Здесь сегодня день особый — праздник окончания лета.
Не ходи туда, не надо, иль хотя бы не спеши!
Господи, и угораздило ведь его вляпаться в эту чертовщину! Он просто хотел зажить спокойной жизнью с женой и дочкой, а в итоге — его лучший друг расстрелял его жену, украл ребёнка и теперь он шараёбится по какой-то ёбаной деревне в поисках Розы! Услышав подозрительный шорох в кустах, он вскидывает пистолет и отскакивает в сторону, как ошпаренный. Кусты шевелятся и из них выползает какой-то чёрт с топором. Вроде, не человек, а вроде, и не волк. За пятнадцать лет практики Итан не встречал таких странных вервольфов. Он повидал многое: вампиры-веганы, кракены, гули, но это… Местные, вроде, прозвали их ликанами. Целая обойма «Леми» — и монстр падает замертво. Обходя труп, он уходит по-добру по-здорову, пока не явилось ещё тварей. Несколько метров — и виднеются каменные врата, и стоит Итану вставить герб на место, как они отворяются. Оглядевшись по сторонам, блондин вскидывает нож и, аккуратно ступая, идет дальше. Хоть сейчас и конец зимы, мороз ещё держится и щипет обрубки пальцев, пробираясь под флисовую кофту. Перейдя мост и войдя в замок, Итан съёживается. Здесь холодно и сыро, а скользкие ступени так и норовят сбросить Итана. Выйдя на свет, Итан видит много бочек и корзин с плодами винограда. Похоже, что он сейчас в погребе. Заметив дверь, Итан идет к ней. Только взявшись за ручку, его окликивает низкий голос с хрипотцой. — Надо же, — слышится шуршание — и металлические осколки взлетают в воздух. Быстро вскинув пистолет, Итан шагает назад и оборачивается, — Я думал, никто не выжил! К нему уверенной походкой подходит бомжеватый мужчина в шляпе и плаще, а самое главное — с ёбаной кувалдой на плече. А не один ли он из тех тварей? — Ты, видно, не слабак, да? — Он останавливается в паре метров от Итана и тушит носком ботинка сигару, что недавно курил. — А ты что за мудак? Бомж поднял голову. На лице были тёмные очки, как у слепых, и шрамы, рассекающие лицо. — О, так ты не местный! Еще лучше. Он скалится и взмахом руки Итана пронзает металлический прут, а металлический вихрь облепляет его со всех сторон. — Матерь Миранда будет очень довольна… Скоро встретимся, mein lieber Ethan. Он жутко смеётся и вырубает его какой-то железкой.***
Его тащат по какой-то сырой пещере. Металл падает с лица и открывает хоть какой-то обзор. Его руки закованы в какое-то подобие наручников. Не очень надёжное, видно, держащееся лишь на способностях этого мудака. — Да не ной ты. Почти пришли! И снова этот блядский смех. Кстати, о блядях. Один такой тащит его в какие-то ебеня — и хорошо бы узнать, куда, но сознание снова уплывает куда-то за грань.***
–…Это человек здесь никому не нужен, а мои дочери так любят… развлекать иностранцев… — Чей-то голос еле-еле доносится до сознания, как через пелену, но противный хохот всё-таки заставляет Итана открыть глаза. Первое, что он видит — это, стрёмную на вид, куклу в свадебном платье. Она вьётся возле него, как змея возле добычи. Чуть дальше стоит поистине огромная дама в белом платье и большой чёрной шляпе с пером. «Прямо, как из восемнадцатого века». — К тому же, я уверяю, что, если смертного получит дом Димитреску, мы с дочками пустим его кровь и наполним ею для вас бокалы. Тут возле куклы появляется что-то реально омерзительное. Да любой упырь посимпатичнее будет! Кажется, что его лицо и тело сплошь заросло слизью, а огромный горб лишь прибавляет ему уродства. Кукла толкает его, чтоб он ушёл, и пищит своим противным голосом. — Уйди, страшила! Хочу глянуть на… О! Она поворачивается и, трясясь в конвульсиях, кричит: — Он очну-у-улся! — То есть, т-то есть… Да заткнитесь вы нахер! А вот и этот бомж. Видать, это он спорил с, как её, … Димитреску? — Что? Где я? Итан в смятении. Он без понятия, что это за цирк уродов, но ничем хорошим это не закончится. В середине зала стоит женщина в длинном чёрном платье и сверлит его своими, как лёд холодными, глазами. За её спиной шелестят восемь чёрных крыльев, а над головой возвышается золотой нимб. Так и не разобравшись, ведьма это или что похуже, Итан переключает внимание на разговор тех психов. — То есть ты будешь забавляться с ним, а мы — скучать? Лучше отдайте его мне — и мы все развлечёмся. — Мужчина поворачивается к Итану и выдавливает из себя что-то на подобии улыбки. Итана пробрала холодная дрожь. Что бы ни имел ввиду этот мудак, нужно выбираться. — Фу, как пошло. Разве нам нужны хлеб и зрелища? В любом случае, человечишка будет страдать. — Ну-ну. А если мужику отрезать член в замке… да-да-да. — Я всех выслушала. Кто-то был более убедителен, кто-то менее. Вердикт таков, — Женщина в чёрном наконец подала голос. Изящно подняв руку, она указала на седовласого, — Гейзенберг. Его судьбу решишь ты. Услышав это, мужчина, оскалившись, поворачивается к Итану и снимает очки. Его глаза переливаются всеми оттенками жёлтого и золотого, а это значит лишь одно: он оборотень. — Матерь Миранда, я протестую! — Женщина поднимается с места и принимается убеждать Миранду. — Гейзенберг ещё дитя, а его преданность вам — под сомнением. — Она изящно подходит к Итану, клыкасто улыбается и закуривает. — Дайте смертного мне, и я его вам подготовлю. Не теряя ни секунды, Гейзенберг вскочил и озлобленно выкрикнул: — Завали пасть! Признай, что проиграла! Иди сожри что-нибудь другое. — А ну-ка тихо, дитя! — Вторила ему Димитреску, — Послушай взрослых. — Я — дитя? Это ТЫ противишься решению Миранды! Кажется, ещё чуть-чуть — и они вцепятся друг другу в глотки, но их останавливает приказ Миранды. — МОЛЧАТЬ! Я уже всё решила. Говорить здесь не о чем. Помните, кто дал вам жизнь! — Спасибо, матерь Миранда. Гейзенберг победно улыбается и продолжает: — Твари и господа! Настал час веселья. Да начнём игру! — Мужчина наклоняется к лицу Итана и шепчет в самое ухо: — Там есть лазейка. Выберись живым, teuer***
Тяжело дыша, Итан выбирается на улицу. Ноги гудят, а голова раскалывается так, что отрубленные пальцы казались мелочью. Если он с Розой выберутся, то это будет самой большой удачей!Говорят, хозяин здешний был когда-то человеком. Верно, врут — у этой твари сроду не было души!