Кровь стекает незаметно, по рукам — брусничным соком, По косе — багряной лентой, алой ниткой на платок.
Гордой походкой, вампирша и её дочери-мухи выходят из покоев. Толком не отошедший от «Кровавого квеста» Гейзенберга Итан висит на ржавых крюках, словно он туша мяса. Аккуратно, при этом пытаясь не навредить самому себе ещё больше, он приподнимает голову и пытается осмотреться. Свинцовые веки с трудом разлипаются, но перед глазами снова появляется кровавая пелена. Осторожно, стараясь не разорвать уже и без того расхреначенные руки, он пытается спуститься. Долбаные кровососки подвесили его так, что не остаётся выбора — придётся рвать ладони. Только Итан собирается дёрнуть рукой, как за дверью слышатся тяжёлые шаги и тихое побрякивание чего-то железного. Вмиг напрягшись, Итан панически ищет выход, и не найдя ничего лучше, чем сорваться с крюков, он оказывается на полу. Ноги подкашиваются и он мешком падает на холодный пол. С тихим скрипом, белая резная дверь открывается, впуская бородатого мужчину. Его мокрые следы грязных ботинок поблескивают от языков пламени, а потрёпанный плащ ложится на дрожащие плечи Уинтерса. Тот, подавленный болью, никак не реагирует. — Всё в порядке, Mein Netter? Немного придя в себя и услышав знакомый голос, Итан поднимает голову и почти сразу отскакивает. Монстр перед ним берёт его подрагивающие ладони в свои, внимательно осматривая. Что‐то прошипев, он шарится по карманам и достаёт тёмно-зелёный пузырёк, попутно открывая его зубами, выливает на кровоточащие руки Итана. В ответ на вопросительный взгляд лишь кивает. — Видел, как ты этой штуковиной заливал свои раны в деревне. В душе не ебу, что это, но, кажется, оно тебе помогает… — Какого черта ты тут забыл? — Не дожидаясь, пока бомж закончит свою речь, Итан вырывает свои руки из его больших, тёплых и немного шершавых ладоней. Янтарный взгляд, что раньше излучал тепло, тут же начал отливать холодным золотом, а из горла вырвался тихий рык. Как же похоже на Мию. Сквозь боль поглядывает смутные воспоминания их с Мией последней ссоры. Каждый раз, когда Итан хотя бы вскользь упоминал Луизиану, её взгляд холодел, а мягкие розоватые губы сжимались в тонкую бледную полоску, а движения становились рваными и резкими. Сколько бы Итан ни пытался достучаться до жены, что им необходимо всё обсудить, хотя бы ради Розы, жена оставалась непреклонна, снова и снова закатывая скандал. — Не стоит грубить мне, малыш. — Он скользит руками по воротнику плаща и, как бы невзначай, охватывает Итана руками поперёк боков, и аккуратно поднимает его, прижимая к груди. Не ожидавший такого поворота Итан чуть дёргается, сжимая его плечи и пытаясь устойчиво встать на ноги и оттолкнуть его от себя, но руки мужчины прижимают только сильнее, не давая вырваться. — Да не дёргайся ты. — Тихий хриплый шёпот приятно ласкает слух, опаляя тонкую кожу уха горячим дыханием. — Что я буду делать, если мой потенциальный неебический союзник помрёт, не дойдя до меня? — Немного поразмыслив, он продолжает: — В общем, я предлагаю сделку. Информация в обмен на сотрудничество. Поможешь мне грохнуть сучару Миранду… — Его лицо треснуло в жалком подобии улыбки, явно скрывая волнение и… что-то ещё. — Малявки-жуки неравнодушны к холоду. Ты же умный мальчик, догадайся. Как видишь, я уже дал тебе подсказку… Ты учти, за мной не заржавеет! — А твоя матушка в курсе, что её ненаглядная ручная тварь на сторону бегает? — Злая насмешка, словно яд стекает с губ Итана. Он знает, как и чем задеть собеседника, если, конечно, этого мудака можно так назвать. Гейзенберг дёргается, вжимая Итана в стену своим телом, хватает того за плечи и предупреждающе шипит ему в лицо: — Повторяю, детка, не зли меня! — Патроны, пистолет и все остальные железки в карманах Итана, предупреждая, в подтверждение задрожали. — В твоих интересах спасти себя и свою ненаглядную дочурку. Или она тебе нахрен не сдалась? Знаешь, ликаны любят сожрать что помоложе… Не успевает тот закончить, как в его пах врезается колено Итана. Завязывается борьба и оба катятся по мягкому ковру. Преодолевая тошноту, Итан ловко прижимает того к полу, но габариты Гейзенберга значительно больше, и тот наконец седлает Итана, прижимая его руки к полу. Блондин ещё трепыхается, но потом затихает. Мужчина довольно улыбается; видать, их маленькая драка его позабавила. — Успокоился? Итан нехотя кивает и, когда Гейзенберг отпускает его руки, он не упускает момента схватить того за грудки его рубашки и злобно прошипеть: — Не думай, что ты тут один такой пиздатый. Всегда найдётся тварь пострашнее. — Итан быстро скользит ладонями к шее и давит на местечко рядом с позвоночником. Железка, что летела в Итана, резко останавливается на полпути, прямо возле его рёбер. Гейзенберг издаёт сдавленный полувсхлип-полустон, пытается