*
Тем временем другой молодой мужчина, с грохотом дверей вылетевший из высотки, размашистыми шагами влился в толпу, но даже там отличался от прохожих в пестрых куртках. Веяло от Тони Старка за милю раздражённостью, недовольством и невысказанными колкостями. Как кипящий чайник, он грозился разлиться грубыми словами, хотя с каждым шагом он остывал, и когда через десяток минут спорой ходьбы добрался до нелюдной улочки, то и вовсе успокоился. Вдохнул. Выдохнул. Выпустив пар, почувствовал холод, дотоле незамеченный: всё же середина февраля в Нью-Йорке не располагала носить лёгкую одежду. И вот Старк, чуть не поскользнувшись на мостовой, огляделся и заметил, куда привели его ноги. С детства Тони любил это место. Тихое и уютное, оно казалось островком свободы и спокойствия в муравейнике вечно бодрствующего Нью-Йорка. Сейчас он предпочёл бы, чтобы ему снова было десять, а не двадцать четыре, чтобы заботы о работе, контрактах и будущем не тревожили его, чтобы вышел новый долгожданный фильм, чтобы папа вернулся из командировки с подарками, чтобы… Из-за работы отца детство Тони провёл в разъездах, но основными точками пребывания их семьи были Лос-Анджелес, потому что там расположился Голливуд, и город большого яблока. Говард Старк — кто его не знает! Плеяда знаменитых режиссёров современности была бы неполной, не будь там его имени. Оскароносные картины, работа с актёрами мирового уровня, признание и титул «живой легенды»… Для Тони это выглядело иначе. Чем выше взлетел отец, тем сложнее сыну реализоваться на том же поприще. Это известная истина. Невозможно избежать сравнений, как невозможно быть в точности уверенным, что друзья его ценят за собственные заслуги, а не за отцовское величие. Тем не менее, первая полнометражная картина Старка-младшего, в которую он вложил кучу сил, терпения, надежд, кажется, была близка к провалу. Не только отец, но и беспардонный Spiderman вымотали ему все нервы. Особенно последний, обзор которого вылил на Тони тонны хейта. Старк ознакомился с завирусившимся видео и ещё парочкой авторства того же обзорщика и… Испытал смешанные впечатления. Если с частью претензий этого парня он мог хоть отчасти согласиться в глубине души, то некоторые темы ставили его в ступор. А провоцирующий негативный отзыв на тот самый момент в его фильме, который потребовал от Тони максимума профессионализма, настойчивости и энергозатрат, и вовсе пробудил в нём гнев и возмущение. Именно из-за этого, а также из-за разговора с отцом, Тони не выдержал и вспылил. Он вообще не отличался кротостью нрава, так что переживания последних месяцев из-за премьеры фильма, проблем производства и пресс-тура наложились на природную запальчивость. Неприятные слова отца подожгли фитиль, и молодой человек наговорил лишнего. Но и Говарду не стоило намеренно нелестно отзываться о дебюте сына, что и пыталась высказать его жена Мария. Чтобы не накалять ситуацию ещё больше, Тони, как был в рубашке, вылетел из пентхауса на улицу. О дурном характере Говарда Старка ходили легенды, и Тони мог бы сыграть в игру «подтверди легенду былью». Отец некогда работал с известным режиссёром Стэнли Кубриком и, по утверждению Старка-младшего, вместе с потрясающим опытом впитал, кажется, все самые неприятные его черты. Газеты писали, что не только на съёмочной площадке, но и в семейном кругу мужчина был вспыльчив и своенравен. Он высказывался обо всём, что его не устраивало, беспощадно критиковал сына и принимал в штыки чуть ли