2000 миль на восток

      Выехав рано утром, искупавшись ещё раз перед этим, когда солнце только начинало окрашивать небо в розовый, к тому моменту, как поднимается над головами, Бентли пересекает границу с Флоридой. Тэхён лепечет о том куда они могут сходить, что не умеет кататься на доске, просит научить, будто Чонгук умеет, не по статусу ему это теперь.       Вдоль дороги начинают тянуться первые пляжи с белым, тёплым даже на вид песком, с режущим глаза бирюзой океаном у берега, волны которого накатывают медленно, с нескрываемой мощью. Тэхён закидывает свои длиннющие стройные ноги вверх, на край двери, скинув кроссовки, надувает пузырик из розовой жвачки и качает головой в такт музыки. Чонгук хмурее тучи.       — Ты знаешь какой-нибудь хороший ресторан с морепродуктами? В сети советуют их пробовать именно в Майами, — он завернул в узелок на животе синюю футболку со «Звёздными войнами» и не даёт сосредоточиться на дороге своим голым пупком.       — Да, знаю, — прочищает горло альфа, и хоть они уже выехали из Джексонвиля, машин на дороге меньше не становится, нельзя отвлекаться. Появляются первые фургончики с прикреплёнными на крыше досками для сёрфинга, любители погорячее, что едут такой путь неизвестно откуда на велосипедах, а солнце тем временем режет глаза лучами.       — Что-то не так? — Тэхён тушуется, выключает телефон, и больше ничего не говорит, даже руки на груди скрещивает, но в ответ только отрицательно мотают головой.       Сначала альфа злился, что они тащатся на автомобиле, это было видно, потом вроде подобрел после страстной ночи, но снова стал хмурым. Тэхён пытался быть и весёлым, чем-то занимать их обоих, кормил чипсами, развлекал разговорами, но в то же время держал дистанцию, чтобы не быть навязчивым, любовь застилает глаза, не может ничего с собой поделать, ему весело, хорошо, и много вдохновения рядом с Чонгуком. И понимает так же, что нельзя вечно мельтешить перед глазами и доставать своим щебетанием на ухо, потому уходил и давал свободу, и личное пространство, но альфа с каждым часом становился всё более хмурым. Сейчас в его сторону даже не смотрит… Немного грустно от этого, потому что Тэхёну начало казаться, что это путешествие нравится им обоим, что им весело, они много целуются и смеются, ещё больше сближаются. Кажется, он ошибся.       — Остановимся пообедать или уже в Майами? — вырывает его из раздумий голос альфы.       — Давай не будем задерживаться, — в ответ кивают и они снова замолкают. Вдоль шоссе начинают вырастать всё больше палаток с надутыми кругами, матрасами и магазинчики с досками для сёрфинга тем, кто не захватил их с собой. Деревянные сувениры, одежда на сезон из дешёвых материалов и открытые кафешки с Мохито по скидке.       Прибрежные маленькие города проносятся мимо окраинами, солнце печёт, ветер спутал волосы, даже сквозь гул автомобилей слышен размеренный шум океана. Тэхён смотрит на альфу, что курит и, легко положив руку на руль, ведёт машину и понимает, что между ними пропасть. Они занимаются сексом и проводят много времени вместе, но они так далеки. Словно специально это делают, для красоты, для того, чтобы не быть одним. Тэхён получил, что хотел и непреодолимость исчезла, теперь он может вкушать секс, когда хочет, больше незачем гнаться. Чонгуку это кажется и не надо было. Они не сблизились, ничто из произошедшего не сделало их хоть сколько-то родными людьми. Души открыты, но точек соприкосновения нет. И впервые омега задумывается, а верен ли его выбор? Он влюблён, а вот Чонгук нет. А ему глупому и наивному приснилось вчера, как тот признаётся в любви.       Как только на широком горячем шоссе показываются первые зелёные дорожные знаки с обозначениями, что они въезжают в Майями, омега подбирается, откидывает негативные мысли и нацепив кроссовки начинает рассматривать быстро меняющийся пейзаж. На протяжении всего пути от границы штата их сопровождали высокие пальмы, но тут их какое-то невероятное множество. Сам город хоть и большой мегаполис, всё же прибрежный курорт, потому и жизнь в нем течёт размеренно. Вокруг одни дорогостоящие кабриолеты, люди в шортах и бикини, пьют коктейли, танцуют на открытых неоновых площадках клубов, уже начинается вечерняя тусовочная жизнь. Вдалеке показываются первые искрящиеся на заходящем солнце небоскребы, пальмы вдоль проезжей части всё сгущаются, отбрасывая хоть какие-то тени, а переплетения дорог сходят с ума перекрытиями, развязками и эстакадами. Подтянутые, загорелые, молодые люди катаются по тротуарам вдоль бирюзового океана на квадрах в умопомрачительно коротких шортиках, другие загорают на пляже, танцуют там же, играют в волейбол или на пробежке с холёными собаками. Все спортивные, улыбчивые и весёлые.       