***
POV Серкан: Несмотря на ошибку, она держала голову высоко. Ее длинные волосы ниспадали ей на спину, а глаза оценивали меня так, будто я не заслуживаю ее внимания. Идеально. Родилась и вот-вот упадет. «Ты такая гордая и холодная, — сказал я, проводя пальцем по ее щеке и шее, — прямо, как старый добрый дядя Рокко». Она отвернулась с выражением отвращения. Я засмеялся: «О да, эта дурацкая гордость «Outfit». Не могу дождаться, чтобы вытащить ее из тебя. «Я заберу свою гордость с собой в могилу», — надменно ответила она. Я наклонился еще ближе, мое тело слегка прижалось к ней. «Убить тебя — последнее, о чем я думаю, поверь мне — я позволил своим глазам пройтись по ее телу, — я могу придумать множество других забавных вещей». Ужас промелькнул на ее лице ненадолго, а затем исчез, но я его увидел, и этого мне было достаточно, чтобы понять, что смерть не беспокоила эту девушку, по крайней мере, так она думала, но мысль о том, что я прикоснулся к ней, пробила трещину в этой гордой внешности. «Значит, ты никогда раньше не целовала мужчину», — подумал я, наклоняясь так близко, что наши губы почти соприкасались. Она оставалась спокойной, но легкая дрожь пробежала по ее телу. Она поджала губы, отказываясь отвечать. «Что ж, будет весело». «Моя семья и жених доберутся и до Лас-Вегас, если ты причинишь мне боль». «О, я надеюсь на это, я мог бы искупаться в твоей крови, — сказал я, — но сомневаюсь, что ты того будешь стоить, когда я покончу с тобой. Или пусть твой жених будет довольствоваться чужими объедками?» Наконец она отступила на шаг, и моя улыбка стала шире. Её глаза метнулись к чему-то позади меня или к кому-то. Я проследил за взглядом и наткнулся на Ферита., когда его глаза встретились с моими. Выражение лица парня было жестким и неумолимым, но я знал его вдоль и поперек. Он познакомился с Эдой ещё в детстве, когда играл с ней. В его глазах был намек на напряжение, но он не пришел на помощь ни ей, ни Энгину, ни Серхио. Я повернулся к ней: «Никто тебя не спасет, так что тебе лучше перестать ждать этого». Она прищурилась и посмотрела на меня: «Я сама решу, чего мне ожидать. Ты можешь решать проблемы Лас-Вегаса и этих людей, но ты не можешь решать за меня, Серкан Болат». Никогда раньше никто не выкрикивал мое имя так, и должен признаться, это вызвало у меня дрожь. «О, Эда, — мрачно сказал я, — вот где ты ошибаешься, и я докажу тебе это». «А я докажу, что ты ошибаешься». Его глаза снова задержались на моих глазах и смотрели на её гордое «я», но она изначально дала подсказку, показала трещину в своей маске, которую не могла ее заделать. Я знал, как попасть ей под кожу. «Как бы мне ни нравилось с тобой болтать, мне нужно помнить причину, по которой ты здесь. И это — вернуть твоего дядю Рокко». Я вижу проблеск страха в этих гордых глазах. Я позволил своему взгляду путешествовать по неё поверх ее рваного и окровавленного свадебного платья. «Нам нужно отправить вашему дяде сообщение, хорошенькое видео с вами в главной роли», — пробормотал я. Я кивнул в сторону Ферит: «Отведи ее в подвал. Я присоединюсь к вам через несколько минут». Мне хотелось посмотреть, как он отреагирует. Челюсть Ферита сжалась, но он коротко кивнул и схватил Эду за запястье, она напряглась, но не боролась с ним, во всяком случае, так, как она, несомненно, боролась со мной. Он потащил ее за собой. Она не стала умолять его, как я думал. Вместо этого она еще раз посмотрела на меня с отвращением, вероятно подумав, что сможет бросить мне вызов и удержать свою гордость и гнев. Я покажу ей, почему я стал Боссом Каморры. «Что ты собираешься с ней делать? — спросил Серхио, стараясь казаться равнодушным, но он не был похож на нас с Энгином. В нем была человечность. «То, что я сказал. Пусть она