не любую попытку возразить. Умерить пыл Старка-старшего могла только его супруга, а съёмочная группа приходила в ужас, если мужчина оказывался в плохом настроении. Образом режиссёра восхищались, но предпочитали это делать на расстоянии. Тони же не мог вспомнить времена, когда бы общался с отцом не на повышенных тонах. А жаль, ведь Говард всё-таки был поразительным собеседником. Ле-ген-дой. Взгляд Тони скользнул по вывеске неплохой кафешки, но он прошёл мимо неё и остановился около знакомой двери, прямо рядом со входом в переулок. Она манила молодого человека зайти, согреться и погрузиться в чарующую атмосферу кино, которая запала в сердце Старка много лет назад. В Нью-Йорке найдётся не так много мест, вызывающих такие тёплые воспоминания. И ни одна воспетая журналистами дорожка кинофестиваля, кажется, не привлекала Тони так сильно, как всплывшие в памяти тёмные и родные залы этого кинотеатра. Столько пережитых эмоций… Это место, кажется, ещё в двадцатые годы прошлого столетия купил какой-то бизнесмен, чья жена грезила о Голливуде. У неё не получилось пробиться в сливки индустрии несмотря даже на связи супруга и вскоре она бросила эту затею, но зато муж, в утешение ли ей, основал в этом переулке камерный кинотеатр. Первые владельцы рано или поздно канули в Лету, так что за свою продолжительную жизнь тот много раз переходил из рук в руки, даже предпринималась попытка закрыть его спустя шестьдесят с чем-то лет работы. Но Тони, которого с детства Мария водила туда каждую неделю, если они находились в городе, слёзно упросил отца тогда сохранить это место. Ему было не больше десяти лет, когда излюбленное кино грозили закрыть. Но не закрыли — отец правда постарался. Тони уже около пары минут переминался с ноги на ногу на холоде и не замечал своё растормошённое отражение в соседней витрине. Он собирался зайти внутрь. С мысли Старка сбил размеренно-быстрый шаг позади него. Кто-то заходил в переулок. Не успел Тони, обернувшись, разглядеть незнакомца, как тот, не заметив тонкой корки льда на мостовой, совершенно естественно, но оттого не менее неожиданно для самого себя, ахнул, раскинул руки в поисках равновесия и, словно в замедленной съёмке, под действием гравитации начал падать. Старк не замечал за собой раньше особой ловкости, но он стоял достаточно близко, чтобы в самый последний момент ухватить человека за рукав пышной толстовки и дёрнуть на себя. Получилось. — О, да я самый настоящий Человек-паук, — пока молодой человек приходил в себя, удивлённо улыбнулся Старк. После нехитрого происшествия к нему неожиданно вернулся позитивный заряд духа, и ему вспомнилась суперреакция комиксного героя. Он постарался пригладить торчащие во все стороны волосы и уклониться от очередного потока ветра, задувающего из-за угла. — Ты в порядке? — Да. Д-да, — замялся незнакомец, по которому трудно было судить о его эмоциях. Он почти до бровей натянул шапку и уже успел надеть медицинскую маску. — Да. Спасибо. Ты и вправду супергерой. К сожалению, моя спина не может похвастаться бронёй Железного человека, так что ты меня выручил. — Со всеми бывает, — отмахнулся Старк. Заканчивать беседу и расходиться, будто они самые настоящие незнакомцы (пускай так оно на деле и было), ему не хотелось. Тем более ему понравилось, как этот парень поддержал шутку. И… язык Тони активизировался раньше, чем мозг. Поэтому вместо того, чтобы уйти, он продолжил разговор. Оригинальным образом. — Ты же помнишь, из чего его броня