***
- Гарри! - Джинни взбежала по лестнице, выкрикивая имя парня. - Гарри! - Джинни, что случилось? - Встревоженный Поттер появился на площадке второго этажа, все еще сжимая в руке один ботинок, который собирался надеть в ту секунду, когда услышал свое имя. - Кто-то пострадал? - Во взгляде беспокойство, и на секунду Джинни стало неловко оттого, что та его напугала. - Макгонагалл очнулась, и она хочет поговорить с тобой и Роном. - Она знает про Гермиону? - Гарри очень не хотелось быть тем человеком, который сообщил бы профессору о том, что стало с ее любимой ученицей. Эгоистично, но он не был готов видеть боль в глазах еще одного человека. - Да, Кингсли сказал ей, - Джинни не могла не заметить вспышку боли, промелькнувшую в любимых зеленых глазах. - Как я поняла по разговору, который услышала с помощью удлинителя ушей, они готовы начать разработку плана для Хогвартса. - Я позову Рона, и мы спустимся. Если мы пойдем в Хогвартс, значит все было не зря. И тогда Джинни вновь увидела то, что боялась больше никогда уже не найти: надежду на окончание кошмара, который поглотил их всех.***
- Я принес тебе чай и немного имбирного печенья, - Невилл поставил поднос на столик, стоявший у входа в комнату, которую Орден использовал в качестве тюрьмы Пэнси Паркинсон. Обстановка была небогатая: кровать, стол с приставленным к нему простым деревянным стулом, шкаф, из которого были убраны все вешалки, и столик у двери. Однако даже в таких условиях слизеринка казалась надменной и гордой, держалась так, будто она лучше каждого из них. И Невилл никак не мог ее понять. Паркинсон не сказала бывшему однокурснику ни слова. Пару раз он приносил ей обеды, но она даже не смотрела в его сторону, когда он оставлял их на столике. Именно по этой причине Невилл вздрогнул, когда она с усмешкой задала вопрос: - И в честь чего? Насколько я понимаю, сейчас не время обеда или ужина. У вас там что, какой-то дурацкий праздник и твоя альтруистическая натура решила устранить вселенскую несправедливость и принести пленнице печенье? - В ее голосе было столько яда, что, казалось, весь воздух маленькой комнатушки в мгновение ока стал непригодным для дыхания. - Я просто принес тебе чай, - спокойно произнес Невилл, пожимая плечами. - Знаешь, Паркинсон, если не хочешь, можешь вылить и разбить кружку. Мне все равно. - Катись к черту, Лонгботтом. - Она резко отвернулась от него, возвращая внимание к пергаменту, лежавшему перед ней на столе. Что на нем было Невилл не смог увидеть, так как девушка загородила написанное рукой. - Паркинсон, я уж точно не хочу тебе зла, и на твоем месте я бы старался не хамить единственному человеку, решившему притащить тебе чертово печенье, - не дожидаясь ответа, он вышел в коридор, закрыв за собой дверь и наложив охранные чары. На душе было странное чувство: Паркинсон впервые сказала что-то. Да, она нагрубила, но это, по всей видимости, было свидетельством того, что она дошла до некой черты отчаяния, желая все же поговорить хоть с кем-то, пусть и в свойственной ей грубой манере. Она была странной, но Невилл не знал, мог ли ее в этом винить. Тяжело вздохнув, парень побрел по коридору. Паршиво было ощущать себя тюремщиком, пусть в темнице и была Паркинсон, бывшая по другую сторону баррикад. Однако сложно было забыть, что на ее коже нет метки, а значит в сущности она ничем не отличалась от них, будучи втянутой в самую гущу войны.***
Лифт поднимал их на верхний этаж здания. Гермиона заметила, что консьерж на входе не задал им ни одного вопроса, но проводил внимательным взглядом. Маглоотталкивающее не работало, а значит перед ними был вампир. Девушка постаралась напрячь память, вспоминая все возможные факты о высших вампирах. Они сильно отличались от тех, что жили в Албании, или того, что был на приеме Слизнорта. Высшие были древнее, могущественнее и куда опаснее. Они владели легиллименцией как никто другой, могли просчитывать человеческое поведение, то ли из-за магических способностей, то ли из-за многовекового опыта. Высшие вампиры были единственными представителями магических существ, которых чистокровные волшебники были готовы воспринимать как равных. И вот она невооруженная идет в дом одного из этих вампиров, будучи при этом в плену у пожирателей смерти. Они с Малфоем не разговаривали. Каждый был погружен в свои мысли, пока кабина поднимала их вверх, туда, где ждал Киллиан. Гермиона надеялась, что капсула способна помочь сохранить разум закрытым даже при взаимодействии с высшим вампиром. Впрочем, едва ли это было единственной вещью, которая ее пугала. Первым, что она увидела, когда двери лифта плавно разъехались в сторону, было окно, занимавшее всю стену. Вид на город безусловно был красив, но Гермионе было не до