Пленница

POV Эда: Эван сразу посмотрел на меня, потому что знал, как никто другой. И до недавнего времени лучше, чем кто-либо другой, но Серкан я открыла те части меня, о которых никто не знал, включая меня. «Ты хочешь сохранить это?» — спросил он тихим голосом. Я положила руку на живот, словно защищая этого ребёнка: «Я оставлю его. Я буду заботиться о нем, любить и защищать. Это, прежде всего, мой ребёнок». И в тот момент, когда слова сорвались с моих уст, я уже знала наверняка, что этот ребенок родится, а тот, кто попытается противостоять мне, увидит, насколько я сильна. Меня встретила тишина. Затем Рокко кивнул: «Что ж, это твое решение». «Да», — твердо ответила я. Мама встала, по ней было очевидно, что она борется с собой. Я подошла к ней, потому что она не могла пошевелиться, и коснулась ее плеч. «Мы с этим справимся, да? Этот ребенок не виновен, и я уже люблю его». Мама неуверенно улыбнулась: «Ты права, милая». Папа встал и тронул меня за щеку: «Мы будем рядом с тобой». Я могла видеть, сколько ему стоили эти слова, но я не была до конца уверена в том, что моя семья сможет смириться с тем фактом, что мой ребёнок был и ребёнком Серкана. Полюбят ли они его, потому что он мой, или будут ненавидеть, потому что он от него? Я села перед туалетным столиком в своей комнате и причесалась, поглаживая волосы, пытаясь успокоиться. Я слышала голоса первых гостей внизу, слышала смех и музыку. Мне уже пора было спускаться. Глубоко вздохнув, я поднялась на ноги, и невольно коснулась своего живота, все еще плоского, но я понимала, что через несколько месяцев я не смогу носить такие обтягивающие платья. Ребенок Серкана. Я закрыла глаза, от эмоций переполнявших меня. Я была одновременно счастлива и грустна, напугана и полна надежд. Что бы сказал Серкан, если бы знал? Был бы он против? Я была средством для достижения цели, королевой в его шахматной игре, и он выиграл. Он отпустил меня, как будто я была ничем. Я слышал слухи о его смертельных боях в клетке. Он вернулся к борьбе, вернулся к своей привычной жизни, но мне было интересно, искал ли он когда-нибудь одну из множества доступных ему шлюх? Наверное. Я была идиоткой. Эван был прав. Серкан исказил мой разум, чтобы контролировать меня, и я позволила ему это сделать. Раздался знакомый стук, и вошел Эван. Мы не разговаривали с тех пор, как я рассказала семье о своей беременности. Стало очевидно, что им нужно время, чтобы принять информацию, и время, чтобы надеть подобающие нашему миру маски, чтобы гости не узнали правду. Он остановился у двери, глядя на меня, как будто могла испариться прямо у него на глазах. Я обернулась, показывая ему свое платье. «Наш стиль опять подходит друг другу». Я хотела увидеть его улыбку, или что угодно, но только не душераздирающую тьму. «Ты прекрасно выглядишь», — сказал он, но не улыбнулся. Я подошла к нему, и его взгляд остановился на моем животе. «Эда, избавься от этого». Я замерла. Эван подошел ко мне и взял меня за руки: «Пожалуйста, избавься от этого. Я не выношу мысли, что внутри тебя растет что-то принадлежащее ему. «Эван, — прошептала я, — это младенец, он невинен. И кем бы ни был Серкан, этот ребенок не пострадает за это». Эван отошел от меня: «Но ты будешь страдать! Как думаешь, что скажут люди, если ты родишь? И эта штука будет каждый день напоминать о том идиоте. Как ты забудешь свои страдания, если каждый день будешь видеть результат пыток Серкана?» Я повернулась и подошла к окну, схватившись за подоконник железной хваткой, в попытке удержать самообладание. Если я хотела появиться на вечеринке у отца, я не имела права выходить из себя прямо сейчас. Эван подошел ко мне сзади и коснулся моих плеч: «Прости, я не должен был этого говорить». «Хорошо», — ответила я. Я положила руку на руку Эвана. «Ты мне нужен, Эван. Ребёнку и мне. Мы оба нуждаемся в