сделана? — Сплав титана и золота, — ошарашенно, но абсолютно верно ответили ему. Тони лучезарно улыбнулся. Вероятно, со стороны он выглядел сумасшедшим, но то, что незнакомец знал такой в сущности незатейливый факт о персонаже комиксов, его необычайно обрадовало. По правде, день выдался паршивый донельзя, а одиночество в такие моменты противопоказано. Тони отчаянно не желал проводить вечер наедине с мыслями, притом невесёлыми, но и отсиживаться в компании «друзей», ценивших его из-за статуса, денег и прочего, не собирался. Ситуацию спас парень, кажется, не узнавший его. Да и почему, собственно, каждый встречный должен знать Тони Старка в лицо? — Питер, — назвал себя неЖелезный человек, отряхивая несуществующую пыль с джинсов. — Энтони, — представился полным именем Старк. Он делал иногда так в последнее время, чтобы собеседнику было труднее провести логическую параллель с устоявшимся в масс-медиа «Тони Старк». Вот и сейчас так хотелось растянуть время, пока новый знакомый находился в неведении. И пусть он пока поддерживал беседу скорее всего из вежливости, но Тони всё равно внутренне настроился на общение. Отвлечься от реальности в разговоре с вероятно очень симпатичным любителем комиксов Marvel? Дайте два! — Тебе не холодно? — заметил совсем уж лёгкую для февраля одежду нового знакомого Питер. — Как раз собирался в тепло, но увидел, что мои супергеройские способности могут кое-кому пригодиться, — Тони приложил все усилия, чтобы в его улыбке Чеширского кота зубы не отбивали чечётку. — Спасать меня от падений у тебя получается явно лучше, чем изображать, что тебе всё равно на погоду. Тут буквально в двух шагах кинотеатр, куда я иду. Если хочешь — присоединяйся, — предложил парень. — Вообще-то как раз туда и собирался, — что это? Насмешка судьбы? — Забавное совпадение. Тогда бегом в тепло, пока ты не стал совсем синим, — махнул рукой Питер в приглашающем жесте. Он явно всё ещё ощущал неловкость, но доброжелательно улыбнулся. Как минимум глазами (весьма красивыми), потому что из-за медицинской маски половину лица Тони разглядеть не мог. Внутри кинотеатр почти не изменился. Так же сумрачно, те же стенды, только афиши поменялись. Тони подошёл ближе к цветастой кассе — единственному светлому пятнышку в затемнённом пространстве — и заметил название ближайшего сеанса, на который Питер покупал билет. То есть билеты. — Раз уж ты спас меня от падения, то я считаю своим долгом отблагодарить тебя. Держи, — парень протянул сложенную пополам бумажку. Он очень уж быстро, чтобы можно было как следует его рассмотреть, снял шапку, засунул кошелёк с чеком в рюкзак и натянул обратно капюшон толстовки. — Маска есть? Тони пошарил по карманам и неловко пожал плечами, как бы говоря «нет». Но и в этом новый знакомый его выручил. — А ты сам точно в порядке? — засомневался Питер уже шёпотом, так как они шли вдоль рядов к своим местам. — Одет не по погоде, без вещей первой необходимости… — Знаешь, не до этого было, — выдержав паузу, так же тихо ответил Тони и отвёл взгляд. — Мне не хочется говорить сейчас об этом. Фильм уже начался. Они сели в соседние кресла. Такие же мягкие, как и в детстве Тони. — Если я могу как-то помочь, Энтони, не стесняйся- — Я в порядке, Питер. Всё хорошо. Я в порядке, — прервал Старк, хотя и отметил лестное предложение помощи. Впрочем, и сам парень на самом-то деле выглядел несколько дёрганым. — Точно? И чтобы окончательно убедить собеседника (и, наверное, самого себя), Тони