Наконец они оказываются в Мидтауне и в окружении небоскрёбов, небольших пробок и компании хиппи, что неспеша переходят дорогу, просто утопают в зелени, что лишь облагорожена, но растёт вполне свободно, дождавшись зелёного, сворачивают влево, переезжают залив Бескейн, где паркуются белоснежные многопалубные словно торты яхты, и Тэхён взвизгивает — оказываются в Майями-Бич! Недовольства тем, что Чонгук совсем не принц на белом коне как-то сами собой забываются. Он хочет подобрать какие-то красочные слова, но продолжает издавать нечленораздельные звуки радости, прикрыв рот ладошками и прыгая на сидении, то и дело дёргая альфу за плечо. Он думал, что сможет съездить сюда, ведь ему сказали просто Майами, но это!       — Рад, что тебе нравится, — усмехается Чонгук, когда они наконец тормозят.       — О, небо! Мне больше, чем нравится! — и Тэхён кидается на шею, остервенело отстегивая ремень, и лезет целоваться. Альфа тут же укладывает горячую ладонь ему на ягодицу, и ползёт пальцами под шорты, которые их особо и не скрывают. Стонет прямо в губы, совсем забываясь, а когда плюхается обратно на сидение замечает стоящих у машины швейцара и носильщика багажа…       — Добрый вечер, — здоровается с ними швейцар, открывая двери, а омега багровеет от стыда и скромно опустив голову шепчет в ответ то же самое. Вокруг входа множество пушистых деревьев: и сабаль на тонких ножках с огромными острыми листьями, и настоящие королевские пальмы с толстыми стволами и даже кокосовые, идеальных пропорций.       Отель South Beach один из самых высоких, белоснежный, с дорожкой выстеленной под навесом, а внутри выдраенного до блеска холла прохладно, полы в виде годичных колец деревьев, много белого и настоящей зелени. Улыбающийся идеально ровными зубами портье на ресепшен в виде гигантского пня с корнями, отдаёт ключи от Президентского Люкса, Тэхён икает.       Он уже был безумно благодарен за чудесные номера в мотелях, за машину с водителем, за карточку с деньгами при совершенном отсутствии контроля на что он тратит, но это… Номер невероятен! Всё белое, и стены и диваны и даже полы, много дерева — столы, тумбочки, пуфики, подвесное кресло в спальне у окна тоже из натуральных прутьев, пальмочки в кадках живые, а виды… как только бесконечные по периметру тюли отъезжают в сторону из панорамных окон открывается бирюзовый океан и белоснежный пляж.       А на балконе уже включается подсветка и разбежавшись со всего маха омега запрыгивает на диван, тёплый ветер с ароматом морской соли трепет его волосы. Внизу становится слышна музыка, загораются софиты дискотеки, Чонгук усаживается рядом, хочет закурить, а омега жмётся к нему. Но идиллия рушится, словно швыряют в беззащитное тонкое стекло души острым камнем:       — Тэ, я хотел тебе сказать, — тихо говорит альфа, обнимая его за плечи, в этот раз не смотря в глаза, а устремляя взгляд на бесконечный, уже тёмный океан. Вдалеке светится маяк, огни яхт и бело-серая огромная Луна.       Безумная романтика и красота, а Тэхён сдерживает слезы, он знает, что это значит. Уже трясётся, не даёт альфе произнести этого вслух! Потому что для него пока не озвучено, этого нет. И непонятно, обидно, что Чонгук хочет поговорить о том, что между ними происходит, привезя сюда. Далеко от места, которое он начал считать домом. И до крика почти не ясно, что же успело измениться? Он предложит поубавить обороты? Не спешить? Скажет, чтобы Тэхён не строил иллюзий? Предложит разойтись?.. Потому что он перешёл границы? Слишком близко подобрался? Но он просто влюблён, пытается себя контролировать, но не хотел мешать, не лез в душу. Да, жаждет отношений настоящих, когда оба в чувствах признались, но безумно благодарен и за то, что уже есть. Его все устраивает. А Чонгук хочет поговорить об этом. И омега знает такой взгляд, так смотрел на него папа, прежде чем исчезнуть на утро. Это взгляд перед прощанием…       Нет! Не сейчас, не так! Как же не хочется, чтобы всё заканчивалось, чтобы вновь остался один, никому толком ненужный. Он так разнервничался, вбил себе это в голову, что сам не понимает, что делать, когда все пошло не так и почему вообще решил, что будет именно расставание. Но не может заставить себя услышать это, ведь пути назад уже не будет!       