***
Она ждала его, сидя на своей кровати, скрестив ноги и перелистывая страницы, исписанные формулами. Драко Малфой открыл дверь, практически бесшумно входя в ее темницу. Девушка подняла голову и столкнулась с его взглядом, изучающим и пронизывающим. Он был в черном костюме и идеально выглаженной белой рубашке, две верхние пуговицы которой были расстегнуты. - Пора, - одно слово, и она уже поднимается с жесткого матраса, разминая затекшую спину. - Паршиво выглядишь, - замечает она, умело скрывая беспокойство, обращая внимание на круги под глазами и усталость в его взгляде. - Бессонная выдалась ночка. Роули любит доводить дела до конца. - Он придерживает перед ней дверь темницы, вынуждая пройти мимо него. Близко. Настолько, что аромат его парфюма обволакивает ее, заставляя желать замедлить шаг, но Гермиона лишь, не оглядываясь, идет по знакомому пути к ванной, зная, что он следует за ней. - Кто-то из Ордена мертв? - она все же решается спросить, хоть и не желает слышать ответ. - Нет, сегодня мы искали своих. - Этот ответ неожиданный, но заставляет теплую искорку надежды зажечься в душе. Очевидно, они выслеживали дезертиров, а значит в рядах армии лорда еще осталось смятение и страх. На этот раз он дал ей пятнадцать минут. Гермиона быстро приняла душ, наскоро помыв голову. С мокрыми волосами, с которых ручейки воды стекали по ее бледной коже, она встала напротив зеркала осматривая себя: она похудела. Не потому что плохо кормили, а из-за нервов и болезни, высасывающих ее силы, из-за кашля, обострявшегося ночами, из-за гортензии, засохшие лепестки которой покрывали теперь пол под ее матрасом. Два маленьких цветка, распустившиеся над кожей, привлекали внимание, выделяясь на фоне болезненно покрасневших участков. Красиво. Это определенно могло быть красивым, пусть и пугающим. Она мягко коснулась пальцами нежных лепестков, но ногтем едва задела кожу, тут же морщась от боли. Гермиона протянула руку к одежде, лежащей на раковине. В этот раз это был не привычный свитер, а черное платье. Она почувствовала страх: что если оно не скроет цветок на ключице. Однако расправив ткань, девушка выдохнула: платье закрывало горло высоким воротом, а длинные рукава, очевидно, должны были скрыть уродливый шрам, оставленный Беллатрисой. Одевшись, девушка вновь посмотрела в зеркало. Она усмехнулась. Нелепо! До чего же нелепо выглядела она в этом красивом готичном платье с открытой спиной, ниспадающей в пол юбкой из дорогущей ткани. В центре войны. Не в боевой форме, а в вечернем платье и в туфлях на высоком каблуке. Она уже давно не чувствовала себя просто девушкой. Она была бойцом, а потому этот образ сейчас ощущался как что-то максимально чужеродное и неуместное. Наряд скрывал ее шрамы, но он был не способен скрыть ее взгляд, пропитанный насквозь эмоциями, что изо дня в день разрывали ее душу. Она почувствовала холод в районе груди и поняла, что вода с волос все еще капает на ткань. Чертыхнувшись, она осознала, что стоило подумать об этом прежде, чем мыть голову. - Грейнджер, ты там жива? - Послышалось из-за двери. - Шевелись, иначе мы опоздаем. - Малфой, ты не мог бы помочь? - Что ж, это было неизбежно. В отражении она увидела как дверь открылась, впуская его вместе с потоками холодного воздуха в помещение. На губах усмешка. Цепкий взгляд проходится по ее фигуре, доходит до мокрых волос, и усмешка становится еще сильнее. - Я и не знал, что с логикой все настолько печально. - Мурашки вдоль позвоночника от холода, вошедшего с ним, а не от звуков его низкого голоса. - Знаешь, я не привыкла, что у меня нет палочки и мне нельзя колдовать. - Смотрит на него через отражение. Почти с вызовом. Гермиона видит как он приближается и на секунду закрывает глаза, пытается заткнуть голос в голове, говорящий, что он чертовски красив. Нельзя сейчас думать об этом. Нужно сосредоточиться на миссии. - И почему я вообще должна идти туда в таком виде? - Килиан