«И я застыну,
Выстрелю в спину,
Выберу мину, — и добрый вечер!
Я не нарочно,
Просто совпало,
Я разгадала знак бесконечность…»
Олег не особо любил «Знак бесконечность» Земфиры, но у певицы был такой нежный, чарующий голос, что он застыл в немом восхищении. Слушал бы целую вечность. — Давай останемся здесь, послушаем, — предложил Серый, — у нас есть ещё куча времени. — Тебе нравится? — Очень. Ты ведь сможешь так же? — Серый хитро глянул на друга. Чем Олег в последнее время особенно гордился, так это тем, что он смог бы. Он больше двух лет учился играть на гитаре, с лёгкостью зажимал баррэ и брал сложные аккорды. Да и в пении был человеком не последним — у него довольно рано сломался голос, и теперь Олег говорил и пел низко и мягко. Песни потянулись одна за другой: все они были более или менее спокойные, никаких Арий и Королей с Шутами, но почти все Олег знал, и они приходилось ему по вкусу. Уматурман — девушка Прасковья тоскует по утраченной любви, Кино — Цой хочет перемен. «Пой мне ещё» Васильева — очень зацепило, особенно в исполнении этой музыкантши и с перебором. Стоять вот так, рядом с Серым, на солнцепёке, затерявшись среди толпы, под звуки гитары и звонкое пение было удивительно. Олег преисполнился спокойствия, его качало на волнах ощущений. Этот день был одним из череды точно таких же, жарких и мелодичных, сладкой наградой за обычно плохую погоду в Питере и за запертые двери детдома, восполнением потребности в любви. Питер их любил и лелеял. Опять зазвучал Сплин — «Звезда рок-н-ролла». Не хватало флейты для полного кайфа. Серый закатил глаза и начал лепетать что-то про вред наркотиков, и Олег был в общем-то с ним согласен, но песня от этого ничего не теряла — как была классной, так и оставалась. Сразу за «Звездой рок-н-ролла» потянулись знакомые строки:«Холодный ветер с дождём усилился стократно
Всё говорит об одном, что нет пути обратно
Что ты не мой лопушок, а я не твой Андрейка…»
— Что у любви у нашей села батарейка, — люди подхватили: текст знали все. — О-оу-и-я-и-ё, батарейка, — даже Серый тихонько запел, хотя он это дело не любил. — О-оу-и-я-и-ё, батарейка, — и музыка пошла на второй куплет. Прошло ещё довольно много песен, прежде чем Серый вспомнил, что их, вообще-то, должны спохватиться. Уходить Олегу страшно не хотелось — время, бессердечная ты сука, но им действительно лучше бы появиться в детдоме поскорее — по ощущениям у них уже горели все сроки. Шли через дворы, торопясь, едва ли не бегом. Солнце ещё виднелось над горизонтом - было обидно. Хотелось стать взрослым, чтобы можно было гулять с Серым хоть до рассвета. Вернулись — на часах уже восемь, и у самого порога их ждал неприятный сюрприз. — Вы где весь день шлялись? — Наталья Сергеевна грозно посмотрела на них, как на нашкодивших котят, хоть и вышло снизу вверх — ей банально не хватало роста. — Почему не предупредили хотя бы? Мне что, надо было писать заявление о пропаже несовершеннолетних? Мозгов совсем нет? Вы же уже не маленькие, должны понимать, что это серьёзно! Ладно Олег, он всегда был нарушителем, но от тебя, Сергей, я такого не ожидала! В школе о нём так хорошо отзываются, и, видимо, зря… Умопомрачительный монолог Натальи Сергеевны продолжался минут десять - она не впускала их в детдом, пока не выдохлась. Олег не воспринимал её всерьёз - он не хотел и не был способен после стольких лет в детдоме быть послушным, аж тошно от удавки на шее было, дышать не мог. Однако, ему было жалко бедную женщину — видно, что работа у неё тяжёлая, так ещё и