Башня

XXX Она оказалась в каком-то сером промежутке между двумя зданиями. Моргнув, Гермиона попыталась сосредоточиться, не обращая внимания на головокружение, охватившее ее голову. Видимо, она потеряла форму, так как не аппарировала больше года. Слава богу, ее не расщепило. Внезапно в нос ударил запах моря – соль, песок и какой-то запах, присущий только океану. Дойдя до конца переулка, она увидела проблеск воды цвета стали, пирс сквозной конструкции, большое белое здание и надпись «Брайтонский пирс» наверху. До ее ушей донеслись звуки веселого детского смеха. Ее семья приезжала сюда несколько раз, когда она была ребенком. Эта поездка была менее интеллектуальной, чем многие другие, но Гермиона сохранила теплые воспоминания об этом месте. Девушка с облегчением прижалась к кирпичному зданию, рядом с которым приземлилась. Она сделала это. – Никуда не годится, – пробормотала она, глядя на свое розовое платье. Одним словом материал сократился, превратившись в более современное платье того же цвета, рукава укоротились, чтобы соответствовать теплой погоде. Она не сразу обнаружила подарок от Мелди – старую, грубо отёсанную палочку - пока не покинула поместье. Эльфийка засунула ее в один из множества карманов сумки. Короткая и черная, она выглядела так, словно ее лучшие деньки давно прошли. Гермиона подозревала, что древко может сломаться в любой момент, таким оно было старым и хрупким. Девушка была измотана, но не могла здесь оставаться. Лучше всего было аппарировать до Лондона и завтра сесть на поезд до Парижа. Из Парижа она могла начать долгий путь в Дурмстранг. Аппарировать сразу на континент было рискованно, может, даже невозможно для ведьмы ее возраста и способностей. Пересечение пролива и продвижение дальше на запад будет иметь большое значение для ее спасения. "Если повезет, Драко все равно не проснется до завтрашнего утра". Чувство вины обручем сдавило грудь. Возможно, ей стоило попытаться наложить Обливиэйт, но она подозревала, что удаление воспоминаний было бы больше риском, чем наградой. Едва ли ей хватило бы умений удалить избранные воспоминания за год. Кроме того, маловероятно, что он придет за ней. В конце концов, чего бы он добился? Слишком велик шанс, что о нем узнают. Она видела, что Волан-де-Морт сделал с ним из-за пропавшего члена Ордена – что бы он сделал, если бы обнаружил, что Драко - предатель? Она не могла его ненавидеть. Он так рисковал, чтобы спасти ее, он был нежным и добрым, и слишком желал поверить, что она не оставит его. Со временем он ей даже немного понравился. Он был забавным, по-своему жестким. Ужасно умен, что она неохотно признала еще в школе, хотя он так же посвящал себя учебе, как и Рон. Гермиона подозревала, что, если бы он не был воспитан фанатичными сторонниками превосходства, они могли бы подружиться. В конце концов, Драко оказался совсем не таким, как она ожидала. Было бы неправильно отплатить за его доброту тем, что она продолжала бы подвергать его опасности. Следующие несколько недель будут трудными: она ​​будет часто жить в палатке, и ей придется по большей части придерживаться маггловских видов транспорта. Погода в Дурмстранге, вероятно, разительно отличалась от наступившего в Британии раннего лета. Ей нужно будет собраться с духом для путешествия, которое наверняка будет трудным. Гермиона бросила на пирс последний взгляд, прежде чем представить себе следующее местоположение, и исчезла с острым ощущением тяги в животе. XXX Ему очень повезло, что он проснулся раньше, чем родители вернулись домой. Золотая дымка заката показалась на горизонте. Драко моргнул и сел. Первое, что он увидел, была скамейка с открытой с одного конца корзиной и парой чашек. От их вида он застонал и потер виски. – Мелди, – позвал он. Не последовало ни хлопка, ни высокого голоса, приветствующего его. Он был один. Позже, когда Нарцисса, нахмурившись, спросила, где его эльф, он извинился, и сказал, что одолжил его Забини, пока тот был в отпуске. Прошла неделя, прежде чем он снова на всякий случай поднялся на Северную башню. Прошло всего несколько дней, а комната уже казалась несвежей. Он сел на один из стульев у камина, ближе к окну, и просто смотрел. Драко не знал, чувствовать ему облегчение, испуг или гнев. Все три эмоции столкнулись в его груди, каждая из