любит, когда вокруг него красивые вещи, - его взгляд скользит по ее отражению, заставляя дыхание сбиться. - Снейп сказал, что нам важен успех. Я счел, что это платье покажется ему более достойным, чем магловский джинсы. Теперь Малфой стоял близко. Он поднял палочку, произнося над ее волосами заклинание, заставляя те высохнуть за пару секунд. Более того, пряди завились аккуратными локонами, ложась ей на плечи. Даже Джинни не владела такой точной и быстрой магией. - Чего-то не хватает. - Задумчиво протянул он. - Акцио. В его руке материализовалась коробка. Сложная манящая магия, позволяющая перенести вещь сквозь пространство, а не ждать, пока та сама прилетит к владельцу. В который раз она замечала, что он очень сильно развил свой магический потенциал. - Надень. - Он ставит коробочку на раковину рядом с ее рукой, и остается за ее спиной, все еще стоя настолько близко, что ей тяжело сосредоточиться на чем-то, кроме запаха его парфюма. Всего один шаг разделяет их друг от друга. Малфой оглядывает ее с профессиональным интересом. Она - часть миссии, но Гермиона хочется заставить себя поверить хоть на секунду, что его взгляд - нечто большее. Может хоть тогда цветы в ее груди сжалятся и хоть немного замедлят свой рост. Открыв, она видит серьги. Красивые переплетающиеся серебряные линии создают в воздухе причудливый витиеватый орнамент, похожий на орбиты планет. Вся конструкция вращается, скрепленная воедино сложной ювелирной магией. Тонкая вещица, прекрасная в своей исполнении. Замочек щелкает, закрепляя серьгу. А вот второй никак не хочет поддаваться. Она разворачивает украшение так, чтобы видеть крепление в зеркале, от чего морщиться, чувствуя боль в мочке уха. - Мерлин, Грейнджер, мы так никогда никуда не уйдем. - Он делает этот шаг, разделявший их. И теперь она оголенной спиной чувствует тепло, идущее от его тела. Он слегка наклоняет голову, так, что его дыхание щекотит ей шею. Его пальцы касаются мочки уха и, Мерлин, она забывает как дышать. Кажется, что все ее нервные окончания каким-то образом переместились в то место, где Малфой касается ее кожи. Щелчок, и он отступает на два шага назад, вновь оглядывая ее. - Теперь можем идти, Килиан не любит ждать. - Это длилось всего пару секунд, но ей показалось, что намного дольше. Черт, Гермиона стояла там, пытаясь заставить себя думать о миссии, сосредоточиться на ней также как это сделал Малфой, который, казалось, был полностью сконцентрирован на предстоящем, но она не могла. - Как мне себя вести с ним? - Она задала этот вопрос, когда они шли по холодному коридору. Спросила, потому что осознавала, что ее роль, очевидно, весьма значительна. И Гермиона прекрасно понимала, что если Килиан действительно занимает ту должность, которую описал Снейп, его отказ работать с Воландемортом просто необходим Ордену. А потому Грейнджер вновь напомнила себе, что она солдат и обязана знать все подробности перед миссией. - Он может читать мысли. Не заглядывать в них как легиллимент. Ему доступно только то, что прямо сейчас проносится в твоем разуме. Поэтому следи за тем о чем думаешь. Она бросила быстрый взгляд на идущего рядом Драко: сосредоточен, брови слегка нахмурены, а губы поджаты. - Почему ты решил помогать Снейпу? - Вопрос вырвался сам. - Ты правда ждешь ответа? - Он усмехнулся. - Предпочитаю знать того, с кем работаю. - Что ж это тоже было правдой. Она всегда старалась как можно лучше понять людей из отряда, с которым шла на задание. Это помогало грамотно действовать в бою. - Он - единственный у кого я смог попросить помощи, поэтому теперь должен помочь ему, особенно с учетом того, что цель у нас общая. - Попросил о помощи? Ты умеешь это делать? - Она слегка усмехнулась. Все же обмен словесными уколами успокаивал, заставляя вновь думать, будто все на своих местах. В ответ Драко лишь закатил глаза и открыл перед ней одну из боковых дверей, ведущую в сад. Не успела девушка