несильно сжал его запястье и заглянул ему в лицо. Оно освещалось только светом от экрана и из-за пандемийных мер было скрыто наполовину медицинской маской, но даже так казалось поразительно приятным. — Я в порядке. Питер не отнял руки, лишь в глазах проблеснула настороженность, но сам Тони вскоре прекратил физический контакт. — У тебя добрые глаза, — заметил Старк, на что Питер тихо фыркнул. — А у тебя холодные руки. За временами разгорающейся, временами стихающей тихой беседой фильм пролетел незаметно. Случайные знакомые отвлекались от хода фильма, обсуждали поступки героев и вспоминали подходящие шутки, делились мыслями и подсознательно флиртовали. Осторожно. Неспешно. Слово за слово. Проверяли границы дозволенного. — Откуда ты знаешь столько фактов о кино, Питер? — полюбопытствовал Тони под конец сеанса. — Ма-а-агия, — забавно протянул парень. Он выдержал паузу, поднял руку на манер вооружившегося палочкой волшебника и с расстановкой произнёс: «Обливиэйт!» — Ну благо ты не освоил беспалочковое колдовство, — Тони усмехнулся в кулак. — Что, плохо учился в школе? — Просто не захотелось стирать тебе память, Энтони. Мало ли ошибусь и повторю ошибку Локонса. Мне будет грустно. — Боишься, что твои са-а-амые сокровенные секреты выплывут на поверхность? — поддел Старк, намекая на судьбу хвастливого профессора Хогвартса, хотя не осознавал, что бьёт по больному. — Скорее потому, что тогда я не запомню эту встречу. — В таком случае ты не против зайти в кафешку на выходе из кинотеатра? Чтобы точно запечатлеть в памяти этот день? — к удивлению Тони, за время беседы он ни разу не вспомнил ни об отце и их ссоре, ни о бессовестном обзорщике, ни о летящих в пропасть зрительских рейтингах своего фильма. Питер казался магнитом, настроенным лично на Тони. С ним хотелось разговаривать часами. Не существовало, кажется, темы, на которую у него не было интересного мнения. И как же всё-таки классно, подумал Старк, быть самым обычным человеком. Просто Энтони. Если отец предъявлял ему кучу требований, если «друзья» интересовались его кошельком и возможностями, если каждая компания, в которой появлялся Тони, заставляла его подстраиваться под чьи-то ожидания, то этот поразительный человек принимал Тони таким, каков он есть. Понимал с полуслова. Плыл с ним на одной волне. — Прости, сегодня не могу, я обещал тёте прийти к пирогу, — извиняющимся тоном прошептал парень. А Тони вдруг нахмурился. — Подожди, ты несовершеннолетний что ли? — в груди у Старка потяжелело. — Эм, нет. Мне двадцать один, — удивился вопросу Питер. — С чего ты взял? — А как же тётя? Ты… — Я с ней живу. И она расстроится, если я опоздаю на ужин, — чуть более холодно, чем раньше, ответил парень. Чёрт возьми, Тони! Он, кажется, обиделся. Старк попытался извиниться. Вообще-то он редко так делал, но что-то внутри подтолкнуло поступить именно так. День неожиданных открытий, это уж точно. — Да не беспокойся, Тони, ты не первый. Меня регулярно просят показать права, да и стиль одежды не облегчает задачу. — И всё же? — Всё нормально, — уверил он, забирая бутылку из подлокотника и собираясь. Фильм кончился. Начались титры. Питер спешил. Они обменялись номерами телефонов, и Паркер, извинившись, убежал в сторону выхода. И только когда кончились финальные титры и Тони поднялся из кресла, он заметил подозрительно знакомую шапку на соседнем сидении.***
Энтони: Привет, Питер. Ты забыл свою шапку [фото]Питер: о, чёрт, да. Передашь при следующей встрече?