которых отражала одно и то же беспокойство – с ней все будет в порядке? К тому времени его мать заметила, что он снова начал появляться во время послеобеденного чая, хотя ничего ему не сказала. Она просто напомнила эльфам, чтобы они снова начали готовить его любимые сэндвичи. XXX Три недели спустя Несмотря на то, что девушка надела два свитера, пару шарфов, пальто и плащ, три пары шерстяных носков, шляпу и теплые наушники, шерстяные перчатки и тяжелые варежки с флисовой подкладкой, ей было очень холодно. Она постучала в дверь Дурмстранга, сделанную из железа и дуба. В снегу было трудно сказать, но потертое дерево изображало сцены из скандинавской мифологии, вырезанные умелой рукой. Она рассматривала рисунок корней Иггдрасиля, когда дверь с громким звуком распахнулась. На пороге стоял старик с бледным, как расплавленный воск, лицом, с широко раскрытыми подозрительно смотрящими глазами. Гермиона откинула прядь замороженных волос, стуча зубами. – Cum ai ajuns aici? – рявкнул он. Она быстро заговорила на английском, затем, когда выяснилось, что он не совсем понимает, на французском. – Я ищу убежище, я Гермиона Грейнджер, Виктор Крам – мой друг. Возможно, он не совсем ее понял, но на имени Виктор Крам она увидела искорку понимания. Он жестом пригласил ее войти и помог снять плащ и пальто. Она сняла сапоги, и ей предложили тапочки из овчины. Пока она старалась попасть пяткой в ​​левый тапок, хозяин жестом велел ей следовать за ним. Гермиона пошла следом, все еще дрожа. Они шли по продуваемым сквозняками коридорам, освещенным мерцающими факелами, пока он резко не повернулся и не открыл дверь. Гермиона последовала за ним и оказалась в каком-то кабинете или гостиной. Стены были увешаны книжными полками, темными, мрачными картинами, а закрытые от холода ставнями окна были завешены тяжелыми бархатными шторами. У одной стены был камин. Гермиона шагнула к нему, желая позволить теплу проникнуть в ее кости. Мужчина какое-то время смотрел на нее, а затем вышел через дверь в другом конце комнаты. Она немедленно устроилась перед огнем, усевшись на один из кожаных диванов, стоящих рядом. Несомненно, теперь она была в безопасности. Не было никаких сомнений, что Дурмстранг был оплотом противостояния Темным Искусствам – она ​​слышала достаточно слухов во время путешествия, чтобы быть уверенной в этом. Но вдруг они не захотят защищать единственного выжившего друга Гарри Поттера. Возможно, в свете ее предательства Драко предупредил Волан-де-Морта, что она не погибла. Гермиона покачала головой, нахмурив брови, и, глядя в огонь, потерла замерзшие руки. Он бы не стал, он бы не подставил себя. Дверь, через которую вышел мужчина с восковым лицом, резко распахнулась, заставив Гермиону вскочить с вытянутой палочкой. Вошел бледный мужчина с тонкой бородой и густыми черными бровями. Его темные глаза загорелись, увидев ее, и, слегка вскрикнув, он обнял ее. – Герми-вооона! – В-виктор! – она ахнула, когда он заключил ее в объятия. Он отстранился, на его бледном лице отразилось изумление. – Как ты здесь оказалась? Она заметила, что его английский значительно улучшился с тех пор, как они виделись в последний раз два года назад. Акцент стал менее выраженным, а звуки «в» и «с» смягчились. – Это немного длинная история, – выдавила она, садясь обратно на диван. – Говорили, что ты погибла, – сказал он, когда мужчина с восковым лицом тихонько проскользнул внутрь, неся поднос с черным хрустящим хлебом, сыром и чем-то в серебряной кружке, восхитительно испускавшей густые клубы пара. – Почти, – сглотнув, она откинулась на диван. – Я была с Роном после… после Гарри. Они гнались за нами почти до озера и превосходили численностью. Рона убили немедля, но никто не наслал на меня смертоносное проклятие. Только кровопролитное. Так что я потеряла сознание. Она остановилась, чтобы взять одну из кружек, осторожно прихлебывая. Было неясно, что это за напиток – она ​​подозревала, что это глинтвейн со специями, – но на самом деле это не имело значения. Жар пропитал ее, и Гермиона прижалась ладонями к стенке кружки. Глаза Виктора следили за каждым ее движением. Слишком увлеченный ее рассказом, он не двинулся, чтобы взять свой стакан. – Как ты сбежала от них? Гермиона в нерешительности глубоко вздохнула. – Кто-то нашел меня. Он