распиналась тут перед людьми, которые на её слова плевать хотели. Другие местные вообще уходили и без спроса, и допоздна, и на постоянной основе — на них сил ругаться уже не хватало. — Если бы путевка на тебя, Олег, не была уже оплачена, ни в какой лагерь ты бы не поехал! Твоё счастье, что отъезд завтра. А ты, Сергей, неделю не покинешь этого здания, я лично прослежу! — Наталья Сергеевна, простите нас, мы виноваты и осознаём, и больше так не будем! — Затараторил Олег, схватив Серого за рукав и медленно обходя воспитательницу, продвигаясь вглубь фойе, к лестнице на второй этаж. — Пожалуйста, простите, извините. Ой, а я вещи ещё не собрал, отпустите? Наталья Сергеевна измученно посмотрела на друзей. — Ладно, идите, но чтоб больше такого не было! Вещей собирать было немного — в спортивном лагере нужны всего-то две пары шорт — для повседневки и для борьбы, футболки-майки в имеющемся количестве, кепка, спортивный костюм на прохладную погоду (это Олег считал бесполезным — какая прохлада в июле-месяце?) и бельё. Больше ему особо и нечего было брать с собой, хотя хотелось бы ещё спрей от комаров. Сказали, что за городом их будет много. Серый сидел на кровати и читал свою книгу (сколько часов за жизнь он провёл в таком положении?) Ванёк лежал, завёрнутый в одеяло, и слушал своё любимое радио Maximum. — Серый, прости, я не догадался. Мне надо было сказать, что это я тебя вытащил, чтоб тебя на цепь не посадили. — Да забей, всё нормально. Она забудет об этом через пару дней, а если не забудет, то сбегу снова, но по-тихому. А если не сбегу… — тут Серый замешкался, — то буду книги читать. Идти мне всё равно особо некуда и не с кем. Одному шататься по городу неприкольно, а пленеров не будет, я ж из художки ушёл, забыл? — Олег смог только вздохнуть. — Хорошо, что Славик в лагерь едет, хоть тебя доставать не будут. — Да они бы и так не доставали, — хмыкнул Серый, — уже пару месяцев перемирие. Перемирие казалось чем-то удивительным, но на деле объяснялось довольно просто. Оно произошло не потому, что шайка или Олег с Серым как-то особо морально выросли. Всё намного банальнее — банда влилась в компанию «взрослых», с четырнадцатилетками им стало скучно. Они проводили часы в курилке, выпивали дешманский алкоголь, тусовались в тех местах, где обычным, «непосвящённым» людям лучше не появляться. Даже хорошо, что их с Серым это не касается. В комнату зашёл Лёха и окликнул Ванька. Тот приподнялся на руках и лениво посмотрел на друга. — Курить пойдёшь? Ванёк смиренно поднялся и прошагал по комнате, оставляя Олега с Серым наедине. Видно было, что друг хочет что-то сказать. — Ну чего? — Олег закрыл сумку и сел на кровать со вздохом. — Мы ведь никогда так надолго не расставались. Я… буду скучать, — Серый закусил губу, наверное, от неловкости. Олег начал краснеть (сам не понял, почему — по-дурацки вышло). Как он будет — один? Да, туда поедут и другие ребята, но никого близкого. Не с кем поговорить о пустяках или осмысленно помолчать, как будто уже знаете друг о друге всё. Эти моменты, которые между лучшими друзьями бывают — их не с кем будет разделить. — Я тоже буду. Следующее утро прошло в финальных сборах. Олег не стал будить Серого — тот вчера допоздна читал про свою робототехнику. Автобус должен был отправиться ровно в девять утра, Олег, конечно, слегка проспал и вышел к крыльцу детдома ровно в девять ноль три, а автобус пришлось ждать ещё минут пятнадцать. Занимая сиденье, Олег в зарождающемся беспокойстве думал, что же даст ему его первая лагерная смена.