доставит сообщение дяде Рокко… и запишет дополнительный материал». «Так ты собираешься трахнуть ее на камеру?» — спросил Серхио. Я посмотрел на Энгина, который смотрел на меня прищуренными глазами, как будто он тоже не был уверен в моих мотивах. Я улыбнулся: «Не портите мне сюрприз. Мы все вместе посмотрим видео, когда оно будет закончено». Я кивнул им и направился вниз. В тот момент, когда я вошел в коридор подвала, Ферит вышел из последней двери и закрыл ее. Его глаза устремились на мой член, он остановил меня на полпути и взял за руку. Я приподнял брови. «Девственность Эды может быть использована против Рокко и Виктора». Я прищурился, глядя на него: «Спасибо за твое мнение, Ферит. Я Босс. Я подумал о своем плане. Не волнуйся». «Ты подумал?» — пробормотал Ферит, и я поднес его нос к носу. «Осторожно. Ты и раньше предавал меня из-за женщины. Не делай из этого привычку». Ферит покачал головой: «Я не предам тебя. Я поехал с тобой в Индианаполис и похитил Эду. Я не охотился на отца, как хотел. Я поместил ее в твою гребаную камеру по твоему приказу. Я верен, Серкан». «Ну, — сказал я, отступая, — Эда моя пленница, и я решаю, что с ней будет, понятно?» «Понятно, — сказал Ферит, стиснув зубы, — могу я пойти к Джерен?» «Идти. Я попрошу Симона понаблюдать за камерой сегодня вечером». «Он чертов извращенец, Серкан». «А еще он знает, что я отрежу ему член, если он пойдет против моего приказа. А теперь развлекайся со своей девушкой, а я позабочусь о своей».***
POV Эда: Ферит потащил меня вниз по лестнице в подвал. «Отпусти», — умоляюще сказала я, вытаскивая его руку. «Ферит», — он лишь прорычал, не глядя на меня, когда тащил меня через пустой и узкий коридор. Он выглядел разъяренным. Прежде чем я успела произнести еще хотя бы слово, он открыл тяжелую дверь и вошел со мной в комнату. Мои глаза метались по сторонам, и становились шире от ужаса. Клетка. У меня скрутило живот, когда я увидела ванную и душ в углу, но еще хуже мне стало, когда я подняла глаза на испачканный матрас на полу перед ними. Красные и желтые пятна. Ужас ударил по мне, и я внезапно поняла, что здесь должно было произойти. Мой взгляд упал на камеру в углу справа, а затем снова на Ферита. Он был силовиком Каморры, и пока мои родители пытались защитить меня, Эван был более восприимчив к информации. Я знал, что делают с такими, как я, особенно в Лас-Вегасе. Ферит осмотрел меня, а затем со вздохом отпустил. Я пошатнулась и чуть не потеряла равновесие, когда мои ноги зацепились за платье. «Вы собираетесь …?» — выдавила я. Ферит покачал головой: «Серкан справится с тобой сам». Я замерла от ужаса. «Ферит, — я попробовала еще раз, — ты не можешь этого допустить. Не позволяй ему причинять мне боль. Пожалуйста». Это слово имело кислый привкус во рту. Меня не учили умолять, и я никогда не готовилась к такой ситуации. «Серкан не будет …», — Ферит остановился и поморщился. Отбросив страх, я подошла к Фериту и схватила его за руки. «Если ты не хочешь мне помочь, то хотя бы скажи, что я могу сделать, чтобы Серкан не причинил мне вреда. Что он от меня хочет?» Ферит попятился, и мне пришлось отпустить его. «Серкан ненавидит слабость. А в его глазах все женщины слабые». «Значит, я во власти мужчины, который ненавидит женщин». «Он ненавидит слабых, но ты, Эда, сильная», — сказал он, повернулся и ушел, закрыв тяжелую дверь, не забыв запереть меня. Я обернулась, осматривая комнату в поисках чего-нибудь, что я могла бы использовать против Серкана, но, увы, ничего не было, да и он не был человеком, которого можно было бы легко победить в бою. Сильная? Была ли я сильной? Теперь это не выглядело таковым, страх будоражил каждую клеточку моего тела. Мой взгляд снова метнулся к матрасу. Вчера на атласных