ощутить порывы холодного ветра, как ее плечи накрыла тяжелая ткань. Та самая мантия, в которой она ходила в теплицу. Его мантия. - Спасибо. - Она постаралась, чтобы это прозвучало безэмоционально. - Доходим до барьера и аппарируем. Не вздумай делать глупостей, Грейнджер, и не пытайся сбежать. - О, поверь, я не особо горю желанием тут же умереть мучительной смертью. Твое представление о гриффиндорском безрассудстве несколько утрировано. - Она пнула ногой небольшой камушек, улетевший с дорожки на пожухлый газон, слегка припорошенный снегом. - Так значит все же Непреложный обет... - задумчиво протянул он. - А Снейп неплох. - Это была моя идея, - Гермиона видела, что он удивился, но постарался не подать виду. Малфой не понимал, почему она отрубила себе последнюю возможность побега. Он преодолел барьер, еле видно мерцающий ровно по линии ворот. Гермиона замерла перед границей. - Малфой, - он обернулся, чуть приподнимая бровь в немом вопросе. - Я не могу выйти сама, это может нарушить обет. Я не должна покидать эту территория одна. Формулировку можно трактовать как пересечение границы без сопровождения или вне кареты с сопровождающим. Ни одна эмоция не отразилась на его красивом лице. Он просто сделал шаг сквозь барьер и позволил ей взять его локоть. Шаг за ворота, и их затянуло в коридор аппарации.***
- Рон, могу зайти? - Джинни постучала в дверь комнаты, которую сейчас занимали Гарри и ее брат. Она знала, что Гарри внизу, поэтому это была хорошая возможность поговорить с Роном наедине. - Ты как? Его состояние неслабо волновало девушку в последнее время. После ранения Рон восстановился довольно быстро благодаря зелью, присланному шпионом, но его моральное состояние вызывало у сестры опасения. Он стал молчалив, почти не отвечал на прямые вопросы, пока она не повторяла их раза три, постоянно был погружен в свои мысли и отдалился даже от Гарри. - Заходи. - По голосу не очень ясно в каком он расположении духа. Она приоткрывает дверь и проходит внутрь комнаты. Рон сидит на кровати, вглядываясь в карту. Просматривает план очередной вылазки. Джинни хмурится, глядя на то, как он с остервенением перечеркивает какую-то строку в маленьком блокнотике, лежащем слева от его ноги. Давит на карандаш так, что грифель ломается, заставляя его чертыхнуться. - Это новая миссия? - Она и так знает ответ. - Да. - Ничего больше. Никаких подробностей. - Рон, тебе нужно отдохнуть. - Она видит синяки под глазами, видит покрасневшие от отсутствия сна белки, не может не замечать новые морщинки, появившиеся на коже от того, что он не прекращая хмурился. - Не лезь в это, Джинни. - Его голос был уставшим. Казалось, что эти слова дались ему очень тяжело. - Я в норме. - Ни черта это не так, Рональд. - Вспышка злости. На него за нежелание взглянуть на реальное положение вещей, на себя за то, что не знает, как его из этого вытащить. - Слушай, - он откладывает план на бордовое покрывало поверх блокнота. - Я должен помогать. Я должен делать хоть что-то. - Ты и так помогаешь. Если ты свихнешься от недосыпа, твои планы не будут полезны. - Она была права, и Рон знал это. - Я не могу. - Сдается. Опирается локтями о колени и роняет голову на руки. - Каждый раз, когда я остаюсь наедине с мыслями, они не дают мне покоя. Я не должен был этого допустить, Джинни. Если бы я не словил то проклятие, то мы бы втроем вышли с того кладбища. - Рон, - в ее глазах слезы. - Ты же знаешь, что ты не виноват. Тебя ранили в бою. Такое случается. Или ты хочешь сказать всем, чьи раны я каждый день бинтую, что они в чем-то виноваты? - Нет, но... - Насколько все плохо? - Ее голос дрожит. - Я почти не сплю. - Не поднимая головы. Еле слышно. Заставляя ее содрогнуться от того, насколько сломленным он сейчас выглядит. - Каждый раз, когда закрывая глаза, вижу ее взгляд. Гермиона всегда была мне другом, всегда готова была прикрыть. А я не смог. И Джинни видит, что другого выхода