения… те самые, которым свойственно подло закрадываться в голову, когда не ждёшь… Если Наруто что-то понял после выпуска из академии, так это то, что он хотел, в первую очередь, помогать людям. Глядеть на бессмысленное и беспросветное существование бедняков и иммигрантов в нехороших районах было тяжело. То, чем занимались эти люди, не получалось назвать «жизнью», язык не поворачивался. Голод, холод, тряпьё… Отсутствие улыбок на лицах взрослых… Дети, которые каждый день ищут остатки еды по мусорным бакам… Воровство… Проституция… Азартные игры… Алкоголизм… Наркотики… Всё это навевало страшную тоску на сердце. Как им помочь? — всякий раз думал Наруто, возвращаясь отоспаться с патруля. — Что я могу для них сделать? Так жить нельзя. Можно, но нельзя. Когда полиция начнёт своё существование, он не допустит. Наруто успел понять, что Хокаге не всесилен. Осознание горчило, и не хотелось об этом чрезмерно думать… вредно для пищеварения, в конце концов, но… если бы Хокаге был безоговорочным героем, если бы он мог всё видеть и слышать, может, и было бы лучше. Но раз даже дед не был на такое способен а у него всё-таки волшебный шар, то… никто не в силах? Сидя в кресле, в смысле? Если героем можно быть без шляпы, как Генма-сенсей или папа Ино, может, и не нужна она? Он так задумался, что проморгал короткую битву Саске с каким-то толстым очкастым чуваком. Ну, теме просто вышел и, без лишних разговоров, нокаутировал ехидного на вид соперника смачным ударом в нос. Мда, вышел пар выпустить после зайцев… понимаю… Наруто огляделся по сторонам и, к своему удивлению и негодованию, нашел глазами среди ожидающих своей очереди Шикамару и Чоджи. Без Ино. Заметив презрение на лице своего ученика, сенсей наклонился к нему и шепнул: — С ней всё в порядке… Они подобрали другую девочку, которую её команда бросила умирать в лесу, решили довести до Башни… до самого последнего ждали там Ино. — А девочка тогда где? — шепнул в ответ Наруто, нахмурившись. Он прекрасно знал от селезня, что Ино уже вернулась домой вместе со своим папой. — Отказалась участвовать, — тихо отозвалась Сакура, стоявшая сбоку. — Как и тот неприятный умник в очках, который с карточками был. — А-а. Сакура игриво пихнула его локтем: — Не зевай, вдруг ты следующий? Но потом выступил Канкуро, — ухажёр, хе-хе, — против какого-то тоже мутного чувака. Быстро и не очень-то захватывающе. Оно и понятно: зачем карты раскрывать, когда самое интересное планировалось позже? У Шино был интересный поединок. Но ожидаемый. А потом табло показало собственное имя вместе с Кибой. Наруто, в состоянии какого-то транса, спустился вниз. Он не заметил, как Саске и Сакура пожелали ему удачи, как рука сенсея ободряюще взлохматила его макушку, как десятки взглядов заострились на спине. Ураган мыслей в голове затих, оставив лишь несколько. И что теперь делать? Действительно драться? А задание? Может и хочется показать себя, но это же Киба, это же старый друг, они прогуливали вместе уроки в академии… они бродили по бедным районам под прикрытием… рисовали вместе эту карту… обсуждали мечты о полиции… о помощи всем тем страдающим… Киба был в лесу, был в опасности, пока Наруто просиживал штаны дома у Саске… Нечестно. Это было бы нечестно — попытаться претендовать на победу, которую не очень-то пока заслужил. Киба тоже хотел изменить мир к лучшему. Он тоже хотел стать сильнее, умнее, способнее, добрее. Мечты о лучшей Конохе они делили между собой напополам, поровну, не только как друзья, но и как боевые товарищи. И предать это?.. Отобрать возможность?.. Нет. Нет, героем можно быть и без шляпы… и даже без внимания к себе. Можно быть тихим героем, как сенсей или тот же папа Ино, или Зен, или папа Чоджи… Какая