Башня

      XXX       Яркий свет заставил ее открыть глаза. Рассвет врывался в комнату сразу через несколько окон. Она резко выпрямилась и сразу почувствовала боль разорванной плоти. Отодвинув простыни, она увидела тонкие порезы на груди. Сектумсемпра. Она не знала, кто ее проклял. Сил не было, но она была еще жива.       Все еще жива и уже не в Хогвартсе. Совершенно незнакомая круглая комната с обклеенными темно-синими обоями стенами и высокими потолками была обставлена письменным столом, шкафом, узкой кроватью, в которой она сейчас находилась, двумя далеко не новыми французскими синими креслами и маленьким столиком с двумя стульями. Прямо перед кроватью возвышался камин. Все казалось дорогим, хоть и немного староватым. И в комнате пахло сыростью.       Гермиона осторожно отбросила бархатное одеяло, чтобы тщательно осмотреть себя. Она была в иссиня-черных синяках, но большинство серьезных травм было обработано. Воспаление на вывихнутой лодыжке уже спало. Сломанные пальцы на левой руке полностью зажили. Шрамы на груди затягивались — лечащий ее явно знал контрзаклинание. Кожа была чистой, волосы больше не были покрыты грязью из Тайной комнаты. На ней была простая хлопковая ночная рубашка.       Где она была? И кто за ней ухаживал? Сколько времени прошло с тех пор, как… с тех пор, как…       Медленно выбравшись из постели, она подошла к окну, надеясь лучше понять, где она. Гермиона была поражена, осознав, что она, должно быть, находится в довольно высоком здании, так как земля находилась далеко внизу. Местность с множеством деревьев походила на сельскую. Но прямо под ее окном находился ухоженный сад, окруженный каменной стеной. В центре был фонтан. Гермиона напрягла глаза, чтобы разглядеть маленькие белые объекты, медленно движущиеся внизу. Страх пробежал по ее усталым костям, когда она поняла, что это такое.       Белоснежные павлины.       Однако ее ужас только увеличился, когда дверь в дальней стене медленно отворилась и вошел Драко Малфой.              XXX       — Ты проснулась, — сказал он.       Гермиона не двинулась с того места, где стояла. Ранний утренний свет в сочетании с ее дикой гривой и белой ночной рубашкой придавал ей ангельский вид. Он сморгнул резкий свет и шагнул дальше в комнату. Она, казалось, шарахнулась, когда он подошел. Драко замедлил шаг.       — Я понимаю, что ты, вероятно, сбита с толку, — он остановился, ожидая какого-то выпада Грейнджер. Обычно она ненавидела быть в замешательстве. Почти так же сильно, как и его. Но она просто посмотрела в его сторону с бесстрастным лицом, и он продолжил.       — Я нашел тебя после… после битвы. Среди мертвых. Я знал, что если тебя найдут, то не предложат шанс перейти на их сторону. Ты же грязь — магглорожденная. И дружишь с Поттером.       Он ждал расспросов. Тем не менее, она ничего не сказала. Он продолжил.       — Я тайно забрал тебя сюда, в поместье Малфоев. Я знаю, у тебя нет причин доверять мне, но ты пробыла здесь уже три дня. Мой личный домашний эльф заботился о тебе. Никто не знает, что ты здесь. Я… — Драко заколебался. Он хотел рассказать, почему сделал это, что побудило его спасти ее. Дать ей какое-нибудь объяснение, которое имело бы смысл. Именно об этом парень спрашивал себя последние три дня. Почему она?       Впервые с тех пор, как он вошел в комнату, ему показалось, что эмоции сменяются на ее лице. Этот вопрос эхом отозвался и в ее глазах.       — Я не мог оставить тебя, — наконец безнадежно сказал он. — Ты, наверное, думаешь, что я этого хотел, но ты ошибаешься. Я никогда не хотел видеть кого-либо из вас мертвым. Я вырос с тобой, Гермиона. Возможно, я не был членом фан-клуба Гарри Поттера, но я не хотел, чтобы случилось вот так.       