***
— Нет, это совершенно невозможно! — воскликнул Шерлок Холмс, отрываясь от микроскопа и глядя на Джона полными какого-то детского восторга глазами. — Этот препарат… Вы посмотрите на чашку Петри! От колонии бактерий не осталось и следа… Это величайшее открытие! — Но не наше, Шерлок, — устало потёр глаза Ватсон. Он до сих пор не мог поверить в происходящее. Вчера вечером к ним в квартиру прибежал Майкл, и, размахивая руками, стал немедленно звать доктора с собой. — Мик, — осторожно сказал тогда Джон, понимая отчаяние Майка, — я уже был сегодня у Энди. Я… Я не Бог, я не могу больше ничего сделать. — Вы не можете, а я могу! — упрямо воскликнул Майк. — Посмотрите, что у меня есть! Ватсон внимательно изучил упаковку с белыми таблетками, взялся за аннотацию и бросился в комнату к Шерлоку. — Холмс! Что ты скажешь об этом? Шерлок, отложив трубку, скептически взял необычные таблетки, взглянул на дату изготовления и побледнел. — Ты видишь? — шепнул Джон. — Это лекарство из будущего? — Кхм… Невероятно, но да. Я должен сейчас же его изучить! — Холмс направился в свою химическую лабораторию. — Отдайте! — крикнул Мик, преграждая ему путь, и отбирая пачку. — Сначала надо вылечить Энди. А потом изучайте сколько влезет. — Мик… Пойми, я не вправе… — закачал головой Ватсон, ища поддержки у замолкшего Шерлока. — Это неизвестный препарат… Но тут Джон наткнулся на обжигающий взгляд Мика и задумчиво продолжил: — А впрочем, хуже вряд ли уже будет. Откуда у тебя это? Мик замялся. Он обещал Михаилу и Андрею, что пока будет молчать, тем более он и сам ничего не понимал. — Я… Я не знаю… Какая разница! Идём скорее! Ватсон понял, что Мик многого не договаривает, но настаивать не стал, захватил саквояж, они поймали кэб и поехали к Энди. Мик откинулся на спинку сидения, закрыл глаза и стал прокручивать в голове события вечера. Уже несколько часов подряд он сидел рядом с кроватью Эндрю, на щеках которого полыхал болезненный румянец лихорадки, а ступня опухла и ныла, и рассказывал ему какой-то вздор, лишь бы отвлечь и его, и себя от дурных мыслей. Выходило, честно говоря, плохо. — Микки, да хорош уже болтать, — попросил Эндрю. — Послушай лучше меня. Я хотел тебе сказать… Но тут их разговор прервался стуком в дверь. — Это Суини, наверно, — тихим голосом произнес Энди. — Мама, впусти его! Женщина поморщилась, отчего-то ей не нравился Тодд, но отказать своему сыну, находящемуся практически при смерти, она не могла. — Проходите. — Нет, спасибо, — ответил стоящий на пороге Горшок. — Мик у вас? Можно его? Мик удивился, но вышел во двор. Помимо Михаила в тусклом свете фонаря он увидел ещё одного незнакомого мужчину, в странной одежде, чем-то неуловимо похожего на Эндрю. Незнакомец посмотрел на Мика, широко и удивлённо раскрыл светлые голубые глаза, потом перевёл их на Мишку, помолчал и кое-как сказал наконец: — Ну, привет. — Здрасьте, — бормотнул Мик, нетерпеливо глядя на обоих мужчин. Михаил посмотрел на Князя и улыбнулся. — Я же говорил, а ты не верил. Эй, Андрюх, будь проще. Давай сюда антибиотик, будем спасать твою английскую версию. Андрей достал из сумки упаковку «Амоксиклава» и протянул Мику. Тот не знал, что делать, и вопросительно смотрел на Михаила. — Короче, Мик, эти таблетки, они убивают бактерии, — объяснил Горшок. — Их надо давать Энди. Ему должно стать лучше. Одну утром, одну вечером, в течение недели. Вроде так, да, Андрей? — Типа