И потому рот альфы занимает язык омеги. Он переползает на широко расставленные бедра и схватив за голову тонет в скачущих ощущениях красоты, нежности и свободы, со всего маха швыряет свои страхи и отдаётся в негу забытия. Через пару минут пахом начинает ощущаться упирающийся в него стояк и, подхватив под бёдра, Чонгук несёт его в спальню. Такой вид во время секса тоже ничего. Тэхён забирается сверху вновь, пробуя новую позу, осторожно опускаясь на член, иногда резко вздыхая, потому что ощущения иные, очень резкие и быстрые, но плевать, он начинает двигаться, не особо элегантно, но Чонгук мнёт его попку и целует запрокинутую шею. Теперь он сам руководит процессом, тянет кудрявые тёмные волосы альфы, задаёт собственный ритм и не стесняясь, что малочисленные соседи их пентхауса на самом последнем этаже могут услышать, стонет.       А на ужине в таком же нежном, белом и воздушном ресторане отеля, где огромные стеклянные двери открыты и пропускают шум океана, смешивающегося с тихим джазом и неспешным позвякиванием посуды, к ним присоединяются Сокджин и Чимин, а вдалеке Тэхён замечает знакомую ему охрану альфы.       — Чем планируешь заниматься? — Чимин потягивает Пино Колладу, а Тэхён наворачивает за щёки Цезарь с креветками, и слюной исходит, когда на стол ставят тушёные мидии в томатно-чесночном соусе, они так пахнут, что вредный Сокджин тоже себе их заказывает. Только вот есть проблема, но Чонгук осторожно подтолкнув его локоть и обратив на себя внимание, показывает, что едят просто руками.       — Не знаю, я бы хотел поплавать и полежать на пляже, — и пока альфы снова возвращаются к разговору о каких-то супер важных поставках, заказывает себе Голубую лагуну.       — Давай вместе? Я тут тоже никого не знаю, — Чимин старше его и Тэхён безумно благодарен, что тот сам проявляет инициативу. И на секунду вновь счастливый кивает:       — Конечно, давай.       Утром, проснувшись от запаха кофе, обнаруживает на залитом солнцем балконе накрытый белоснежной скатертью стол с идеально выверенным расстановкой завтраком и розочкой в тоненькой вазе. И альфу в одних трусах с газетой… Тот улыбается, а лучи играют в его растрёпанных волосах, и совсем не выглядит он притворщиком, который никак не соберётся разбить сердце.       И пока омега ест красиво украшенный омлет, запивая персиковым соком и закидывает в рот фрукты, решает не давать Чонгуку шанс ничего сказать, заглядывает в брошюрку об услугах отеля.       •Спа и оздоровительный центр       •Фитнес-центр       •Сауна       •Массаж       •Настольный теннис       •Занятия по йоге       •Оборудование для занятия водными видами спорта       •Косметические услуги       •Маникюр       •Педикюр       •Стрижка       •Обертывание       •Фототерапия       •Спа-процедуры       •Спа-лаундж/зона для релаксации       Нужно сходить обязательно, все тут такие красивые, тоже хочется соответствовать. Чонгук мажет ему тост маслом и джемом, наливает кофе и кажется, что и правда любит, просто не хочет сказать. Внутри Тэхёна чувств и догадок столько, что мутить начинает, словно он на аттракционах катается.       — Тэ, — Чонгук смотрит так искренне, с нежностью.       — Да? — почти трясущимся голосом, он не убежит от этого, как бы не старался, но в этот момент раздаётся звонок телефона. Чимин зовёт его купаться.       Он не столь близок с этим омегой, чтобы показать, что его что-то тревожит, потому просто ведёт себя счастливо и беззаботно. Они кладут пляжные сумки в один из квадратных шатров у длинного нежно-голубого бассейна, и расслабляются. Тонкие белые тюли хоть и подлетают вверх от ветра, загораживают их от толпы на белоснежных шезлонгах, а такой же тонкий навес из сплетённых прутьев ротанга, кидает на их тела пятнистые тени. Чимин такой красивый, в малиновых плавках, с проступающими накаченными мышцами внизу живота и проколотыми сосками… Завидует ли Тэхён? Ну да, немного. Он укладывается на множество подушек, вытягивает ноги и сам того не замечая, начинает релаксировать. Как же тут хорошо! Кто бы мог подумать, что он, мальчик из малюсенького Карлина окажется в Майами Бич, в самом дорогом отеле этого города, как сказал Чимин, и ни цента за это даже не заплатит. Только кажется, скоро сказка закончится, не успеет ей даже насладиться.       