2000 миль на восток

      Чонгук извинился уже бесчисленное количество раз, подарил много дорогих украшений и порывался купить машину. Не умеет по-другому, но Тэхён его осуждает не за это. Хотя, он уже никого ни за что не осуждает, просто запирает на ночь комнату и спит с пушкой на соседней подушке. Старается держаться подальше от альфы во всём: за принятием пищи, на диване перед телевизором и теперь окончательно ездит на метро в университет самостоятельно, просто уходя из дома раньше, когда ещё не начинает светлеть и пока Чонгук принимает утренний душ. Он не то чтобы обижен, чувствует себя лишь немного униженно, ведь его собственным бессилием ткнули в нос. Остался неприятный осадочек, а Чонгук оказался совсем другим. Он специально для него играл добряка, понимающего и рассудительного, чтобы малыш Тэхёнчик чувствовал себя комфортно. От этого обидно вдвойне, он не ребёнок…       Но увы, пока что из взрослых поступков лишь глупое сбегание из дома в неизвестность. Работа в Макдоналдсе не особо манит, сложно смены подобрать, чтобы не мешали лекциям, а он так хочет посвятить всё своё время интересной учёбе. Лентяй. Но всё же обещает себе, что что-нибудь обязательно найдёт. Чонгук же тем временем каждое утро ставит ему на зеркальный столик новый букет цветов…       А в университете Сэм и его друзья зовут в пятницу выпить в баре, просто посидеть и обсудить прошедшую неделю. И Тэхён не видит в этом ничего плохого, хоть Сэм ему больше нравиться не стал, искры и бабочки не появились, но это не значит, что они не могут общаться, пока страсть у альфы не утихнет и «дружба» прекратится.       Бар на Вест Вилладж далеко и от университета и от пентхауса, но так даже лучше, тут он точно с Чонгуком не столкнётся. Много студентов, не протиснуться; маленькие столики, барная стойка, стены, полы, всё обшито деревом, аутентичные светильники, пахнет пивом и вином. Шумно, многолюдно, на входе был грозный мускулистый вышибала, который, правда, поздоровавшись с Сэмом, тут же их впустил.       — Сюда сложно пройти, но Сэм же звезда, его везде пускают, — толкает Тэхёна локтем в бок Джессика. Она весёлая и может говорить вообще обо всём, для неё нет неинтересных тем. А рядом с ней Логан, он тоже спортсмен, и тоже имеет на неё виды. В общем, кажется, это что-то по типу двойного свидания. И пока Тэхён любуется на шикарные светлые локоны Джессики, и слушает о том, как она готовится в студенческом совете к организации дискотеки на Хэллоуин, Сэм подсаживается так близко, что уже явно, ему интересна не только дружба.       Благодаря прекрасной омеге они говорят обо всём и не о чём, много смеются и пьют тоже много. Изящные бокалы пива появляются один за другим на тёмном отполированном деревянном столике, и Тэхён в какой-то момент перестаёт их считать, закусывая оливками и орешками.       — Так откуда ты? — интересуется Джессика, когда уводить тему личной жизни дальше уже не представляется возможным.       — Из Невады, — бормочет в бокал Тэхён, он и не собирается врать, но всё же постоянно дёргается, заприметив на улице вдалеке полицейских идущих в его сторону, причин этому много: простреленные конечности тех уродов на заправке, взорванные минивэны, его побег из дома (но это уже такие мелочи).       — Но ты не взял комнату в общежитии, уже успел найти работу? Делись контактами, — Джессика, впрочем, интересуется без злого умысла на лице, и вряд ли она тайный агент ФБР.       — Я пока что не могу ничего найти, — да и не ищет уже. Пригрелся у Чонгука под рукой, мурлычет и нахлебничает. Но разве найдётся хоть один человек на Земле, который согласился бы добровольно, без особо видимых на то причин, съехать из пентхауса с видом на Центральный парк? То, что его лапали за голый зад против его же воли, это издержки богатой жизни.       — Значит, тебя парень привозит на тех шикарных машинах? — Сэм на этот вопрос даже пивом давится. Так вот, что её интересовало. Омега разжимает яйца, никто с кастетом у лица не будет выпытывать, что за детали перевозил босс мафии. Откуда он таких мыслей вообще понабраться успел? Но три пары глаз напротив ждут хоть какого-то ответа.       — Нет, он… это… мой дядя, — ох, делов наворотил. Но белозубая улыбка Сэма показывает, что это верный расклад дел. Тэхён же прячется в широкий ворот салатового кашемирового свитера и хочет исчезнуть из этого места.       За вечер Чонгук звонит несколько раз, пишет смс, но это становится известно, когда все собираются по домам в 00:00. Телефон отправляется обратно на дно тонкой сумки и благополучно забывается. Альфа ему не хозяин.       