Девушка обнимала себя за плечи, пока он говорил, полуобернувшись лицом к окну. Он практически слышал ее крик в своей голове: «А как ты думал все пройдет, чертов мерзавец? Разве ты не понимал, что это всегда заканчивалось кровопролитием с обеих сторон? По-другому и не могло быть».       Опустив голову, Драко заговорил:       — Глупо сейчас это говорить, но мне очень жаль.       Молодая ведьма не двинулась с места. Ее глаза казались стеклянными.       Драко подошел ближе и встал рядом с ней, она никак не отреагировала.       Так они стояли еще долго.              XXX       Последний человек, которого она ожидала увидеть, — задира из детства. Было похоже на жестокую шутку. Все было не так. Она была в опасности. Она была пленницей.       Драко медленно вошел в комнату, словно она была диким существом, которого он боялся спугнуть. Гермиона бы не сбежала, даже если бы могла. Она застыла, глядя на светловолосого мальчика, который выглядел изможденным и бледным. За последний год он превратился из мальчишки в мужчину, хоть и с пустым взглядом. На его лице была щетина, и он выглядел устало. Это безмерно старило его. Серые глаза смотрели на нее с неуверенным ожиданием. Где-то в глубине души она поняла, что он что-то говорит.       — Я знаю, что у тебя нет причин доверять мне, но ты пробыла здесь три дня. Мой личный домовой эльф заботился о тебе. Никто не знает, что ты здесь. Я…       Три дня? Сегодня пятое мая?       Драко ждал, пока она заговорит. Гермиона могла только смотреть. Почему он это сделал? Почему Драко Малфой, Пожиратель Смерти и сын одного из самых печально известных Пожирателей, спас грязнокровку, которую презирал? Мало того, что сама идея была странной, но он, вероятно, сделал это с большим риском для собственной жизни. Увести полуживого члена Ордена из битвы, исцелить ее, укрывать в своем собственном доме… Не было сомнений, что он столкнется с наказанием. Может, даже со смертью.       Он заговорил снова со странной ноткой отчаяния, пытаясь объясниться.       — Я не мог оставить тебя. Ты, наверное, думаешь, что я этого хотел, но ты ошибаешься. Я никогда не хотел видеть кого-либо из вас мертвым. Я вырос с тобой, Гермиона. Возможно, я не был членом фан-клуба Гарри Поттера, но я не хотел, чтобы случилось вот так.       Тупая пульсация ударила ее в грудь. Если бы у нее были силы, Гермиона засмеялась бы, глядя в это глупое слизеринское лицо. Но она не могла достучаться до своего голоса, не говоря уже о воле, чтобы объяснить, насколько он был глуп, полагая, что у истории, в которой победил Волан-де-Морт, может быть какой-то другой исход. Обхватив себя руками, она снова повернулась к окну. Спустя некоторое время к ней присоединился Драко.       Он мог бы сказать еще что-то, однако Гермиона могла слышать только звук собственной крови, текущей по венам, и тиканье золотых часов на камине.       Вместе они наблюдали за павлинами, расхаживающими по ухоженной территории, пока Драко не позвал эльфа. Так начался первый день остатка жизни Гермионы.              XXX       У него не было плана. У него не было вообще никакого плана, кроме «спасти ей жизнь и сберечь в безопасности». Теперь она перешагнула порог Смерти, и никто не подозревал, что кто-то из Золотого Трио выжил в битве. Что теперь?       Не то чтобы он мог отправить ее куда-то на Мадагаскар. За каминными сетями наблюдали. Метлы были слишком медленными, и он даже не был уверен, что она сможет аппарировать в своем нынешнем состоянии. И даже если бы он мог пойти с ней, ему пришлось бы вывести ее за стены поместья на глазах своих родителей и тети. И куда бы он ее повел? Еще оставалось несколько членов Ордена, которые, вероятно, выжили, но он будет последним, кто узнает, где они прячутся. Не то чтобы они отправляли открытки.       Возможно, он мог вытащить ее отсюда. Но как спрятать ее в долгосрочной перспективе? Найти место, где она была бы вдали от хаоса правления Темного Лорда, было почти невозможно. Он даже не знал, с чего начать.       «Это не твоя ответственность, — время от времени раздавался тихий голос у него в голове.– Ты вытащил ее живой, этого более чем достаточно».       Драко игнорировал его. Он уже сделал так, что она выжила. Это могло быть грандиозной ошибкой, но он не собирался позволять своим инвестициям пойти на убыль просто потому, что это было бы проблемой. А пока она оставалась таковой.       Время от времени раздавался еще один более низкий, хитрый голос. Он пел: «Эгоист, эгоист. Ты держишь грязнокровку на чердаке, чтобы доказать себе, что ты не такой, как они. Когда ты сам, правда, не лучше. Она не благодарна. Гермиона никогда не забудет, кто ты».       Этот голос обычно заглушался большим количеством любимого огневиски его отца.              XXX       К десятому мая ее шрамы превратились в тонкие серебристые линии, которые пересекали ее грудную клетку как паутина. Они совпадали с теми, которые Поттер оставил Драко на шестом курсе. Он никогда ей не расскажет. Странно, но малоутешительно знать, что у них есть что-то общее.       Она все еще не разговаривала с ним. Он спросил у Мелди, но эльфийка подтвердила, что она никогда не слышала, чтобы ведьма говорила.       Это беспокоило. Драко посылал эльфийку специально, потому что думал, что она может разговорить Гермиону. Это же ее ерунда с правами домашних эльфов. Но максимум, о чем могла рассказать Мелди — это редкая расплывчатая улыбка. Гермиона ничего не просила. Она бы все еще ходила в ночной рубашке, если бы не эльф, приносящий ей одежду из шкафа. Казалось, она никогда не страдала от голода, ведь никогда не просила есть. Драко вскоре решил, что вместо ожидания ее просьб Мелди должна приносить трехразовое питание и чай. Эльфийка через день наколдовывала ванну, регулярно опорожняла ночной горшок и наблюдала за Гермионой, готовая удовлетворить любые ее нужды. В случае чего-нибудь необычного она бы сразу сообщила Драко. Было ясно, что Гермиона еще в силах позаботиться о себе.       Он приносил ей книги. Каждый день парень выбирал одну или две из библиотеки, надеясь, что это может что-то зажечь. В течение нескольких дней они просто накапливались. Казалось, что больше всего ее интересовали сон и вид из окна.       — Я принес тебе книгу по гербологии, — предложил он третьего июня. — Я знаю, это не твой любимый предмет. Но он действительно интересен. В нем есть главы о редких амазонских орхидеях и их магических свойствах. Есть несколько прекрасных зарисовок.       Гермиона взглянула на него, однако быстро отвернулась. Сдерживая вздох, он добавил книгу в стопку на камине.       Драко начал опасаться, что она не может говорить. Что она была каким-то образом ранена ранена или настолько переполнена горем, что не имела возможности говорить. И если это было так, он не знал, что мог сделать.       После того, как Мелди оставила их пить чай, он попробовал новую тактику.       — Это была комната моей двоюродной бабушки Доротеи, — тихо сказал Драко, когда Гермиона откусила бутерброд с огурцом, тупо глядя перед собой на картину на стене. На ней пастушка танцевала со своими овцами.       — Мы находимся в Северной башне. Она заколдована, так как она больше, чем кажется снаружи. Во всяком случае, никто не помнит, что здесь наверху. С тех пор, как умерла Доротея.       Бесстрастное выражение лица Гермионы не изменилось. Он воспринял это, как приглашение продолжить.       — Она была немного моложе нас, когда семья поймала ее с мальчиком-маггломво время отпуска в Марселе. Они немедленно покинули Францию и подумали, что вопрос решен. Доротея перешла на седьмой курс в Хогвартсе. Но кто-то рассказал родителям, что она пишет этому мальчику-магглу и что они планируют сбежать после окончания учебы.       Он сделал паузу, чтобы взглянуть в ее лицо. Ничего.       — Они немедленно забрали ее из школы, заперли здесь и быстро устроили свадьбу с Трентоном Розье. За месяц до свадьбы она покончила с собой. Яд. Доротея подкупила домового эльфа, чтобы тот принес ей его.       Эта жалкая история никак не повлияла на ведьму. Драко продолжил.       — Комната была запечатана, а ключ потерян. Я нашел его пять лет назад и пробовал открыть каждую дверь в доме, пока не нашел эту. Приходил сюда, чтобы подумать. Здесь тихо.       Когда Темный Лорд поселился в особняке Малфоев, Драко не осмелился пользоваться этой комнатой. Она было его и только его.       — Здесь ты в безопасности.       Но как долго?              XXX       Мелди только усугубляла ситуацию.       Сама эльфийка была достаточно милой. Она держалась на безопасном расстоянии, не заставляла Гермиону волноваться, была вдумчива, но не властна. Казалось, она больше была похожа на Винки, чем на Добби, и очень ценила своего хозяина. Она мало говорила, но было ясно, что Драко был добр с ней — ну, настолько, насколько хозяин может быть добр по отношению к рабу. Гермиона видела, как они общаются почти каждый день, и Драко разговаривал с эльфийкой с каким-то безразличным уважением, наследуемое с рождения богатым благовоспитанным человеком.       Тем не менее всех доказательств, что Драко был добрым хозяином, было недостаточно, чтобы стереть тот факт, что порабощенный эльф заботился обо всех ее нуждах. Гермионе было плохо от этой мысли.       Каждый день Мелди приносила ей трехразовое питание и чай. Она стирала всю ее одежду, меняла простыни раз в неделю и через день наколдовывала ванну. Гермиона не могла ее отблагодарить ничем, кроме улыбки. Но и та казалась пустой, что раздражало каждую клеточку ее существа.              XXX       Каждый день был такой же, как предыдущий.       Проснуться. Поесть. Выглянуть в окно. Почитать. Чай. Спать.       Гермионе казалось, что она во сне. Ее раны давно зажили, но она чувствовала себя вялой и подавленной. Она смутно размышляла, было ли это симптомом горя или комната была заколдована так, что ее обитатели чувствовали себя потерянными. Теперь, когда она знала ее историю, ей пришлось задуматься.       Горе поглощало ее каждое мгновение. Возможно, будь она не в этом мире, сосредоточилась бы на чем-то, стремилась бы к нормальной жизни, избавилась бы от этого груза. Но здесь, в этой комнате, в обществе врага, она задыхалась. Она вела сидячий образ жизни; чувствовала беспокойство и усталость.       Ей постоянно снилась битва. И даже во сне она скорбела. Гермиона видела лица друзей, слышала крики боли. Вспышки света на фоне разноцветного неба. Просыпалась от собственных криков.       Она ненавидела Драко. Она жила моментами, когда он посещал ее. Она ненавидела, что он был единственным человеком в ее жизни. Она всегда хотела, чтобы он был рядом с ней.       Но в основном, просто хотела исчезнуть.              XXX       Через два месяца после битвы она впервые улыбнулась в его присутствии.       Драко провел большую часть недели, общаясь с неуклюжими идиотами, поэтому был уставшим. Ему поручили склонить на свою сторону противников режима, сидевших в Азкабане, убедить их присоединиться к Темному Лорду. Число чистокровных британских волшебников сокращалось. Самой насущной целью Волан-де-Морта после наведения порядка на острове было создание большего количества ведьм и волшебников для удовлетворения своих потребностей. То, что значительная часть детородного населения отбывает срок в тюрьме, не послужит этим целям. Поэтому их нужно было убедить, что союз с новым мировым порядком пойдет им на пользу.       