того. Я не помню точно. Вообще, хорошо бы с врачом посоветоваться, — сказал Князь, стараясь больше не смотреть на Мика. — Я позову доктора Ватсона! — Кого? — не понял и снова удивился Андрей. — Андрюх, я всё потом расскажу тебе, погоди пока, — тихо сказал Михаил и вновь повернулся к Мику. — Ладно, сходи. Но про меня не говори ничего. — Хорошо! Эндрю, я скоро! — крикнул Майкл, заглянув обратно в дом, и умчался. И вот теперь вместе с Джоном Ватсоном они вернулись обратно. Мик, вздрагивая от нетерпения и смущения, сел в углу комнаты, а Ватсон завёл разговор с матерью Эндрю. — Я принёс вашему сыну новое лекарство, буду честен, оно экспериментальное… Но это наш последний шанс. Не волнуйтесь, это ничего не будет стоить для вас, — остановил он её немой вопрос. — Спасибо вам большое, мистер Ватсон! — воскликнула женщина. — Как же хорошо! Энди, милый… Поправляйся, ради Бога! Ведь скоро Рождество, твой любимый праздник. Энди проглотил таблетку и тихонько подозвал Мика: — Что это за новое лекарство? — Ты не поверишь, — быстрым шёпотом заговорил Мик. — Пришёл Тодд с каким-то странным мужиком, и дал мне эту упаковку. А Холмс сказал, что это препарат из будущего. Ты понимаешь, да? — Ого! — удивился Энди, но сил на размышления у него не было, он лишь понимал, что хочет спать. — Пойдём, Мик, — поднялся Ватсон. — Пусть Эндрю отдыхает. Сон тоже хорошее лекарство. Они вышли на морозную улицу, и Ватсон спросил: — И всё-таки, где ты достал эти таблетки? Мик молчал и смотрел вдаль на звёзды. — Мик, такое лекарство может спасти жизнь миллионам людей, не только Эндрю. Как оно попало к тебе? — Суини Тодд дал его мне, помните, вы видели его вчера? Он вытащил Энди из того дома, — не стал скрывать правду Мик. — А как вы думаете, Энди действительно поправится? — Вполне вероятно, — кивнул Джон. — А где живёт мистер Тодд? Давай навестим его. — Ну, хорошо. У него цирюльня над пирожковой, — ответил Мик и засомневался, правильно ли он поступает. — Идём скорее, — воскликнул Джон. Он буквально сгорал от простого человеческого любопытства, к которому, впрочем, примешивался научный и исследовательский интерес врача. — Только возьмём с собой Шерлока. Иначе он мне не поверит.***
POV Михаила. Услышав про таблетки, Андрюха так странно-странно на меня посмотрел, видимо, что-то решая для себя, а потом сказал: — Какие именно? Я наркоту с собой не таскаю. — Блять, ты идиот, Андро. Мне антибиотик нужен. Есть у тебя такое? Ну, конечно, он подумал о чём-то своём. Будто про меня и подумать-то больше нечего. Хотя я сам виноват. Да ладно, плевать. Андрей порылся в сумке и нашёл упаковку. — Ну смотри, вот что есть. Выписывали как-то, я не допил, вот валяются в кармане на всякий случай, — он присмотрелся. — Срок годности вроде нормальный. А чё случилось-то? — Потом всё, потом, — я мельком глянул инструкцию к таблеткам. Антибактериальный препарат широкого спектра. Надеюсь, подойдёт. — Андрюх, ты не представляешь, как вовремя ты появился. Там пацан помирает, Эндрю. И его друг Майкл совсем извёлся. Ты сечёшь? — Ну… Более-менее. Подожди, как ты сказал, их зовут? Дошло. Андрюха вообще неплохо соображает. — Эндрю и Майкл. Ты когда их увидишь, совсем охуеешь. Да блять, хватит трепаться, пошли быстрее. Я схватил его за руку и поволок за собой. Блять, до сих пор не могу поверить, живой настоящий Андрюха, здесь, со мной… Внизу нас, конечно, остановила