2000 миль на восток

      Городок у самой границы, куда они с горем пополам на то и дело уносящемся к обочине тягаче доехали, под, скорее всего, холодный пот по спине омеги, ещё меньше чем Карлин, в котором тот прожил всю жизнь, наверное. Спрингер каменно-красный, с испанским стилем храмов, тысяча жителей, но на самом въезде прямо за баннером автомастерская.       Чонгук и не может оставить мальчишку в грузовике, потому что тот ноет, что не хочет сидеть здесь один, и взять с собой туда, в забитый поломанными ставнями и заметёнными песком ступенями «офис» тоже не может. Пушка пушкой, как и навыки борьбы, но он один! Тэхён не боец.       Долбанный грузовик! Долбанная гордость! Надо было брать с собой кого-то из парней, хотя бы не пришлось крутить баранку почти сутками напролёт, то и дело отвлекаясь на длинные сочные ножки, выглядывающие из-под сползшего пледа. Держать себя в руках всё сложнее. Он не собирается кидаться на спящего омегу, но хочется уже как-то начать действовать, хоть пофлиртовать, а то только ловит на себе скромные заинтересованные взгляды, когда чем-то занят, и пожирает в ответ.       Зато это отвлекает от беспокойных мыслей о будущем. Может он поэтому и сбежал на другой конец страны, чтобы не начинать разбираться в делах, которые свалились на голову так внезапно. Тэхён замечательно позволяет забыться, увы, не до конца. Работяги, выходящие из каморки в синих комбинезонах, заляпанных маслом, поглядывают на него, но не настолько, чтобы начинать лезть за пушкой в кобуру.       Под потолком вращаются вентиляторы, разгоняя пыль, хотя уже не жарко, солнечный свет с улицы тянется полосками из полузабитых окон, он подсаживает Тэхёна, забирающегося на старый кабельный барабан, тот начинает болтать ногами и тащит из кармана джинсов жвачку с вишневой колой.       — Хочешь? — он кивает и на ладонь выпадают две подушечки.       И пока работяги с подозрительно хмурым видом осматривают пробитое колесо, возвращается к надувающему пузыри омеге.       — Может ты уйдёшь отсюда? Посиди в кафе, поешь, только не ходи ни с кем никуда. Или позвони мне, если кто-то подойдёт, — почему-то теперь сердце болит за этого мальчишку ещё больше. Он не заслуживает такого, просто захотел лучшей жизни, а может что-то и случилось. Ну понятно, что никто не был бы к нему супер любезен, но не настолько же.       — У меня нет телефона, — пожимает тот плечами, опустив голову словно провинившийся.       — В смысле? Как это нет? — мозг отказывается понимать, и так забит слишком многим.       — Отец считал, что это ненужная фигня, и нас прослушивают через них, — Чонгук закатывает глаза.       — Кажется, я понял почему ты отправился в это удивительное путешествие, — в ответ хмыкают. — Держи, — и протягивает свой айфон, который тут же занимает всю ладонь, хоть пальцы у омеги и длинные, — сам тебе позвоню, если что.       Кухня в малюсенькой забегаловке, куда заходит Тэхён через два дома от мастерской, мексиканская, острая. В помещении пахнет перцем и сахаром. А меню во всё ещё очень болящих в плечах руках подрагивает.       •Кесадилья с сыром       •Энчилада мясная и овощная       •Начос с гуакамоле       •Чуррос и шоколадный соус       •Такос: со свининой, мясом гриль, курицей, креветками       •Фахитос с лепешкой и сальсой       •Элоте политая сыром и соусом       Одно мучное, не то чтобы Тэхён это не ел, но в кафе хотелось бы попробовать что-то новое, только выбора нет и перед ним такос с креветками, они тут малюсенькие и дешёвые. В заведении к нему некому приставать, милые официантки в национальных одеждах выглядят насмешкой над его яркими полу-пончо, а компания старичков больше заняты своими играми в кости. С кухни доносится шипение масла и, кажется, испанский.       Солнце то и дело заходит за облака, бросая иногда свет через запылённые окна, всё же это кафе совсем рядом с трассой. Как вдруг лежащий прямо тут на столе телефон издаёт сигнал входящего звонка, и, неловко разблокировав жирными руками, омега подносит его к уху, уже после понимая, что вряд ли Чонгук записан у себя же как Джин…       — Алло? — на том конце недолго молчат.             «Гук?» — голос приятный, мягкий, спокойный.       — О… ну, его сейчас здесь нет, — Тэхён комкает пальцами салфетку.             «А с кем я говорю?» — все мозговые извилины вмиг напрягаются, чтобы не назвать своего имени вообще непонятно кому.       — Со мной, — и от нервов губы в крошках все искусаны.             «Откуда у тебя этот телефон?»       — Чонгук мне его дал, — пожимает он плечами, словно говорит тет-а-тет.             «А сам он где?» — но тон голоса не меняется.       — Ремонтирует колесо на машине. Позвоните попозже, он наверное скоро подойдёт, — но звонок обрывается и неизвестно дослушали ли вообще до конца.       Он успевает съесть и свои креветки, и чуррос, и выпить чашек шесть кофе, крутя в голове мысли, что, кажется, выдал себя кому-то нехорошему.       