Чтобы добиться этого, Драко должен был работать с командой молодых Пожирателей Смерти, выработать стратегию, как лучше всего убедить этих неблагодарных в преимуществах перехода на сторону победителей. Им может быть запрещено выбирать партнера, но Темный Лорд обеспечит им безопасность. У них будет место в будущем нового волшебного мира.       В тот день Драко наблюдал за «убеждением» Сьюзен Боунс в свадьбе с Адрианом Пьюси. Все пошло не по плану: Боунс сквозь слезы угрожала покончить с собой, а Пьюси неохотно бродил в углу, ошеломленный ее срывом. Но все же Драко видел пары и похуже.       Боунс была полукровкой, что не идеально, но Темный Лорд оказался более снисходительным, чем ожидалось. Полукровки от двух родителей-волшебников были приемлемы. Те же, у кого родители были магглом и магом, обычно отбрасывались, если только они не проявляли отвращение к собственным предкам и были достаточно сильными волшебниками. «Достаточно» было произвольной единицей измерения, и казалось, что только Темный Лорд может определить «достаточность».       С Боунс проходил уже третий сеанс. После их последней встречи он был уверен, что она склоняется ближе к ним. Она познакомилась с Пьюси, он принес цветы и все такое, придурок. Боунс, которая провела последние пять недель в Азкабане, была восхищена. Но за две недели между сеансами что-то изменило ее мнение.       Спустя почти два часа Боунс наконец подписала необходимые документы. Она плакала. Драко не сомневался, что она, в конце концов, попытается покончить с собой при любой возможности, но Пьюси будет следить за ней. Сьюзен была хорошенькой, и Драко помнил, что в школе она была доброй и нежной. Пьюси тоже был неплохим парнем. Если повезет, они даже станут почти счастливыми.       Драко не очень верил в везение.       Он пришел домой уставшим, поцеловал мать в мягкую щеку, рассказывая, как прошел день. Люциуса не было дома. Быть частью ближайшего окружения Темного Лорда значило никогда не бывать дома к пяти на семейный ужин. Драко провел почти час с Нарциссой и проскользнул наверх к Гермионе.       Мелди встретила его у двери с бокалом любимого виски отца, чувствуя напряжение в его плечах. В другом конце комнаты на подоконнике сидела Гермиона, увлеченная книгой.       Драко пересек комнату, его сердце забилось чаще от такого вида…       И споткнулся об пуфик, залив себя янтарным алкоголем.       Гермиона дернула головой. При виде того, как он промок и растянулся на полу, она едва заметно фыркнула и сдержанно улыбнулась.       Всего-то стоило испачкать свою любимую рубашку.              XXX       Когда она ощутила, что к ней немного вернулись силы, она попыталась использовать беспалочковую магию. Что-нибудь простое. Левитировать чашку.       Но как она ни старалась, прекрасный фарфор не сдвинулся с места.       Гермиона все еще изучала беспалочковую магию. Последние два года она усердно практиковалась и могла уверенно перемещать предметы и совершать небольшие трансфигурации. Зелья тоже — если сосредоточиться, она могла использовать необходимые в процессе заклинания. Так что Гермиону беспокоило, что она изо всех сил пыталась и не могла поднять что-то маленькое, вроде чашки.       Сначала она списывала все на недостаток сил. После битвы, после ее травм. Травм, которых, возможно, было слишком много, чтобы требовать что-то от себя. Беспалочковая магия требовала большого количества энергии и сосредоточенности, поэтому только могущественные ведьмы и волшебники могли овладеть этим навыком. Но со временем она пришла к выводу, что это не было недостатком сил.       