На улице уже прохладно, под сигналы такси в пробке на седьмой авеню, Тэхён кутается в изумрудный шарф, и запахивает длинное бежевое пальто. Сэм уже час вызывается его проводить, и теперь, когда они остались наедине, долго махая вслед удаляющейся парочки Джессики и Логана, причин для отказа остаётся всё меньше. Но не хочется, чтобы в понедельник весь университет трещал о том, в каком месте живёт Тэхён, что его «дядя» всё же не так прост, чтобы никто и помыслить не мог, что поступил он в Колумбию не собственными силами. И так было безумно стыдно, когда ребята рассказали, какие были адские экзамены и сколько нервов они потратили, как визжали, увидев письмо о зачислении. А ему самому просто вручили конверт за поеданием суши…       Но в любом случае Сэм стоит близко, и потихоньку наклоняется к его лицу, а у Тэхёна щёки трещат от переполняющих эмоций, и он сдаётся. Не вся любовь это фейерверки, иногда, стоит дать шанс развиться отношениям с тем, кто вызывает симпатию, а не глупую книжную любовь с первого взгляда. Мощные ладони оплетают его талию, а от груди исходит жар. Такой контраст с идущим изо рта паром, со звонким голосом города, когда в ушах вакуум. Но почему же перед глазами тот Чонгук с хвостом на макушке, которого он впервые увидел, открыв дверь тягача на семидесятом шоссе?       Визг покрышек и рёв мотора заставляет всех людей на тротуаре оглянуться, и их в том числе, даже подпрыгнуть. Звук оглушает, пугает, а несущийся автомобиль устрашает габаритами, ловко маневрируя между ползущими машинами на авеню. Раздаётся внушительный гудок, и руки Сэма тут же соскальзывают с его талии, какой сообразительный малый. Но в общем-то это правильно, знали бы все, что у человека сидящего там, за тёмными стёклами, на задних сидениях лежит автомат… Перед тротуаром тормозит Гелендваген, и тут же, уже не со скоростью улитки, но до сих пор с грацией пантеры, гордостью и статностью, из салона выпрыгивает Чонгук. Глаза его скрывает чёрная панама, а плотный бомбер расстегнут, он подлетает к ним молниеносно, почти наступая на белый кроссовок Сэма своим массивным берцем. Но даже так не перестаёт быть устрашающим не видом, а своей внутренней аурой и энергетикой.       — Поехали, — и даже не дёргает за предплечье (как сам омега привык во время жизни в родительском доме), а обхватив талию, с вызовом, как настоящая кошка, быстрым движением вздёрнув вверх подбородок, и показав кто тут главный, плавно тянет за собой к машине. Он ни груб, ни резок, но спорить с ним Тэхён не собирается… А вот Сэм дёргается.       — Я бы проводил его, — дёргается, но не двигается с места.       — Нет необходимости, — но Чонгук не грубит, просто отворачивается и запрыгивает обратно на водительское кресло.       — Извини, я всё объясню в понедельник, — виновато оправдывается Тэхён, опуская стекло, ему в ответ понимающе кивают, и скорее заинтересованно-испуганно смотрят. Но ответить хоть что-то опять же не успевают, машина срывается с места так, что силой инерции Тэхёна припечатывает к спинке огромного кресла и по скользкой коже заставляет неуклюже сползать вниз.       — Пристегнись, — шепчет Чонгук, закуривая. Он вроде и нарушил личные границы, он вроде и полнейший мудак до сих пор, но эта дикая ярость и собственничество, которое он действительно пытается контролировать… заводят.       — Я сказал всем, что ты мой дядя, так что пыл поумерь, — хихикает омега, укладывая сумку на коленях, устраиваясь удобнее.       — Не связывайся с ним, — доносится из темноты с водительской стороны, на это можно только закатить глаза. Но вот лицо альфы в свете от красных-стоп сигналов стоящих впереди пробки машин не выглядит больше ревнивым. Оно снова сосредоточенное и безумно уставшее, но это не его проблемы.       — Тогда может ты найдёшь мне кого-то сам? Вот твой Джин вполне ничего, красивый и не боится отношений, — Тэхён пытается скрыть улыбку, облокачивается локтем на ручку двери и закусив губу ждёт.       — У него парень есть, — но больше из себя Чонгук не выходит. Это не обеляет его репутацию, но по крайней мере прямо в машине не завалит от неконтролируемой вседозволенности.       — Так они же расстались, — скучающе тянет омега.       — Снова сошлись, — татуированные пальцы барабанят по рулю, — Причём серьезно.       — Насколько? Поженятся? — а омеге смешно. Понятно, что Чонгук осуждает институт брака, и стоит его на эту тему помучить, — А может и у тебя муж есть? — но взрывающегося возмущения в ответ нет… ничего в ответ нет…— Почему ты молчишь?…— Тэхён весь подбирается, — Чонгук? — альфа нехотя поворачивает голову, откинувшись на подголовник, глаза его плохо различимы в темноте, уставший взгляд, и наплевательское выражение лица, — И что, дети у тебя тоже есть? И где они? — это же бред какой-то, но Тэхён сам не замечает как начинает говорить на высоких нотках.       — В Калифорнии, у моего папы, — может примерно так от пули и отшвыривает, как омегу этим ответом с вершины его несбывшихся надежд. Они медленно двигаются по дороге, пока Чонгук всё же сорвавшись не сигналит и не сворачивает на соседнюю улицу. И Чонгуку наплевать… а Тэхён почти готов разораться. Столько времени он… он мечтал о чём-то, пытался найти в чужих действиях взаимный ответ на свою влюблённость, а этого и быть не могло. Если и была симпатия, то как к потенциальному любовнику! За спиной мужа.       — А когда вернутся, ты меня выбросишь? — всхлипывает Тэхён.       — Перестань, они ещё не собираются обратно, и я же сказал тебе, ты останешься жить со мной, — альфа выбрасывает бычок и ловко прокрутив руль низом ладони, выезжает на Парк авеню.       — Ты отвратителен, — прекрасен и разбил сердце. Но иначе и быть не могло, такой мужчина точно не мог быть совершенно свободен.       — Надо было тебя бросить там на дороге? Или тут, неизвестно где? — Чонгук ухмыляется, ему приятно, видимо, что он такой высокий жест к простому смертному оказал.       — Я не декоративная ваза, — шепчет Тэхён и отворачивается. Ему некого винить, кроме самого себя. Ведь на самом деле Чонгук никому не изменял и не собирался, он действительно не хотел и игнорировал, теперь это становится ясно. Ему не нужен никакой любовник, он просто хотел быть хорошим человеком и поступить правильно. И он поступил.       — Надумываешь себе чего хочешь, — продолжает улыбаться альфа, останавливаясь у тротуара.       И пока лифт медленно ползёт на последний этаж, в тихой незамысловатой музыке, и отблеске зеркал, Тэхён полностью погружается в уныние, опустив голову и чуть ли не ревя, но этим он займётся в душевой в своей комнате, в одиночестве. И из-за такого глубокого ухода от реальности пропускает, как Чонгук подозрительно близко подступает вплотную. Успевает лишь сообразить, что видит теперь не только свои кожаные остроносые сапоги, но и грубые берцы, и альфа припечатывает его к стене. Поднимает голову за подбородок и не спрашивая разрешения даже глазами, целует. Кусает за губу, обжигает ледяным пирсингом, хватает ладонью за зад, а своим бедром раздвинув его ноги, упирается в пах. Оттолкнуть ладонями от себя эту махину почти на голову выше, невозможно, но целоваться теперь противно. Так противно, что с несвойственной и пугающей яростью Тэхён отвечает. Вцепляется в кудри и тянет, приподнимается на мысочки, сам теперь отталкивая альфу к стене.       Такого поцелуя у него ещё никогда не было. И рук заползших под пальто, и ледяных пальцев, забравшихся под свитер. Как же жаль, что этот мужчина занят. Но как прекрасно упиваться мнимым желанием, что это его альфа, что вот так, слабо прижимая его тело своим к стенке кабины лифта, он имеет власть. Чонгук крепкий, мускулистый, опасный, и ноги подкашиваются, что вот такой человек позволяет сейчас руководить процессом.       Звонок о прибытии на этаж заставляет омегу отпрыгнуть как можно дальше, словно муж Чонгука стоит прямо за этими дверьми. Но его никто не тянет обратно в объятия, а открыв дверь квартиры скидывает бомбер и просто уходит к себе, в свою постель, в которой спит со своим мужем…       Это свинское отношение Тэхён принять точно не может, и потому оставляет попытки привлечь внимание окончательно, даже в мечтах. Закрывает вкладки с советами и книгами по психологии. Потихоньку обживает гостевую комнату, раскладывает кремы и шампуни на полках в ванной, одежду из пакетов в глубоком шкафу, личные вещи на зеркальном столике. Чонгук сказал — ты будешь жить со мной, а уже потом здесь. Это много значит. Но какой же Тэхён идиот! Очень обидно, ведь он изначально и не был интересен. Конечно, у такого положительного во всех отношениях Чонгука кто-то есть, а ему уже всеми доступными способами показали, сделали и сказали, что он не нужен как омега.       Спустя время Сэм вытаскивает его на прогулку в Центральный парк, они кормят собирающихся улетать уточек хлебом, он скидывает поведение дяди на трудное детство в пустынях Невады, а потом его чмокают в губы. Не то, что он хотел, но напирать не будет, хватит с него первых и решительных шагов. Жизнь начинает идти спокойно, но скучно, даже учеба больше радости не приносит. Чонгук им вообще интересоваться перестаёт, как понимает, что Тэхён больше приставать не будет. А сам омега чувствует себя таким глупым. Над ним всё это время смеялись, считая надоедливым ребёнком. И не было никакого интереса, а все взгляды и касания не более чем жест доброты. Чонгук даже не потрудился соврать, что разводится с мужем, что вместе они не живут, что Тэхён ему дорог, ведь никакие тайные связи и не были в планах. Только зачем было его целовать, так страстно и красиво? Но Чонгук же альфа, это неудивительно…