вжать шею в плечи, но, почувствовав, что Уинтерс давит сильнее, просто обмякает и опускает на грудь Итана. — Слушай меня сюда, кусок дерьма. Я пришёл сюда за Розой и без неё не уйду. И мне насрать на тебя, твои выебоны и выебоны твоей долбанной семейки. И не стоит мне угрожать, если я с виду похож на долбоёба, то это вовсе не значит, что я им являюсь. Я знаю, кто ты и кто твоя ебанутая родня. — Гнев переполняет Итана, и появляется очень ясное желание свернуть ублюдку шею. — Будь моя воля, давно бы нашпиговал тебя серебром, да вот повезло тебе: у меня его под рукой нет. Хотя, если порыться в закромах твоей сестрицы, думаю, что-то найти можно. — Думаешь, мне нравится быть частью их припизднутой семейки?! — Гейзенберг недовольно ёрзает, но вырваться не пытается. — Мне они, как и тебе, НАХЕР не сдались! Думаешь, будь я один из них, предложил бы я тебе союз? — Какая разница, ты только что угрожал Розе! Гейзенберг собирает остатки сил и дёргается, вырывается из рук охотника. Оба вскакивают на ноги, и Итан уже снова готов кинуться на оборотня, но тот останавливает его в криком. — Стой! Ладно, хватит! — Он внимательно смотрит следит за каждым движением Итана и, наконец, выдаёт. — Мы не с того начали. Я вспылил. Ты недопонял, бывает. Давай-ка начнём сначала. Ещё час они обсуждали договорённость. Кричали, спорили, даже опять чуть было не подрались, но всё же, путём долгих дебатов, Итан обещал подумать. — Не кипятись, малыш, нервишки не восстановишь. — Он вальяжно подходит к Итану и встаёт в шаге от него, принимая из рук — он надеется — бывшего врага плащ. — Я смотрю, тебе понравилось носить мой плащ. — Гейзенберг снова скалится, но в момент его лицо приобретает серьёзность. — Ты же подумаешь над моим предложением? Устало опустив голову и скрестив руки на груди, при этом ёжась от холода, Итан отвечает. Он знатно потрепал себе нервы этой перепалкой. Таких упрямых оборотней он ещё не встречал. — Я подумаю. А теперь уйди — и без тебя тошно! Лорд лишь хмыкает и пристально смотрит на руки Итана. Честно, Итан вообще не помнит, как, но в один момент Гейзенберг берёт его руку, ту самую, на которой не достаёт пальцев, и галантно целует в поклоне. Не успел Итан возмутиться, как мужчина уже стоит возле двери. — Буду ждать твоего ответа, Schönling. Ещё встретимся! — И исчезает в дверном проёме. — Выпендрёжник. — Тихо шипит Итан, потирая место, где только что были губы этого сумасшедшего. Псих, не иначе!***
Третья дочь Димитреску издаёт предсмертный вопль и застывает кристальной фигурой. Хоть Итан и наловчился, раны от укусов мух всё же имелись. Думал ли он над предложением Гейзенберга? Нет. Но он знал наверняка, что если этот мудак хоть пальцем тронет Розу, то отправится к праотцам. Тихо крадясь по одной из многочисленных комнат замка, он думал. Что же он имеет? А имеет он вампиршу, что раза в три больше него самого, что-то похожее на лесного духа — ну, или, джина, на крайний случай, что-то между болотником и водяным — Злая колдунья из сказок и, наконец, оборотень. Класс, просто охуеть! Только Итана смущает одна деталь: они были странными. Ну, не то, чтобы все монстры были обычными. Обычные вампиры не были под три метра ростом и не выпускали почти метровые когти, а оборотни не управляли металлом (ну не существует таких мутаций!), а то, что водяной вообще вышел из своего гадюшника, вообще, априори невозможно! — Бу! Итан дёргается от шипяшего шёпота, вскидывая «Леми» и, едва ли, не врезаясь в очередную вычурную вазу. Та опасно шатается, но волею судьбы, не падает. — Ты совсем ёбнутый! Кто так людей пугает?! — Сзади Итана стоит довольный Гейзенберг, победно скалясь. Мановением руки он тянет пистолет к полу, заставляя Итана его убрать. — Знаешь, Итан, твоё лицо намного привлекательнее, если не спрятано за дулом пистолета. Он облокачивается на оконный проем и медленно, неспешно покуривает сигару. Комната тут же заполняется крепким сигаретным дымом, от чего давно не курящий Уинтерс смешно морщится. — Я пришёл за ответом, doamna mea. Итан смущённо хмурится. Они с Мией прожили три года в Румынии и блондин успел достаточно хорошо овладеть румынским и данная фраза его немного смутила. Всё-таки дамой его ещё никто не называл. — Ладно. Я согласен. Но! Если ты хотя бы попытаешься меня предать или сделать из моей дочки ёбаное оружие… — Ты меня очень сильно отпиздишь. Я понял. Довольный Гейзенберг подскакивает к Уинтерсу и берёт того за его искалеченные ладони. — Я не подведу тебя, Mein Netter. Он ведёт Итана к вычурному креслу и усаживает, попутно начиная тараторить что-то про гигантскую суку. — А теперь, поговорим о кинжале цветов смерти! — О чём прости? — О том ножичке, которым ты прирежешь эту сучку!Слева — ряска и трясина, справа — дягиль и осока, У хозяина болота голос ласков — нрав жесток.