Каждый, кто сделал тебе больно, - покойник

      Следующий день после полнолуния был еще хуже. Во-первых, мои раны продолжали неприятно ныть, хоть, благодаря чудодейственным мазям Люпина и помощи домовичек, большую часть бинтов с меня сняли. Особенно радовал несчастный безымянный палец - после совместных манипуляций Римуса, Тонси и Бонси он покрылся свежей кожей. Жгло только место, где должно было быть кольцо. Я чувствовала там тяжесть, хотя никаких материальных свидетельств помолвки у меня не осталось. Голова, ребра и запястья болели постоянно, и никакие обезболивающие не помогали. Ныли мышцы на ногах.       Во-вторых, Римус был крайне раздражителен. Он объяснил, что после полнолуния ему нужно какое-то время, чтобы оклематься. Учитывая, что мы пережили в ту злополучную ночь, восстановление могло занять больше времени, чем обычно. Люпин передвигался по комнатам бледной тенью, а когда натыкался на меня, раздраженно отворачивался и уходил прочь.       Атмосфера в замке л'Амори была мрачной, как в склепе. Два нездоровых человека, бесцельно слонялись по зданию в поисках того, на что можно отвлечься, и периодически шипели друг на друга. Про занятия и говорить было нечего - в таком состоянии уроки по ЗОТИ были бы больше похожи на БДСМ-сессию.       Кроме того, Люпин наотрез отказался оставаться со мной прошлую ночь. По его словам, мне требовалось больше пространства, но, как по мне, это были всего лишь отмазки. Я посчитала, что Римус находится в смятении из-за внезапной помолвки. Будто мне легче, в самом деле. Его категоричность стала причиной моей бессонницы и большого потока ненужных мыслей. Правильно ли я поступила, заключив с ним помолвку? Что значили его слова про нежность? Было ли это признанием в любви? И почему Римус отказался остаться со мной на ночь?       Тоска смертная... Только под вечер мы собрались все вместе в библиотеке погреться у камина. Римус даже не стал сбегать от меня на другой конец замка, хоть и предпочел усесться в кресло, а не на диван рядом. А ведь каких-то три дня назад мы так мило сидели вместе, его голова лежала у меня на коленях, и казалось, что так теперь будет всегда. Пусть без поцелуев, без похоти - в случае с Люпином мне было плевать на такие приземленные вещи. Римус стал для меня сосредоточением всего самого светлого, что оставалось в моей душе. Какая тут может быть похоть? Для сексуальных игр у меня оставался Люциус Малфой.       Интересно, как он там сейчас? Что почувствовал Люциус, когда я сбежала от него, чтобы спасти другого мужчину? Почувствовал ли он ревность или остался равнодушен? Или, может, только бросил пару раздраженных фраз? И как семья Малфоев отреагировала на мое бегство?       Но все это пустое, не стоившее переживаний. Сейчас меня тянуло к Римусу, как к магниту. Не выдержав дистанции, я уселась на ковер у ног Люпина и положила голову ему на колено. И в какой момент мне стало настолько важно прикасаться к своему тренеру по ЗОТИ?       - Тебе удобно? - заботливо спросил Люпин, тщательно скрывая просачивающееся в напряженных движениях раздражение и недовольство. - Может, все же пока стоит воздержаться от сидения на полу?       - Мне удобно, пока вы рядом, - я, не отрываясь, смотрела на пламя в камине. Оно успокаивало. - Мне не хватает... вас. Вы весь день даже рядом со мной находиться не желали.       - Мы итак проводим вместе почти все время, иногда даже ночуем рядом. Я бы сказал, что меня чрезмерно много в твоей жизни.       Слова Римуса звучали резковато, и я не нашлась, что ответить. Сначала хотелось возразить, наговорить много-много всего о том, какой он теплый и успокаивающий, но в итоге не смогла проронить ни слова. Или не захотела. Просто вздохнула и чуть отстранилась, чтобы не касаться мужчины. Если ему настолько неприятен тактильный контакт, то кто я такая, чтобы принуждать его? Не привязывать же Люпина к себе, в самом деле. Мужчина хочет сохранить дистанцию - это обидно, но, наверное, справедливо, ведь я связала нас насильно. Жаль, что мой светлый профессор не понял, насколько мучительно процесс прошел для меня.       - Тебе не стоит так ко мне привязываться, - продолжал Римус. А я наивно предполагала, что после того, как отодвинусь, тема будет исчерпана. - Ты же видела меня в полнолуние... Это чудовище. И так год за годом, каждый месяц. Однажды все может выйти из-под контроля, и что тогда? Если Дух не сможет защитить тебя? Зачем тебе такие проблемы?       - Зачем вы снова поднимаете эту тему? - тихо спросила я. - Не стоит привязываться так сильно? Поздно об этом говорить. Чудовище? Ха... Есть люди, которым и превращаться ни в кого не надо... И вы не похожи ни на одного из них.       - Ты понимаешь, о чем я говорю. О реальном вреде, об опасности, о твоих ранах, которые ты получила из-за меня...       - Прекратите, - подогнув под себя колени, я уселась напротив Римуса, так, чтобы видеть его лицо. Ноги противно заныли. - Что вы пытаетесь мне доказать? Чего хотите добиться? Все уже сделано, вы спасены, пусть и с помощью помолвки. Да и я сразу сказала, что не отступлюсь от вас. Даже не пытайтесь меня переубедить.       - Звучит пугающе, - Римус склонил голову вбок и пристально посмотрел мне в глаза. В его взгляде снова засквозило раздражение. - Ты не сможешь жить своей жизнью и не дашь мне жить своей. Неприятная картина.       Внутри все как будто опустилось. Так вот как он, оказывается, воспринимает мои чувства... Я слышала каждый стук своего сердца. К боли физической прибавилась еще и эмоциональная. Стало сложнее держать лицо и продолжать быть светлой. Хотелось вытащить наружу настоящего монстра, которого я старательно прятала от Римуса. Но после его слов... Оставалась ли причина продолжать быть хорошей девочкой? Может, стоило показать ему, кто здесь настоящее чудовище?       Избалованная девка, которую "воспитывали" в детстве круциатусом, которая научилась всегда полагаться только на себя, которая привыкла бороться за то, что считает своим, до конца. И за того, кого считает своим. Потому что, стоит отвлечься лишь на секунду, как у тебя отберут самое ценное, и ты останешься один на один с непроглядной черной пустотой внутри и злобой.       Тьма, которую я так отчаянно подавляла, была намного черней, чем у Снейпа или Малфоя. Непроглядная, всеохватывающая, не знающая пощады... Я сдерживала ее постоянно, постоянно сохраняла контроль и изо всех сил старалась держать эмоции в узде. Но, стоило светлому профессору по ЗОТИ появиться в моей жизни, стоило почувствовать его теплые успокаивающие объятия, услышать его добрые слова, как внутри все словно оборвалось. Мои щиты пошли трещинами, выпуская наружу эмоции, желание любить и быть любимой, желание защищать, жажду к чувствам. Но вместе с тем внутренняя тьма обрела силу и стала навевать навязчивые мысли.       "Разрушь все, что тебя окружает, разбери весь чертов мир до основания, а потом собери обратно, убрав все лишнее. Заставь никчемных людишек делать то, что тебе нужно, подомни под себя все и вся. Они годятся только на то, чтобы прислуживать и исполнять твои прихоти. Давай же. Вызови меня, воспользуйся моей силой, и вместе мы превратим твою жизнь в ад", - вот, что нашептывала мне тьма. Неустанно, ежесекундно.       Только одно помогало справиться с тьмой - внутренний свет Люпина. Он был настолько ярким, что иногда мне становилось сложно находиться рядом. Но после слов профессора тьма вернулась. Ее голос окреп. На секунду пришлось зажмуриться, чтобы заглушить его. Правая рука подрагивала, готовая в любой момент схватить палочку и вынудить чертового Люпина забрать свои слова обратно.       - Ну, зато я узнала, как вы ко мне относитесь на самом деле, - с трудом я изобразила на лице улыбку и поднялась на ноги. - Жаль. Мне казалось, что я заслужила иного. Простите за все, профессор. Обещаю, что впредь я постараюсь вести себя подобающе и не мешать вам жить.       - Соня, ты - красивая молодая девушка. Тебе нужно строить свою жизнь, а не цепляться за меня... - начал Люпин, и от моего внутреннего щита откололась значительная часть. В образовавшуюся дыру хлынула тьма, постепенно заполняя мое естество.       - И почему никто не хочет послушать, что я хочу делать? Почему вы все только и говорите о том, что мне нужно делать? - я отвернулась. - Как же вы все меня бесите. Не цепляться за вас, профессор Люпин? Хорошо! Просто отлично! Тогда не приходите ко мне по ночам успокаивать после кошмаров. Не лечите мои раны, они сами заживут. Не разговаривайте со мной ни о чем, кроме тренировок...       - Если тебе будет так проще...       - Не будет! - рявкнула я, повернулась и облокотилась на спинку кресла, нависнув над Люпином. Меня трясло от гнева. - Я и сама знаю, что не достойна вас, такого доброго и светлого профессора Люпина. И никогда не буду достойна. Я же такая тварь, спросите у Снейпа, что я могу вытворить, он с удовольствием расскажет обо всем. Но знайте, что только по отношению к вам у меня не получалось вести себя, как обычно. Только рядом с вами мне хотелось стать лучше... Не судьба, видимо. Но я никогда не обижу вас. Никогда не стану навязываться, манипулировать вами, использовать... Вы боялись, что я стану для вас преградой? Зря. Я не буду вмешиваться в вашу жизнь, клянусь. Вы даже не узнаете, что я буду чувствовать.       - Не нужно наговаривать на себя, - сказал Римус. - Ты слишком превозносишь меня и слишком принижаешь себя. Категоричность свидетельствует о несозревшей психике...       - Принижаю? - прошипела я и провела острым ногтем по щеке профессора. - Вы так в этом уверены?       Тьма прорвалась. Она дожидалась момента, когда я ослаблю самоконтроль, так долго... Меня словно выворачивало наизнанку, на черную чудовищную подкладку моей души. Я уселась сверху на Люпина и схватила его за горло, прижав плотно к креслу.       - Я постоянно вынуждена держать себя под контролем, чтобы на волю не вырвалось мое чудовище. Вот оно, почти здесь, оно готово разорвать зубами вашу глотку только для того, чтобы вспомнить вкус вашей крови, - процедила я на ухо Римусу. - Разница между нами огромна, профессор. Вы на самом деле - хороший человек, который не по своей воле превращается в волка. А я... А я чудовище постоянно.       Дыхание сбилось. Я отстранилась от Люпина и горделиво уселась на диван. Библиотека погрузилась в молчание. Я глубоко дышала, пытаясь привести себя в порядок и успокоиться. Медленный вдох - медленный выдох, повторить несколько раз, залатать разорванный щит, привести в порядок чувства. Сложнее всего оставить часть ощущений, чтобы нормально контактировать с Люпином и не быть злобной холодной мразью. Перекрыть все сразу куда проще. Но черт с ним.       Медленно, но верно тьма отступала. Она возвращалась обратно в глубину души, в свою клетку. Там она будет ждать следующего всплеска негативных эмоций и обязательно воспользуется шансом. Нужно было обезопасить Люпина, защитить его от самой себя, пока я не совершила что-то пострашнее. Осознание того, что произошло каких-то пару мгновений назад, медленно доходило до меня. Я схватилась за голову. Твою ж мать...       - Профессор Люпин... Римус... Простите меня... Я не должна была... Ох, черт... Я не имела права с вами так разговаривать... Простите, умоляю, простите...       Спустя несколько долгих минут, Римус молча встал с кресла и сел рядом со мной. Я отодвинулась подальше, не в силах находиться слишком близко к этому человеку. Я боялась себя и того, что могу еще сделать. Моя внутренняя тьма вырвалась наружу в таком концентрированном варианте спустя столько лет... Ну, почему в этот момент рядом был именно Люпин?       Только у Римуса получалось разгонять своим светом мою тьму. Как я могла удерживать дистанцию с этим человеком, если мое внутреннее "я" только в его присутствии могло расслабиться? Он не хотел, чтобы я привязывалась к нему, но я уже привязалась так сильно, как ни к кому раньше. Настолько, что рисковала своей жизнью, чтобы спасти его. Настолько, что была готова забить на свои собственные желания.       Никогда раньше я не испытывала такого. Чувство собственничества, которое сначала являлось ведущим в отношении Римуса, незаметно сменилось на глубокую привязанность. Часть моей души была отдана этому человеку. Его добрые слова, шутки, дурачество и искренняя забота были мне в новинку. Никто и никогда не относился ко мне так... А теперь получается, что его пугает моя привязанность. Он хочет, чтобы я переключилась. Великий Мерлин, опять? Снейп тоже говорил, что у нас ничего не получится. Почему все, кого я хоть немного люблю, отворачиваются от меня таким дурацким способом?       - Я не держу на тебя зла, и я не напуган твоим поведением, - Римус накрыл мою ладонь своею. - Мне хотелось, чтобы наш разговор прошел иначе. Но я сам виноват... Ты считаешь себя плохим человеком, но ошибаешься. Я вижу перед собой испуганную недолюбленную девочку, которая тянется к каждому, кто проявит хоть немного доброты. Поэтому я боюсь: чем сильнее мы сближаемся, тем тяжелее будет расставание. Ты еще слишком молода, и я не хочу ранить тебя...       - Да лааадно, - с издевкой протянула я. Не до конца залатанные щиты затрещали от напора. - А что, по-вашему, вы делали все это время? Говорите так, будто все обо мне знаете... И зачем вчера вы спрашивали, влюблена ли я в вас?       - Я должен был знать, - голос Люпина дрогнул, а мне захотелось вскочить на ноги и начать крушить все вокруг.       - И этот, блять, должен был знать! - меня накрыло яркими воспоминаниями о Снейпе, и я истерически расхохоталась, вырвав руку из ладоней Римуса. Тьма плотоядно облизнулась, готовая вернуться в любой момент. - Вы что, издеваетесь надо мной? Один легилименцией разрушает меня, второй делает то же самое, только пользуясь напрямую моим доверием. Второй раз за два месяца! Темные, светлые - один хер! Да что же происходит в этом сраном мире? Или, может, это я дура и так охуительно удачно влюбляюсь, каждый гребаный раз наступая на одни и те же грабли?       Римус пересел поближе и крепко прижал меня к себе. Я попыталась вырваться, но он был сильнее, а волшебная палочка осталась в спальне. Зато к профессору вернулся его свет, и сейчас он больно обжигал мою темную душу.       - Прости меня, если сможешь, - заговорил Люпин. - За то, что я не смог дать тебе той любви, которую ты заслуживаешь. За то, что страх тебя ранить, обидеть, пересилил остальные чувства. За то, что я пытался оттолкнуть тебя, и сам же не вынес твоей боли... Но вчера я сказал тебе правду. У меня к тебе нежность, много нежности. Я хочу защитить тебя... В первую очередь, от себя.       - Дерьмово получается, профессор, - огрызнулась я. - Вы не думали, что вместо всего этого цирка намного уместнее было бы признаться в своих чувствах, а не вести себя... вот так? Страхи есть у всех, мы же просто люди, нам всегда страшно... Но надо же что-то с этим делать!       - И что бы ты хотела, чтобы я сделал? - дыхание Римуса коснулось моего уха.       - Для начала я бы хотела, чтобы вы перестали скидывать всю ответственность на меня, - жестко заявила я. - Я и без того уже сделала предостаточно шагов в вашу сторону. Ваша очередь решать, что делать. Хотите защитить? - Защищайте. Хотите быть со мной нежным? - Будьте уже! Действуйте решительнее! Я же в лоб вам говорю, что не оттолкну, что влюблена в вас. Ваше поведение приносит больше боли, чем удар когтей оборотня, уж поверьте. Но... - к горлу подкатил ком. Я собралась с силами, чтобы продолжить: - Но если вы и правда хотите, чтобы я держалась от вас подальше, то отпустите. Я смогу справиться и с ночными кошмарами, и с болью, смогу залечить раны и двигаться дальше. Я всегда со всем справлялась сама. Не нужно оставаться рядом из жалости, хорошо? Не делайте мне одолжения.       Римус замер. Я кожей чувствовала ход стрелок невидимых часов, отмеряющих время до каких-нибудь действий. Как поведет себя Люпин после моих слов? Сможет ли вообще хоть что-то сделать, пойти мне навстречу, или все рухнет без возможности восстановления? Я собралась и попыталась сосредоточиться на внутренних ощущениях. Моя душа рвалась к Римусу, и это было странно и непривычно. Я ведь не хотела с ним отношений, так что успело поменяться за какие-то несчастные сутки?       Ответ находился на самой поверхности. Когда Римус оказался на волосок от смерти, я впервые почувствовала острый укол любви к нему. Он был сродни кинжалу, которым пронзают твое сердце. Я никогда не испытывала ничего подобного. Любовь к Снейпу проявлялась долго и созрела спустя несколько лет детского воодушевления. Но Люпин вызывал во мне иные чувства, не такие надежные и крепкие, но острые, как бритва.       Когда Римус оказался на волосок от смерти, я поняла, насколько он стал мне дорог, и поставила на кон все, чтобы мой драгоценный профессор выжил. Но больше от меня ничего не зависело. Я поклялась, что не буду настаивать, не буду мешать ему жить и делать собственный выбор. Значит, настал его черед определять наше будущее.       - Ты так вкусно пахнешь, как лесные цветы летом, - неожиданно пробормотал Римус и зарылся носом в мои волосы. - Превосходно пахнешь. Я почувствовал твой запах, когда ты в первый раз зашла в класс. Я тогда подумал, что человек, который пахнет свежестью и цветами, не должен был попасть на Слизерин. Мне было сложно не обращать на тебя внимания, ты притягивала мой взгляд, как магнит.       - По вам было не заметно, - удивилась я. - Мне тогда очень хотелось проводить с вами больше времени, но вы постоянно были заняты Гарри Поттером...       - Да, Гарри... Этот год стал для него особенным... Хотя, нет, не только для него. Для меня тоже. Для всех нас. Когда ты побежала за мной, я не знал, как реагировать. И это предложение работы... Не буду вдаваться в подробности, но подобное обычно заканчивается для меня не лучшим способом. До сих пор не знаю, почему согласился отправиться с тобой сюда, да и вообще пошел на диалог. Обычно я действую куда осторожнее...       Значит, я правильно почувствовала его боль. Обида отступила, и на ее место хлынула нежность. Римус заслуживал самого лучшего, что есть в мире. Постоянно сталкиваться с жестокостью этого мира и все равно сохранить в себе свет - это сложно, чрезвычайно сложно. Римус был чрезвычайно сильным, но продолжал тянуть время, заговаривая мне зубы.       - Я счастлива, что вы решились, - искренне сказала я. - Иногда кажется, что это сон...       - Могу тебя ущипнуть, - ухмыльнулся Люпин и начал меня щекотать.       Мы смеялись. Раны почему-то совсем не болели даже при резких движениях. Я шутливо отбивалась, абсолютно про них забыв. Сейчас их изнуряющее нытье утихло и не имело значения. В конечном итоге я скинула Люпина с дивана. Он потянул меня за собой, и я рухнула следом, удачно приземлившись на его грудь.       Значит ли эта шутливая потасовка, что Римус не хочет видеть во мне женщину и идти со мной на сближение? Наверное, да. Но мне показалось, что так будет честнее по отношению к нему. Все-таки я оставалась собой - человеком, вокруг которого рушится все, что он когда-либо любил. Все, что было мне дорого, рано или поздно исчезало, превращалось в прах, и я не хотела такой судьбы для Римуса. Но как же невыносимо сложно было отказаться от него! Счастье, почти побывавшее у меня в руках, маячило на горизонте, как скрывающееся на закате солнце.       - Аййй, - сквозь смех произнес Римус. - У тебя слишком острые локти.       - Сами виноваты.       Мне захотелось еще что-нибудь добавить, но я осеклась на вдохе, когда увидела, какими глазами Люпин смотрит на меня. В них застыло выражение обезоруживающего вдохновения, восторга и решимости. Неужели... Нет, не заставляйте меня думать, что все будет хорошо, пожалуйста, только не давайте мне ложную надежду, профессор Люпин. Я сжалась в ожидании вердикта.       - Ты такая красивая, что дух захватывает. У меня уходит земля из-под ног каждый раз, когда я вижу тебя, - мужчина аккуратно убрал с моего лица несколько непослушных прядей волос. - Так достаточно решительно?       - Римус...       Люпин зарыл пальцы в мои волосы и начал массировать кожу головы. От его прикосновений боль на месте диадемы становилась невесомой и медленно исчезала. Я уткнулась носом в грудь мужчины.       - Мне нравится запах вашего тела, - прошептала я, сама не веря в то, что говорю такие вещи слух. - Мне нравится... дышать вами...       Я вытянула руку и начала осторожно водить подушечками пальцев по шрамам на лице Римуса. Мужчина судорожно вдохнул и прикрыл глаза. Я ласкала его лицо, стараясь через эти прикосновения передать всю нежность и трепет, который испытывала... Это длилось бесконечно долго. Шум ветра снаружи замка перемешивался с потрескиванием дров в камине и дыханием Римуса. Я чувствовала... счастье?       - Пойдем в комнату, - Римус открыл глаза. - Там нам будет удобнее, чем на полу.       Промычав нечленораздельное согласие, я с кряхтением поднялась сначала на колени, потом на ноги. Римус даже позу не поменял - мужчина лежал на полу и с откровенной улыбкой на меня пялился. Мне стало немного не по себе. Воспринимать Римуса, как объект сексуального влечения, было непривычно и казалось чем-то... неправильным, что ли? Я вроде бы сама от него добивалась соответствующих действий, но к ответной реакции готова не была.       Это смущало. Когда Люциус Малфой ласкал меня, прижимая к кровати, я не чувствовала ничего подобного. Папаша Драко изначально воспринимался с похотью и желанием неистово его оттрахать. Ну, или чтоб он меня... Когда речь шла о Римусе, похоть даже рядом не появлялась, только нежность, трепет и перманентное желание прикасаться к нему... А еще я воспринимала Люпина слишком серьезно, чтобы вертеть им так же, как Малфоем-старшим.       