***
Зимние вечера — самые долгие и тоскливые, особенно это заметно в декабре. Низкое, не видимое сквозь пелену плотных облаков солнце скрывается так быстро, что уже в пятом часу в квартире царит сумрак. Джону Ватсону не нравится полумрак, и, возвращаясь домой, он сразу же зажигает все лампы и свечи, а потом просит посыльного, скучающего в коридоре, проверить, есть ли для него почта. Шерлоку мешает яркий свет, он морщится и прикрывает глаза рукой. — Добрый вечер, Холмс, — приветствует его Джон, садясь к камину. — И чем только тебе так нравится темнота? — В ней лучше думается, — коротко отвечает Холмс, набивая в трубку табак. — И о чём твои раздумья? Какое-то новое дело? — Нет. Тоска смертная, — огорчённо говорит Холмс. — Видимо, все преступники к Рождеству решили исправиться и сейчас замаливают свои грехи в церкви. — А как же то громкое дело маньяка-убийцы, о котором шумел весь Лондон? — интересуется доктор и кивает мальчишке, что принёс ему почту. — О, спасибо, Мик. — Ватсон, ну ты же читаешь криминальную хронику в газетах. Было там в последнее время что-то об исчезновениях людей? — Нет… — припомнил Джон. — То-то и оно. Что-то изменилось. Наш маньяк внезапно подобрел, — Холмс щёлкнул пальцами. — Он даже внешне как-то изменился. — Погоди, — с удивлением воскликнул Ватсон, — так ты знаешь, кто он? — Естественно. Это просто, как дважды два, стоит только повнимательнее изучить материалы дела, — ответил Шерлок и многозначительно посмотрел на Мика, который мгновенно сделал вид, что уже уходит. — Молодой человек, вы слишком любопытны. — Простите, мистер Холмс, — слегка смутился Майк. — Просто… ну, до жути интересно! Холмс засмеялся. — Вам, мальчишкам, лишь бы уши погреть! Можешь идти домой. Когда внизу хлопнула входная дверь, Ватсон придвинулся ближе к Шерлоку и легко взял его за руку: — Если ты знаешь имя преступника, то почему до сих пор не поставишь в известность инспектора Лестрейда? — Потому что это очень странное дело, дорогой Ватсон. И я сперва сам хочу во всём разобраться. Джон немного удивился. Холмс редко в чём-то сомневался. Что же смутило сыщика? — Мне кажется, — задумчиво сказал Холмс, поглаживая руку Джона в ответ, — настоящий преступник умело скрывает своё истинное местонахождение. Эх, Джон, представляешь, я зашёл в тупик! — Шерлок, с твоими способностями это невозможно, — искренне сказал Ватсон. — Ты как всегда льстишь мне, — улыбнулся Холмс. Джон сел ещё ближе и зашептал: — Я честен как никогда. И я соскучился. Наконец мы одни… Ватсон уже коснулся губ Шерлока, но тот отодвинулся. — Погоди, Джон, если не хочешь, чтобы за нами подглядывали в замочную скважину. — Несносный мальчишка! — воскликнул Ватсон и бросился в коридор, где что-то загремело и раздался громкий юношеский смех. Мик увернулся от брошенной в него вещи и, всё так же смеясь, выскочил на улицу. — Тебя рассекретили, дорогой Джон, — засмеялся и Холмс. — Почему только меня? — спросил покрасневший Ватсон. — Потому что я не скрываю своих предпочтений в личной жизни, — пожал плечами Шерлок. — Ну как ты можешь не бояться? Знаешь ведь, как судили Оскара Уайльда. Шерлок ничего не ответил, Джон сел обратно, слегка обиженный, а потом не выдержал, снова сдвинулся к Холмсу и попросил через некоторое время: — Шерлок, а расскажи мне эту загадочную историю? — Ты любопытен так же, как тот мальчуган, — заметил Холмс. — Ну ладно, так и быть. Она достойна чести попасть в твои записки.***
