Господин Надежда

      Прекрасно просыпаться по утрам и слышать пение птиц, видеть, как лёгкий туман застилает зелёную опушку у дома! Ах, великолепная земля, как же благодарны люди тебя за то, что ты создала утро! Кто рано встаёт — тому бог подаёт, и это знает всякий…       Да только вот просыпаться в восемь утра из-за криков детей — это не дар божий, а проклятие ада.       — Нагито, кретин ты мясной, слезь с меня! — зашипел Хаджиме на развалившегося на нем Нагито. Тот лишь шлепнул его по заднице, призывая молчать, но на Хаджиме это подействовало в точности до наоборот. — Ах ты су…       — Не матерись, тут дети. Услышат ещё от тебя что-то, а я скажу, что слуга пример плохой подаёт.       — А я скажу, что ты наркоман. — со злости буркнул Хината. Он был недоволен тем, что его просьбы оставались проигнорированными.       — Во-первых, это не правда. Максимум, на чем я сижу — это на тебе сейчас.       — Ты лежишь на мне! Мне тяжело!       — Перетерпишь, — блаженно прикрыв глаза, ответил Комаэда. — А во-вторых, они мне верят больше, чем тебе.       Хината раздраженно цокнул, в то время как в дверь настойчиво стучали с той стороны. Нагито чуть приподнялся и крикнул:       — Войдите!       В комнату, толкаясь и шумя, ворвалась кучка детей, которая побежала обниматься с Нагито. И, конечно же, общий вес группы пришёлся на Хаджиме, с которого Комаэда не соизволил слезть. Он лишь тихо стонал и хрипел от тяжести, пока сбоку от него пытался скрыть ехидную улыбку Нагиса, единственный, не считая стесняющегося Джотаро и Монаки на коляске, кто не пошёл обниматься. Впрочем, это было вполне в их стиле, так что удивляться было нечему.       — Вы так рано. Почему проснулись?       — Монака нарисовала рисунок! — девочка хлопнула в ладоши, приковывая к себе внимание. В это время Нагито немного наклонился, и Хинате удалось выскользнуть из-под его хватки. Этот безумно злой, сверлящий взгляд Нагито мог бы почувствовать спиной, но сейчас всё внимание парня было приковано к листочку в руках девочки. Он аккуратно, чтобы случайно не помять, взял его в руки и принялся разглядывать.       — Как красиво! — Нагито восхищённо похвалил девочку, однако даже он не мог до конца понять, что изображено на детских рисунках. Поэтому он использовал один из своих излюбленных методов, — Расскажи мне, что ты изобразила, пожалуйста!       — Тут все мы! — с удовольствием начала Това, — Масару, Монака, Нагиса, Джотаро, Котоко, ты и твой слуга! Вы со слугой женитесь!       Хината, который собирался по-быстренькому удрать из комнаты, мягко говоря, опешил и свалился на полпути к двери. Состояние Нагито было не лучше, но он, благо, сидел на кровати.       — Подожди… Что?..       — Слуга убегает! Слуга! — закапризничала Котоко, а Хаджиме, который даже не успел толком встать, тут же был повален на пол той же самой Утсуги и Масару — вот они, два самых активных ребёнка среди всей шайки. Они где-то нашли ремень и связали им руки Хинате. — Мы поймали слугу!       Нагиса заметно сдерживал хохот.       Нагито не мог себе представить, как реагировать на этот рисунок. Теперь картинка начинала становиться понятной: вот по бокам стоят дети, справа Монака и Котоко, а слева — мальчики. Посередине — Нагито и Хаджиме, одетые в белый и чёрный пиджак соответственно. Они держались за руки, а если приглядеться, то на пальцах-палочках можно было заметить желтые кругляшки. Кольца. Сомнений не было, что это именно они.       Хината, связанный детьми, старался взглядом добиться помощи Комаэды, а дети пока что отчитывали слугу за то, что он посмел сбежать от них. Обоим из старших приходилось краснеть как и за себя, так и за друг друга.       — Монака, у тебя, конечно, прекрасный рисунок, но почему именно мы с Хаджиме поженились?..       — Монака думает, что вы были бы прекрасной парой! — девочка сложила руки домиком и лучезарно улыбнулась. — Двое слуг вместе… И вы нам поможете избавить мир от взрослых!       — Брось, Монака. — Комаэда слегка нервно улыбнулся в ответ, — Мы с Хаджиме совершенно…       — Не подходите друг другу? Ну-ну. — впервые вмешался в разговор Шингетсу. Его короткая фраза так и была перенасыщена иронией, что заставило Нагито безумно смутиться.       Да он и в самых смелых мечтах про свадьбу не думал, а тут такое…       Когда взгляд лёг на Хаджиме, Нагито поспешил отвести его в сторону. Иначе с его щеками всё станет в разы хуже, а раскрывать правду так быстро не хотелось.       Пусть даже для детей всё максимально очевидно.       Хинату продолжали мучать и даже успели всунуть ему что-то в рот и создать импровизированный кляп. Хаджиме был в самой компрометирующей и жалкой ситуации, в какую он только мог попасть, но никто так и не спешил его спасать.       — Монака, такого никогда не будет. — мягко пытался вразумить ребёнка Нагито, но его сердце предательски сильно билось. — Потому что мы с Хаджиме… Ну, максимум друзья.       — А Монака знает! Я верю, что вы поженитесь! — стояла на своём девочка. Нагито оставалось лишь тяжко вздохнуть.       Кто там говорил, что дети никогда не врут?..       Нет. Это же бред.       — Вряд ли, — только и покачал головой Нагито, а после встал с постели, — Эй! А ну отпустите его!       — А мне кажется, что так он даже спокойней… — встав в позу учителя в художественных школах, Масару оценивал связанного юношу взглядом.       — Это нарушение личных прав человека. Развязывайте его.       — Зачем? Он же слуга!       — Крепостное право уже давно отменили, а до колоний в Англии нам ещё как до Луны. Потому что мы не в Англии. Так что руки в ноги и вперёд!       — А вот ты слуга, ты и развязывай! — девочка показала язык и вместе с Масару убежала из комнаты. Джотаро и Нагиса уже успели испариться из комнаты, поэтому Нагито пришлось делать все самому.       Справляться со смущением тоже.       Он присел на колени перед связанным Хаджиме с бумагой во рту ( так вот что запихнули ему в рот…). Его вид заставил Комаэду тихо усмехнуться в кулак, но ничего не скрылось от зоркого глаза юноши, и он возмущённо лягнул свободными ногами Нагито куда-то в бок. Это месть за то, что утром по заднице ударил.       Что ж, один:один. Ничья.       — Ещё раз ударишь меня, я тебя и развязывать не буду, — с видом добродетеля вынимая «кляп», сказал Нагито, а Хината тут же стал отплевывать куски бумаги в сторону.       — Ты вообще это первый начал!              — Как будто тебе не понравилось.       — Вот тебя будут по заднице шлепать, тебе понравится?!       — Если это будешь ты, то да. — ехидно усмехнулся Нагито. Хаджиме захлебнулся от смущения и смиренно замолчал до того момента, пока его не развязали до конца.       — Спасибо…       — Ага, обращайся. — встав с пола, абсолютный отряхнул руки и помог встать Хаджиме, который сделал всё то же самое. — Пойдём. Мало ли, что они ещё могут натворить.       — А можно я не пойду? У меня эти дети уже по горло.       — Потерпи. Они тут не на долго.       Хинате пришлось с недовольно-разочарованным вздохом согласиться и спуститься вниз вместе с Комаэдой. Дети занимались каждый своим делом. В зале сохранялась идиллия.       — Ну что, позавтракаем? — предложил Нагито, подходя к кучке детей. Раздался радостный галдеж. — Вот и хорошо. А готовить нам будет… Хаджиме! — которого, кстати, никто и не спрашивал, — А вы ему поможете, хорошо? Только чур без насилия и жестокости, а то слуга может испугаться.       — Приготовьте блинчики! Блинчики! — закричал Масару, но его прервала Котоко.       — Нет! Я хочу что-то сладкое! — заявила она, топнув ножкой.       — Давайте я приготовлю что-то сладкое… И не сладкое. Потому что завтракать надо полноценно, идёт? — найдя такой компромисс, Хаджиме улыбнулся и взял фартук. Он довольно быстро смирился со своей ролью хозяюшки на сегодняшний день, но всё-таки кинул в Нагито взгляд, так и кричащий о том, какой же абсолютный предатель. — За работу!       В итоге они сошлись на небольшой порции пропаренного риса с овощами для каждого, а не на блинчиках, и на дайфуку. Дети помогали сыпать рис, готовить его, дегустировали, добавляли специи и овощи. Всю опасную работу делал Хаджиме — резал, варил, сливал кипяток. Дети просто не смогли бы это сделать и, не дай бог, поранились бы или обожглись. Нагито тоже принял небольшое участие в этом кулинарном шоу: он заказал клубнику для наполнения моти. Половину упаковки дети съели просто так, а другая половина всё-таки пошла в десерт. Хаджиме даже покормил Нагито одной клубникой и вымазал его нос в муке, заставляя принять более активное участие в готовке, но Нагито отнекивался и только наблюдал.       Постепенно и Хината привыкал к детям. Кажется, готовка — это его призвание. Пусть до высшей кухни Терутеру ему ещё как до Луны, но разве нужна эта высшая кухня, когда есть такое? Когда есть идеальный парень, который готовит до умопомрачения вкусно?       Пожалуй, готовка была той самой гранью, до которой надо было коснуться Хинате, чтобы наладить отношения с детьми. Они становились послушными, когда Хаджиме просил что-то принести, где-то помешать, когда объяснял, какие ингредиенты нужны для того или иного блюда. Они смотрели на него не с обожанием, но с вниманием, и это было прекрасно. Впервые дети не пытались подмять под себя слугу, а слушались.       Но улыбчивые мысли Нагито прекратились, едва только раздалось жужжание в кармане. Звонил Макото. Это порядком удивило.       — Всё в порядке? — спросил Хаджиме, когда Нагито уже секунд тридцать пялился в звонящий телефон.       — А?.. Да! — улыбнулся Нагито. И чего это он так перепугался? — скоро приду. Готовьте пока.       Нагито удалился к лестнице пытаясь догадаться, зачем Макото ему звонит. Очередное происшествие? Приглашение работать в Пик Надежды? Намеревается новая война Надежды и Отчаяния? Гадать можно было бесконечность, а вероятность попадания в правдивый вариант равнялась почти нулю. Нагито поднёс телефон к уху, ожидая чужого голоса на той стороне трубки.       — Нагито, привет! Не отвлекаю?       — Здравствуйте! — ответил радостно Нагито. — Конечно, нет, но не ожидал вас услышать… Что-то случилось?       — Не то что бы случилось… — протянул Наеги, — Но, думаю, тебе будет интересно кое-что услышать. Хотя, нет. Неинтересно, но нужно.       — М?       — Насчет того дела. Я никак не мог позвонить тебе… Ты же тогда спас Хаджиме, верно? Ты был свидетелем?       — Да, — у Нагито на мгновение пересохло в горле, — А что не так?..       — Нам надо, чтобы вы опознали людей. Знаю, много времени прошло, но мы их поймали. Давно уже.       — Я… — Нагито потерял дар речи, но выдавил из себя окончание фразы, — Я… не помню, кто был там. Потому что все они лежали на земле. Я помню только Хаджиме.       — Зато Хаджиме помнит их. Может помнить.       Нагито неуверенно прикусил губу. В его душе бушевало пламя противоречий.       — Вы уверены, что нам стоит привлекать его к этому делу? Я не уверен, что…       — Я знаю, что для него это плохое воспоминание. Я всё прекрасно понимаю. — Макото вздохнул. Ему и самому не нравился свой выбор, но нужны были показания пострадавшего. — Я и так задержал расследование — задержал очевидцев, то есть дал вам время отдохнуть. Пойми меня, пожалуйста. Без этого они не смогут задержать виновных, потому что простые утверждения левого человека о их виноватости не помогут. Они молчат, как рыбы. А тот ребёнок покончил с собой, потому что боялся, что его убьют первее. Мы не успели снять с него показания…       — Я понял. — голос Нагито дрогнул. — Но мы сегодня не можем. Когда и где мы сможем встретиться?       — Заезжайте сначала ко мне. А потом вместе отправимся. Завтра-послезавтра сможете?       — Давайте завтра. — помолчав, Нагито добавил, — Чем быстрее, тем лучше.       — Тогда жду вас завтра до обеда. — Макото хотел добавить ещё что-то, но, видимо, осекся. — Пока, Нагито.       — До свидания.       — И ещё, — прежде чем положить трубку, Макото глубоко вздохнул. — Всё будет нормально. Я позабочусь об этом.       — Я вам верю, Макото. Вы ещё ни разу не подводили меня.       — Я рад, — даже через трубку было понятно, что директор академии нервно улыбается. — До встречи, Нагито.       — До встречи.       Не став даже дослушивать гудки, Нагито засунул телефон обратно в карман. И почему именно ему на голову свалилась такая нервотрёпка? Хотелось верить, что ничего эксцентричного не случиться, но у Нагито было плохое предчувствие.       Как ни странно, насчёт Хаджиме.       — Нагито, очнись!       Ого, а вот и он. Лёгок на помине.       — Что произошло? Выглядишь помятым. — Хината обеспокоено стоял на другой стороне комнаты, у входа в зал, а рядом с ним находилось несколько детей. Только сейчас стало заметно, насколько тихо в доме.       — Я… Ничего. Всё в порядке. — улыбнулся Нагито, не слишком удачно отмазавшись. Хаджиме нахмурился. Не верит. Что ж, Нагито не такой уж и хороший лжец, но Хинате сейчас не выгодно разводить спор. Поэтому он только и злится на неправду, но ничего не делает.       — Завтрак уже готов. Мы не хотели начинать без тебя. — ответил приглушенно шатен, и на него с тревогой посмотрели дети. Слишком резкая смена настроения смутила их. Дети слишком чувствительны к чужому состоянию. — Пойдёшь с нами?       — Да, конечно. — Нагито подошел ближе. Лицо Хаджиме стало мягче и добродушнее. Значит, боялся, что Комаэда на что-то обиделся? Или уже успел надумать себе что-то? Так или иначе, напряжение с его лица спало, и атмосфера стала не такой тяжелой. Вскоре она вернулась в то же состояние, что и раньше: радостных детей усадили за общий стол, Хаджиме и Нагито пришлось помогать им, чтобы они случайно не обмазались и не испачкались. Все нахваливали Хинату, а тот смущался, пытаясь скрыться от комплиментов за собственной же едой и лишь изредка бормоча в ответ скромные отговорки и благодарности.       Но всему когда-то приходит конец. Почти сразу после завтрака за воспитанниками приехали взрослые люди из детского дома. К счастью, среди них уже не было того мужчины, который в прошлый раз облапал Хаджиме, так что второму можно было вздохнуть с облегчением. Но вот когда парни остались наедине, восседало над ними неприятное молчание. Нужно было завести разговор, но никто не знал, как.       — А теперь скажи мне правду.       — Что?       — Ну, утром. — Хаджиме оперся о стену и, сложив руки на груди, осмотрел с ног до головы Комаэду. — Ты же явно солгал мне.       — Выбора у меня в любом случае нет. — вздохнул Нагито, собираясь с мыслями. — Мне звонил Макото.       — Макото? — удивленно вскинул брови бывший ученик резерва, — Зачем?       — У него есть ко мне дело. Точнее, к нам.       — То есть и меня туда выпутывают?       — Скорее, ты — ключевое звено всего дела, — горько усмехнулся Нагито. Хаджиме всё ещё не понимал, что от него требуется. — Тебе надо опознать своих похитителей. И, возможно, что-то от них узнать.       — Их… — Хината попытался подобрать правильные слова, — Только сейчас поймали?       — Нет, их поймали давно, но не было улик, которые бы подтверждали их виновность. Есть только мальчик, о котором рассказывал мне Макото. Но он… — Нагито прикусил щеку изнутри. Нет, он не лжёт, он просто кое-что недоговаривает. — Он не смог сказать ничего толкового.       — Понятно.       Ответ прозвучал сухо и с натяжкой. Нагито отвёл взгляд. Ему не хотелось сейчас смотреть на Хаджиме. Не то время было и не тот момент.       — И когда нам надо будет поехать? И куда?       — Завтра утром… Прости! — Нагито поспешил оправдаться, видя недовольство Хаджиме, — Но поверь! Чем быстрее, тем лучше… Макото и так задержал следствие из-за нас, чтобы мы хоть немного оправились от инцидента. Чем быстрее ты это сделаешь, тем скорее мы сможем забыть об этом.       — Идиотизм. Они могли и без этого поймать их.       — Не могли. Или ты хочешь, чтобы произошло то же самое? — с нажимом спросил Нагито. Хаджиме потупил взгляд. — Не будь ребёнком, пожалуйста. Они под арестом. Тебе нужно будет только показать, что да, это они.       — Детей не сажают в тюрьму.       — А взрослых — да. Дети без взрослых не смогут провернуть… Подобное.       — Нет, ты не понимаешь. — замотал головой Хаджиме. — Они… Они сильнее, чем ты думаешь. Они смогли взломать твою систему защиты, раз уж на то пошло. И они останутся фактически безнаказанными.       — Но их поставят на учёт…       — А что им этот учёт? Они психи, Нагито! — Хината символично повертел пальцем у виска, — Ты понимаешь, чего они хотят? Вселить таланты всем! Всем! Не одному человеку! А теперь вспомни, к чему это привело в прошлый раз!       — Да почему ты такой упрямый!? — повысил голос Нагито. — От тебя не требуется ничего, кроме опознания лиц и трехминутного разговора! Вспомни, что было до этого! Отчаяние тогда было похуже этих детсадовских игр. Чего ты боишься? За ними будет следить полиция, взрослого так вообще посадят. Потому что это можно расценивать как серьёзное преступление, а если покопаться в статьях и в прошлом, то как преступление против страны! Они не останутся безнаказанными, и это — факт.       — Я повторюсь, они — психи… Они найдут способ…       — А я не псих? — взорвался наконец Нагито. — Разве тогда, в Симуляции, ты не считал меня психом? М? Я желаю знать правду, Хаджиме. Почему ты меня не боишься тогда? В чем между нами разница?!       — В целях! — злобно прикрикнул Хината. — Потому что ты действовал ради мира, а они — ради себя! Да, ты псих, ты странный, но!..       Хаджиме наконец прервался. Казалось, ещё немного, и они перегрызут друг другу глотки, но Хината лишь положил дрожащую руку на чужое плечо и замолчал. Нагито видел немую мольбу прекратить этот спор в его опущенных вниз глазах.       — Я тебе верю. Этого достаточно? Хорошо. Я не хочу ссориться, честно. — Хината вздохнул, поправляя свободной рукой волосы. — Ты прав. Прости меня. Я должен просто приехать туда.       — Спасибо. — тихо прошептал Нагито. Его сердце после криков билось сильнее. От мыслей о том, к чему могли бы привести их перебранки, становилось страшно. — И ты прости… Я…       — Да ладно тебе, — слабо усмехнулся Хаджиме. В его глазах читалась бесконечная нежность и такое же бескрайнее извинение за свои слова. — Я не считаю тебя психом… Честно. Ты нормальный, ты хороший и… Ты мой друг? И насчёт инцидента отчаяния… Я, наверное, просто боюсь, что всё повторится. Поэтому даже говорить с ними не хочу.       — Они тебе ничего не сделают, пока находятся под замком, — Нагито прильнул к чужому плечу, успокаиваясь и вдыхая запах одежды, — Я уверен, что эти мысли… Ну, насчёт талантов… внёс детям именно тот взрослый… С детьми должны поработать психологи, они одумаются, они…       — А что, если нет? Что, если в будущем ничего не изменится? — Хаджиме уже не кричал, он говорил плавно и мягко, будто пытаясь вразумить. Его рука перебирала белые локоны, и Нагито понимал, что его намерения исключительно добрые, — С такими знаниями они вполне могли бы приблизиться к последователям Джунко.       — Ну почему ты такой пессимист? — Нагито чуть отстранился, берясь за чужие щёки. Хината не дёрнулся даже тогда, когда холодный металл прикоснулся к разгоряченной коже, — Не думай об этом. Пожалуйста. Мысли не материальны… Но иногда надуманное имеет свойство сбываться.       — Я не пессимист. Я просто рассматриваю возможные реалии. Но я не исключаю возможности того, что эти дети в итоге станут ступеньками к светлому будущему.       — Вот видишь. Тебе лучше думать о хороших, а не о плохих вариантах развития. — Нагито погладил здоровой рукой щечку Хинаты и убрал руки. Хотелось прямо сейчас прислониться и поцеловать Хаджиме, чтобы он просто поверил, но Нагито опасался того, что его отвергнут и не поймут.       — Я постараюсь.       Они в унисон, одновременно улыбнулись. До смешного быстро разрешился этот конфликт, но вовсе не об этом мысли были сейчас у обоих в голове. Хаджиме хотел подойти ближе, обнять и не отпускать. Извиняться за свои слова бесконечно долго. Нагито — поцеловать и тоже не давать уйти от себя. Не давать запуститься в глубины собственного сознания, которое могло убить Хинату — в обоих смыслах этого слова.       Только вот было одно но.       «Нет. Ещё рано. Он не примет и оттолкнёт меня».       Между ними с каждым днём уменьшалась пропасть, но она всё ещё была ужасно огромна, чтобы преодолеть её в один шаг и сказать всё, как есть.