Пленница

POV Серкан: Пырыл с головой ушла в рождественскую суету, украсив все помещения дома, до куда смогла добраться. Я знал, что ей хотелось зайти и в мою комнату, но она еще не была настолько смелой. И это было хорошо для нее самой, потому что у меня было ужасное настроение уже несколько дней, но сегодня был самый худший день. Запах свежеиспеченного печенья разносился по дому, когда я читал электронное письмо от Рика, организатора наших гонок. Он писал о том, что всё уже было готово к самой большой гонке, которую мы когда-либо устраивали. Энгин был недоволен тем, что я решил остаться в Канзас-Сити после последнего нападения, но я хотел уладить всё дерьмо. «Outfit» было на удивление аккуратным и осторожным в своих атаках, устраивая небольшие засады виде, несколько расчлененных солдат, но ничего более серьезного. До тех пор, пока три дня назад они не убили младшего Босса Канзас-Сити, предупреждая не приближаться к их территории. Возможно, это означало начало чего-то большего. И, вероятно, завершение гонки в другом месте могло бы дать неверный сигнал. Вошла Пырыл с тарелкой, в которой было чего-то похожее на покрытые сахаром полумесяцы. «Будешь, тебе положить?» — обратилась она ко мне «Я не в настроении есть что-либо сладкое». Я был в настроении разнести что-нибудь вдребезги, чтобы была кровь и смерть, но больше всего мне хотелось прикончить Рокко. Она нахмурилась: «Они восхитительны», — ее взгляд переместился на экран ноутбука, — «это Канзас?» Я кивнул, а затем все же взял одно из предложенных печений и откусил его. Сладкое и воздушное. Я положил оставшуюся половину обратно на тарелку. Пырыл взяла и съела другую печеньку, но мне не понравился взгляд, которым она на меня смотрела. «Я подумала нал твоим предложением». Я понятия не имел, о чем она говорила, поэтому вопросительно на нее посмотрел. «О тренировках с тобой». «Я сделал тебе это предложение более года назад», — сказал я. Она закусила губу: «Я не была готова раньше». В последнее несколько месяцев я практически не тренировался. Энгин с подозрением относился к моему эмоциональному состоянию, поэтому он посещал наши лаборатории по производству наркотиков. Его интересовали химические процессы, а меня интересовал только конечный результат. Я посещал наши лаборатории только тогда, когда им нужно было забыть работать более эффективно. «Ты думаешь, сегодня хорошее время для борьбы со мной?» — тихо спросил я. «Не драться, а тренироваться», — поправила она. Я встал с дивана, возвышаясь над ней. Она не вздрогнула. «Сейчас?» Она поставила поднос и указала на боксерский ринг. Я покачал головой: «В реальной жизни, когда на тебя нападут, ты не всегда будешь на боксерском ринге. Например, когда ты пойдешь домой, он будет ждать тебя в темном переулке. Злоумышленник будет следить за тобой какое-то время. Он будет преследовать тебя. Конечно, мы оба знали, что до этого никогда не дойдет. Пырыл больше никогда не будет одна, а любой ублюдок, посмевший посмотреть на нее неправильно, потеряет глаза. «Защищайся». Она моргнула: «Что?» Я наклонился, вторгаясь в ее личное пространство, пытаясь схватить ее запястье. «Защищайся». Понимание, наконец, наполнило его глаза, она отступила на шаг, а затем повернулась и побежала. Я взял еще одно печенье и откусил половину, прежде чем положить обратно на тарелку, и побежать за ней. Погоня за Пырыл вернула мне воспоминания, в которых я не нуждался ни сегодня, ни когда-либо. Меня охватил гнев. Я перешагнул последние две ступеньки за раз и догнал ее в коридоре, соединяющем их крыло и общее. Я схватил ее за руку и оттолкнул. Пырыл ахнула, но быстро среагировала, увернувшись прежде, чем я смог прижать ее к полу. Она знала, что я не смогу позволить себе прижать ее к животу, но как только мой вес лег на ее спину, у нее больше не было возможности защищаться. Она была хороша, но я был зол и не был в настроении снисходительно к ней относиться. В ту секунду, когда я оседлал ее бедра, зажав руки над головой. Я видел, как паника заполнила ее глаза. «Уйди», — попросил я. Я видел сомнение и удивление в ее глазах, но воспоминания, которые норовили вспыхнуть даже спустя все это время, моментально разбудили во мне гнев. «Выйди отсюда», — прорычал я. Я бы не позволил ей выбраться из моей хватки, если бы она ничего бы не предприняла. В ее глазах вспыхнуло возмущение, и она заерзала бёдрами, стараясь меня с себя скинуть, но я был слишком тяжелым для ее маленького и гибкого, благодаря которому ей удалось поднять ногу так, что колено врезалось мне прямо в яйца. Каждое волокно в моем теле, каждый мускул и каждая клетка крови действовали инстинктивно, желая атаковать, поэтому я перевернул ее и прижал лицом к полу, а затем отпустил, её грудь продолжала тяжело вздымалась, пытаясь успокоиться. «Извини», — сказала Пырыл, садясь и с тревогой глядя на меня. Я мрачно улыбнулся: «Нет, все в порядке. Ты сделала то, чему тебя учил Энгин». «Но ты не отступил меня, несмотря на то что я причинила тебе боль». Я приподнял брови. Она была проницательной, и я не был уверен в том, что мне это нравилось. «Не обращай внимания. Обычный мужчина не так хорошо знаком с болью, как я. Удар по яйцам в любом случае отвлечет его». Она кивнула и села рядом со мной у стены, удивила меня. «Сегодня у Эды день рождения, да?» «Пырыл», — раздражённо сказал я. Она склонила голову: «Она ведь не вышла замуж?» «У меня нет шпионов в «Outfit», поэтому я не знаю». «И, тем не менее, были бы новости». Я перестал искать новости об Эде через несколько дней после того, как отпустил ее. Я сделал её частью прошлого. «Я думала, что она влюбилась в тебя…» Я встал, глядя на нее: «Вам, женщинам, всегда нужно все превращать в сказку, даже похищение. Эда была моей пленницей. Единственное поражение, которое она потерпела, была ее невиновность». Она тоже оторвалась от пола. «Ты можешь притворяться, сколько хочешь, но я видела, как ты на нее смотрел». «Ты ничего не видела, потому что ничего и не было. Я похитил Эду и наслаждался каждым моментом. Я хотел обладать ею, я хотел лишить ее девственности, и я это сделал. Вот и все». «Если бы было все, ты бы на следующий день купался в своем триумфе, но ты даже не упомянул ее с тех пор, как отпустил, будто ты не можешь произнести ее имя». «Пырыл, — прорычал я, — не дави на меня. Не сейчас». Не сказав больше ни слова, она ушла, но ее глаза сказали более чем достаточно. ***** Когда я вернулся в игровую комнату, чтобы избить боксерскую грушу, Серхио и Адамо сидели на диване и играли в чертову стрелялку, как будто нам не хватает крови в реальной жизни. Тарелка с печеньем была пуста. «А на кухне есть еще печенье? — спросил Серхио, не поднимая глаз. «Откуда мне знать? Спроси у Пырыл». Серхио бросил на меня любопытный взгляд: «Что забралось тебе в задницу?» Я сел на кресло перед ними: «В этот самый момент? В общем? Канзас». «Эта гонка будет зрелищной», — сказал Адамо. «Не говори так взволнованно. Или ты действительно веришь, что Серкан позволит тебе участвовать в гонке после последнего раза?» — пробормотал Серхио, бросая ноги на стол. «Это не моя вина», — отрезал Адамо. «Конечно, всегда, когда ты разбиваешь машину, это никогда не бывает твоей виной». «На этот раз я не разобьюсь. Мне намного лучше. Я выиграю». Серхио он, похоже, не убедил: «Это самая длинная гонка. Минимум восемь часов. Этого времени хватит на не один хороший секс». «Я не собираюсь трахаться, а длинная дистанция — это лучшая часть гонки», — сказал Адамо. «В этот раз ты не за рулем, — сказал я, — гонка заканчивается в Канзас-Сити. Я не хочу, чтобы ты находился так близко к территории «Outfit». «Никто не будет знать, что