***
Готовиться к приезду особо не пришлось — всё и так уже было украшено, прибрано. Сверкало так, будто работала целая орава горничных, а не один парень. Приехав, дети даже удивились тому, насколько красиво украшен дом Нагито, ведь в прошлые разы все было более скромно. Они восторгались, хлопали в ладоши и даже казались обычными миленькими детками. Конечно же, эта иллюзия рассыпалась, едва они привыкли к обстановке и пошли доставать Хаджиме. Он в их руках был игрушкой, и Хината, неспособный хоть как-то противиться им, исполнял все приказы. Мало ли, что с ним потом сделают! Уж лучше перестраховаться! Детский пыл немного был усмирён, когда Нагито преподнёс каждому ребёнку по подарку на Новый год. Нагито для детей был отдельным типом благодетеля: они его просто обожали. Наверное, именно поэтому они закатили бы истерику, если им не разрешили бы съездить в эти праздники в гости к Комаэде. Впрочем, Хаджиме и сам подумывал о том, что будь он вместе с этими детьми, он тоже закатил бы истерику. А почему бы и нет? Работники детдома уехали, оставив детей на полное попечительство Комаэды. Это слегка удивило Хаджиме, но потом ему доходчиво объяснили, что Нагито с детьми уже не раз оставался наедине. Работники детдома ему полностью доверяют, как и дети — они так вообще его чуть ли не отцом считают! Приближался вечер, детки переоделись в забавные пижамки со звёздочками, сердечками, в простую полосочку и с прочими детскими узорами. Эти пижамы они привезли в своих маленьких рюкзачках. Когда стало уже совсем поздно, вся детвора толпилась около кровати Комаэды. Даже нелюдимый Нагиса — и тот стоял рядом, хорошо скрывая любопытство и нетерпение под безразличием. Нагито сидел между ними, переговариваясь и внимательно слушая каждого ребёнка. Хаджиме не смел нарушать эту идиллию и спокойно отсиживался в уголке, забытый и незамеченный никем. Дети начали просить сказки, активнее всех — Котоко и Масару. Монака выражала готовность слушать рассказы Нагито, Джотаро что-то несвязно бормотал, а Нагиса ничего не говорил, лишь иногда закатывал глаза. Наконец Комаэда одним жестом призвал их молчать. Стало тихо, будто из комнаты резко пропали все дети. Или будто кто-то неожиданно лишился слуха. Молчание продлилось лишь минуту, а потом Нагито вкрадчивым, мягким голосом начал вещать. Да, именно вещать — слова «говорить» или «рассказывать» не подходят для описания. Абсолютный говорил тихо, но даже из своего угла Хаджиме все прекрасно слышал.«Взрослые никогда ничего не
понимают сами, а для детей очень
утомительно без конца все им
объяснять и растолковывать».
«Маленький принц…» — подумал Хаджиме, мечтательно прикрыв глаза. В далёком детстве он читал эту книжку и в упор не понимал, почему все так любят её. А сейчас начинал понимать. Эта сказка для детей, но даже взрослый может в ней отыскать урок, и сейчас, вслушиваясь в простые строчки, произносимые чужим голосом, Хаджиме просто думал и задумывался. Нет, эта книжка совсем не детская — мысли в ней не для детского ума. Дети и так всё это знают — не нужно им объяснять прописные истины, которые не понятны только взрослым.«Никогда не надо слушать, что
говорят цветы. Надо просто
смотреть на них и дышать их
ароматом. Мой цветок напоил
благоуханием всю мою планету, а я
не умел ему радоваться».
Как же быстро течёт сказка! Цветы умеют говорить? Интересно, а если бы они на самом деле говорили, что бы они сказали? А был ли у них свой характер? И были ли бы ромашки такими же капризными, как роза Маленького принца? Непонятно…«Прости меня. И постарайся
быть счастливым».
«— Да, да, я люблю тебя, —
услышал он. — Моя вина, что ты
этого не знал. Да это и не важно.
Но ты был такой же глупый, как я.
Постарайся быть счастливым...
Оставь колпак, он мне больше не
нужен».
Имея, не ценим, потерявши — плачем. Злая ирония. Грустная ирония. Хаджиме жаль розу. Уж слишком гордый цветок… И слишком эта роза тревожила, терзала разум Хаджиме. Что с ней станется? С детских лет прошло много дней, и он уже не помнит развязку истории. Соединились ли они вновь? И более ни принц, ни змея, ни король, ни пьяница — никто не тревожил его сознание так сильно, как роза. Он чувствовал себя Маленьким принцем, попавшим на землю и ничего не знающим.«Ты для меня пока всего лишь
маленький мальчик, точно такой
же, как сто тысяч других
мальчиков. И ты мне не нужен. И я
тебе тоже не нужен. Я для тебя
только лисица, точно такая же, как
сто тысяч других лисиц. Но если ты
меня приручишь, мы станем нужны
друг другу. Ты будешь для меня
единственный в целом свете. И я
буду для тебя один в целом
свете...»
Так говорил лис. И вновь Хаджиме задумался. Как же правильны были эти слова! Даже если переносить на него самого. Ведь их история чем-то напоминает взаимоотношения розы и Маленького принца. Чем-то, но не полностью… Каков же финал истории?«И если к вам подойдет маленький
мальчик с золотыми волосами, если
он будет звонко смеяться и ничего
не ответит на ваши вопросы, вы, уж
конечно, догадаетесь, кто он такой.
Тогда — очень прошу вас! — не
забудьте утешить меня в моей печали. Скорей напишите мне, что
он вернулся...»
Книга мягко захлопнулась. Хаджиме приоткрыл глаза, а Нагито уже гладил засыпающих детей по голове. — Вот и всё. А теперь спать! С разочарованным сонным вздохом детвора отправилась с кровати в другую комнату, где всё для них уже было приготовлено, а Хаджиме все думал. Он так и не узнал, что случилось с розой. — Вставай с пола. Там холодно. От неожиданности Хаджиме вздрогнул. Над ним возвышался Комаэда. Дети уже давно ушли… Видимо, Хината слишком задумался, однако он в ту же секунду встал, отряхиваясь. Нагито наблюдал за ним со спокойным выражением лица, а после лёг, даже не переодеваясь. Хината последовал его примеру. — Выглядишь задумчивым. Что-то не так? — Я просто думаю. Маленький принц… Добрался ли он до цветка? Ведь никто так ничего и не сказал. — Потому что рассказ велся не от лица Принца, а от лица рассказчика. Возможно, мы должны додумывать его историю самостоятельно. Таков замысел автора: заставить нас томиться в незнании того, что произойдёт дальше. То, какую мы придумаем историю принцу, определит нас и наше мировоззрение. Вот ты как считаешь. Что с ним произошло? — Я?.. — Хината посмотрел в потолок, освещаемый светом одной лишь лампы на соседней тумбочке. Этот вопрос был философским, и Хаджиме, сколько бы ни искал в себе отголосок души, надеющейся на лучшее или на худшее, не мог понять, как он считает на самом деле. — Честно? Я не знаю. Мне бы хотелось поверить в лучшее, но Принц же… Умер. — Но это же сказка. А что, если он не умер? — Тогда что с ним произошло? — Он вернулся к своей розе. На это у Хаджиме не нашёлся ответ. Только потом Комаэда продолжил говорить, разрывая молчание между ними. — Будь ты розой, а я — Маленьким принцем, я бы не ушёл от тебя. А если бы и пришлось, я бы поступил так же, как поступил Маленький принц. — Спасибо… — и тут Хинату резко переклинило. Он поднял голову на Комаэду. — Стоп, что?! — Что? — Ты… флиртовал со мной? — Ага. Уже месяц. Спасибо, что заметил. — Что?.. Я не помню такого… — Глаза разуй, идиот. — Сам ты идиот! — Я, конечно, понимаю, что у вас деловые разборки, — прервал их дебаты раздражённый голос сбоку, — но можно я возьму свой рюкзак? Хаджиме и Нагито, неиронично столкнувшиеся лбами от неожиданности и упавшие друг на друга в процессе, обернулись на чужой голос. Перед ними стоял ребёнок. Нагиса, сонный и недовольный, наблюдал за ними. И сколько он тут стоял?! — Я только рюкзак забрать. — бесцеремонно Нагиса зашел в помещение, забрал рюкзак и подошел к дверному проему так, будто ничего не было. Только на выходе от остановился, будто высматривая в парнях что-то. — И да, кстати. Ваша поза выглядит очень нетрадиционно. Ладно, можете и дальше заниматься. Последняя фраза прозвучала так, будто он что-то знает. Хаджиме моментально покраснел и уткнулся в подушку, а Нагито нашёл новую почву для издёвок. — Хина-ата-кун, неужели ты так бурно реагируешь на его слова из-за того, что это правда? М, моя роза? — Нагито, ещё одно слово, и я тебя придушу. — Своими объятиями? — Нагито! — Молчу! — тихо рассмеялся Комаэда, но прекращать и не думал. — А может, у тебя кинк на удушение… — Твою мать, Комаэда! — Хаджиме злобно взял подушку и залез на Нагито, намереваясь его ударить этой подушкой. Но его прервал звук открывающейся двери. — Помогите мне развязать хвостики! — звонко попросила Котоко, а после любопытно склонила голову. — А что вы делаете? — Ничего, Котоко. Просто мой слуга решил поиграть со мной. Не так ли, Хаджиме? Хината будто бы язык проглотил. Ему было стыдно за то, что происходит. Уже второй ребёнок увидел их в крайне символичном положении, что может быть хуже?! Нагито быстро помог расплести косы девочке, пока злобный и обиженный Хаджиме лежал под одеялом и пытался уснуть раньше, чем Нагито вернётся в постель. Не получилось. — А почему вы спите вместе? — продолжала любопытствовать девочка. — Вы — муж и жена? — Что?.. Нет, просто ему не хватило места, и он… — А почему он не на коврике спит? Он же слуга. А слуги спят на коврике. — Спасибо, блин. — пробурчал Хаджиме. Нагито еле сумел подавить истерический смех. — Потому что мне стало жаль слугу. И он умолял меня на коленях пустить его к себе в кровать… Хаджиме одарил господина красноречивым взглядом. Ох, ну и попадёт кому-то сегодня… — А! Всё ясно! Он просто влюблён в тебя и хочет переспать с тобой! — хихикнула девочка. Видимо, она не отличала значений слов «спать» и «переспать», однако ошибка получилась крайне ироничной. — Ну ладно! Спокойной ночи! Девочка убежала к себе в комнату. Хаджиме смотрел на друга убийственным взглядом, но Нагито не удержался от ещё одной язвительной шутки. — Переспать со мной хочешь, да? — Я задушу тебя ночью, пока ты будешь спать, клянусь тебе, Комаэда. — Чур я сверху. — Нагито! — Молчу.