Мне до последнего момента казалось, что Римус относится ко мне так же, что я являюсь для него скорее подушкой-обнимашкой, чем женщиной. Но сейчас в его глазах читалась не только нежность: сквозь привычное тепло просачивался огонь страсти.       - Ну, вот. Сами предложили перейти в спальню, а теперь вставать не хотите, - отшутилась я, пригрозив Люпину пальцем. - Как вам не стыдно?       - Извини, я залюбовался тобой, - Римус нехотя поднялся на ноги. - Так лучше?       - Мне нравились оба варианта, - невозмутимо отозвалась я.       - В самом деле?       Хитрая улыбка тронула губы Люпина. Мужчина притянул меня к себе за талию. Ласково и очень осторожно он поправил мои растрепавшиеся после массажа волосы. Потом Римус накрыл мою щеку своей ладонью и нежно провел большим пальцем по подбородку. У его руки была потрясающе-грубая кожа. Я впервые чувствовала такую. Но это не приносила дискомфорта, скорее наоборот, добавляло в происходящее некую изюминку.       Я приоткрыла рот, поймала губами палец Римуса и начала его посасывать, лаская язычком. Зрачки мужчины расширились, дыхание сбилось. Я определенно была не в себе. Желание смущало меня, но с каждой секундой оно становилось все сильнее. И мне не хотелось это контролировать. Внутренний голос назойливо вопрошал, какого черта я твою.       Напряжение не отпускало. Я не могла поверить, что Римус решился пойти на сближение, а не отказался от меня. Все отказывались, все отвергали. Так почему же Люпин после всего, что я ему показала, выбрал иной путь? От напряжения сводило скулы. Хотелось побыстрее убедиться, добыть доказательства того, что профессор честен со мной. Но я сама толком не понимала, чего именно хочу.       - Не шути так со мной, Соня, я ведь живой человек, - тихо произнес Римус. В его голове слышались одновременно и приказ, и мольба. Я оторвалась от его пальца, напоследок проведя языком по всей его длине.       Сердце бешено колотилось, норовя выпрыгнуть из груди. Римус наклонился ко мне для поцелуя, и наши губы слились в стихийно-обжигающем танце нежности и страсти. Сначала мужчина взял все в свои руки. Его язык действовал умело, от его прикосновений хотелось стонать. Я позволила углубить поцелуй, притянув мужчину так близко к себе, насколько это было возможно. Мы крепко держались друг за друга, как утопающий держится за спасательный круг.       Животом я чувствовала, что Римус и сам был готов к более решительным действиям. Это было странно - воспринимать профессора, как мужчину, необычно и почему-то противоестественно. Я считала его отказ от меня делом времени, и то, что произошло, шло вразрез с моими предположениями.       Мы с трудом отлипли друг от друга и какое-то время не могли отдышаться. То, как смотрел на меня Римус, давало ощущение нереальности происходящего. Вот уж не думала, что так все закончится. Не думала, что вместо того, чтобы спокойно потрахаться с Люциусом, когда придет время, влюбиться в Люпина и довести все до поцелуев. Римус снова уничтожил мои планы, превратив будущее непонятно, во что.       - Профессор, скажите, вы захотели переместиться в спальню, чтобы... ну... - я запнулась, покраснев до кончиков волос, и смущенно спрятала лицо, уткнувшись в грудь Люпина.       - Ты все правильно поняла, - тон Римуса сначала был игривым, но резко сменился на обеспокоенный. - Если ты чувствуешь, что пока не готова, мы не станем заниматься любовью. Я буду ждать столько, сколько понадобится...       - Кажется, мне всегда будет немного страшно, - призналась я. - Нелегко решиться на такое... И я не думала, что все так далеко зайдет.       - Поэтому я и сказал про время, - Римус чуть отстранился, чтобы поймать мой взгляд, и по-доброму улыбнулся. - Первый раз для девушек может быть травматичен. Поэтому стоит чуть больше привыкнуть к мысли друг о друге в таком близком ключе. Я едва не совершил ошибку, не приняв во внимание, что стану твоим первым мужчиной. Прости меня за это.       - Вы - свет моей души, профессор Люпин... - слова давались чертовски тяжело. - И я готова... На все... Только попросите...       Я хотела сказать больше, но мне не дали. Из глубины замка донеслись отчаянные вопли домовичек, заглушаемые громким мужским голосом. Все, что я успела, это оказаться за спиной у Люпина, который вытащил волшебную палочку из ножен и повернулся ко входу в библиотеку.       - Пустите меня! Я убью его! Убью обоих! - на пороге появился разъяренный отец. Он направил палочку на Римуса и выкрикнул: - Круцио!       