Спокойной ночи, Александр

Шум воды верно подсказал направление, и Алек втянул воздух. Обоняние не подвело: в воздухе растекался слабый запах крови, крови Магнуса. Вокруг сновали обнажённые Охотники и вампиры, которые не обращали на Алека никакого внимания. Иногда вампиры весело переругивались между собой и с Охотниками, но большинство было так измотано, что едва держалось на ногах. Магнус был в самой последней кабинке. Алек замер напротив. Царапина на плече была неглубокой и почти не кровоточила. Если бы Магнус во время боя не оказался так близко, Алек бы ничего не заподозрил. Медленный взгляд прошёлся по чёрным мокрым волосам, по шее и спине, задержался на пояснице и скользнул к ягодицам, затем к хорошо развитым бёдрам, дошёл до чуть крупноватых икр и острых щиколоток. Алек провёл языком по зубам, крепко прижимая его кончик к острым краям. Магнус на секунду напрягся, и Алек понял, что его обнаружили. Оставалось дождаться, когда Магнус обернётся. Прошло три минуты. Магнус прикрутил краны и отжал волосы. Алек кинулся вперёд. — Ты поранился, — прошептал Алек слишком спокойному Магнусу, обнимая его со спины. — Помочь? — Нет. — Ты уверен? Судя по всему, ты очень не любишь шрамы. — Я сказал нет, — голос Магнуса дрогнул, и он уже тише добавил. — Не надо. Но Алек был твёрдо намерен преподать урок. Капля прозрачного яда растеклась по ране, и Магнус дёрнулся, тяжело задышал, сдерживая стоны. Его голова откинулась на грудь Алека, пропитывая влагой чёрную футболку, а руки сжались. — Ну вот видишь, — усмехнулся Алек, проводя языком по чистой коже, когда Магнус перестал дрожать и немного поплыл. — Ты снова идеален. Я всегда к твоим услугам. Алек сделал шаг назад, и Магнус схватился за стену. Он так и не повернул головы. — Теперь мы в расчёте? — прохрипел Магнус, когда Алек направился к выходу, и Алек задумался на секунду. — Да, вполне. Уже выходя за дверь Алеку показалось, что он услышал глухой звук удара, но шум воды и разговоров не дал точно определить. Его ждал ужин и ночь, полная предвкушения. Ужин прошёл почти в дружеской обстановке. Вампиры принимали пищу отдельно от Охотников. Магнуса нигде не было видно. Алек знал, что в данный момент он борется с желанием найти того вампира, чей яд был у него в крови. Всего одна капля, попавшая в открытую рану, уже разнесла по крови магию, которая должна будет подтолкнуть Магнуса к заветной двери. Уже ближе к утру Алек услышал в коридоре уверенные шаги. Он позволил себе короткую усмешку. Никто не мог сопротивляться, даже Магнус. Шаги замерли напротив двери, и Алек собрался. — Спокойной ночи, Александр, — прозвучал насмешливый голос Магнуса, и Алек ругнулся. А на следующий день сразу два главы клана напали на него, едва он вышел из комнаты. Алека затолкали в комнату, но он был готов к чему-то подобному. Избавиться от внушения Магнус мог, только если перебил яд одного вампира другим. — Отрадно знать, что ему понадобилось целых два вампира, чтобы потом две секунды покрасоваться перед моей дверью. — Зачем? — прохрипел Рафаэль, пытаясь отодрать от своего горла пальцы Алека. — Это был маленький урок. Он его не усвоил. Побежал к вам жаловаться. Большой злобный вампир обидел маленького Охотника, всего-то капля яда и уже столько шума. — Что ты сделал? — высокий голос Камиллы звенел от гнева. Вампиресса стояла в дверях, тяжело дыша. Алек собрался. Три вампира были достаточно серьёзной проблемой. — Я спросила, что ты сделал! — А ты глухая? — Алек не собирался ей уступать. Три вампира были серьёзной, но решаемой проблемой. — Камилла, остынь. — Рагнор кинулся к вампирессе, вставая между ней и Алеком. — Судя по всему, он просто не знает. Не затевай драк, пожалуйста. Алеку никогда не нравились подобные фразы. После них он чувствовал себя единственным глупым человеком в комнате. Он ослабил хватку, и Рафаэль тут же встал рядом с Рагнором. — Где он? Алек присмотрелся. Пальцы Камиллы дрожали. — У отца. С ним всё в порядке. Мы всё объясним. Алек — один из нас, ты должна понять. Но Камилла понимать не планировала. Она шагнула вперёд, и Рафаэль и Рагнором расступились. — Если ты ещё хоть раз притронешься к нему, я убью весь твой клан, одного за другим. — Камилла внезапно успокоилась, и Алек ощутил, что она не угрожает, а описывает весьма вероятное будущее. — Ты сдохнешь последним, зная, что их смерть — это твоя вина. Алек усмехнулся. Задачка получила слишком очевидное решение. