Пленница

POV Эда: «Надень», — приказал Серкан, бросая мое свадебное платье на кровать. Я посмотрела на белые слои тюля, которые были покрыты пятнами крови и слез. Платье уже не имело ничего общего со своим первоначальным видом. Я не видела его почти два месяца и не думала, что мне придется надеть его снова. «Зачем?» — спросила я. Серкан повернулся ко мне, показывая свои потемневшие от жестокости глаза. «Потому что я приказал тебе, Эда». Эда? А куда делся Ангел? Что происходило? Я сузила глаза: «Почему?» Он подошел ближе, смотря прямо в мои глаза. «Делай так, как я говорю». «Или что?» — резко спросила я. «Что ты со мной сделаешь? Ты и так забрал у меня все, что когда-то имело значение. Тебе больше нечего взять». Рот Серкана скривился от жестокой ухмылки: «Если ты действительно думаешь, что это так, то ты слабее, чем я думал». Я тяжело сглотнула, но платье по-прежнему не надела. Мы оба знали, что я намного сильнее, чем он мог себе представить. Возможно, поэтому он продолжал отталкивать меня. Серкан взял нож и с лязгом вынул его из ножны, отчего по коже пробежали мурашки, но я твердо стояла на своем, потому что я точно знала, что Серкан не причинит мне вреда. Никогда, больше никогда. Какая бы связь ни образовалась между нами, она удерживала его от причинения мне боли. Схватив лямки моей ночной сорочки, он разрезал ткань острым ножом, и в ту же секунду ткань оказалась у моих ног, оставив меня в одних трусиках. Мужские глаза блуждали по моему телу, а нож все еще находился в его руке, из-за чего мое тело напрягалось от желания. Болат схватил меня за бедра и резко притянул к себе, прижимаясь своими губами к моим. Я ахнула, когда его язык проник мой рот, и он толкнул меня к кровати, так что я упала на нее. Он разрезал мои трусики тем ножом, и от близости лезвия и кожи по спине пробежала дрожь. Серкан навис надо мной, упираясь в меня своей эрекцией, и смотря на меня яростными, голодными и пугающими глазами. Удерживая его взгляд, я раздвинула ноги, потому что я потерялась, кажется, еще с того момента, как впервые посмотрела на него, но без тени сомнения знала, что и Серкан потерялся с тех пор, как увидел меня. Уголки рта Болата приподнялись, когда он перевел взгляд на мой центр. Он встал на колени и раздвинул мои ноги шире. Серкан уткнулся лицом мне в колени, а я выгнулась, впиваясь ногтями в простыни и ловя взглядом свое разорванное свадебное платье. Серкан безжалостно целовал меня, кусал и посасывал, при этом медленно входя в меня. Не останавливаясь, он заставлял меня сдаться, но не силой и не насилием. Он входил в меня, пока я не стала рабыней создаваемых им ощущений. Но, несмотря на то, что оргазм обрушился на меня лавиной, я не могла свести глаз с испачканной белой ткани моего платья, символа моей чести и чистоты. Мы оба проиграли. Оба… Давно… Рот Серкана спустился по моему животу, облизывая его и покусывая, а затем язык начал ласкать мой сосок. Он слегка укусил его, а после успокоил пятно поцелуем. Его тело накрыло мое, а ладони прижались по бокам от моей головой, все еще сжимая в руке нож. На мгновение наши взгляды встретились, и я ненавидела его, ненавидела себя, ненавидела нас обоих, потому что ненависть становилось все труднее сдерживать с каждым днем, который я проводила в его окружении. Мы оба нуждались в этой ненависти, но она текла сквозь пальцы, словно песок, который невозможно было удержать. В его темных глазах отражалось мое внутреннее смятение. Мы теряли себя в глазах друг друга. Мой взгляд вернулся к моему платью, когда Серкан вошел в меня, губами прижимаясь к моему уху. «Когда я увидел тебя в этом платье, я понял, что мне нужно быть тем, кто заберет у тебя невиновность. Я знал, что мне нужно быть тем, кто заставит тебя истекать кровью. Но кто знал, что ты заставишь меня кровоточить в ответ?» Я вздрогнула, мое горло сжалось, хотя тело еще пульсировало от предательского удовольствия. Наконец я оторвала взгляд от лохмотьев платья и посмотрела на Серкана. Мой похититель, мой враг, мое падение. И все же, несмотря на то, что он отнял у меня, ненависть была не единственным, что чувствовало мое слабое и глупое сердце. Но это была та правда, которую я хотела бы унести с собой в могилу. «Я ненавижу тебя, Серкан Болат», — прошептала я, как будто произнесение слов вслух сделало бы их правдой. Глаза Серкана впились в мои. Они были полны эмоций, его рот скривился в мрачной улыбке, потому что он тоже знал правду. Болат-старший придвинулся ближе, так что его язык скользнул