Однажды, расхаживая по комнате, она заметила резные фигурки на дверях. Они были тонкими и тусклыми, поэтому неудивительно, что она никогда их раньше не замечала. Руны. Возможно, защитные.       Она пододвинула стул, чтобы лучше их рассмотреть. Защитные. Антиаппарация, что неудивительно. Звукоизоляция тоже. И еще руны, которые она не знала. Гермиона ломала голову, пытаясь разгадать комбинацию. Той ночью она не могла уснуть, форма рун запечатлелась в ее сознании, ускользая, когда она пыталась вспомнить, что они могли значить.       Около трех часов утра она, вздрогнув, проснулась после особенно жестокого сна. Она была на покрытом туманом поле. Помимо молочной дымки она слышала крики своих друзей: хриплые крики Гарри, ругательства Рона, истерический крик Джинни, тихий стон Невилла. Она побежала навстречу звукам, натыкаясь на лужи крови, отчаянно пытаясь найти друзей. Иногда краем глаза она замечала фигуру в черном, и когда она крутилась вокруг с палочкой наготове, ничего не происходило. Ее магия подвела ее. Тут что-то ударило ее сзади и …       Ее грудь тяжело вздымалась под белой ночной рубашкой, руки вцепились в одеяло, кожа покрылась потом. Несколько глубоких вдохов успокоили сердцебиение. Она была в поместье Малфоев. Она была в безопасности.       Взгляд Гермионы упал на необычную дверь. Она узнала последние комбинации рун. Подавление беспалочковой магии.              XXX       Ходили слухи, по поводу того, кто же из Ордена выжил в последней битве. С момента ее окончания мысль, что Поттер жив и прячется, ходила среди еще питающих надежду людей. Всплывали и другие имена — близнецы Уизли, МакГонагалл, Шеклболт. Некоторые из них, насколько он знал, выжили и содержатся в Азкабане, их имена не разглашались. Другие, насколько он знал, были мертвы; он сам видел тела.       Одно из таких имен, как ни странно, принадлежало Лонгботтому. Он слышал, как люди клялись, что Невилл Лонгботтом вывел группу волшебников из битвы в Восточную Европу. Некоторые нелепые рассказчики утверждали, что он скрывался с другими выжившими в Дурмстранге. Эти люди явно никогда не встречали того неуклюжего и медлительного Лонгботтома, с которым Драко учился в школе.       Тем не менее ему было любопытно. Было несколько пропавших без вести учеников и учителей. Он не был абсолютно уверен, кто — Темный Лорд решил, что чем меньше знающих, тем лучше.       Имя Гермионы всплывало пару раз, но не так часто, как имя Невилла или Поттера.              XXX       Прошло лето. Затем наступила осень.       Когда наступила осень и Гермиона заметила огненный пейзаж из своего окна, она подумала, есть ли студенты, которые сейчас садятся на поезд до Хогвартса. Удалось ли им открыть школу? Могут ли они ходить по магазинам в Косом переулке? Где они достают свои волшебные палочки без Оливандера?       Она думала, что жизнь будет продолжаться даже во времена правления Темного Лорда. Должна.       За почти пять месяцев, которые она провела в Северной башне особняка Малфоев, Гермиона так и не произнесла ни слова. Это явно задевало Драко. Ей хотелось, чтобы ее молчание было причиной его раздражения.       Мелди стала приносить ей толстые теплые шерстяные джемперы, от которых слегка чесалась кожа. На ужин все чаще подавали сытное рагу с мясом. По вечерам эльфийка разводила костер, что сначала напугало ведьму, но Драко заверил, что заколдованный дымоход башни скрывает дым. Так было со всеми каминами в поместье, так как несколько веков назад вид дыма казался некоторым предкам неприличным.       Во время их послеобеденных встреч Драко принес ей яблочный чай с палочкой корицы. Она не знала, откуда он узнал, что это ее любимый осенний напиток.