этого. На кожаном бежевом диване сидел молодой человек лет двадцати шести на вид. На фоне неестественно бледной кожи особо сильно выделялись глубокие карие глаза, обрамленные темными ресницами. Острые скулы словно подчеркивали взгляд, который, казалось, пронизывал насквозь, заставляя чувствовать себя некомфортно. - Добрый день, мистер Малфой, мисс Грейнджер, - он поочередно кивнул им, - растягивая слова, наслаждаясь производимым эффектом. - У вас чрезвычайно высокий пульс, мисс Грейнджер, уверяю, вам нечего опасаться. Эти слова были направлены на то, чтобы выбить ее из колеи, заставить чувствовать себя еще более во власти этого вампира. Однако что-то в этих словах будто заставило крошечный рычажок в ее разуме переключиться. Слишком часто оказывалась она в стрессовых ситуациях, слишком много раз заставляла свой мозг работать холодно, когда сердце колотилось, а жар адреналина распространялся по телу. Гермиона Грейнджер никогда не была жертвой, подвергнувшейся практически гипнотическому влиянию хищника, она всегда была бойцом. - Вам ли не знать, что в моей ситуации опасения вполне обоснованы. Помнится, пару недель назад мое лицо возглавляло все списки особо разыскиваемых грязнокровок, поэтому, полагаю, вы простите мне тот факт, что недоверие прочно вошло в мою жизнь. - Вот как, - вампир усмехнулся. Очевидно его позабавила ее реакция. - Лучшая защита - нападение, верно? - Он поднялся с дивана, призывая графин, наполненный вином и три бокала. - Вы не откажетесь выпить вина? - Полагаю, отказать было бы грубо. - Малфой держался так, будто был совершенно расслаблен, но Гермиона видела, что его глаза слегка сощурены, а пальцы ритмично постукивают по ручке кресла, которое тот занял, после приглашающего жеста хозяина помещения. - Вам вероятно интересно, почему вы здесь. - Киллиан слегка покручивал бокал в руке, наслаждаясь игрой света в темном напитке. - Что ж, не буду тянуть. Вы передали нам не все убежища, мисс Грейнджер. Почему? - А вы бы отдали в руки незнакомца подробную карту со всеми тайнами тех, чьей победы вы хотите больше всего в жизни? - Она очень постаралась говорить спокойно, в чем-то копируя его умиротворенно-тягучую манеру, но едва ли ей это удалось. - У меня нет никаких гарантий, что вы не на стороне Того-кого-нельзя-называть. - Забавно как вы боитесь произносить его имя... - Он сказал это не ей, скорее самому себе, будто подтверждая какие-то мысли. - О нет, я лишь научена горьким опытом Табу. - Она с вызовом посмотрела в карие глаза, постаралась выразить во взгляде всю смелость, которой, впрочем, в тот момент было не так уж и много. - Его зовут Том Редл, и его имени я точно не боюсь. - Страх перед именем лишь усиливает страх перед тем, кто его носит, - с легкой усмешкой произнес Малфой, делая глоток из бокала. Гермиона бросила на него быстрый взгляд, пытаясь понять, осознал ли он, что процитировал ее собственные слова. - Неплохое вино, Киллиан. - Личные запасы, - ответил вампир. - Что вам надо? И почему нужно именно увидеть меня лично? Хотели залезть мне в голову? - Глоток вина приятным теплом разлился по телу. Ей было нечего терять, а ходить вокруг да около не хотелось. Ей надоело не понимать что происходит. - Ну что вы. Капсулы мракоборцев весьма надежны, если человек способен выстраивать барьеры. Гермиона краем глаза заметила, что Малфой бросил на нее быстрый взгляд. Значит Снейп не счел нужным ставить его в известность. - Что ж, буду с вами откровенен, мисс Грейнджер. Я не хочу победы Воландеморта, потому что прекрасно знаю, что фанатики редко бывают хорошими правителями. И поверьте, мне это известно не понаслышке, я был свидетелем нескольких... с позволения сказать, неудачных режимов. И каждый раз жизнь высших вампиров была далека от идеала в эти периоды. - Так чего вы хотите? - Она поймала себя на мысли, что не может оторвать взгляда от этих глубоких карих глаз. Было в них что-то пугающе-завораживающее. Быть может то, как свет играл в темных радужках, подобно тому, как играл в вине в руках вампира. - Дело в том, что мне совершенно не нравится, что обе приходившие ко мне стороны хотят чего-то для себя. Воландеморт хочет власти любой ценой. И он не из тех, кто потерпит конкуренцию. Северус... С ним сложнее. Впрочем, он просил не раскрывать вам его мотивов. Он умен. Однако играет в слишком опасную игру, чтобы ставить на него. Вам ничего не нужно. Вы хотите только победы, верно, мисс Грейнджер? - Да, - ответ сорвался с ее губ быстрее, чем она смогла проанализировать ситуацию со всех сторон. Впрочем, едва ли она слукавила. Каждый в Ордене был готов отдать жизнь за победу, потому что все они уже давно сражались не ради себя, а ради других. Их жизни уже навсегда были изуродованы войной, а вот