2000 миль на восток

      И больше Чонгук не прикасается… совсем. Он уходит до рассвета, а приходит, когда Тэхён уже спит. Или может вообще не приходит. Дорогими сладкими духами от него в редкие дни столкновений в гостиной пахнет очень убедительно. Омега понимает, что Чонгук ничего не понял. Там было не время и не место, и хотелось, чтобы альфа был более проницательным, но он меняется с каждым днём. И так же предельно ясно, что это на него влияет окружающий криминальный мир. А ещё до него доходит, что скорее всего нельзя с таким мужчиной связываться, а то его (Тэхёна) голову так же найдут в реке… и это уже не шутки. Всё, что с ним произошло было подстроено. С одной стороны Чонгук действительно ни при чём, к тому же спас, окружил заботой и возможностью не думать ни о чём, кроме учебы и развлечений. С другой, его чуть не трахнули те уроды в сортире и это всё из-за Чонгука! Так сложно. Он должен, должен быть умным, и бежать отсюда. Но может это и есть самое безопасное место в Нью-Йорке? Или даже во всех штатах.       Зашедший тогда в приват Джин на секунду застыл, увидев, как полуголый Тэхён натягивал джинсы, утирая сопли, всхлипывая, но ничего говорить не стал. Он подумал лишь об одном, несомненно, но пусть разбирается с Чонгуком сам, Тэхён сильно сомневается, что подобное могло бы сильно шокировать представителя мафии.       И Тэхён сдаётся. Обидно, немного унизительно, но погрустив недельку, начинает жить дальше. И наконец соглашается на свидание с вечно зовущим его Сэмом. Тот выдерживает проверку в пять свиданий, смиренно идёт в арт-галерею в районе Челси и кататься на колесе обозрения, и омега решает, что тот, наверное, нормальный парень. Ведь не пристаёт, но обнимает и жмёт к себе, целует, невесомо, ласково, но увы, невозможно найти в себе силы поцеловать в ответ. Может с ним и пора, наверное, омега настраивается, что в этом нет ничего особенного и они скорее всего сделают это как все.       Чонгук ненавидит себя, но он знал, что в тот момент было всего лишь два пути. Или он насилует мальчишку, потому что остановиться и просто потискаться было бы нереально, пьян был до звёзд перед глазами, либо уходит как можно скорее. И он ушёл. Уехал на гонки, чуть не врезался в отбойник и трахнул вечно строящую ему глазки грид-гёрл. А на утро охренел.       — Босс, я…— Джин и запинается? Не знает как слова подобрать? — Зачем ты так с ним?       — А как надо было? — Чонгук крутится на кресле, всё вспоминая налитые слезами глаза и тянущиеся к нему ручки, но он не мог остаться.       Сделать мальчику больно, это последнее, чего он хотел. Тэхён совсем из другого мира, в котором нет грязи и пошлости, нет даже телевизора, нет гмо, всех ужасов человеческого прогресса уничтожающих нежность души, что окружали самого альфу практически всю жизнь. Он всеми силами пытается его выпихнуть из этого болота, но омега неустанно ползёт обратно.       — Я думал, он понравился тебе, — Джин смотрит строго, осуждающе, с немым вопросом, который никак не озвучивает.       — И?       — Он доверился, с ним столько всего случилось, а ты… трахнул его там и ушёл. Даже я себе такого не позволял никогда, — Чонгук перестаёт крутиться. Чего, блять?       — Чего, блять? Намекаешь, что я его изнасиловал? — и даже подскакивает.       — Он был полуголый и ревел, что ещё я мог подумать? — разводит руками хён.       — Ну спасибо, нахуй. Стоит уточнить, нет, я его не насиловал, потому и ушёл, — вскрикивает Чонгук. Пиздец, обвинили в таком! Его! Да он! Самый примерный гражданин в этом здании.       — Извиняй, — Джин успокаивается и забывает об этом. А вот Чонгук о таком уже никогда не сможет забыть. Всё выглядело именно так? И Тэхён так же подумал?       Не стоило его подпускать столь близко, не стоило целовать, лапать, смотреть. Давать надежду, что между ними что-то может быть. Но он не знал, что душа этого омеги такая ранимая. Особенно, после всего, что тот пережил. Как вообще справляется, как чувствует себя после произошедшего? Даже и не спрашивал ведь. Он так хотел защитить, внутри проснулся звериный инстинкт, к тому же безумное чувство вины. Всё случилось с омегой из-за него… И после того, как сообщил об этом, Тэхён лишь сказал, что рад, что он сейчас с Чонгуком, а он так поступил. Полез в трусы там, в клубе. Нужно меньше пить! Это место не для Тэхёна, он не должен вообще был быть в разврате, пошлости и под липкими взглядами его людей, а уж приставать к этому невинному мальчику в подобной обстановке…       Но он уже это сделал, обидел, что омега прячется в своей комнате и близко не подходит. А Чонгук не знает, что делать. Он