тебе. Пожалуйста». Эван положил подбородок мне на голову и вздохнул: «Я всегда буду рядом с тобой». Мы оставались в таком состоянии ещё какое-то время, прежде чем я повернулась и решительно улыбнулась Эвану. «Давай, покажи людям, что вместе мы сильны». Эван протянул руку, и я взяла ее. Мы вместе спустились вниз, и Эван крепче сжал меня, когда его внимание переключилось на меня. Люди пытались вести себя осторожно, но безуспешно. Там были все младшие боссы, даже Виктор. Он стоял в стороне у стойки, потягивая янтарный напиток. Наши взгляды ненадолго встретились, но потом я отвернулась. Эван остался рядом со мной. Моя тень и мой защитник, но даже его суровый взгляд не смог остановить жалостливые взгляды или шепот, а это люди еще даже не знали о моей беременности. Я могла только представить, насколько хуже станут сплетни. В нашем мире я была известна как Ледяная Принцесса, которая стала бы Ледяной Королевой, выйдя замуж за Виктора. Теперь же я была женщиной, которую поимел Серкан. Рука Эвана на моей пояснице дернулась, и выражение его лица говорило мне, что он был близок к тому, чтобы потерять контроль. «Танцуй со мной», — умоляла я. Эван кивнул с натянутой улыбкой и заключил меня в свои объятия, а затем напрягся, когда мой все еще плоский живот прижался к нему. Его глаза метнулись, и на его лице промелькнула боль, прежде чем он смог ее замаскировать. Как будто он уже видел мою беременность несмотря на то, что она была еще надежно скрыта. Я ненадолго сжала его плечо, и он наконец встретился со мной взглядом. Мы начали танцевать, из-за чего все взоры были прикованы к нам. Эван задержал мой взгляд, потому что был на грани потери контроля. Один взгляд на кого-то, и он бы не выдержал. Я улыбнулась ему, и он расслабился. Конечно, я тоже чувствовала взгляды и практически слышала шепот за нашими спинами. Некоторые женщины моего возраста, которые всегда ненавидели меня из-за моего статуса, казались торжествующими и счастливыми, видя мое падение. Я сердито приподняла подбородок, а потом забеспокоилась. Как все эти люди будут относиться к моему ребёнку? После трех танцев папа взял контроль на себя, а Эван отошел в сторону. «Ты прекрасна, моя фея», — мягко сказал он. Выражение его лица было сдержанным и спокойным, привычно-публичным. Мама тоже выглядела вполне спокойно и элегантно, стоя рядом с Эстер и Марией. «Спасибо, папа», — сказала я, а затем добавила: «Мне очень жаль, что у меня нет подарка для тебя». Я не выходила из дома с момента возвращения и, честно говоря, совсем забыла купить что-нибудь. Мой мозг был занят множеством других мыслей. «У меня уже есть подарок», — сказал он, и на мгновение я подумала, что он имел в виду ребёнка, но потом я поняла, что он говорил о моей свободе, совсем не упоминая мою беременность. Следующим со мной танцевал Рокко. Я встретилась с ним взглядом, гадая, что он думает о моей беременности, гадая, какое будущее ждет ребёнка, если он мальчик. Разрешат ли ему вступить в «Outfit»? Или личность его отца закроет ему все двери, прежде чем ее можно будет открыть? Я не осмелилась спросить дядю, не на публике, не на дне рождения моего отца. После танца я вернулся к Эвану, который болтал с одним из своих старых друзей. Он кивнул мне, но ему также было трудно смотреть мне в глаза. Эван заметил это, поэтому извинился и, прикоснувшись к моей спине, увел меня в холл. У меня было ощущение, что ему нужно на несколько минут уйти с праздника. Когда вы вошли, там уже стояло несколько молодых парней, которых я не знала, и когда мы проходили мимо, их слова дошли до нас. «Не понимаю, почему они её не скрывают. Чертовски позорно видеть, как она ходит так, словно Болат не развратил её». Едва я ощутила шок от услышанного, как Эван уже атаковал. Первому он сломал нос, а второго толкнул на землю, прижав нож к его горлу. «Эван», — твердо сказала я, схватив