я учувствую. Я не выйду из машины и использую другое имя». «Нет. И это мое окончательное решение». Адамо нахмурился и сел глубже в диван: «Ты обещал, что я смогу чаще участвовать в гонках, если буду учиться в школе и выполнять свои обязанности в Каморре». «И это обещание все еще в силе, Адамо, но на эту гонку нельзя». «Но Люк снова будет там на новой машине. Он скинул меня в последний раз, и теперь я хочу надрать ему задницу и заставить разбить машину». Я наклонился вперед: «Адамо, ты даже близко не приблизишься к этой гонке, хорошо?» «Хорошо, — пробормотал он, — а следующая гонка мне разрешена?» Я кивнул головой. На самом деле, я думал, что увлечение Адамо гонками со временем уменьшится, но нет, он по-прежнему жил ради случайных стартов, и, в конце концов, я начал вознаграждать его ими за хорошо выполненные задания. Он, конечно, все еще сопротивлялся, но уже улучшил свои боевые навыки. Иногда я даже думал о том, чтобы сделать его нашим организатором гонок вместо того, чтобы пытаться заставить его отказаться от всего этого, но он был нам нужен рядом с нами. Открытая война с «Outfit» требовала, чтобы каждый наш человек был к нам как можно ближе.

***

POV Эда: Я держала Кираз на руках, в то время как Альп лежал на диване рядом со мной и крепко спал, когда вошел Рокко. Он подошел к нам, его глаза скользнули по моим детям. Выражение его лица ничего не выдавало, и я задалась вопросом, было ли это потому, что он не ненавидел близнецов, как все остальные, или он слишком хорошо умел скрывать свои истинные чувства. Он опустился в кресло напротив меня, расстегивая куртку, чтобы не помять ее, и натянуто улыбнулся. «Все хорошо?» — спросила я. Я погладил щеку Кираз, прежде чем снова посмотреть на него: «Ну, — начал он, — я знаю, что тебе нелегко, Эда. Это и не должно было быть так. Я хотел бы поговорить с тобой немного», — он замолчал, его лицо дрогнуло. «Ты знаешь, у меня нет привычки ни оправдывать свои действия, ни извиняться за них». Я нахмурилась: «Ты Босс, это нормально». «Да, но это не делает меня безгрешным», — он сделал паузу. «Думаю, тебе следует знать, что, когда Серкан похитил тебя, твой отец был готов отказаться от территорий, ради твоего спасения. Я этого не допустил. И Эван напал на особняк без моего разрешения, потому что я бы этого никогда бы не разрешил. Я не тот человек, который откликается на чужие требования. Я не хочу, чтобы меня винила. Пойми, я прежде всего должен подумать об «Outfit». «Я знаю и понимаю это, дядя, однако, в конце концов, ты все равно уступил Серкану». Что-то темное и жестокое вспыхнуло в глазах Рокко: «Да, потому что я не просто Босс. Я отец Я твой дядя. Ты моя семья, которую я обязан защищать. Я был должен тебе защитить, но потерпел неудачу», — он посмотрел на моих детей. «Однако тебе теперь приходиться смиряться с последствиями моих решений». Я покачал головой: «Как бы там ни было, результатом этих решений стали дети, и я ни о чем не могу жалеть». Рокко встал и коснулся моего плеча, затем провел указательным пальцем по голове Кираз, прежде чем отвернуться. Как Эвану и папе, ему было труднее смотреть на Альпа, чем на мою дочь. Я посмотрела на сына и взяла его крохотную ручку в свою. Уже не в первый раз я задавалась вопросом, что сделает Серкан, когда увидит их. ***** Раздался пронзительный крик. Мы с Эваном встали одновременно с того места, где заснули на детской кушетке. Большую часть времени мы не ложились спать, потому что Альп и Кираз просыпались каждые два часа. Он и моя мама по очереди помогали мне, а в течение дня Эстер меняла подгузники и помогала кормить их. Если честно, я даже не помню, когда в последний раз спала больше двух часов за последние полгода. Эван потер руками лицо. Я знала, что он мало спал по ночам, даже тогда когда не помогал мне. «Outfit» что-то планировала, разумеется, брат ничего мне не рассказывал, но это, определенно, могло быть связанно только с нападением на Каморру. И это пугало меня, пугало, потому что я боялся не только действий Эвана и папы, но и человека, которого я никак не могла забыть. Я встала вместе с Эваном. Он как обычно взял Кираз, а я Альпа. Это был наш распорядок, к которому мы уже привыкли. И я была рада поддержке Эвана, несмотря на то, что он не мог находиться рядом с моим сыном. Тридцать минут спустя мы с Эваном сели плечом к плечу на мою кровать. Кираз к тому времени уже уснула на его руках, а Альп только проснулся, будучи на моих схватил меня за волосы и потянул. Я ослабила его хватку, убирая пряди вне его досягаемости. Альп радостно закряхтел, поднимая глаза на Эвана. Я проследила за его взглядом. Мой брат вздохнул и запрокинул голову. «Эда, не смотри на меня так». «Как?» «Так будто я разбил тебе сердце». «Почему тебе так трудно смотреть на Альпа, но при этом не иметь таких проблем с Кираз?» «Потому что, смотря на нее, я могу игнорировать сходство с Болатом, но с Альпом… Прости, Эда», — Эван покачал головой, глядя на моего мальчика, который счастливо жевал свои собственные пальцы. «С ним я вижу только Серкана, черт возьми». «Шшш», — я заставила его замолчать. Я погладила Альпа по голове, к счастью он пока не заметил, о чем говорилось. Однако однажды он поймет, однажды он узнает, что означают эти взгляды. «Из-за них ты никогда не избавишься от него, Эда. Возможно, без этих детей люди со временем смогли бы забыть о произошедшем и двигаться дальше, но когда люди узнают, что ты родила от Болата двоих детей, а поверь мне, рано или поздно все всё узнают, что они от него, и все станет намного сложнее». Я покачала Альпа, и его сонные глаза начали закрываться. «Ты же знаешь, что если кто-то попытается обидеть моих детей, им придется пройти через меня». Эван грустно улыбнулся: «Я буду рядом с тобой, и всегда буду защищать тебя». ***** Пока в «Outfit» только шептались о том, что я родила, но скоро они будут кричать в полный голос, в конце концов, с каждым днем мои дети все больше становились похожи на Серкана Болата. Через неделю близнецам исполнится семь месяцев, а я еще ни разу не выходила с ними из дома, а единственный свежий воздух, которым они дышали, был получен во время прогулок в нашем саду. Даже врачи навещали нас на дому, но, не смотря на все эти меры предосторожности, слухи о моих детях распространялись в наших кругах. Может, горничные что-то упустили, может, один из телохранителей, а может, кто-то из младших боссов слишком доверял своей жене-сплетнице. Я была всего на двух мероприятиях с Эваном, но меня повсюду преследовал шепот, жалость, любопытство, непонимание и даже гнев из-за того, что я выбрала этих детей, а не избавилась от них, словно это стерло бы похищение. Когда мы вернулись домой с одного из таких общественных мероприятий, вечеринки по случаю дня рождения заместителя отца, я остановилась прямо посреди вестибюля. «Я не могу этого принять», — резко сказала я. «Я не собираюсь терпеть то, как все шепчут мое имя, будто оно грешное. Я не хочу, чтобы мои дети росли и стыдились того, кем они являются». Мама, осталась с детьми, потому что не чувствовала себя не очень хорошо, чтобы пойти на мероприятие. Папа вздохнул, переводя на меня взгляд, а на его лице отразилась боль. «Все знают, что случилось. Все знают, что они из себя представляют. И это никогда не изменится». «Да кто они такие?» — я посмотрела на отца. Эван коснулся моего плеча, но я скинула его. «Они в первую очередь мои! Они и твоя кровь тоже. Они часть «Outfit»! Когда вы все это наконец-то примите? А когда Альп даст клятву, вы смиритесь?» Папа и Эван обменялись тяжелыми взглядами, и я отступила на шаг. «Он же станет частью «Outfit», не так ли? Станет ли