Энтони: ДоговорилисьПитер: и да, Энтони
Энтони: ?)Питер: надень эту шапку, пока будешь добираться до дома
Энтони: Постараюсь не отморозить себе хотя бы уши Энтони: Спасибо Однако так сложились обстоятельства, что Энтони и Питер всё никак не могли встретиться вживую вновь, хотя переписывались друг с другом чуть ли не круглые сутки вот уже полторы недели. Вирус всё ещё буйствовал в стране, и Энтони, как контактировавшего с заболевшим человеком, на две недели обязали оставаться дома (тем вечером он заглянул к Роуди, и только позже от друга узнал, что тот заболел). Но страсть к кинематографу объединила их с Питером, и они обсуждали культовые сцены, популярные фильмы, любопытные факты, забавные шутки… Потом не стали ограничиваться кино и общались на самые разные темы, узнавая всё больше и больше друг о друге. Правда, Питер не спешил рассказывать о себе как об известном кинообзорщике, а Тони оттягивал момент честного признания, что он сын Говарда Старка и режиссёр нашумевшей в последнее время картины. Когда Тони задумывался о неожиданном знакомстве, он благодарил судьбу, что та инкогнито свела его с классным парнем. Интересным. Забавным. Искренним. Конечно, Старку нужно будет неловко почесать в макушке и обязательно пошутить про раскрытие личности, когда Питер узнает, кто Тони такой — а он узнает, не даром же является чёртовой киновикипедией. Но драмы никакой не должно быть — Старк же не какой-нибудь кронпринц. Да и, как он предположил, сам Питер из обеспеченной семьи, небось учится на какого-нибудь адвоката или любую другую потомственную должность и в качестве отдушины ходит в кино. В общем, Тони принял решение действовать по ситуации, не если, а когда раскроется его личность, потому что ему очень хотелось продолжить общение с этим человеком. Ну и, конечно, первым делом ему нужно будет вернуть невероятно приятную на ощупь шапку хозяину. Вообще знакомство с Питером будто бы начало новую, белую полосу в жизни Тони. Вроде бы ничего основательного не изменилось, но Старк перестал ежедневно мучить себя самоуничижительными мыслями, думать о чёртовом обзоре и срываться на всех, кто попадался под руку. Даже, кажется, установил хрупкое перемирие с отцом, прежде чем тот улетел обратно в Лос-Анджелес. Он также понял и постарался по-настоящему осмыслить слова матери: «Главное — то, какого мнения ты сам о своём творении, а не слова чужих людей». А в выходные Тони провёл первый за много лет душевный разговор, пусть и онлайн, с семьёй.*
Когда же Питер думал о новом знакомстве, он ощущал целый спектр противоборствующих эмоций. Вина. Радость. Грусть. Облегчение. С одной стороны, Паркер корил себя за неуместную воодушевлённость и улыбчивость, за… за бабочек в животе, которых одновременно хотелось разорвать на мелкие кусочки, потому что не должен он чувствовать себя хорошо, когда- Парень не хотел даже в мыслях завершать это предложение. С другой стороны, общение с Энтони — всего-то полторы недели переписки — давало Питеру ощущение настоящей жизни. Он чувствовал биение своего сердца, убеждал себя, что слышит циркуляцию крови по своим венам, стук и шёпот сотен миллионов синапсов в своей голове. Выходя из комнаты, он казался таким, каким его хотела видеть Мэй. Счастливым. Поддерживающим. Идеальным племянником в любой ситуации. Возвращаясь в спальню, иногда еле сдерживал слёзы. Когда видел новое сообщение от Энтони, то он их смаргивал и общался с ним как ни в чем не бывало. «Не потеряться бы в себе», — не раз думал Паркер. Он даже не мог загрузить себя работой — вина за выпущенный обзор тяжёлым ярмом висела у него на шее. Не открывал соцсети, почти не проверял рабочую почту, игнорировал большинство телефонных звонков. Разве что с теперь уже бывшим продюсером разрешал недопонимания. Совесть корила за то, что он отвернулся и от двух лучших друзей, но Питеру морально было легче притвориться, что его нет дома, чем слушать справедливые упрёки ЭмДжей или осуждающе-молчаливые вздохи Нэда. Питер и Энтони в течение карантина последнего всё думали о своей будущей встрече. Сгорали от нетерпения. Общаться по переписке и звонить по телефону, конечно, неплохо, но вживую… это другое. Плюс, теперь наконец-то увидят не аватарки друг друга — забавного пингвина у Энтони и один из последних завирусившихся мемов у Питера, — а реальные лица. Они не знали, но оба, не сговариваясь, обменялись своими подставными страничками в социальных сетях. Наконец, Питер назначил бесповоротную дату и намеренно выбрал тот самый день, когда устраивалась премьера фильма известного режиссёра — Говарда Старка. Во-первых, это первый день, когда ограничения на перемещения Энтони более не распространялись. Во-вторых, Паркер, конечно, получил приглашение как кинокритик, но он не посчитал правильным присутствовать на мероприятии человека, перед чьим сыном испытывал неизгладимую вину. Поэтому-то парень и нашёл себе более приятную компанию на вечер.*
— Чёрт. Чёрт-чёрт-чёрт, — Тони теребил рукав домашнего свитера и, не в силах усидеть на одном месте, в тысячный раз повторял маршрут из угла в угол. Гостиная казалась уже преступно тесной, так что он подумывал выйти на террасу. Но вовремя остановился, вспомнив о температуре за окном. Мария Старк, так и оставшаяся сидеть на диване после того, как Тони неожиданно подскочил с него, держала в руках ноутбук и с интересом следила за действиями сына. Поскольку Говард ещё не вернулся из Лос-Анджелеса, они созванивались по видеосвязи. Тони редко присутствовал при подобных разговорах, он вообще-то предпочитал скорее отсутствовать в это время. Однако в этот раз всё было по-другому. Делая шаг навстречу сыну, Говард предложил ему посетить грядущую премьеру его фильма, которая должна состояться в Линкольн-центре. Это-то и вызвало в Тони бурю эмоций. — Тебя что-то тревожит, Тони, — попыталась обратить на себя внимание Мария. — Нет, я в порядке. Всё хорошо. Я… я приду. Нужно только позвонить аген- — Это был не вопрос, дорогой, — перебила женщина. Говард, что было необычно для его натуры, не перебивал или же вовсе делал вид, что его нет. Благо на звонке это сделать было несложно. — Ты что-то запланировал на это время? — Оу, — молодой человек замялся. Мария каким-то непостижимым образом всегда чувствовала эмоции сына и могла его разговорить. Она умела подбирать нужные слова и, кажется, знала Тони лучше его самого. — Ну… Я просто познакомился… кое с кем. То есть да, у меня были планы. Мы хотели увидеться в этот день, но раз так, я предупрежу и перенесу встречу. Фирменная улыбка украсила его лицо, но не так легко далось парню это признание. Раньше он вообще предпочитал не говорить с родителями о своих друзьях и любовных интересах, сейчас же у него вырвалось. Благо, он успел притормозить. Нет, и Мария и Говард одинаково адекватно относились к ориентации сына. Они знали, что он играл «за обе команды». Просто парень считал это слишком личным, чтобы обсуждать с родителями. Да и раньше он не встречался с кем-то, кого хотя бы гипотетически хотел бы познакомить с семьёй. А вот Питер… Не прошло и двух недель с их знакомства, как Тони уже об этом задумался. Какая сентиментальность! Старк, безусловно, заметил взаимный интерес Питера, но ведь это же не повод продумывать детали и воображать, что может случиться в будущем. Тем не менее, даже настолько расплывчатая формулировка удовлетворила любопытство родителей. Как минимум пока что. Но чего Тони точно не ожидал, так это фразы отца: — Спасибо, Энтони, — от звука своего полного имени Тони ощутил мимолётное волнение. Мало кто так его называл, а в последнее время — только Питер. Но от папы это слышать было необычно и приятно. — Я очень ценю это, сын. Они ещё обсудили подробности мероприятия, Говард со свойственной ему педантичностью несколько раз прошёлся по ключевым моментам, и разговор завершился на благоприятной ноте. Как только Тони освободился, он позвонил Питеру.