его за плечо. Он наклонился лицом к тому мужчине: «Я должен перерезать тебе горло за оскорбление моей сестры. Принести извинения». Мужчина посмотрел на своих друзей. Один из них держался за сломанный нос, другой явно не знал, вмешиваться или нет, учитывая, что наш отец был начальником его родителей. «Проси прошения!» — Эван зарычал. «Мне очень жаль», — выпалил парень. Я сильнее сжал плечо Эвана. Он отступил, взял меня за руку и потащил не в сад, а к входу, где мы остались бы одни. Он отпустил меня, повернувшись ко мне спиной, и глубоко вздохнул. Я положила ладони к нему на лопатки, а затем прижалась лбом спине. «Не позволяйте чужим словам задеть тебя. Для меня они не имеют значения, ты тоже не обращай на них внимания». «Как можно не замечать их? Ты принцесса этого мира. Я должен был отрезать ему язык за то, что посмел произнести его имя в одном предложении с твоим». Его имя. Серкан Болат. Отец моего ребенка. И что еще хуже, человек, который наполнял мои ночи не кошмарами, а тоской. ****** На следующее утро папа, Эван и Рокко хотели со мной поговорить, поэтому сразу после завтрака я пошла в офис отца. Зайдя, по выражения их лиц я сразу поняла, что это будет нелегкий разговор, и мне он определенно не понравится. Папа сидел за своим столом, Эван устроился на его краю, а Рокко засунул руки в карманы, облокотившись на окно. Я подошла к дивану и села на него. Из-за плохого сна моё тело было немного вялым, а причина моей бессонной ночи заключалась в моих попытках смириться с тем, что я вынашиваю ребенка, ребенка Серкана. «О чем вы хотели поговорить?» Три пары глаз метнулись к моему животу, и моя рука автоматически прижалась к нему. «Если ты оставишь этого ребёнка…» — начал Рокко. «Я не буду убивать этого ребёнка» — я не дала дяде даже закончить фразу. Папа посмотрел в сторону, а затем на фоторамку на своем столе. Фотография нашей семьи, сделанная незадолго до того, как меня похитили. «Тебе придется держать это в секрете», — сказал мой папа. Я моргнула: «Что?» «Как только это станет заметно, нам придется держать тебя подальше от людских глаз, Эда», — сказал Рокко уверенным голосом. «Outfit» должен быть прочным. Этот ребенок может вызвать напряжение в группировке, а мы не можем этого допустить в данный момент. «Или мы могли бы устроить свадьбу с кем-нибудь, кто согласится на фиктивный брак и притворяется отцом», — мягко предложил папа. Мой взгляд бегал между ним и Рокко, а затем переместился на Эвана, который смотрел в пол со сдвинутыми бровями. «Я ни за кого не выйду и не буду лгать об отце своего ребенка» — люди все равно не поверят. Отныне я была женщиной беременной внебрачным ребенком Серкана, и совсем скоро, мой живот примет на себя осуждающие и виноватые взгляды. «Со временем люди узнают, что у меня есть ребенок. Когда живот вырастет, его будет сложно скрыть. Что, если это мальчик? Он не будет частью «Outfit»?» Они обменялись взглядами. «Ты еще не родила. Ещё слишком рано говорить об этом», — сказал Рокко. Я изучила их лица, по которым было не трудно понять, что им было трудно сдержать свое негодование и гнев. Мое похищение оставило свои следы. Они все еще были потрясены разбиты. Возможно, со временем все наладится. Я дам им время, чтобы они смирились с ситуацией, я в долгу перед ними. Я должна им больше, чем Серкан. Этот ребенок и я принадлежали «Outfit». Это была моя семья, мой дом. Тем не менее, часть меня задавалась вопросом, не лгу ли я самой себе, не лучше ли мне было бы вернуться в Вегас. Но Серкан сам вернул меня, я выполнила свою задачу. Что я действительно знала о Серкане Болате? Как я могла быть уверена в том, что все, что он делал, не было частью шоу, его мастерской манипуляции. Хотя, в конце концов, это сработало, не так ли? Как я могла быть уверена, что мои чувства настоящие? Могут ли вообще такие чувства родиться в неволе?