На улице было темно и снежно. Редкие прохожие странно косились на смеющегося подростка. «Хотел подслушать про преступника, а что вышло… — никак не мог успокоиться Мик. — Не думал, что такое вообще бывает». Он отдышался и, всё ещё изредка улыбаясь своим мыслям, пошёл на одну из центральных улиц, надеясь найти там Энди с газетами. Здесь народу прибавилось, и Майкл еле пробрался сквозь людскую толчею. Газетчики кричали на разных углах, но Эндрю среди них не было. Майк, продолжая его искать, разглядывал лавки и магазинчики. Приближалось Рождество, и предприниматели соревновались, кто лучше украсит своё заведение. В витринах, ярко подсвеченных газовыми фонарями, появились бумажные ангелочки и веточки остролиста с ягодами на них. Мик любил сочельник, само Рождество и весёлые Святки. Люди в эти дни становились будто добрее и милосерднее, не ругали ребятишек за шалости, не прогоняли нищих и сами старались не ссориться. В воздухе повисал особый праздничный дух. Майк словил это рождественское настроение и не спешил домой, хотя уже начал замерзать. Наконец, он услышал голос Эндрю, помахал ему рукой и отошёл в сторону, чтобы дождаться, пока друг закончит работу. Вскоре он появился, раскрасневшийся от морозца и суеты улицы. — Микки, ты давно меня ждёшь? — Ну… Да, но здесь интересно, — ответил Майк. — И холодно. Ты замёрз, — сказал Энди и, взяв друга за руку, быстро потащил его по улице. — А мы куда? Пошли на чердак. — Нет, давай сначала ко мне домой. Там только мама. Выпьем горячего чая. Ну и зима в этом году! — воскликнул Эндрю. — Слышь, Энди, я у Холмса такое увидел! — Мика просто распирало от эмоций. — Что увидел? Маньяка? — Да не. Хотя про него тоже новости есть. — Какие? — спросил Эндрю, заталкивая Мика в свой дом и побыстрее закрывая дверь, чтоб не напускать много холода. — Мам! Это мы с Миком. Поставь самовар. — Поставлю, если дров принесёте. — Я сам, — сказал Эндрю. — Ты пока раздевайся. Энди сходил в дровяной сарай и принёс огромную охапку дров, а потом ещё ведро воды из колодца. Майк чувствовал себя не в своей тарелке. Он не очень любил ходить в гости, слегка стесняясь своего уж слишком оборванного вида. — Мам, а ты иди, занимайся своими делами, — выпроводил её из кухни Энди. — Мы сами похозяйничаем. — Хорошо, — сказала женщина. Дел было невпроворот. Эндрю разжёг огонь под самоваром и сел за стол, усадив Мика напротив. — Ну так что там с маньяком? — Мистер Холмс знает, кто он! — шёпотом сказал Мик и многозначительно поднял палец вверх. — О… А… — смешно замычал Энди, но наконец сформулировал мысль. — А почему тогда его ещё не посадили? — Там какая-то запутанная история. Я хотел подслушать, но не получилось, Ватсон меня заметил, — Мик осторожно взял в руки кружку с горячим чаем, которую налил ему Энди. — Но зато я такое видел! — Ну так что? Говори, не томи. — Они… Ну, мистер Холмс и доктор Ватсон… В общем, они не просто друзья, понимаешь, да? — Не очень, — признался Энди, но, кажется, начал догадываться, о чём речь. — Блять… Да понял ты! — Ну, допустим. Не ори только, — постарался успокоить его Эндрю. — И что? — И то. Как вот это понимать? — Знаешь, Майк… — Эндрю вдруг почувствовал, что краснеет. — Ну, такое бывает. Есть даже… Такие клубы, где собираются… Ну, похожие люди. — Бред! — хлопнул ладонью по столу Майкл. — Зачем это? — Не знаю, — вздохнул Энди. — Нравятся друг другу. — Ну вот ты мне тоже нравишься, но мы же… Блять, — понял, что говорит что-то не то Мик, — ну, я имею в виду, как человек, как друг. В этом смысле. — Давай о чём-нибудь другом лучше поговорим, — спешно перевел тему Энди, чтобы Майк не понял, как она волнует его. — Суини придёт сегодня? — Должен. Он обещал научить меня брать аккорды на баррэ, — сказал Мик. — Слышь, Энди… Тебе не кажется, что он… Скрывает что-то? — Может быть, — кивнул Эндрю. — Он будто из другого мира. Помнишь, ты спрашивал меня как-то про параллельные миры? — Да… Иногда он так смотрит на меня… — Мик вдруг испуганно посмотрел на Энди: — А если… Ну, вот такое бывает, как у Холмса с Ватсоном, а если… — Дурак, — уверенно сказал Энди. — У Тодда есть Ловетт. Он просто возится с нами как с сыновьями. У него же нет детей. — Ну да, — кивнул Мик. — И в самом деле, какой я дурак. — Пойдём на улицу? Там пацаны снежную крепость строят. — Пошли, — согласился Майк. Они прибрали посуду, оделись и умчались на снежную улицу. — Эндрю, допоздна не гуляй! Отец вернётся ночью, — кричала им вслед мать Энди. — Хорошо! — крикнул он в ответ, подобрал комок снега, скатал в снежок и сунул Мику за шиворот. — Эй, ты чего творишь? — возмутился тот, и они устроили веселую беготню по заснеженному двору, а потом присоединились к игре. Снежная крепость вскоре была достроена, осаждена, а потом и вовсе пала под бурным натиском ребячьей ватаги. — Пацаны, а пойдёмте к старому дому, — предложил один из мальчишек. — Разведём там огонь, согреемся. Парни согласились, потому что все были похожи на снеговиков. Мокрый снег забился в карманы, рукава, штанины и варежки и постепенно превращался в воду. Мик с Энди пошли вместе со всеми. Дрова частично наломали с сухого дерева, а частично свистнули с ближайшего жилого двора. Огонь долго не хотел разгораться, но всё-таки ветки занялись. Ребята сели кругом и притихли. Когда варежки немного подсохли и согрелись руки, мальчишки начали рассказывать друг другу страшные истории и легенды. Больше всего их умы занимал маньяк. — Интересно, а куда он девает людей после того, как убьёт? — Может, ест, — засмеялся Мик. — А с чего вообще все решили, что это убийства? Может, он их просто где-то прячет. А может, и вообще нет никакого маньяка, — послышались разные голоса. — Да как нету. Холмс уже нашёл его, — со знанием дела сказал Мик. — И кто же он? — Пока не знаю, — пожал плечами Майк под разочарованные стоны друзей. — Узнаю, дак скажу. Потом заговорили о призраках и кладах, и вскоре решили отправиться на поиски сокровищ. Позднее время и темнота никого не смущали. Парни пробрались в заброшенный дом, долго бегали там, пугая друг друга, устали и начали потихоньку расходиться. Вскоре в доме остались лишь заигравшиеся в прятки Мик и Энди. Мик спрятался на втором этаже за какой-то толстой балкой. Энди наконец увидел его, хлопнул по плечу и радостно сказал: — Нашёл! — Молодец. Я больше не играю, — сказал Майк и сел, прислонившись к балке. — Пойдём ко мне на чердак, там ещё посидим? — Давай, — кивнул Энди и сел рядом. — Майк… — Чё? — А ты… — нерешительно сказал Эндрю. — Ты что именно видел у мистера Холмса? — В смысле? А-а, ты об этом… Ну, типа, поцелуй. — Понятно, — ответил Энди и опустил глаза. — А ты уже целовался с кем-нибудь? С Мэри? — С Мэри… — хмыкнул Мик. — Да пошла она. Знаешь, она недавно сказала мне, по секрету типа, что ей нравится Алекс. Спрашивала, когда он вернётся. — Блин, и ты мне ничего не сказал? — возмутился Энди. — Она просила никому не говорить, — пожал плечами Мик. — Типа, только мне, по дружбе. — Ну я ведь не никто, — улыбнулся Эндрю. — Я буду молчать. И что ты? — А что… Ничего. Чё я сделаю? — Но она же нравится тебе? — Нравилась. А сейчас нет. — А сейчас кто нравится? — тихо спросил Энди. — Никто. Все девчонки дуры. — Согласен, — засмеялся Энди. — Мик, так ты не ответил. Про поцелуй. — Я? Нет, — отрицательно покачал головой Майкл. — Ни с кем. — А хочешь, — Энди стал совсем пунцовым, но в темноте было незаметно, — попробовать? — Ну… Так-то да… Но с кем? — Мик вдруг встретился с Энди глазами. — Эй! Ты что имеешь в виду? Эндрю вдруг резко вскочил. — Ничего! Пойдём отсюда, — он сделал резкий широкий шаг и вдруг доска под ним переломилась, и он полетел на первый этаж. — Энди, — закричал испуганный грохотом Мик и глянул вниз. — Живой? Всё в порядке? — Нет, — со стоном ответил Эндрю. — Нога…***
В ясном небе светило две луны. Одна круглобокая, полная, а другая — едва народившийся тоненький серп месяца. Андрей смотрел на это диво и не мог объяснить его природу. «Да и зачем вообще это надо? Пусть обе светят. Красиво же. И сказочно», — подумал он. Надо было отправляться дальше по неизведанным мирам, искать Лондон и Миху-Тодда, но Андрей так устал, что сидел на обочине дороги и не мог пошевелиться. Странные огромные песочные часы рядом с ним переворачивались сами собой, но счёт времени Андрюха всё равно потерял. Наконец, он собрался с силами, вдохнул полной грудью и зажмурился. Зелёной координатной сетки не было. «Блять, — застучали молоточки в голове, — что делать?» Андрей постарался успокоиться, представил Лондон, цирюльню, но ничего не поменялось. Сетка пропала. — Ай-ай-ай, — схватился за голову Князь. — Я потерялся в какой-то жопе. Меня ж никто никогда не найдёт… Хорошенькая у нас с Мишкой судьба. Один в вымышленном Лондоне, а я вообще неизвестно где, на какой-то дороге. — Не на какой-то, а на Дороге! — вдруг раздался голос откуда-то сверху. — С заглавной буквы, заметь! Иди, Андрюша, прямо, прямо, увидишь дом со светящимся окошком. Зайди туда. Андрей покрутил головой, ища источник голоса, но вокруг никого не было. — Эй, кто тут? — тихо спросил он. — Это я, Дорога, сказано же тебе. Не глупи, иди давай. Князь встал, подобрал свою сумку и побрёл по Дороге. Она была вымощена крупными булыжниками, идти было не удобно, Андрей пару раз запнулся и чуть не упал. Он шёл и шёл, луна всё светила и будто смеялась, а месяц-мальчишка ободрительно крутился вокруг Андрея, оказываясь то слева, то справа. Долго топал Андрюха, пока не увидел дом. Бревенчатый, с чуть покосившейся крышей, резными ставнями и двумя ступеньками вместо крыльца. Единственное окошко в нём светилось неярко, но тепло и радостно. Андрей набрался смелости и постучал в низкую деревянную дверь. Никто не отозвался, Князь толкнул дверцу, и она открылась сама. Внутри было обычное убранство старого деревенского дома: печь, длинный стол, лавки по бокам, на печи стояли горшки и кувшины, под потолком висели веники и пучки какой-то высушенной травы. — И что дальше? — вслух спросил Андрей. Никто не спешил ему отвечать, поэтому Андрюха осмотрелся, не нашёл ничего интересного, а потому просто взял и лёг от отчаяния спать прямо на твердую лавку. Во сне он снова видел Лондон, будто попал туда мальчишкой, куда-то провалился и не может выбраться. Андрей почувствовал испуг и проснулся от боли в ноге. «Отлежал, что ли… » — подумал он, сел и зажмурился. Сетка вернулась. — Ура! — прошептал Андрей. — Спасибо, Дорога! — Поспеши… — раздалось шелестение. — Пора! Сумку не потеряй. Князь для верности залез на лавку с ногами, закрыл глаза и увидел уже две красные точки. «А второй кто?» — подумал он, но решил пока не обращать на это внимания. Точки находились почти рядом, на прямой линии. Андрей очень постарался сосредоточиться и шагнул со скамейки в пустоту. И снова его окружило перевернутое звёздное небо, свистел в ушах ветер, откуда-то посыпался снег. Андрея охватил невероятный ужас, гораздо хуже, чем в прошлые разы, и когда он почувствовал под ногами твердую землю, легче не стало. Он с трудом открыл глаза, услышал бой часов, но не смог понять, каких именно, потому что сознание покинуло его усталое тело.***
POV Михаила. Дверь распахнулась, на пороге стоял встрепанный Майк. Его старенькая куртка была распахнута, в волосах запутались снежинки и какой-то мелкий мусор, он тяжело дышал, видимо, после долгого бега. — Суини! — начал он, но заметил Ловетт и исправил сам себя. — Мистер Тодд! Помогите! Там Эндрю… Я чертыхнулся и встал. Блять, что там случилось у них? — В чём дело? — спросил я, пытаясь отыскать свою куртку. — Держи, — протянула мне одежду Ловетт. Блин, жалко, что нас прервали. Пока одевался, я шепнул ей: — Подожди меня. Я скоро. Она кивнула и так облизнула губы, что я чуть было не попросил Майка подождать снаружи минут десять. Блять, там у них беда походу какая-то, а я думаю о тёлке. Я мысленно сам себе отвесил оплеуху и быстро вышел вслед за Миком. — Давай, объясни толком. — Мы… Мы играли в старом доме, а потом там доска провалилась, и Энди упал. И ему ногу придавило чем-то, я не могу поднять. Ясно. Мальчишки, они и в Лондоне мальчишки, полезли, куда не надо. Странно только, что Энди пострадал, а не Майк. В нашем мире все шишки всегда я собирал. Да и сейчас собираю. — Давай, показывай, где? — Вот, — заторопился Мик, подскользнулся у забора и чуть не упал, не удержи я его за шкирку. Нет, и он убиться может. — Слышь, Мик, аккуратно. Хватит нам одной травмы. Я медленно пробрался в дом и услышал тихий стон Эндрю. Майк шёл сзади, гремя досками и битыми кирпичами. — Энди, как ты? — я наклонился к нему. Он слабо улыбнулся и прошептал: — Застрял. Да, я и сам вижу. Тяжеленная балка, наверно, часть от лестницы, придавила ему ногу. Я попытался сдвинуть её, но не получалось. — Рычаг какой-то надо. Эй, Мик, найди длинную крепкую доску. Мик снова зашумел кирпичами и вырыл откуда-то вполне подходящий брус. Я приноровился, поставил его, занозив все руки, и поднатужился. Балка поддалась. — Убирай ногу, пока я держу! Давай! Энди ещё больше побледнел, но всё-таки передвинул ногу. Я с облегчением отпустил брус и начал сжимать-разжимать в кулаки уставшие кисти. — Спасибо, — выдохнул Майк где-то сзади меня. — Ещё не за что, — я снова присел и стал осматривать Эндрю. Откуда-то нехило так сочилась кровь. Я осторожно снял сапог с его ноги и увидел торчавший гвоздь. Он вошёл в ступню под углом почти по самую шляпку. — Блять… Херово всё, пацаны. Врача надо. Я боюсь, что если выдерну его, то кровищи хлестанёт вообще дохуя. Мик вдруг взял Эндрю за руку: — Энди, всё хорошо будет. Я приведу Джона Ватсона, он был на войне, и не такое видел. Он поможет. Суини, отнесите его, пожалуйста, домой. Я кивнул, но вдруг сказал: — Зови меня Михаил. Дядя Миша можно, — надоело, блять, чужое имя. Мик, несмотря на тревогу и испуг, удивлённо посмотрел на меня и улыбнулся: — Вы всё-таки не англичанин. — Нет, — я опять растрепал рукой его волосы. — Потом объясню, Мик. Он умчался, а я взял Эндрю на руки и аккуратно вынес наружу. Холодно. Надо торопиться. — Ну, где твой дом? Я же не знаю. Куда идти? Энди стал объяснять, и мы пошли. — А ты тяжёлый, Андро, — я сам не заметил, как назвал его. — Опять? — удивлённо поднял брови он, но сморщился от боли. — Блять… Тебе тоже всё потом объясню, ладно? — Ладно. Но вы точно никакой не Тодд, — уверенно сказал Энди. — Откуда знаешь? — Тодд был совсем не таким. Я видел его пару раз раньше на улице. Ну вот, теперь время пришло. Надо будет им всё рассказать. Плевать, поверят или нет. Я кое-как с остановками на отдых дотащил Эндрю до дома и вручил перепуганной матери. — На кровать положите его, — попросила она сквозь слёзы. — Энди, что случилось? — Упал. И на гвоздь напоролся. Ты не волнуйся, Мик сейчас приведёт врача. Женщина всплеснула руками, как-то странно на меня посмотрела и указала жестом на дверь, даже не поблагодарив. Что ж, такой я страшный, что ли? — Спасибо, мистер Тодд! — услышал я лишь голос Энди. Я решил дождаться Мика на улице около дома Эндрю. А ещё было, честно говоря, интересно, как выглядит Ватсон. Я достал из кармана сигареты и закурил. Тут такие классные папиросы, уже фабричные, а табак гораздо забористей нашего. Чёрт, лишь бы с Эндрю всё хорошо было. Мик появился довольно скоро, он почти бежал и Ватсон еле поспевал за ним. Майк проводил доктора в дом, а сам вышел ко мне. — Дайте сигарету, — попросил он. Я вытянул