вытащил меня из кучи мертвых тел и, кажется, спрятал в замке, прежде чем доставить в безопасное место. Лицо Виктора было непроницаемым. – И что это за добрая душа? – Драко Малфой, – выдохнула она, глядя в глубину своей кружки. – Сын Люциуса Малфоя? – удивление окрасило тон Виктора. Она печально кивнула. – Он исцелил меня и прятал в своем поместье больше года, скрывая это от всех. И я не знаю почему. Он ненавидел меня в школе. На нашем курсе он был первым учеником, ставшим Пожирателем Смерти. Он ненавидит всех нечистокровных. Она поняла, что плачет, и злобно вытерла слезы. – Я не знаю, почему он это сделал. Но он был добр ко мне. Он никогда не причинял мне вреда. Во всяком случае, он подвергал себя огромному риску, помогая мне. Крам внимательно слушал. Не будучи учеником Хогвартса, у него не было контекста, чтобы понять, почему действия Драко были такими удивительными. Тем не менее он был впечатлен, что кто-то посмел бросить вызов Темному Лорду. – И он позволил тебе освободиться? Щеки Гермионы вспыхнули. – Нет, не совсем, – она вздохнула. – Он скрывал меня в своем поместье, и я знала, что он рисковал. Кроме того, фактически я была пленницей – хотя со мной очень хорошо обращались – поэтому я спланировала побег. В комнате, в которой он меня держал, были защитные от беспалочковой магии руны – не думаю, что он знал об этом – поэтому я убедила его вывести меня на улицу. Как только я освободилась от действия рун, я оглушила его и аппарировала в Брайтон. Она закусила губу. – Я несколько раз ездила туда в отпуск со своей семьей. Это было первое, что пришло мне в голову. После этого я отправилась в Лондон и села на поезд во Францию. Затем я нашла дорогу сюда. Это было непросто. – Да, я думаю, непросто, – Крам с любопытством смотрел на нее, на его лице была смесь страха и беспокойства. – Гермиона, это большой подвиг. Ты не беспокоишься, что предала Малфоя и он, возможно, рассказал Темному Лорду, что ты жива? – Нет, – твердо ответила она. – Для этого ему пришлось бы признать себя предателем. И я не думаю, что он будет искать меня. Видишь ли, я оставила ему записку, в которой объяснила, что убегаю и не планирую становиться лидером нового государственного переворота. Ему нечего бояться меня, а мне – его. Виктор откинулся назад, переводя дыхание. – Я чувствую, что еще многое в этой истории не рассказано. Но ты, должно быть, устала, и я не буду тебя задерживать. Конечно, ты должна отдохнуть. Еще будет время для новых вопросов... Его перебили трое человек, ворвавшихся в двойные двери, через которые Гермиона вошла ранее. Увидев ее на диване, двое из них вытащили свои палочки, нацелив их прямо на ведьму. – Я не мог поверить, когда Иван сказал, что Гермиона Грейнджер у нашей двери, – Сказал Невилл Лонгботтом. Гермиона направила на него свою украденную палочку. – Что моя бабушка прислала мне в наш первый год, и Драко украл это во время нашего первого урока полетов? – Напоминалку, – ответила Гермиона, не колеблясь. Крам встал с поднятыми руками и молящим взглядом на желтоватом лице. – Друзья, – сказал он. – Пожалуйста. Я знаю, что это шокирует... – Почему Кормак Маклагген не стал вратарем на твой шестой год? – это была Джинни с горящими карими глазами. – Потому что я наложила Конфундус. Довольная Джинни опустила палочку. Невилл не решился сделать то же самое, в то время как Луна Лавгуд без колебаний обняла Гермиону. – Как? – это все, что Невилл смог сказать, прежде чем присоединиться к объятиям. Когда все было улажено, Крам был единственным в комнате с не покрасневшими глазами. Гермиона сдерживала слезы, повторяя, что произошло после битвы. Только Луна, казалось, не восхищалась тем, кто оказался спасителем магглорожденной ведьмы. Однако она хранила молчание, позволяя Гермионе довести свой рассказ до конца. Когда голос Гермионы стал хриплым от разговора, Виктор встал. – Будет очень не гостеприимно, если я не буду настаивать, чтобы ты немного отдохнула, Гермиона, – мягко сказал он. – Вы все устали, и завтра у вас будет все время мира, чтобы увидеться. Пойдем. – Ты можешь остаться в моей комнате, – быстро сказала Джинни. – И взять мою одежду. Гермиона с благодарностью последовала за младшей Уизли в ее комнату, небольшую, но теплую. Девушка заползла в кровать и погрузилась в сон без сновидений.