простынях Виктор должен был связать нас священными узами брака, а сегодня Серкан бросил меня на грязный матрас, как обычную шлюху. Я прислонилась спиной к грубой каменной стене, борясь с нарастающей паникой. Всю жизнь меня воспитывали гордой и благородной, порядочной женщиной с хорошим поведением, но сейчас это меня никак не спасало. Скрип двери заставил меня напрячься, но я не повернулась, чтобы посмотреть, кто вошел. Я и так прекрасно знала, кто это был, я чувствовала на себе его жестокие взгляды. Я еще раз посмотрела в камеру, понимая, что все происходящее будет записываться и отправляться дяде, отцу и жениху, но что еще хуже — Эвану. Черт Они не увидят меня в плохом состоянии. Я не позволю этому случиться. Я буду держать голову высоко, несмотря ни на что. «Ты игнорируешь меня?» — спросил Серкан, будучи позади меня, от чего легкая дрожь пробежала по спине. «Она уже работает? — спросила я, желая, чтобы мой голос стал сильнее, но даже эти три слова было трудно заставить вырваться из моего сдавленного горла. «Нет, — сказал Серкан, — меня невозможно игнорировать». Невозможно игнорировать, хм. «Повернись», — приказал Серкан. Я не двинулась с места, сосредоточившись на сером камне передо мной. Это был не просто акт неповиновения, мои ноги отказывались двигаться, а страх сковывал меня, но Серкану не нужно было об этом знать. Его теплое дыхание скользнуло по моей шее, и я закрыла глаза, зажав нижнюю губу между зубами, чтобы приглушить звук. «Открытое неповиновение?» — тихо спросил он. Его ладони прижались к моим лопаткам, и я чуть не сломалась под его весом, хотя он и не оказывал большого давления на это прикосновение. «Подумай еще раз, — мягко сказал он, — эта позиция работает не так хорошо». Мягкий звон вынутого из лезвия заставил меня подпрыгнуть, Серкан наклонился ко мне со спины, с длинным кинжалом в руке. Его грудь прижалась к моей спине. «Я предоставлю тебе выбор, Эда. Ты можешь сама снять платье, или я сниму его без твоей помощи. Что скажешь?» Черт. Я ожидала другого выбора, которым славился Вегас. Меня охватила волна облегчения, но она была недолгой. Я подняла руку и накрыла лезвие ладонью, затем сжала пальцы вокруг холодной стали. «Если ты дашь мне свой нож, я разрежу платье сама», — сказала я. Серкан засмеялся. Жуткий, безрадостный звук. «Хочешь мой нож?» — спросил он. Я покачала головой, и, к моему удивлению, Серкан развернул нож и теперь держал его за лезвие, острый край порезал мою руку, а затем Серкан отошел, и его тепло покинуло мое тело. Я перевела взгляд на смертоносное оружие в моей руке. Глубоко вздохнув, я медленно выпрямилась и схватилась за рукоятку. Я понимала, что Серкан не дал мне шанс, он дразнил меня, пытался сломить мой дух, показывая, что даже нож не изменит того факта, что я нахожусь в его власти. Но чего он не знал, так это того, что мы с Эваном всю жизнь боролись друг с другом, как всегда делают все братья, но когда мы повзрослели, он начал работать со мной над моими боевыми навыками, потому что он знал, как наш мир относился к женщинам. Брат пытался защитить меня, и мне это удалось. Я знала, как обращаться с ножом, и как побеждать соперника, но я никогда не побеждала у Эвана, и он никогда не старался причинить мне вред. Серкан же был сильнее Эвана, и он хотел причинить мне боль, это было очевидно. Я не могла победить Серкана в бою, даже если у меня был нож, а у него — нет. Слова Ферита промелькнули в моей голове, Болат ненавидит слабость, и даже если я не могу победить Серкана, в моих силах показать ему, что я не слаба. «Может, мне стоит вернуть свой нож, раз ты не знаешь, что с ним делать», — почти разочарованно сказал Серкан, подходя ко мне. Одним плавным движением я повернулась и пырнула мужчину, а другой рукой