одну из пачки и заметил, как трясутся его пальцы. — Микки… Успокойся, — я обнял его за плечо. — Нормально всё, — он не хотел показывать, что переживает, и стряхнул мою руку. — Расскажите лучше, кто вы такой. — Может, в другой раз? — мне как-то не хотелось начинать такой, блять, важный для меня разговор в нервной обстановке. — Хорошо, — кивнул Мик. Улыбка его будто потухла. Я вдруг понял, скорее, даже не понял, а почувствовал, что его беспокоит ещё что-то, кроме состояния здоровья Энди. — Мик, а вы с Эндрю случайно не поссорились, перед тем, как он упал? Я готов был, что Мик ощетинится и ничего не будет отвечать, но он вздохнул: — Скорее, наоборот. — Не понял. — Я и сам не понял, — сказал Мик и побежал к Ватсону, что уже вышел из дома. — Ну, что там? — Гвоздь достал, кровь остановил. Остаётся только ждать. — Чего ждать? — спросил я. — Не будет ли сепсиса. Заражения крови, то есть. Или токсического шока. Я обработал рану, но болезнетворные бактерии всё равно могли туда попасть. Я вдруг вспомнил, что читал где-то, будь в Первую мировую войну антибиотики, погибших было меньше. А умирали там как раз от заражения крови. Блять… Тут, похоже, антибиотики ещё не открыли. Ватсон вдруг будто ответил на мои мысли: — Я порекомендовал прикладывать к ране плесень, она убивает бактерии. Но это малоэффективно. Я читал научные исследования. Учёные на пороге великого открытия, как бороться с бактериями, но пока всё чего-то не хватает. Приятно было познакомиться, — вдруг протянул мне узкую руку доктор. — Спасибо, что вытащили мальчишку. Я Джон. Джон Ватсон. — А я, — опять приходится называться его именем, заебало, — Суини Тодд. — Мне пора, — откланялся Джон. — Увидимся завтра, Мик. — Я немного посижу с Эндрю, — посмотрел на меня Мик. — Сегодня не получится с гитарой… — Да без проблем, ты чё, конечно. Я домой пойду. — До свидания, — он вдруг лукаво улыбнулся, — дядя Миша. Вы не забывайте, вы обещали нам всё рассказать. — Не забуду. Куда ж я от вас денусь. Деваться мне реально некуда. Чёрт, как же помочь Эндрю… Если б я мог хоть что-нибудь захватить с собой, когда Тодд меня сюда дёрнул. Но у меня нихуя нет. А аптечка бы пригодилась… Я пришёл в цирюльню в довольно мрачном расположении духа. Ловетт ждала меня, как и обещала, но увидев моё выражение лица, немного тревожно спросила: — Миш, что случилось? — Ваш грёбаный девятнадцатый век случился. Или двадцатый, чё тут у вас? Ни лекарств, нихера. — Миша, — она подходит, берёт меня за руку, но мне сейчас совсем не до неё. — Мэг, оставь меня, пожалуйста. — Хорошо, — она бросает на меня быстрый взгляд и уходит, а я ложусь на кровать лицом к стене и думаю о всякой хуйне. Через пару дней Энди стало хуже. Об этом рассказал прибежавший утром Майк. — Температура высокая, и всё такое, — медленно говорил он, обхватив голову руками и смотря в стол, за который я его усадил. — Ватсон… Ватсон говорит, что всё плохо. Я молчал. А что тут скажешь. Говори, не говори, всё одно, херово. Весь день я провёл в цирюльне, а вечером решил пойти к Эндрю домой. Не хотелось так думать, но, видимо, прощаться. Эх, лондонский Князь… Ну как так… Я отвернулся к стене и долго на неё смотрел. Потом услышал, что открылась дверь. — Здрасьте. А чё, это, побриться-то можно? — Отчего же нет… — ответил я, не оборачиваясь, и тут до меня дошло, чей это голос. — Андрюха! — я очень резко развернулся и заключил его в самые, блять, крепкие объятия. — Ты нашёл меня… Андрей, блять… Других слов как-то не находилось. Я жмурился, жмурился, но всё без толку, идиотские бабские слёзы так и катились по моим щекам. Ну, и не только по моим. Я отодвинулся от Князя и вдруг заметил, что он с сумкой. — Андрюха! Срочно, пиздец как срочно! У тебя есть аптечка? Ну, что-то такое? Таблетки?