Ловетт. — Миша! А ты куда? И это кто? — Миша? — хмыкнул Андрей. — Я думал, ты Суини. — Не для неё, — покачал я головой. Ну тут Ловетт догадалась, что Андрей меня знает, и принялась расспрашивать его про драгоценного Тодда. Я решительно заткнул их обоих. — Слышьте, ну давайте всё потом. Там Энди умереть может, ну чё вы, не понимаете, что ли? — Да иду, иду, — ответил Князь и на улице вдруг сказал мне: — Шикарная женщина. Это Ловетт? — Да. Неужели ты послушал зонг-оперу? — Нет, я фильм посмотрел. Блин, обидно. Мне всё-таки важно знать, что думает Андрей о моём, типа, творчестве. Всё-таки столько лет вместе творили. — Да шучу я. Послушал, конечно, — хлопает вдруг он меня по плечу и с интересом разглядывает лондонские улицы. — Мих… Я не верю... Лондон, Тодд… Может?.. — Может, мы сдохли и это глюки? — угадываю я. — Я тоже сперва так подумал. — Вот знаешь, почти дожил до сорока лет и не знал, что буду путешествовать по параллельным мирам. Да я вообще думал, что это всё выдумка. Ладно там, сны разные снятся, это ещё ничего. Но в реальности… Миха, как ты тут вообще умом не тронулся один? — Не знаю… Пацаны, наверно, не дали. Они — это мы пятнадцатилетние, понимаешь, да? Князь смотрит недоверчиво. Не верит. Ну, ничего, сейчас сам увидит, мы уже почти у дома Эндрю. Увидел. Охуел. И смотрит то на Мика, то на меня. Пожалуй, Андрюха ещё в большем шоке, чем я, когда увидел Энди. Мик убегает за Ватсоном, а Князь всё ещё не отвиснет. — Пошли отсюда, Андро, не тормози, — тяну я его. — Надо тебе одежду какую-то найти. А то все встречные-поперечные так, блять, и пялятся на твои джинсы. Пошли к Ловетт. Как только мы заходим в пирожковую, опять начинаются расспросы про Тодда. А меня больше интересует, как Андрюха вообще сюда попал. Мэгги закрывает своё заведение раньше времени, чтоб нам никто не мешал, достаёт еду, бутылки. Андрей подозрительно косится на блюдо с пирогами. — Расслабься, — хмыкаю я. — Там не человеческое мясо. Я никого не режу. Ловетт бросает на меня испепеляющий взгляд, я его легко выдерживаю, смотрю в ответ. Андрей замечает эту игру в гляделки и прищуривается. Опять что-то себе напридумывал. — Андрюх, если ты сейчас о чём-то подумал, то забудь, — говорю ему угрожающим шёпотом. — Если ничего ещё не было — будет, можешь не сомневаться, — смеётся он. Блять. Ну да, он прав, будет, конечно, потому что и я, и Ловетт этого хотим. Но а дальше-то что? — Давай, Андрюха, рассказывай всё по порядку, — прошу я его, берясь за бутылку. — Сначала про Суини, — вмешивается Ловетт. — Нет, я сказал, по порядку, — стукаю кулаком по столу. Достала со своим Тоддом. Андрей чуть задумывается и начинает говорить. Я слушаю и медленно офигеваю. — Не думал, что Балу знает, как в параллельный мир попасть, — замечаю я. — Миха, это хуйня. Там такой страх сковывает. И я не знаю… — он вдруг мрачнеет. — Эта координатная сетка опять пропала. Нам не вернуться назад. Вот это удар под дых. Я-то думал, Андрюха сможет вытащить отсюда нас обоих. — Может, появится? — спрашиваю я с надеждой. — Может быть, — вздыхает он. — На Дороге появилась. Ну, я всё рассказал. Теперь ты. Я начинаю своё повествование, а Ловетт сидит мрачнее тучи. Злится опять на меня за то разбитое зеркало. Конечно, я ведь нарочно запер Тодда в нашем мире, как же. Ловетт вдруг так смотрит на меня, будто уничтожить взглядом хочет, а потом встаёт и уходит. Я не обращаю на неё внимания и