Солнце стоит в зените, освещая пыльную дорогу с блеклым потрескавшимся асфальтом, по ней изредка проезжают машины, людей почти нет. Официантка дремлет за стойкой, оперевшись на руку, а он крутит пальцами полупустую чашку, в этот раз начиная нервничать, что Чонгук уехал без него. Он вполне мог и телефон оставить, похож на одного из таких людей. Но вот, скрипя, открывается дверь, и через несколько секунд на диванчик напротив усаживается хмурый Чонгук.       — Пиздец, — бросает альфа, даже не взглянув на меню, протягиваемое девушкой в белом фартучке, просит только кофе, — у них нет таких грузовых шин, а те, что имеются, не подошли, на диск не налезли, — закуривает в и без того задымлённом от старичков помещении.       — И как быть? — Тэхён случайно задевает ногу альфы под столом и тут же отдёргивает, но тёмные глаза уже смотрят очень пристально.       — Ждать до завтра, утром будут. Ещё и ось полетела из-за того, что я сразу это не заметил, — его отпускают из плена взгляда, лишь когда на стол встаёт чашка с кофе.       — Тогда может Вы покушаете? — заботливо тянет Тэхён, и кивает на находящееся в руках официантки меню.       — Опять на Вы? — приходится прятать смущённую улыбку.       Чонгук наворачивает энчиладу с мясом, когда мысли о странном разговоре по телефону всплывают в памяти. У него есть и более важные, тревожные, пугающие, которыми можно себя изгрызть изнутри, забыл.       — Мне звонил Джин, — Чонгук давится, тут же осушая полный стакан воды, — Ну точнее на этот телефон, — Тэхён пододвигает мобильный по столу, а альфа зажмуривается на пару секунд, но после возвращается к своему обеду, отмахнувшись. Наверное, не стоило отвечать на этот звонок…       К вечеру же выясняется, что всё не так страшно, Джин, как разоткровенничивается Чонгук, его самый близкий друг, а после даже вручает Тэхёну подарок:       — Ты наверное не совсем так представлял нашу поездочку. Я покажу, как этим пользоваться, а пока просто носи его с собой. И если соберёшься стрелять, не думай долго, — пистолет. В его руках лежит настоящее оружие. Оно безумно пугает и внушает силу, внушает осознание, что теперь он больше не беспомощный. Но пока что это не нужно, тут в номере никто за ним не охотится, потому отправляется в рюкзак, а достаются оттуда и развешиваются вещи для дальнейшей сушки. Он принимает душ и разглядывает карту, выясняя, где они вообще находятся, пока с этим самым Джином долго о чём-то говорят на улице.       Только Тэхён хочет переодеться, альфа возвращается в номер и скинув куртку, падает со всего маха на кровать, принимается пристально смотреть.       — Отвернись, — приходится натянуть сползшее с плеч полотенце обратно.       — Да ладно, не вредничай, дай полюбоваться, — Чонгук закидывает руки за голову, а ногу на ногу и ещё немного, и начнёт облизываться. Но назвать приставаниями такие действия все ещё нельзя. От неприятных и вроде чуть отпустивших воспоминаний, вновь вернувшихся, передёргивает. И хоть Чонгук откровенно красивый и сексуальный, это немного не вовремя, сейчас Тэхён совершенно выбит из колеи и не может даже посмущаться для вида, в душе визжа от восторга, что такой альфа обратил на него внимание. Потому и порывшись в рюкзаке, словно что-то ища, резко поворачивается и направляет на альфу пистолет, даже с предохранителя снимает, тот сглатывает:       — Не надо было тебе его давать, ох, не надо, — но устремляет взгляд в безумно медленно включающийся телевизор.       Тэхён прекрасно понимает, что за ним подсматривают, когда он скидывает полотенце и переодевается наконец, но стрелять его ещё не научили.       И всё же вечер проходит спокойно, Чонгук заказывает еду в номер, потому что они в отеле, одном единственном на весь город, но всё-таки. Тэхён наконец-то ест настоящий стейк с варёными ростками спаржи политыми каким-то невероятным соусом. Но вот пиво, которое медленно потягивает Чонгук, ему не дают.       — Мал ещё, — отводят от его обнаглевшей протянутой руки бутылку, подсовывая вместо неё стакан с водой. Но Тэхён не обижается, продолжает наслаждаться тающим во рту мясом.       — Что у тебя за груз? Что-то запрещённое? — омега забирается с ногами на кровать, разминая плечи, которые отпускает с каждым принятием горячего душа, и решает всё-таки поинтересоваться, вдруг напротив беглый преступник.       — Я не торгую наркотой, — даже как-то оскорблённо отвечает альфа, отрывая взгляд от телефона.       — Оружие? — не унимает своего любопытства Тэхён.       — Нет, — телефон всё-таки отправляется на стол, а Чонгук делает всего лишь несколько шагов к нему, замершему в непонятках таких действий, и, нависнув сверху, уперевшись рукой в деревянное изголовье кровати, шепчет, — милые невинные мальчики вроде тебя, — Тэхён икает, смотря, как тот уходит в душ.       И пока что ему не нужно знать, что на деле там стоящие баснословных денег запчасти для тачек, участвующих в нелегальных гонках. Только вот как, зачем и почему отец с этим связался, сам Чонгук уже никогда не узнает.       А потом, отвернувшись друг от друга, они смотрят «Золото Маккенны» на канале со старыми фильмами. В эту ночь оба спят спокойно.