разрывается, не может не соответствовать представлению своих людей о том, что он жестокий лидер. А с другой стороны, словно через протянувшийся длинный Бруклинский мост, маячит кудрявая макушка Тэхёна, с которым нужно быть джентльменом. Но увы, он сам за собой замечает, как становится своим отцом. И в первый раз понимает, почему папа развёлся, сбежал в Калифорнию и никакими силами затащить его обратно не вышло. Он помнит эту стену отрешения, отныне понимая, зачем она была, помнит жестокие слова, чтобы папа не лез не в своё дело. Только вот не знает, был ли отец грубым с папой в постели, делал ли больно. Сам Чонгук почти сделал, ужаснулся, но отмыться от того взгляда отчаяния и непонимания до сих пор не выходит. Его сердце черствеет, душа темнеет, а руки покрываются кровью. Кошмары ночами не мучают, но внутри ноет от каждого шага, что всё больше утягивает в криминальный мир. Понимает его страдания один лишь хён и да, он предупреждал.       Когда-то Чонгук был хорошим парнем. Образованным, немного мажором, безбашенным. Это в нём осталось, но скрыто за бронежилетом жестокости. Тэхён не знает об этом, он видит лишь то, что ему показывают, и такой альфа уже не устраивает. А жаль, ведь его тянет безумно, сил нет, хочется этого ангелочка полностью себе, чтобы тот, как и прежде ластился, не понимал как заигрывается, что альфа на грани. Это было весело, это к чему-то шло, вело, теперь лишь пустота. Тёмная квартира по возвращении домой, ужин в одиночестве. Даже без «Доброе утро, Чонгук», нежно, смущённо и неотрывно любуясь его торсом. Это льстило как никогда прежде, будто никто не смотрел на него так и не делал комплиментов.       Но он лишь хотел как лучше, не втягивать мальчика в свою ужасную жизнь, не вешать на уши лапшу, пользуясь его телом, не разбивать сердце. В итоге всё вышло именно так. Он не представляет как мог бы сказать, что у них с Тэхёном отношения, как это вообще всё должно было закрутиться? Но чем больше омега отдаляется, тем чаще он думает о том, что готов наступить себе на горло и ради него попробовать такой новый вид любви и не на одну ночь. Но ещё прекрасно понимает, что совсем не тот, кто нужен Тэхёну, и нельзя портить ему жизнь. Если боссы узнают, что омега не просто его подопечный, а тот, в кого он уже из последних сил старается не влюбиться, то не будет пути назад. Они не отпустят их обоих. Чонгук не знает, стоит ли что-то начинать, или просто не трогать этого омегу, если и так уже облажался по полной.       С того момента, как Тэхён дал шанс Сэму, старается не искушать себя Чонгуком. Постоянно находится в своей комнате выполненной в тёмно-синих, немного фиолетовых оттенках, с широкой двуспальной кроватью, плазмой на стене перед ней, своим зеркальным столиком, с одной стороны, и своей ванной с другой. А ещё создающими невероятный уют бежевыми тяжёлыми шторами в пол. Но самое прекрасное — это вид: у большого окна стоит мягкое кресло и торшер, он любит заниматься именно здесь, то и дело бросая взгляд на бесконечные дома и Крайслер-Билдинг, светящийся вдалеке.       В Нью-Йорке в начале зимы очень холодно, место, где он жил, конечно, гораздо теплее. Но несмотря на предрождественскую суету, листья ещё не собираются опадать, а катки уже работают во всю. И хоть он не умеет кататься от слова отбитый зад, с удовольствием идёт с Сэмом туда на свидание. А после, они пьют горячий шоколад и гуляют по широким аллеям Центрального парка, рассматривая невероятное буйство оранжевых и красных красок шапок деревьев, некоторые правда уже стоят голыми. Их обучение в этом году подходит к концу, и успешно попрощавшись с учебниками в финальную неделю, они довольные могут наслаждаться обществом друг друга. Есть крендельки, пить глинтвейн, кутаться в шарфы, обниматься. Ходить в кино и кафе, и в один момент понять, что Сэм намекает на близость…       Но намекает, не равно — заваливает в кинотеатре силой, просто всё ниже спускается губами и впервый раз опускает руки с талии на бёдра. И ещё более учтив, чем когда-либо, потому что так поздно вечером они никогда не встречались. И когда предлагает не заканчивать вечер после небольшого ресторанчика итальянской кухни, Тэхён кивает. Они прекрасно провели время, от смеха над шутками альфы болят щёки, он немного выпил и расслаблен, наверное, готов. Ведь они встречаются, Сэм его спросил — пара ли они, и да, с того момента они официально в отношениях.       — Погоди, я вызову такси, — они пьяны, и он позволяет себе повиснуть на альфе. А тот и не против, обнимает его и утыкается носом в волосы.       — И куда поедем? — медленно шепчет Тэхён.       — Ко мне, если ты не против, — дёргает бровью Сэм.       — Всеми руками и ногами за, — не нравится самому же себе как отвечает, но белозубая улыбка Сэма такая счастливая.       С ним как-то проще, легче, и возникает ощущение, что не ждёт от омеги выкрутасов в постели. Альфа красивый, он американец, высокий, играет в регби за университет, так что отличный кандидат и официально его первый парень, это очень здорово. Сэм ухаживает, у них всё, как у всех, банальная и откровенная в своей непосредственности романтика. Сэм на него не забивает, всегда пишет, звонит и они постоянно рядом в университете. С Сэмом всё так, как он себе и представлял, только без страсти, только ноги не подкашиваются, только совсем не тянет. И на деле, просто хочется отомстить Чонгуку… Глупое сердце надеется, что как только тот узнает, ему будет больно! Хотя, конечно, чья-то невинность вряд ли способна расстроить столь чёрствое сердце мафиози. Но по крайней мере, он будет так думать.       Съёмная квартира в Куинсе с соседом, который уехал на Рождественские праздники к родителям, очень маленькая. Прямо без прихожей напротив двери небольшая кухня, и по бокам две двери в комнаты. Они садятся на старенький скрипучий диван в обеденной зоне, Сэм рассказывает о соседе и как ловили тут крысу.       — Хочешь ещё выпить? У меня есть вино, — Тэхён кивает.       Он знает, что нельзя напиваться и не контролировать себя, но лучше он половину не будет помнить, если опять испугается. Пусть неловкости покажутся смешными, а боль неким синонимом наслаждения. Так он точно не сможет удрать, уже голова кружится.       — У тебя очень уютная квартира, — потому пододвигается ближе, не в гости же на вино зашёл.       — Далековато от университета, но на что хватает, — Сэм обводит взглядом кухню, — Домой на Рождество не едешь?       — Нет, я перебрался сюда на постоянной основе, — салютует бокалом омега. Да, он определённо пьян куда больше альфы и отлично!       Но Сэм не спаивает, наоборот, многозначительно посмотрев на бокал, забирает, отставляет и лезет целовать его со слишком сильным напором, Тэхён не отстраняет, это не похоже ни на что предыдущее и толком они так и не целовались, но это не важно. Альфа заглядывает в глаза и, дождавшись кивка, ведёт в спальню. Она самая простая, пластиковый пустой стол, шкаф, большая кровать, заваленный одеждой компьютерный стул, в углу склад обуви. И везде куча коробок, даже чемодан, будто только въехал. Это не перфекционизм Чонгука. И чтобы больше ни секунды не думать о нём, обхватывает светловолосую голову ладонями и сам целует.       Они падают на скрипнувшую кровать, и его начинают очень красиво раздевать. Сэм тоже не дурачок, ловко стягивает джинсы, свитшот:       — Ты такой прекрасный, — и поцеловав в живот, опускается ниже. Потолок перед омегой плывёт, он пропускает момент, когда альфа поцелуями поднимается обратно к шее, шепчет нежности и немного пошлости, о том какое сексуальное у Тэхёна тело, это приятно.       Конечно, всё не так как он представлял, с Чонгуком было бы совсем иначе, но уже поздно, он голый, на нём лежит альфа и натягивает на себя презерватив. Трусы валяются на полу, он не сможет встать на ноги ровно, а уж уйти и подавно. Половина всех ласк прошла мимо, потому что мозг плохо соображает, медленного обрабатывая информацию. Но он ни о чём не жалеет. Будут ещё романтические вечера, нежные прикосновения и прекрасный секс. Ему всего восемнадцать. Он не будет говорить, что передумал, потому что это не так. Немного страшно из-за глупостей, что начитался в интернете. И ещё, что презерватив может порваться.       — Всё хорошо? Я что-то не так делаю? — альфа отстраняется, садясь на колени. А Тэхён и не заметил, как ушёл глубоко в размышления.       — Всё супер, поцелуй меня, — он тянет руки к Сэму и тот подхватив его, снова притягивает к себе, обнимает и гладит по спине. Не спешит, не отталкивает.       Но если сексуальность Чонгука вычурная, яркая, сбивающая с ног и адекватных мыслей, оставляя в голове лишь пошлость. То Сэм гораздо проще, спокойней, банальней. Нельзя думать об одном альфе, собираясь заняться сексом с другим. Это неправильно.       Сэм снова целует его, ловко скользит горячими ладонями, так что он доверяется ему. Тот трётся вставшим членом о бедро, водит ладонью по талии омеги, и не даёт вздохнуть полной грудью, беспрерывно обцеловывая ключицы и плечи. Притягивает ближе к себе, поднося пальцы к дырочке, Тэхён расслабляется, это нормально, обычно, как у всех, бояться нечего. Он ведь даже краснея ушами сходил в салон на депиляцию и считает это высшей степенью подготовки. Так что, была не была.