по уголку моих губ. «Нет ничего слаще твоих губ, даже когда они произносят такую ложь, Ангел». Его следующий поцелуй был глубоким, и я ничего не могла с собой поделать, потому что ослепляющее удовольствие пробежало по моему телу. Мои губы приоткрылись, но я проглотила рыдания. Я бы не доставила Серкану такое удовольствие. Не сегодня. Он укусил меня за шею, и сила моего оргазма увеличилась вдвое. Стон сковал мое горло, и он даже не позволил мне забрать эту маленькую победу. Его собственное лицо исказилось от напряжения, когда он продолжил входить в меня. Он нежно поцеловал меня в губы, затем в ухо, и я знала, что он произнесет слова, предназначенные для взрыва, слова, которые были бы хуже любой пытки. Я знала это с того момента, как увидела его холодное лицо сегодня утром. «Ты хотела знать, зачем нужна мне в этом свадебном платье», — сказал он, когда его толчки стали менее ритмичными. Моя грудь сжалась от ужаса, но Серкан вновь поцеловал меня в ухо. «Видишь ли, сегодня вечером я организовал встречу с Рокко и обещал вернуть тебя. Виктор тоже там будет, и я подумал, что он, возможно, захочет, наконец, увидеть свою невесту в свадебном платье, хотя я и украл то, что ты ему обещала». Меня охватили шок и ярость, отчего я сильно ударила Серкана, но он схватил меня за запястья и прижал их к матрасу над моей головой, а затем снова вошел, его глаза требовали меня снова и снова, принимая больше с каждым толчком. Однако он больше не мог захватить меня, потому что я также владела его частью. Его тело напряглось, изогнувшись от удовольствия, и, как всегда, мое предательское тело подчинилось ему. Я закричала, охваченная очередным оргазмом. Серкан переплел наши ладони, вжимая их глубже в матрас, и находя мои губы поцелуя, наполненного гневом и властью. Когда Болат, наконец, оторвался, мой взгляд переместился на платье. «Ты — мой ангел. Тело и душа», — пробормотал он. И Боже, помоги мне, он сказал правду. **** Надевать это платье снова мне казалось кощунством. По коже пробежали мурашки, когда тяжелая ткань коснулась ног, и я посмотрела на слои тюля, измазанных пятнами крови и слез. Я действительно выбрала это платье? Было ли мне комфортно использовать его снова? Серкан сурово посмотрел на меня: «До сих пор помню, как впервые увидел тебя в нем». Я ничего не ответила. Серкан взял с тумбочки мое обручальное кольцо, и волоски на моей шее встали дыбом. Болат подошел ближе, останавливаясь прямо передо мной, взял меня за руку и с кривой улыбкой надел кольцо. «Это же означает, что ты все еще принадлежишь Виктор, не так ли?» Я посмотрела на него свирепо и непоколебимо, потому что он знал, что оставленный им след был куда глубже, чем дорогое кольцо. Что-то в глазах Серкана изменилось, возможно, блеск в его жесткой маске, но он все еще держал меня за руку, а когда понял, резко отпустил меня. «Виктор будет рад, если ты вернешься». «Я не та девушка, которой была раньше». Взгляд Серкана ударил меня, как кувалдой, но он ничего не сказал, хотя я хотела, нет, нуждалась в его словах. **** В конце концов, я была убеждена, что Серкан меня не отпустит. Я продолжала отрицать истину, пока не столкнулась с результатом своих грехов: измученными лицами моей семьи и жениха. Они ждали на заброшенной стоянке. Папа, Рокко, Виктор. Эвана там не было, и я знала, что это потому, что он бы не смог сдержать свои эмоции. Позади них на земле лежал связанный мужчина, вероятно, отец Ферита, однако он находился спиной ко мне, поэтому я не могла быть уверена. Мой взгляд был обращен на одно из зданий, и когда Серкан вытащил меня из машины, я поняла, почему. Энгин сидел на крыше, как снайпер, а Ферит вышел из машины, приставив пистолет к моей голове. Серкан провел меня, оставив в нескольких шагах от машины, а затем остановился сам. «Ты очень опрометчиво напал на нашу территорию, Рокко», — сказал он вежливо, крепче сжав мое бедро, прижимая меня к своему телу. Мои глаза задержались на земле, потому что моя вина была слишком тяжела для моих плеч, отчего я не могла найти в себе смелости встретиться взглядом с людьми, которые пришли спасти меня. Белая ткань моего платья, казалось, насмехалась надо мной, поэтому я сосредоточилась на пятнах крови, но собравшись с духом, я, наконец, подняла голову и в тот же момент пожалела, что у меня это получилось. Ничего не ранило сильнее, чем выражение лица отца, когда он посмотрел на мое окровавленное платье, и на синяки на шее, где Серкан снова и снова помечал меня. Серкан сделал свое заявление