разница-то в итоге? Те, кому помогли, знают своих спасителей. Этого достаточно. Когда полиция возродится, мир всё равно услышит имя «Узумаки Наруто» и произносить его будет не с придыханием, а с благодарностью за помощь. Люди узнают своего героя не как идею, а как данность, как факт. Так ведь намного лучше, нет? Быть известным настоящим трудом и делом, а не только на словах, подобно легендам о Четвёртом, которого только и запомнили, как великую жертву. И принятое решение только окрепло в Наруто. Он открыл было рот, чтобы сказать, что… чтобы что-то сказать, но Киба поднял руку первый. — Я сдаюсь, — широко улыбнулся. — Ты… ты чего? — вытаращился Наруто. — Ты заслужил победу куда больше, чем я, даттебайо! Давай, ударь меня, я упаду — и всё! Но, Киба, всё ещё улыбаясь, всё ещё не опуская руку, только покачал головой. — Не парься, эй, — подмигнул. — Мы с Акамару подумали и решили, что так будет честно. А я с Кьюби ничего не обсудил, но это точно нечестно! — подумал Наруто, не прекращая таращиться. — Киба… — Ой, да перестань! Вот станешь Хокаге, тогда и сочтёмся, — и показал большой палец. А если не стану? — с отчаянием подумал Наруто. — А если не стану?! «Это не имеет значения» — глухо прокомментировал Кьюби, заземляя своего джинчуурики. … И Наруто вдруг вспомнил, как плача и давясь, ел рамен с уткой на большом пиршестве в свою честь. Как ему принесли тот жирный бульон с мясом и домашней лапшой, самый вкусный в его жизни, самый драгоценный, с поклоном, как королю, и смиренным: «прими нашу скромную жертву, уважь нас». Нервно сглотнул, потому что уже знал правила этой игры. Тогда жертвой была жизнь, а сейчас жертвой стала возможность. Это не делало её слабее. Оставалось только глубоко поклониться, молясь, чтобы никто не увидел стоящих в глазах слёз благодарности; потому что не заслужил, но надо принять. Опять и снова. И оставалось только ответить: — Большое спасибо за твою жертву… вовек её не забуду, пока не кончатся мои дни, даттебайо… Инузука Киба. — Победа присуждается Узумаки Наруто, — бесцветным голосом прокомментировал рефери. — Участники, покиньте арену. На ватных ногах Наруто поднялся обратно. Нашёл взглядом Кибу, хотел было подойти, что-то сказать, но тот только сделал пару жестов, мол, потом поговорим, у меня всё схвачено — и пришлось остаться на своём месте. Задание. Да. — Очень благородно с его стороны, — прокомментировал сенсей. А сам знаком показал, тем самым из секретного немого языка АНБУ, которому успел научить команду 7: «умно». Наруто, Саске и Сакура, не сговариваясь, кивнули. К стыду своему, не получилось отследить несколько последовавших поединков. Голова гудела то ли обилием мыслей, то ли их полным отсутствием. Весь этот отборочный турнир казался таким незначительным… таким бесполезным… Битвы Шикамару, Чоджи и… как её там? Хинаты? Пролетели быстро и незаметно для его глаз. Не получилось заострить внимание. Он даже не пытался. Мыслями он был слишком далеко… Колоссальная ответственность давила на плечи и сердце. «Перестань беспокоиться. Вода слишком мутная» — недовольно пробурчал Кьюби. — «Нашёл из чего драму разводить». Отстань, — вяло подумал Наруто. Лис, видимо, не привык, чтобы его кто-то посылал, поэтому сознание резко дёрнуло обратно. Наруто моргнул. Темари флегматично отмахивалась веером от бесконечного оружия какой-то девочки. — Ученица Майто Гая, Тентен, — прокомментировал Саске, заметив смену состояния сокомандника, но не отвлекаясь от сражения. — Ну ты помнишь, из команды с тем бровастым, который перед письменным экзаменом вызвал меня на дуэль, а Сакуру — на свидание. — А! — воскликнул Наруто. — Я её тогда и не заметил. … потому что Сакура настолько оскорбилась, что потеряла дар речи, и