потянула за край своего платья. Серкан заблокировал мою атаку, хлопнув меня по кисти, однако годы тренировок с Эваном не позволили мне уронить нож, несмотря на острую боль в запястье. Улыбка появилась на лице Серкана, когда я расстегнула платье и ударила его кулаком в живот, одновременно нанося удар ножом другой рукой. Лезвие задело его предплечье, от чего кровь хлынула по нему, но Серкан даже не вздрогнул. Его улыбка стала шире, когда он отступил на шаг, совершенно равнодушно. Я бросилась на него, но зацепилась за длинный подол платья, и в результате врезалась в Серкана, пытаясь нанести еще один более серьезный удар. Мы столкнулись, и в конце концов, он приземлился на спину, а я на него сверху. Я быстро оседлала его и ударила ножом в живот, но он поймал мое запястье с кривой улыбкой на лице. Я попыталась силой выхватить нож, но Серкан не двинулся с места, а потом, внезапно, он показал мне, каково это было, когда он действительно пытался сопротивляться. Он приподнял бедра, и прежде чем я успела среагировать, перевернул меня на спину, оказавшись сверху. Я попыталась сопротивляться, но он задрал мою юбку и встал на колени между моими ногами, придвигаясь ближе, пока его таз не прижался ко мне так, что я не имела возможности использовать ноги, чтобы оттолкнуть его. Его пальцы обвились вокруг моих запястий, и он прижал их к матрасу над моей головой, нож все еще лежал в пределах досягаемости, но был совершенно бесполезен. Он поймал меня в ловушку своим сильным телом, и я была полностью в его власти, прижатая обеими руками к земле. В его темных глазах было волнение и проблеск удивления. На мгновение я была горда собой, но потом мне в голову пришла реальная картина ситуации. Я оказалась в ловушке на грязном матрасе под Серканом. Он с самого начала держал меня там, где хотел. Страх сковал мою решимость, тело напряглось, а глаза метнулись к отвратительному матрасу подо мной. Я глубоко вздохнул, пытаясь сдержать панику, пока Серкан внимательно смотрел на меня. «Брось нож», — пробормотал он, и я сделала это, даже не колеблясь. Быть сильной! Я тяжело сглотнула, вспомнив про камеру, я поняла, что забрала бы всю гордость с собой в могилу. «Просто покончи с этим, Серкан, — сказала я с отвращением, — изнасилуй меня. Закончи свою больную игру. Я не шахматная фигура!» Темные глаза Болата прошлись по моему лицу и волосам, пока мои руки были подняты над моей головой. Он наклонился, его озлобленное лицо приблизилось, остановившись, когда наши носы почти соприкоснулись. Он поймал мой взгляд, а я его, и что бы он ни сделал, я бы не собиралась уступать. Я хотела, чтобы он увидел меня такой, какая я есть. Я не слабая! Я не пешка! Я человек! «Не так, Эда», — сказал он. Его голос был низким, томным, завораживающим, но пленницей меня делал именно его взгляд: «Не как шлюху на грязном матрасе». Он улыбнулся, и это было хуже любого взгляда или угрозы. Он наклонился сильнее, так, чтобы его губы не коснулись моих, совсем немного, но ток все же прошел по мне. «Я ещё не начал игру, и ты не просто шахматная фигура. Ты королева!» Он взял нож и выпрямился, при этом отпустив меня, затем медленно поднялся, выпрямившись во весь рост и глядя на меня. «А ты тогда кто на этой шахматной доске?» — резко прошептала я, все еще лежа на матрасе. «Я король». «Ты не непобедим?» Его глаза прошлись по мне, пока они не вернулись к моему лицу: «Давай посмотрим, — он вложил нож в ножны, — а теперь избавься от этого платья, оно тебе больше не понадобиться». Я села: «Я не буду перед тобой раздеваться». Серкан засмеялся: «О, это будет весело». Он ждал, но я спокойно смотрела на него. «Тогда будет нож», — сказал он, пожав плечами. «Нет», — твердо сказал я, пытаясь подняться на ноги. Я посмотрела на него