он однажды Боссом города? В конце концов, это его наследственное право». Однако он обладает не меньшим правом стать Боссом Каморры. Папа грустно мне улыбнулся. «Эда», — пробормотал он. «Нет, — прошептал я, — не говори мне, что ты не позволишь Альпу сделать это только из-за того, кто его отец». Эван посмотрел на меня так, словно я вела себя иррационально. «Эда, он похож на чертова Болата. Все они сумасшедшие. Кровь Серкана течет по его венам. И посмотри на него, ему нет и года, а у него уже безумный характер. В конце концов, наши солдаты никогда не примут его, после всего того, что сделал его отец. Мы еле оправились от последней атаки. Каждый брак строго оберегается а, каждая женщина охраняется с двойной силой. Этот позор все еще свеж, и твои дети постоянно напоминают о нем», — мягко сказал папа. Я повернулась и быстро поднялась наверх, оставляя их стоять. Собираясь найти маму, не говоря ни слова, я ворвалась в детскую и закрыла дверь, тяжело дыша. Альп и Кираз спали в общей детской кроватке, растянувшись на спинах. Ручка Кираз лежала на груди Альпа, во время сна они всегда касались друг друга. Мои дети не были постыдными… Я бы никому не позволила заставить их так себя чувствовать. Даже в семье, которую я любила. ***** Папа волновался и продолжал проверять телефон, который был рядом с его тарелкой. Обычно, когда мы ужинали, у него не было телефона под рукой, потому что это было то время, когда вся семья собиралась вместе и делилась новостями. Мама поднесла ложку пюре из сладкого картофеля ко рту Кираз, и та игриво прижалась губами к еде. Я же, с другой стороны, пыталась накормить Альпа и помешать ему разбрасывать еду. Он не любил, когда его кормили, и предпочитал самостоятельно набирать еду, однако он был все еще слишком мал для этого и, в результате, оставался только беспорядок. Я старалась держать его маленькие ручки, чтобы он не брал ложку, которую я подносила к его рту. Мне требовалось не меньше трех попыток, прежде чем он принимал еду. «Они милые, но смотреть, как они едят, немного противно, — сказала Эстер, наморщив нос, — а ещё, из-за того, что они начали есть обычную еду, их подгузники воняют». Папа нахмурился, явно недовольный этой темой. Он мог бы пообедать, пока прямо на его глазах кого-то пытали, но вонючие подгузники его смущали. Мужчины… Альп возмущенно завыл, когда я попробовала дать ему еще одну ложку пюре. В глазах отца было неодобрение. Семь месяцев, а он все еще не выносил даже вида Альпа, но по крайней мере, он уже держал Кираз на руках несколько раз, но я не думала, что он может смотреть сквозь пальцы на их ДНК. Входная дверь открылась, и Эван вбежал в столовую, выглядя в восторге. Папа медленно встал, и Эван улыбнулся. Я вздрогнула, потому что в выражении лица моего близнеца было что-то темное и ужасно тревожное. «Мы его поймали, — сказал он, — эта сволочь в наших руках». «Где он?» — спросил папа, точно зная, кого имел в виду Эван. Я отложила ложку, переглянувшись с мамой. «Мы с Виктором отвезли его в безопасное место, как и было сказано». Виктор? Меня охватило ужасное подозрение. В это время мама начала забирать Кираз, а папины глаза переместились на меня, и Эван, наконец, повернулся ко мне. Я встала и подошла к ним. «Кого вы поймали?» Эван слегка коснулся моих плеч, его глаза сияли, но в их глубине скрывалось что-то, что меня пугало. «Адамо Болата. Он участвовал в уличных гонках недалеко от наших границ, и мы его поймали». Мои внутренности окаменели. «Зачем вы его взяли?» — спросила я, несмотря на то, что меня было ощущение, будто я точно знала ответ. «Помучить маленького ублюдка и отправить Серкану видео, как он прислал нам видео с тобой. Или, может быть, мы пришлем ему части его брата, которые мы собираемся отрезать и завернуть в подарочную упаковку. «Эван, Адамо всего пятнадцать. Он