пришлось срочно объяснять бровастому, что она вообще-то, ну, совсем не заинтересована, так получилось. Затем бровастый, сделав неправильные выводы, обвинил Саске в том, что тот украл сердца всех девчонок. Там уже оскорбился теме, едва отошедший от травмы, связанной с хихикающими преследовательницами, а заодно и Ино, которая мимо проходила, мол, какого чёрта ты смеешь умалять наши женские вкусы и способности? Вместе с Ино возмутился и Наруто, потому что да, действительно! Хорошо хоть ребята из Суны находились на другом конце зала, потому что так бровастый рисковал бы остаться, в общем-то, без бровей. Благо, ситуацию разрешила говорящая черепаха. Команда 7 такому повороту событий даже не удивилась. Наконец Темари, видимо, надоело лениво отмахиваться от оружия, потому что Тентен отбросило в стену сильным порывом ветра; она упала и больше не смогла подняться. — Сотрясение, — прокомментировал Саске, вздыхая. — Потенциал есть… но он необработан. — Дайте этой девочке ниндзюцу! — строго воскликнула Темари, как будто не она только что победила. И, распираемая гневом, показала рукой на поверженную соперницу. — Это никуда не годится! Вы что, саботируете своих женщин?! Вы что, сексисты?! У Хьюга Хинаты тоже никаких техник в арсенале, вообще ничего, кроме тайдзюцу, которое ей не подходит! А у этой Тентен одна техника на все случаи жизни! Вы в прошлом веке живёте?! Я не понимаю! Куренай-сенсей и бровастый-сенсей дружно поджали губы. — Победа присуждается Сабаку но Темари, — безразлично прокомментировал рефери. Покашлял. Темари, разгневанно топая, недовольно поднялась обратно, бормоча под нос явно что-то нелицеприятное. Врачи спешно унесли на носилках бессознательную Тентен — и табло заработало вновь. — Рок Ли и Сабаку но Гаара, — провозгласил рефери. — Прошу спуститься. Бровастый, распираемый энергией, словно гиперактивная белка, спрыгнул вниз и сразу же принялся энергично разминаться. Гаара, обменявшись взглядами с сестрой и братом, тоже сошёл. — Во имя Юности! — провозгласил Рок Ли. — Мы устроим великолепное сражение, мой соперник! Гаара смерил бровастого сложным взглядом. Посмотрел на сестру, на брата, на Наруто, на потолок… Выражение его лица можно было трактовать как «ну и за что это мне». Констатировал: — Сдаюсь. Рок Ли даже растерялся: — Но почему?! Даже в случае поражения воспылает огонь Силы Юности! Мой друг, это не спортивно! Гаара, долгую, очень долгую паузу спустя, во время которой почему-то мурашки побежали по коже, флегматично ответил: — Не выспался. Рок Ли поперхнулся явно подготовленной речью о Силе Юности и комично закашлялся. Кукольник тоже закашлялся. В кулак. Темари показала младшему брату большой палец. — Рефери, — обернулся Гаара (бледный джонин почему-то вздрогнул); провозгласил, — сдаюсь, потому что не выспался, — затем кивнул сам себе и вспрыгнул обратно наверх. Ну, инструкции, — только и пожал плечами Наруто. — Но «не выспался»?.. Он же сам сказал, когда Тошиаки нас представил, что вообще никогда не спит? Сакуру отправили вниз попытать счастье вместо Гаары. И это мог бы быть интересный матч, действительно интересный, но… пока Рок Ли умолял её отказаться от участия, потому что «такие прекрасные нимфы не должны страдать», она, не мучаясь совестью, наложила на него гендзюцу. И всё. И хотя кто-то там шептался, что так нечестно поступать в отношении человека с трудностями в использовании чакры, Наруто не нашёл в этом ничего плохого. Это было бровастому в отместку за неуважение личных границ до письменного экзамена. Справедливо? Весьма. Жалко, конечно, немного, энтузиазма-то пареньку не занимать… Но психологически травмировать своих товарищей, пусть и случайно, тоже нехорошо. Настоящие чуунины так не делают.