говорю дальше. Андрюха внимательно слушает и уже ничему не удивляется. Время медленно утекает, бутылки пустеют, а мы всё сидим и уже ничего не говорим, молчим. Я наконец выдавливаю из себя то, что давно должен был сказать, и смотрю при этом куда-то в сторону: — Андро… Спасибо. За то, что искал меня. И нашёл. Я мудак был, всё гнал на тебя… — Я всё понимаю, Мих. Я тоже хорош, — он протягивает мне руку. Я крепко пожимаю её, а потом снова заключаю, как днём, в объятья, чуть не уронив Андрюху со стула и упираясь лбом в его плечо. — Ну ты медведь, — смеётся Андрей, отпихивая мою голову и возвращая стул обратно в устойчивое положение. А мне впервые за долгое время становится спокойно. Вместе мы выберемся отсюда. Стопудово. Но всё спокойствие будто сдувает ветром, стоит мне услышать шаги у закрытых дверей. В голове почему-то звучат набатом слова из «Мастера и Маргариты»: — А что это за шаги такие на лестнице? — А это нас арестовывать идут. — А, ну-ну, — вслух говорю я и зову: — Эй, Мэгги, там кто-то у дверей ошивается. Ловетт спускается, открывает дверь и впускает Мика, Ватсона и… Холмса. Ну, конечно, это он: высокий, худой, с пронзительным взглядом серых глаз. Как у того нищего, что я встретил однажды на улице. Детектив так смотрит на меня, что я сразу понял, он всё знает. Кажется, мир вокруг исчез и остались только мы вдвоём: сыщик и преступник. Я встал, а он шагнул ко мне и резко сказал: — Вы не Тодд. — Нет. Но кому до этого есть дело, — он точно обо всём догадался и уже давно. — Мне, — сказал Холмс, снимая пальто. — Я ничему не верю, пока не найду доказательства сам. — А вон они, доказательства, — киваю я на Ловетт. — Покажи-ка мистеру подвал. Я чувствую на себе сразу несколько взглядов: испуганных, осуждающих, недоуменных. — Миха, ну ты ведь правда тут не при чём, — вскакивает Андрей. — Вы, это, садитесь лучше, Шерлок. Нам есть что вам рассказать. Ну и вы тоже, доктор. Ничего не понимающий Мик вдруг подходит, берёт меня за руку и прижимается щекой к рукаву. Как будто правда он мой сын и хочет меня защитить. Холмс садится, достаёт трубку и увлеченно говорит: — Охотно послушаю. Рассказывать приходится, как не удивительно, Андрюхе, потому что мне как-то совсем херово. Да ещё с одного бока ко мне жмётся Мик, а с другого — перепуганная Ловетт. Когда Андрей замолкает, Холмс вдруг начинает смеяться. — Ни за что бы не поверил, но такое не подделаешь. Много у меня было дел, где в итоге вся мистика оказывалась лишь способом искусной маскировки, но сейчас… — Шерлок смотрит на таблетки, на паспорт Князя, мобильник, и на лице его застывает безграничное удивление. Потом он переводит взгляд на меня и вдруг говорит: — А знаете, я понимаю Тодда. Если бы я был женат, и моя любимая умерла такой мучительной смертью, я бы тоже сам расправился с убийцей, не передавая его суду. — Ну и что вы хотите этим сказать? — спрашиваю. Я понял, Холмс классный мужик и плевать он хотел на законы и полицию, главное — какие-то свои жизненные принципы, мораль и всё такое. — Я хочу помочь вам. Всем, — теперь на Ловетт смотрит. — Суда Тодду теперь, конечно, не избежать, но если выставить дело в правильном свете, всё может быть не так плохо. Но сперва надо вернуть его сюда. Я подумаю, как это сделать. Невероятно, конечно, всё, но вдруг… Андрей, а вы не могли бы мне более подробно рассказать про «прямой переход»? Пока они там болтают, Мик утягивает