мальчик, ребёнок. Это не правильно». Лицо Эвана окаменело: «Он член Каморры, и гребаная татуировка на его руке — прямое тому доказательство. И, должен напомнить, что Серкану Болату было наплевать на добро и зло, когда он похищал невинную женщину в день ее свадьбы, пытал ее и насиловал». Краска сошла с моего лица. «Это было не так», — прошептала я. Я посмотрела через плечо на своих детей, но мама уже забрала Кираз. Я подняла Альпа с детского стульчика и тоже отдала ей, после чего она быстро ушла наверх в комнату. Я повернулась к Эвану, дрожа от холода, потому что он произнес имя, которое я давно не слышала. Я все еще чувствовала себя невероятно виноватой из-за того, что моя семья не понимала, что Серкан ни к чему меня не принуждал, не понимала, что он взял только то, что я позволила ему забрать. Папа подошел к Эвану. Ему все еще было трудно встретиться со мной взглядом после того, как эта тема была затронута. Он был слишком смущен тем, что не смог защитить меня. «Твой брат прав. Болаты получат по заслугам. Мы уничтожим его сумасшедшую семью так, как они разрушили нашу». Что? Он, правда, так думал? Он считал, что наша семья разрушена? Увы… Да, и я видела это каждый раз, когда он смотрел на моих детей, и выражение его лица светилось чувством вины и отвращения. «Серкан не позволит мучить своего брата. Наплевав на риски, он войдет в наш город и снесет все, что будет стоять на его пути». Эван опустил руку, его лицо исказила ненависть к себе. «Как мы должны были отправиться в Вегас и спасти тебя». Папа провел рукой по волосам. «Ты знаешь, что мы не могли. Серкан убил бы Эду, как только мы приблизились. Нам повезло, что он этого не сделал, когда ты пришёл туда один, не имея поддержки. После этого мы больше не могли рисковать». Серкан никогда бы не убил меня, но они этого не знали, не могли понять и не хотели. Да и как я могла их в этом убедить, если сама до конца не понимала причин действий Серкана. «Ага, но вместо этого мы сидели и ждали, пока он предъявит требования, в то время как он был занят тем, что заставлял ее забеременеть». «Эй! Я все ещё стою здесь! Перестань говорить обо мне, как будто меня здесь нет». «Извини, моя фея», — вздохнул отец. Мое сердце забилось быстрее. Он уже редко называл меня «феей» не потому, что любил меньше, а потому, что чувствовал ответственность за мои сломанные крылья. «Я никого из вас не виню, — твердо сказал я, глядя сначала на отца, потом на Эвана, — но я знаю Серкана, и он сделает все, чтобы спасти своего брата». «Посмотрим. Сегодня мы собираемся провести прямую трансляцию для этого ублюдка. Он сможет вживую посмотреть, как будут пытать его брата», — зловеще улыбнулся Эван. Я сделала шаг назад: «Ты должно быть шутишь». «Нет, — сказал Эван, — я пришел за папой. Виктор уже все настроил, а Рокко должен приехать с минуты на минуту». «Так вы это планировали?» «Нет, Адамо не входил в наши планы, — сказал Эван, — мы просто хотели атаковать гонку, а то, что этот маленький ублюдок любит гоночные машины, было чистой воды удача». Папа кивнул: «Нам пора ехать. Давай, уходим». Я схватила брата за руку: «Я поеду с вами». Он обменялся взглядами с папой, который сказал: «Нет, фея. Ты не должна этого видеть». «Почему нет? Я была пленницей Каморры несколько месяцев. Ты, правда, думаешь, что меня все еще беспокоят пытки или кровь? Вы думаете что, что-либо может поставить меня на колени? Я не невинная девушка из прошлого, поэтому у меня есть право там находиться. В конце концов, это меня похитили. Вы обязаны взять меня с собой». Они оба уставились на меня, как будто я ударила их по самому больному, отчего я почувствовала укол вины. Но поиграть на чувстве вины было моим единственным шансом убедить их. Мне нужно было увидеть Адамо. Папа ненадолго закрыл глаза и слегка кивнул. Он пошел вперед, а