обо мне настолько очевидным, насколько это было возможно, выставил его напоказ перед всеми и произвел желаемый эффект. Дядя Рокко, мой жених Виктор и мой отец смотрели на меня так, будто они были уничтожены. Это был окончательный триумф Серкана. Я хотела кричать, что я не страдала так, как они думали. Я хотела, чтобы они меня ненавидели, но у меня не хватало храбрости, чтобы сказать правду. «В следующий раз, когда ты подумаешь о том, чтобы напасть на нас, взгляни на свою племянницу, Рокко, и вспомни, как ты ее подвел». Лицо Рокко и так было каменным, но в глазах блеснуло что-то темное, однако я не могла позволить себе встретиться с ним взглядом, так как стыд пронзил меня, из-за того что я позволила Серкану сделать то, чего я хотела. То, что я все еще хотела делать с ним. Серкан наклонился ближе, и его губы коснулись моего уха: «Я владею тобой, Ангел. Запомни это. Ты отдала мне часть себя, и уже никогда не вернешь ее. Она моя, и что бы ни случилось, так будет всегда». Рокко, Виктор и мой отец выглядели готовыми к атаке, их тела были напряжены, а лица искажены от ненависти и ярости. Они хотели защитить меня, однако я больше не хотела спасаться. Не могла спастись, потому что потерялась. Я слегка повернул голову, встречая холодный взгляд Серкана: «Я не единственная, кто что-то потерял, — прошептала я, — ты отдал мне часть своего жестокого черного сердца, Серкан, и однажды ты это поймешь». Что-то мелькнуло в глазах Серкана. Эти жестокие глаза, которые преследовали кошмары их жертв… Как долго они будут преследовать меня? Особенно глаза, смотрящие на меня не с жестокостью или ненавистью, а с гораздо более устрашающими эмоциями. Затем Болат отвернулся от меня, чтобы посмотреть на моего дядю, однако я теперь могла думать только о том, что он не отрицал моих слов. У меня было жестокое черное сердце Серкана, и, возможно, это было самым болезненным осознанием всего. «Откажись от старика и отдай его мне», — сказал он. Рокко ухватился за веревку, туго обвивавшую сопротивляющегося отца Ферита, и потащил его в нашу сторону. Я знала своего дядю всю жизнь, но никогда не видела такого выражения на его лице. Абсолютная ярость и полное сожаление. Он толкнул его на землю на полпути к нам. «Отпусти мою племянницу сейчас же», — приказал он. Серкан засмеялся. Это была уловка. Это должно быть была уловка. Серкан уже сказал: я его. Он владел мной. Телом и душой. Он не отпустит меня. Хуже всего было то, что в глубине души я надеялась, что он этого не сделает, и не из-за того, что я не хотела жить среди семьи, которую я так ужасно предала, но и потому, что мысль о том, что он может выдать меня так легко, разрывала меня. Его темные глаза встретились с моими, властными и торжествующими, и он наклонился ближе. Я на мгновение подумала, что он поцелует меня прямо на глазах у всех, но его губы слегка коснулись моей щеки, прежде чем они остановились у моего уха. «Я никогда бы не подумал, что ты будешь так смотреть на меня в день, когда я буду отпускать тебя на свободу, так будто предоставление тебе свободы худшее предательством из всех. Ты не должна хотеть быть пленницей. Ты должна стремиться к свободе». Он выдохнул, и его горячее дыхание, задевшее мою кожу, заставило дрожать. «Прощай, мой Ангел». Серкан отпустил меня и оттолкнул от себя. Я бросилась вперед, прочь от него, и мое сердце начало бешено колотиться в груди. Сильные руки схватили меня и быстро оттащили от Болата. Я шла к своей семье, своему жениху и своей свободе, но это не было похоже на свободу. Рокко шел рядом со мной, когда Виктор подошел и потянулся ко мне, но я моментально съежилась, чувствуя себя недостойной его прикосновений после того, как я предала его и «Outfit», будучи вместе с Серканом. Рокко и отец напряглись, а Виктор опустил руку и сделал шаг назад, посмотрев на Серкана взглядом, полным ненависти. Но, когда я встретилась взглядом с Болатом, выражение его лица было наихудшим из тех, что я когда-либо видела. А по губам я смогла прочитать: «Я владею тобой». Я как бы упал в объятия своего отца, и он крепко обнял меня, потянув меня к своей машине и шепча слова утешения, которые я не слышала, потому что мои глаза не были на нем. И прежде чем сесть в машину, Ферит посадил своего отца на заднее сиденье своей машины. Еще раз взглянув на меня, Серкан последовал за ним прочь. Уезжая. И снова я вздрогнула, потому что часть меня, часть, которая пугала меня сильнее всего, скучала по Серкану Болату. «Я владею тобой». И он, правда, владел…