Время течёт размеренно, Чимин болтает ногами, повернувшись на живот, а музыка из его наушников доносится тихо и обрывками. Вдалеке, внизу шумит океан, но Чонгук сказал, чтобы без него они купаться не ходили, Тэхён ещё не очень хорошо плавает. Хотел купить ему нарукавники, но омега затопал ногами, в общем, обошлись так. Но через каждые полчаса на телефон прилетает смс, чтобы проверить, не утонул ли Тэхён в бассейне. С одной стороны забота уж слишком гиперболизирована, но с другой, ему нравится — о нем по-настоящему беспокоятся. Хотя, может Чонгук просто не хочет, чтобы его молодой любовник потонул, придётся нового искать. Он усмехается, представляя разочарованное лицо альфы.       Белые тюли то и дело щекотя проезжаются по его почти что обнаженному телу, а солнце пробиваясь через крышу настойчивыми лучами жжёт кожу. Чимин замечает его переползание на другой край беседки и предлагает намазать солнцезащитным кремом. Руки у него нежные, горячие, ловко мажет не только спину, но и лицо, и вообще он очень милый. Но кажется, со стороны начавших пялиться на них альф, это всё выглядит иначе, фу!       — Выпьем? — Тэхён на предложение кивает и, подпрыгивая, бежит с Чимином к бару, что пестрит полуголыми загорелыми телами, разнообразными бутылками и нескончаемым гомоном. А потом уже и сам замечает, что на них смотрят трое альф за столиком у бассейна. Салютуют им бокалами, но тут как тут охрана, и его и Чимина загораживают собой и без какого-либо выражения на лицах, словно вообще не тут находятся, продолжают стоять. Он усаживается на горячий, нагретый солнцем стул, чуть шипя и барабанит пальчиками по лежащему перед ними меню, отдавая выбор более опытному в этих делах. Чимин прислоняется своим шикарным бедром к его и задумчиво стучит пальчиком по своим пухлым губам, а тонкие цепочки на его шее тихонько звенят. Из глубины прохладного бара под такой же плетёной крышей доносится яркая, звонкая музыка, шипят напитки и крутой бармен с татуированной шеей тоже пытается строить им глазки.       На барную стойку слегка цокая ножками приземляются два мартини с зелёными оливками и кедровые орешки в элегантной прозрачной мисочке. Чимин подмигивает, подхватывает свой треугольный блестящий на солнце бокал и виляя задом идёт обратно к беседке. Тэхён не повторяет за ним, просто идёт, но всё равно слышит свист.       — Только бы не подошли, а то…— хихикает Чимин, и тянет бокал, чтобы чокнуться, — За отдых.       — Ой, да, Чонгук куда-то дел моего парня. Я с ним теперь…— после затихшего звона, отпив, выпаливает в ответ Тэхён, но удивления на лице напротив нет.       — Лучше не думай об этом, всех моих бывших Джин тоже в покое не оставил. Собственники,— Чимин откидывается на подушки, вытягивает ноги и выгнув шею, демонстрирует, конечно, не специально, парочку засосов с укусами.       Они отлично проводят время, идут поплавать, в самом бассейне народу немного, потому что их по комплексу несколько, и потоптавшаяся у бортов охрана отходит, давая немного свободы. После, потихоньку и становясь всё громче расходится музыка, выходит диджей и люди начинают подтягиваться, его Чимин тоже за руку тянет танцевать, прямо так, в одних плавках. И пока он двигается, плавно подстраиваясь бёдрами под басы, и совпадая пульсом под наверное банальные 128 ударов. Забываясь, отдаваясь музыке, кружась и прыгая. Ему жарко, пот по спине струится, и уже кружится голова, а на талии появляются руки, но это Чимин, который крутит его и начинает прыгать рядом. Толпа вокруг загораживая свет поднятыми руками, кричит и сходит с ума, да и сам он впадает в эту эйфорию и полностью отдаётся течению времени.       — Чимин? Ты вечером не занят? Сходим в клуб? Я тут совершеннолетний, — кричит на ухо своему вроде как новому приятелю Тэхён.       — Великолепная идея! — омега показывает пальцами «ок» и тоже вскрикнув, схватив его за руки начинает кружиться. На секунду вдалеке у выхода на пляж, мелькает лицо Чонгука.