нет. Смотрит на брата и принимает решение, которое может оказаться ошибкой. Она достает из внутреннего кармана медицинского халата, накинутого на плечи, письмо. - Она оставила такие всем нам. Я не хотела отдавать тебе, пока ты не придешь в норму. Его тяжело читать. Джинни положила письмо на покрывало и направилась к выходу, пытаясь заставить свое сердце не разрываться от боли. Больше всего она боялась снова потерять брата. - Останься, - неуверенно, но она хватается за это слово как за спасительную соломинку и быстро садится рядом с ним, утыкаясь в плечо. Как в детстве, когда Фред и Джордж доставали ее. Тогда она жаловалась ему, принимая эту же позу: сидя рядом по-турецки и прислонившись лбом к плечу, чтобы не смотреть ему в глаза, потому что тогда она стыдилась, если ее собственные были полны слез. "Дорогой Рон, Ты знаешь мое отношение к тебе. Ты подарил мне множество светлых моментов, был тем другом, о котором я не могла и мечтать. Забавно, как мы оба путали это чувство с чем-то большим, из-за чего только ссорились и творили черт знает что вместо того, чтобы просто быть рядом. И сейчас, пока я пишу это письмо, мне немного грустно, что мы не поняли этого раньше. До битвы. Возможно тогда все недомолвки исчезли бы раньше и мы бы были друг для друга той опорой, какой были последний год. Не то что б раньше не были, просто думаю и ты ощущал, что стало иначе. Раньше я чувствовала, что Гарри мне как брат. Теперь же я чувствую, что брата у меня два. Это уже не первое письмо, но я снова не знаю, как написать. У меня ханахаки. И если ты прочтешь эти строки, то меня не стало в одной из битв. Прости, если я не смогла не поменяться, видит Мерлин, я очень старалась. Эти письма должны служить мне напоминанием о том, как сильно я вас любила. И, Рон, ты прекрасный стратег. Ты нужен Ордену, нужен Гарри, Джинни и своей семье. Помнишь, ты как-то сказал мне, что не был в кино, но хотел бы побывать. Так вот, пройди через все, чтобы сходить туда. За нас обоих. Ты веселый, четный, добрый, смелый и чертовски сильный, даже если сам порой об этом забываешь. Но я помню. Помню как ты играл в квиддич. Ты закатишь глаза и скажешь: ерунда, всего лишь дурацкая игра. Но нет, твое упорство и целеустремленность дорогого стоят. Помню, как ты и Гарри бросились в туалет защищать меня от троля. Меня, девчонку, которая жутко раздражала. Рон, я прошу тебя, борись до конца. И помни прощальный подарок Дамблдора, не забывай, что свет всегда с тобой, стоит только щелкнуть колесиком. Я люблю тебя, Рон. Люблю твою улыбку и вечно взъерошенные волосы, твой смех и твои дурацкие шутки. И сейчас я могу сказать то, что раньше не решилась бы: ты действительно стал мне как брат. Стоит ли шутить, что я куда лучше стала понимать жалобы Джинни? Береги их, Рон. Прошу тебя, береги. Гарри сильный, но взваливает на плечи неподъемную ношу. Такое бремя не выдержать никому. Джинни... Она всегда пытается быть более сильной, чем есть. Нет, она смелая и сильная, но она человек, и если что-то ее ранит, то оно оставляет след в душе. Не позволяй ей бороться со всем этим в одиночку. Береги Джорджа, ты ему нужен. И заведи себя кота. Самого нелепого полукнизла с плоской мордой. С любовью, твоя Гермиона Грейнджер P. S. и пусть будет как в той сказке" Он беззвучно плакал. Джинни чувствовала это по вздрагивающим плечам, но не решалась ничего сделать. Рон протянул ей лист, позволяя тоже прочесть содержимое. - О какой сказке она написала? - О той, что почти два года назад мы рассказывали друг другу в этом доме, а потом в палатке. Шепотом перед сном. Гарри всегда засыпал первым, и это стало нашей маленькой традицией. Она короткая, но позволяла нам чувствовать себя на толику лучше в том ужасе, который нас окружал. - Расскажешь? - Она взяла его ладонь в свою, крепко сжимая. Слезы текли по щекам, но Джинни чувствовала, что Гермиона вновь смогла сделать непроглядный мрак вокруг чуть менее пугающим.