меня в сторону и просит проводить домой. — Дядя Миша, то есть вы правда… Как это, рок-звезда? А что вообще за музыка — рок? Я не могу сдержать улыбки. Этого парня во всём нашем безумном рассказе зацепила не мистика, не реки крови, а музыка. Молодец, мне нравится. Я иду с ним рядом и пускаюсь в рассказ о рок-н-ролле. Уж о чём, а об этом я знаю не мало. — Ну это там, в нашем мире. Здесь… Я не знаю. Мик, ты можешь стать одним из родоначальников такой музыки, понимаешь, да? Играй, учись, у тебя всё заебись будет. А Эндрю пускай тексты попробует писать. Пацаны, я знаю, вы сами по себе, но реально вы так на нас с Князем похожи… Попробуйте тоже вместе собрать группу. Может, вас не поймут сперва, но шлите всех лесом. Мик кивает и во все глаза смотрит на меня, а потом вдруг шёпотом говорит: — Миша, — слово «дядя» где-то в процессе нашего разговора потерялось, но мне так даже лучше, — а вы с Андреем. Ну, просто друзья? — Не, мы больше чем друзья, - задумчиво говорю я. - Мы как братья, или... Не знаю, ну, пробрались друг к другу в головы. Иногда это тяжело для нас обоих. — Я понял. Но я про другое, — он задумчиво смотрит в небо. — В смысле? Ты хочешь узнать… — В смысле… — он краснеет, но договаривает, — любви. — Блять, нет, конечно. Чё за хуйня у тебя в голове? Сука, я думал, в ваше время такого ещё не было, — вот нихера себе вопросики, да, у пацана в девятнадцатом веке? — И я думал… Но тут недавно такое увидел, охуел. — Ну, не знаю, Мик. Я, короче, такое не понимаю, — честный ответ, я и правда так думаю. — Хотя, знаешь, есть у нас такая поговорка, любовь зла — полюбишь и козла. Мик смеётся, но я вижу, изнутри его гложут какие-то сомнения. Я больше не лезу к нему в душу и молчу. — Ладно, я побегу, — машет мне рукой Мик и скрывается за дверью. Я возвращаюсь в пирожковую. Холмс с Ватсоном уже ушли, Андрей почти засыпает за столом. Я поднимаю его: — Эй, Андро, ты чё, тут спать собрался? Пошли давай наверх. Я уступаю ему свою кровать в цирюльне, а сам стою в коридоре у окна и курю. Сзади подкрадывается Ловетт, кладет руки мне на корпус. — Миш, — слышу я её шёпот, — я не хочу в тюрьму. — Раньше думать надо было, — жёстко говорю я. — Тодда, кстати, могут и сумасшедшим признать. А вот ты в здравом рассудке. — Помоги мне, Миша, — утыкается она мне в спину. — Эй, не реви там. Рубаху намочишь. Как я должен тебе, блять, помочь? — Придумай что-нибудь! Я медленно поворачиваюсь к ней, пальцем вытираю её слёзы на мягких бархатных щеках. — Я подумаю. Зелёные глаза просто сводят с ума, затягивают в себя, как два омута и я, чувствуя поднимающуюся внутри бурю, целую её, резко, напористо, чуть ли не со стоном. Она отвечает, прижимается ко мне всем телом, я чувствую её сердце, её пульс, даю волю рукам, медленно провожу по позвоночнику, но тут она отпихивает меня. — Уйди! Не толкай меня на это. Я люблю Суини, я буду ждать его! Чёрт… Она убегает, а я разочарованно шиплю… Такой облом… Какая же она горячая. Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов и очень сдерживаю себя, чтобы не вломиться к ней в комнату. Сигарета давно догорела, Я достаю другую, выкуриваю её и думаю об этом сумасшедшем дне, чтобы отвлечься. Возвращаюсь в комнату, смотрю на Андрея, трогаю его за руку, чтобы убедиться, что это не сон, что он настоящий, а потом ложусь прямо на пол. Хоть бы антибиотики сработали. Андрюхе надо обязательно познакомиться с Энди.