и потянулась за спину, расстегивая молнию с громким шипением. Не сводя с него глаз, я стягивала ткань, пока она, наконец, не упала на пол, образуя пушистый ореол вокруг моих ног. «Белокожая и изящная, словно ангел», — мрачно размышлял Серкан, глядя на каждый дюйм моего тела. Даже сила воли не смогла удержать мои щеки от румянца, когда я впервые оказался перед мужчиной, оставшись только в белой подвязке, белых кружевных трусиках и корсете. Под пристальным вниманием Серкана по моей коже пробежали мурашки. Он сократил расстояние между нами, отчего я затаила дыхание. Мужчина остановился рядом со мной, его темные глаза осмотрели мое лицо, и он поднял руку, заставляя меня напрячься. Уголок его рта дернулся, а большой палец прикоснулся к моей щеке. Я отдернулась от прикосновения, и это вновь заставило его улыбнуться. «Застенчивая девственница, очень мило, — мрачно подытожил Серкан, насмехаясь надо мной, — не волнуйся, Ангел, я никому не скажу, что я первый мужчина, который увидел тебя в таком виде». Я посмотрела на него, борясь со слезами стыда и ярости, когда он наклонился и поднял платье: «Шаг назад». Я быстро отошла платья, и Серкан выпрямился, засунув испачканную ткань под мышку. Он посмотрел на меня: «Это зрелище, которое стоит увидеть. Бьюсь об заклад, Виктору было бы трудно просто смотреть на тебя, и я могу только представлять, что он чувствует сейчас, зная, что ты в моих руках, и что он никогда не получит того, что ему обещали». Я слегка кивнула, отвечая: «Что бы ты ни взял, это всегда будет меньше, чем он получил бы, потому что я охотно отдала бы ему себя, своё тело и душу, и ты ничего не можешь с этим поделать. Тебе придется довольствоваться утешительным призом, Серканом Болатом». Серкан медленно отступил со странным выражением лица: «Тебе следует принять душ, Эда. Я попрошу одну из проституток принести тебе чистую одежду». Он повернулся и исчез с тихим щелчком двери. Воздух со свистом покинул мои легкие. Я обхватила себя руками, дрожа и пытаясь удержать себя. Чтобы совладать с собой при Серкане мне потребовалось немало усилий, и теперь все эмоции нахлынули на меня. Я напряглась, когда вспомнила о камере, но потом решила, что это не имеет значения. Серкан знал, что я его боюсь, и моя гордость не могла обмануть его.***
POV Серкан: Через несколько часов я спустился вниз, когда услышал смех Симона и увидел его у двери камеры Эды, а не внутри нее. Я притормозил, зная, что спешить нет смысла, ла, он был достаточно глупым, но не настолько, чтобы пытаться прикоснуться к чему-то моему. «Уйди, чертов извращенец», — услышал я голос Эды. «Заткнись, шлюха. Ты не в Чикаго, здесь ты никто, и мне не терпится засунуть свой член в твою киску, после того, как Серкан покончит с твоей гордостью». «Я не буду принимать душ перед тобой. Убирайся!» «Тогда я позвоню Серкану и скажу ему наказать тебя». Хм… он действительно позвонил бы мне? Интересно. Я подошел ближе, не издавая ни звука. Спина Симона дергалась, как будто он был занят мастурбацией, и, скорее всего, так и было. Моя челюсть сжалась в злобном рычании, но я сумел сдержать свой гнев. Наступила тишина, и я подошел ближе по-прежнему беззвучно, и теперь моему взору открылся профиль Симона, который, прислонившись к двери, сжимал рукой свой уродливый член, яростно натирая его. Я остановился в нескольких шагах от этого ублюдка, и увидел в душе Эду, повернутую спиной к нему. У Симона слюна текла чуть ли не по полу, когда он дрочил, наблюдая, как Эда принимает душ. Она действительно великолепна, и это не требовало аргументов. Ее кожа была бледной, как мрамор, задница словно две белые сферы, в которые я хотел вонзиться зубами. На теле не было ни единого изъяна. Эда была под защитой всю свою жизнь, вдали от