Римус отразил внезапную атаку, закрыв меня своим телом. Я осталась стоять у него за спиной, судорожно соображая, что делать дальше.       - Кем бы вы ни были, сэр, но использовать непростительные заклятия запрещено Министерством магии...       - Плевать я хотел на ваше Министерство! - взревел отец и вновь нацелился на Римуса. На его руках тут же повисли домовички.       - Господин Гарольд, господин Гарольд! - вопили эльфийки.       - Брысь, мелочь, - отец отшвырнул домовичек, как тряпочки. Они разлетелись в разные стороны библиотеки. - Я убью это мерзкое создание!       - Остановись, отец! - я выбежала из-за спины Римуса и встала перед ним. - Ты не можешь вот так просто врываться в мой замок и угрожать моему учителю!       - Учителю! - отец разозлился пуще прежнего. - Как ты смеешь мне врать, грязная девка! Потаскуха! Легла под оборотня! Какой позор! Ты ответишь за это, клянусь... Круцио!       Я не успела отреагировать, зато своим бездействием помешала Римусу наколдовать защиту. Заклинание попало точнехонько в мою грудь. Я упала на пол. По действием той лошадиной доли обезболивающих, которыми меня накачивали в течение дня, боль от круциатуса была не такой страшной. Правда. А после истории с врезанием на живую в свое тело магических артефактов, так вообще смешно. Но... Но круциатус остается круциатусом - пыточным заклинанием, вызывающим боль, от которой можно сойти с ума.       Римус вскинул палочку и прервал действие заклинания. Он выставил палочку вперед, не сводя с Гарольда взгляд. Я выдохнула и с помощью Римуса поднялась на ноги. Рана под ребрами открылась и начала кровоточить. Руки выглядели не намного лучше. Венец сжал голову, напоминая о своем присутствии неприятной пульсацией.       - Как ты? - обеспокоенно спросил Римус.       - В порядке, - я закашлялась, сплюнула на пол кровавый сгусток и с ненавистью уставилась на Гарольда. - Твой "круциатус" все такой же сильный, отец. Что тебе нужно? Зачем ты пришел?       - Я пришел убить оборотня и образумить свою дочь-идиотку, - лицо папы исказила злоба. - Никто не смеет покушаться на чистоту семьи л'Амори... особенно такие, как это... животное.       - Я вызываю вас на магическую дуэль, сэр л'Амори, - холодно и совершенно спокойно сказал Люпин. - Никто, даже родной отец, не имеет права причинять боль Соне.       - Римус, не надо, - зашептала я. - Пожалуйста. Ты не знаешь, на что способен мой отец... Ему не страшны законы. Он может убить тебя...       - Я тоже не так прост, - Римус сжал мою руку. - Не беспокойся. Я знаю множество заклинаний, которые не смогут непоправимо навредить твоему отцу, но хорошенько проучить его.       - Что ты там бормочешь, животное? - отца перекосило от отвращения, будто он смотрел на нечто очень неприглядное. - Хочешь дуэль по всем правилам? Будь по-твоему. А ты, - он перевел взгляд на меня. - Выглядишь жалко. Цепляешься за это отвратительное создание... Где твоя гордость? Или ты забыла о том, к какой семье принадлежишь?       - Такое не забывается, отец, - с трудом разогнувшись и морщась от боли на месте кулона, я выпрямилась и встала бок о бок с Люпином. - И поверь, если Римус не вызвал бы тебя на дуэль, то я бы сделала это вместо него. Ты перешел черту...       - У тебя будет шанс показать мне, чему тебя научило это животное после того, как я убью его.

***

      Блять. Это единственное слово, которое крутилось у меня в голове, пока мы выходили из замка. Холодный ветер, дующий со стороны гор, неприятно холодил кожу, убывающая луна была достаточно яркой, чтобы нормально видеть без дополнительных источников света, но домовики расставили по периметру факелы.       Римус и отец вышли вперед, поклонились друг другу и разошлись в сторону. Я затаила дыхание. Легкий ветерок подул мне в спину. Сердце стучало, как ненормальное. Я тихонько воззвала к Духу замка, но он ответил, что не сможет вмешаться в бой двух членов семьи л'Амори...       Ситуация не должна была зайти так далеко. Я не собиралась посвящать родителей в тайну моей с Люпином кровавой помолвки, но Гарольд каким-то образом сам обо всем узнал. И теперь один из сильнейших магов своего времени собирается убить моего светлого профессора. Как я допустила это?       - Инкарцеро! - Римус кинул в отца опутывающее заклятие, но тот с легкостью его отбил, ответив более радикальным "круциатусом". Но Люпин тоже был не лыком шит. Заклинание папы отлетело в сторону.       - Бомбарда Максима!       Нам повезло - отец промахнулся, и заклинание ударило в стоявшее рядом с Римусом дерево. Острые щепки взрывом разлетелись по территории. На лице Люпина выступила кровь. Но так было намного лучше, чем разлетающиеся по всей округе куски мяса когда-то живого человека... Бомбарда Максима считалось фирменной фишкой Гарольда л'Амори. Этим заклинанием он убил немало людей, и его промашку сейчас можно было считать чудом.       От учащенного сердцебиения и волнения заложило уши. Я, не отрываясь, смотрела на дуэль двух волшебников, и вздрагивала от каждого заклинание, выпущенного Гарольдом. Отец убьет Римуса, не моргнув и глазом, а профессор жалеет его, используя только слабые заклинания. Если все пойдет совсем плохо, я должна буду вмешаться и выйти против Гарольда, даже если это разрушит мою семью и будущее.       - Инкарцеро! Петрификус тоталус! Венсеро! Остолбеней!       На отца посыпался град заклинаний, но ни одно из них не стал бы использовать волшебник в настоящей стычке. Римус жалел своего противника, направляя в его стороны снопы магии, не несущие никакого вреда. Но все они были бесполезны против Гарольда л'Амори. Римус явно не понимал, насколько серьезный у него противник.       Отец только смеялся и посылал в Люпина заклятия, от прямого попадания которых человек легко мог умереть. Страшные, сильные вспышки света окружали Римуса, но не достигали цели. Все же не зря я выбрала его в учителя. Даже специально используя только слабые заклинания, он умудрялся оставаться достойным противником. Но все же иногда атаки отца его доставали.       - Ты должен быть серьезнее, - молила я. - Пожалуйста, Римус... иначе отец тебя убьет.       - Если ты действительно так сильно дорожишь этим мужчиной, то почему до сих пор не вмешалась? - голос мамы раздался прямо за моей спиной. Я обернулась. Елизавета л'Амори с недовольным видом смотрела на дуэль. Она отвлеклась лишь на мгновение, чтобы всунуть мне в руку мою волшебную палочку. - Ты удивляешь меня, дочь. Твоя сила куда мощнее, чем у этих двух болванов, а ты стоишь и жмешься в стороне, как маленькая девочка.       - Но отец...       - Ах, Гарольд... - мамино лицо стало жестче, а в глазах зажглась ярость. - Жаль, что я не узнала о методах его воспитания раньше. Хотя, моя любовь к нему столь же велика, но ты - мое родное дитя... Прости меня за то, что была недостаточно внимательной.       - Ты - лучшая, - я улыбнулась и дотронулась до руки мамы. Она улыбнулась в ответ.       - Нам нужно проучить своих мужчин, ты не находишь? Они, кажется, не поняли, на чьей территории находятся, - мама хитро подмигнула мне. - На счет три, дочь моя... Пойдем вразумлять своих болванов.       Мы вышли из тени. Рядом с мамой я почувствовала невероятный прилив силы. Казалось, что, если понадобиться, я смогу в одиночку раскидать и Римуса, и отца, и вбить в их упрямые головы, что драться - это плохо. Мне по силам было свернуть горы.       - Экспеллиармус! - два ярких снопа света ударили по сражающимся мужчинам. Они не только уронили свои палочки, но и сами отлетели на приличное расстояние.       Мы с мамой разбежались в разные стороны к своим мужчинам. Римус недоумевал, злился и восхищался силой удара моего экспеллиармуса одновременно, что моментально мне озвучил и потребовал объяснений.       - Мама пришла и велела заканчивать балаган, - я подала Люпину руку, помогая ему подняться на ноги. На другом конце импровизированного поля боя Елизавета л'Амори громко ругала своего мужа. Слова, которые вылетали из ее нежных уст, были явно недостойны дамы из аристократической семьи. Но не зря же я периодически становилась такой упрямой и взбалмошной. Было в кого.       Мы с Римусом застыли на месте. Мама начала избивать отца, причем совсем не прибегая к помощи волшебной палочки. Она молотила по супругу руками и ногами, потом сняла с ноги туфлю на острой шпильке и замахнулась, но, видимо, в процессе передумала.       - Накройте стол, - приказала мама домовикам и гордо направилась в замок. Проходя мимо нас с Римусом, она тем же тоном сказала: - Приведите себя в порядок, оба, и выходите в столовую. Будем разговаривать, - мама повернулась к отцу и гневно прошипела: - Словами, Гарольд!