Эван обнял меня за плечо и сжал его. «Мы заставим их всех заплатить за то, что они сделали с тобой. Серкан пожалеет о том дне, когда тронул тебя даже своим пальцем». Я отвела глаза и последовала за братом из дома, места, которое, к сожалению, больше не было на него похоже. Особенно, когда с каждым днем Альп все больше походил на своего отца. Дом, в который меня привезли, представлял собой ветхое трехэтажное здание недалеко от железнодорожных путей, расположенное в промышленной части Миннеаполиса. Когда мы вошли, первым делом я заметила Виктора, который, скрестив руки, смотрел на экран, что был на столе у стены. Рядом с ним был дядя Рокко, как обычно, в костюме, только его пиджак висел на стуле перед экраном, а рукава рубашки закатал до локтей. Мой живот перевернулся. Я никогда не видела его в таком виде, наверное, потому что я никогда не было рядом, когда он кого-то пытал. Рядом с ним стоял еще мужчина, вероятно, один из солдат отца, который работал с ноутбуком, устанавливая связь. Все присутствующие повернулись, и остановили взгляды на мне. Должно быть, они не рассчитывали меня здесь. Рокко нахмурился и подошел к нам. Виктор остался на месте, но тоже с подозрением наблюдал за мной. Я больше не была его невестой и, отныне, ничего для него не значила. Моя сестра была обручена с ним, и теперь она была такой же драгоценной, как и я когда-то. И все же он будет частью мести, потому что Серкан оскорбил Виктора самым худшим из возможных способов: он забрал меня от него. Рокко остановился перед нами, его холодные глаза остановились на мне: «Эда, тебя здесь не должно быть». «Это мое дело, дядя. Болаты держали меня в плену». Он наклонил голову: «Все происходящие здесь будет жестоким и кровавым. Если так хочешь, можешь смотреть на всё это через экран». Он повернулся и пошел обратно к Виктору в сопровождении папы. Эван сжал мое плечо. «Если это для тебя слишком, иди и сядь, — Он указал на диван за столом с ширмой, — но не выходи из здания. Я не хочу, чтобы ты выходила на улицу без меня или папы». Я кивнула, и Эван отпустил меня, присоединяясь к другим мужчинам. Я же медленно подошла к столу и посмотрела экран. Моментально у меня перехватило дыхание, словно кто-то резко выкачал весь воздух из моих лёгких, потому что я на экране Адамо был привязан к стулу с опущенной головой в абсолютно пустой комнате. «Готовы?» — спросил Рокко. Виктор, папа и Эван кивнули. Рокко повернулся к человеку, ответственному за аппаратуру: «Готово?» «Да, все готово. Камера в комнате пыток включена». «Хорошо» — холодно ответил Рокко. Бросив на меня последний взгляд, мужчины исчезли в дверном проеме, и через несколько минут появились на экране, войдя в комнату. Я опустилась на стул рядом с солдатом отца, который бросил на меня быстрый любопытный взгляд. Я могла только догадываться, о чем он думал. Вероятно, то, как думали все. С тех пор как я была похищена, в нашем мире меня знали только как женщину, которую пометил Серкан Болат. Сломленная — это был ярлык, который на меня повесили люди. Эван поднёс что-то к носу Адамо, отчего тот почти сразу пришёл в себя. Я заметила шок в его глазах, вероятно, он не помнил момент похищения. Этот парнишка изменился с тех пор, как я видела его в последний раз. Сейчас его лицо стало жестче, старше, он подрос и стал более мускулистым. На нем не было рубашки, отчего были заметны шрамы на его груди, но их было не так много, как у Серкана. Но даже такое его отдалённое сходство с Серканом ранило мое сердце. Взгляд Адамо скользнул по моему отцу, Эвану, Виктору и Рокко, и на секунду я заметила страх, который промелькнул на его лице. Он всё ещё не очень хорошо контролировал свои эмоции. Рокко сделал шаг вперед, и от выражения его лица у меня по спине пробежала дрожь. «Адамо Болат. Добро пожаловать на территорию «Outfit».