опасностей этого мира, а сейчас она здесь, в моей власти. «Повернись. Я хочу видеть сиськи и пизду», — приказал Симон, когда его рука быстрее задвигалась по члену. Симон был так увлечен, что всё еще не заметил меня. «Если не развернешься, я позвоню Серкану». «Не повернусь, свинья! — присвистнула она, — можешь звонить Серкану. Я не против!» «Маленькая сучка! Я сейчас сам тебя разверну». Симон сделал движение, будто пытаясь вытолкнуть дверь, когда Эда обернулась, одной рукой прикрывая грудь, а другой — киску. Вода, текущая по ее лицу, скрыла слезы, когда она бросила на Симон самый отвращенный взгляд, который я когда-либо видел, высоко подняв голову… а затем она увидела меня. «Видишь, это было не так уж сложно, правда?» — резко высказался Симон. Моя губа скривилась в злой ухмылке. Я вытащил нож из нажины, и провел пальцами по нему, наслаждаясь прикосновением холодного металла к моей коже. Эда неподвижно наблюдала за тем, как я подошел к Симону, схватил его за горло и прижал нож к нижней части живота. Он удивленно вскрикнул и выпустил член. «Ты собирался мне позвонить?» — Я спросил. Его глаза, широко раскрылись от ужаса, а лицо покраснело от силы моей хватки. Я немного ослабил её, чтобы он мог говорить. «Серкан, я понял, что ты не шутишь, но всё не так, как выглядит». «Хм. Ты знал, что никто не увидишь того, что только что видел?» Он отчаянно замотал головой, а я перевёл взгляд на Эду, которая смотрела на нас с застывшим выражением лица. «Видишь ли, ты увидел то, что я не собирался показывать», — объяснил я приятным голосом, а после чего воткнул нож ему в живот, всего на несколько дюймов, отчего он закричал, дрожа в моей хватке, и его грязная кровь потекла по моей руке. Я быстро подхватил его, не сводя глаз с девушки. Эда опустила руки по сторонам, но я не думал, что она заметила, однако ее взгляд был с откровенным ужасом. И, кажется, впервые ее гордая маска соскользнула и раскрыла истинную природу: гибкую и хрупкую. И я рассмотрел ее упругую грудь и завитки на лобке, идеально подстриженные в виде треугольника, для первой брачной ночи. Как жаль, что бедняга Виктор никогда не увидит этого. Отныне она была моей. «Серкан, — заскулил Симон, — я никому не расскажу о том, что видел. Пожалуйста, умоляю». «Я верю тебе, но ты запомнишь», — мягко ответил я, и медленно продвинул нож глубже, давая ему попробовать на вкус каждый дюйм лезвия. «Ты представлял, каково было бы засунуть свой грязный член в киску?» Он издал непонятный звук, когда нож по самую рукоять вошел в его живот: «Ты представлял, насколько глубоко ты погрузишься в нее?» Глаза распухли, дыхание затруднилось, я повернул нож, и он снова закричал, после чего отошел так же медленно, как и вошел. Его ноги подкосились, и я позволил ему упасть на землю. Он схватился за рану, плача, как трус. До его смерти оставалось еще минут десять или пятнадцать, и он определенно хотел, чтобы всё случилось быстрее. «Помнишь, что я тебе говорил о твоих глазах и языке? Твой член присоединится к ним», — я прижал нож к его члену, и Эда со беззвучным вздохом отвернулась.***
POV Эда: Мои руки хватались за белую плитку душевой. Я не могла дышать, ужас сковал мне горло. Ничто и никогда не готовило меня к этому. Я быстро сломалась. Быстрее, чем я рассчитывала. Гордость и честь были фундаментом нашего мира, моего мира. Мне нужно было цепляться за них, но мог бы забрать у меня все, но не это. Никогда. Симон закричал, и я прижала ладони к ушам, пытаясь абстрагироваться, но безуспешно. Ледяной принцессы, больше нет. В моих глазах всё расплылось от слез и воды. Но образ Серкана, вонзающего нож в человека с кривой улыбкой на лице, отпечатался в моей памяти навсегда. Где мне взять храбрость? Как мне держать голову и не позволять ему