когда-нибудь другая девочка могла войти в Большой зал, с восторгом вливаясь в новый мир. - Что ж, это весьма похвально. И вы готовы умереть, Гермиона? - Он вновь перевел взгляд на нее. - Да. - Этот вопрос совершенно не вызывал трудностей. Могло показаться пугающим то, с какой уверенностью и скоростью она дала ответ. Подобное было противоестественно. - А вы, мистер Малфой? Каков ваш ответ? Хотите ли вы только победы? - На долю секунды Гермионе показалось, что Малфой растерялся, не будучи готовым, что внимание вампира полностью переключиться на него. Однако парень тут же взял себя в руки и ответил в том же светски-расслабленном тоне. - О, я не глупец. Я хочу выжить, хочу подобающего уровня жизни для моей семьи. Я не готов к победе любой ценой. Я готов к тому исходу, который будет предпочтительнее для меня. - Вы весьма предсказуемы. - Отчего-то вампир усмехнулся, будто было в этом ответе что-то позабавившее его. - Так вот, мисс Грейнджер, я хочу выйти на Орден. И прежде чем сделать это я должен знать, что ставлю на тех, кто имеет хотя бы небольшой шанс на победу. Я не готов бить вслепую. Потому я нуждаюсь в полной информации о состоянии ваших бойцов. Прямо сейчас я готов предложить поставки необходимых медикаментов в орден. Это было бы первое финансовое вложение Совета. При условии, что маги Ордена дадут ряд гарантий. Вы здесь в роли своеобразного парламентера. Малфой насторожился еще сильнее. Они со Снейпом не были готовы к тому, что Киллиан перевернет игру подобным образом и выкинет их из звеньев цепи, которая, как он полагал, должна была привести к победе. - Мы не совсем так договаривались, Киллиан. - Драко, кому как ни вам меня понять, ведь вы сказали, что готовы на то, что кажется вам наиболее предпочтительным, - он приподнял вверх бокал. - За Орден Феникса, сотрудничество с которым кажется мне наиболее предпочтительным, и которое Совет Высших Вампиров Лондона начинает с этой самой минуты. Такой поворот должен был обрадовать Грейнджер, однако она не была уверена, что Киллиану можно доверять. Впрочем, выбора ни у нее, ни у Ордена не было. - Хорошо, я дам вам информацию, - сказала она после того, как сделала небольшой глоток. - Но мне нужно быть уверенной, что вы доставите все перечисленные мной медикаменты и ингредиенты для зелий в штабы Ордена. - Уверяю вас, вы сможете в этом убедиться. На следующей нашей встрече вы увидите результат. А теперь, Гермиона, передайте мне информацию о том, как связаться с начальником Ордена и убедите меня, что это вложение будет того стоить. Опишите силы Ордена, дайте мне всю информацию, которая бы убедила вас саму, что вы можете победить. У Грейнджер не было выбора. Она знала, что силы Ордена и пожирателей не равны, знала о проблемах с медикаментами, видела гибель десяткой людей. А еще она понимала, что это единственный шанс принести Ордену максимальную выгоду. Это было больше, чем мог когда-либо предложить Снейп. А потому она начала говорить под пристальный взглядом Драко Малфоя, которому очень не нравилась эта новая игра, правила которой его вынуждали принять.***
- Мистер Поттер, мистер Уизли, - Макгонагалл была не похожа на себя: всегда ухоженная, статная женщина - теперь она казалась не более чем уставшей исхудавшей старухой, покоившейся на пуховых подушках в ожидании призрачного выздоровления, которое грозило никогда не наступить. - мне жаль, что такое произошло с мисс Грейнджер. - На имени любимой ученицы ее голос чуть дрогнул. - Нам тоже жаль, профессор, - грубее чем следовало отрезал Гарри. - Вы звали нас для этого? - Я знаю, что речь о том, что я являюсь хранителем Хогвартса. И да, как я уже сказала Кингсли, вероятнее всего это так. Полагаю, Тот-кого-нельзя-называть отдал меня вам, зная, что вы предпримете попытку взять школу. А быть может, он просто слишком уверен в неприступности замка. И, признаться, я более чем уверена, что это самоубийственная миссия. А потому, мистер Поттер, я должна точно знать, что вам необходимо в замке. И даже не говорите мне, что это все замысел Альбуса. Он всегда был готов достигать целей любой ценой, но боюсь, что сейчас не все цели того стоят. Я должна знать все, прежде, чем мы начнем планирование операции. - Профессор, - Гарри поправил очки, попутно бросая быстрый взгляд на Рона, который в ответ смог лишь кивнуть. Гермиона знала все, и она была в плену. Вероятнее всего, Воландеморт уже знал, что они хотели пробраться в замок и зачем. Игра велась в открытую, а потому Минерва Макгонагалл могла получить ответы на свои вопросы, - это будет долгая и сложная история. И проблема в том, что мы и сами не до конца уверены в том, что собираемся делать. Однако скоро вы поймете, что если мы хотим победы, выбора у нас нет, и никогда не было.