видеть мой страх? Отныне ничто не пугало меня больше, чем Серкан Болат. «Монстры не настоящие», — сказала мне давным-давно мама, когда я боялась спать в темноте и продолжала перебираться в кровать Эвана. Я верила ей тогда, но это было до того, как я встретил Серкана. Крики прекратились. Я вздрогнула и медленно опустила руки, и что-то красное привлекло мое внимание. Я посмотрела на пол в душевой, под моими ногами была красная вода. Я моргнула, потом еще раз, а затем я увидела, как Серкан уронил нож на мужчину. Мои ноги казались еще бледнее на фоне красной воды. Мое зрение улучшилось, и в сознании что-то щелкнуло. Я стояла в чьей-то крови. Я услышала свой крик и попыталась выбраться из этой крови, но пол был скользким. Я развернулась, держась за стенки душа, а потом я увидела остальную часть камеры. Весь пол был залит кровью, и посреди всего этого стоял Серкан: высокий и мрачный, с ножом в руке, его грудь и руки были в крови. Кровь. Кровь. Кровь. Везде кровь. Серкан вложил нож в ножны и подошел ко мне. Я все еще кричала, до тех пор, пока в моих легких не закончился воздух, лишая возможности дышать. Я металась из стороны в сторону, пытаясь уйти от него, от крови, от вида мертвого человека позади. Мои ноги поскользнулись на полу, и я упала, пачкая колени и руки в крови. Серкан поднял меня, и мое тело невольно прижалось к нему. Я взяла его за плечи для равновесия, но потом отдернула одну руку, и она стала красной. Я посмотрела вниз. Моя кожа была красной. Все было красное. Мои глаза нашли залитое кровью тело Серкана. Кровь. Кровь. Кровь. Она была повсюду. Я начала бороться с мужской хваткой. Я боролась со всем, что было вокруг меня. «Пожалуйста», — выдохнула я. Серкан поднял меня на руки, и во мне больше не было сил, я видела, что он босиком пронес меня по камере, перешагнув через мертвого человека. Когда он избавился от обуви? Истерический смех образовался в моем горле, а после превратился в рыдания. Это было ужасно. Серкан вошел в другую камеру и поставил меня на пол душа, но я упала, свернувшись калачиком, и легла на бок, не в силах оставаться в сидячем положении. Мои легкие болели, но я не могла дышать, затуманенным зрением я увидела, как Серкан вылез из окровавленной одежды и подошел ко мне. Голый. Я не могла больше соображать. Я закрыл глаза. Он протянул свои руки под мои колени и спину и снова поднял. Затем я почувствовала, как холодная вода окатила меня, и я, наконец, глубоко вздохнула, открывая глаза. Серкан двигался со мной в руках, наклонившись вперед и прижавшись лбом к плитке, защищая меня своим телом от холодной воды, льющейся на нас, а его темные глаза смотрели на меня. «Нужно время, чтобы вода нагрелась», — спокойно сказал он, слишком спокойно. Мои глаза изучали его лицо. Тихое, спокойное, без каких-либо признаков того, что он только что зверски убил человека. Я вздрогнула, стуча зубами. Даже когда вода становилась горячей, мои зубы продолжали стучать, это не прекращались, даже когда Серкан вышел из душа, все еще держа меня на руках. Серкан вышел из камеры и повел меня по коридору. Паника сковала мою грудь. «Черт», — сказал кто-то, мужским голосом «Серхио, дай мне гребаное одеяло», — прорычал Серкан. Он прижал меня сильнее и повел меня наверх. Я закрыла глаза, слишком шокированная, чтобы сопротивляться, а потом что-то мягкое и теплое накрыло мое тело, и я почувствовала, что меня прижали к теплой коже. «Нельзя ездить по городу голым. И на твоем теле все еще есть кровь» — сказал тот же голос. «Ты можешь водить?», — спросил Серкан, и его тело расслабилось рядом со мной. «Куда, черт возьми, мы ее повезем?» «Домой». «Энгину это дерьмо совсем не понравится. Ты знаешь, как он защищает Пырыл». «Мне все равно. А теперь заткнись и езжай».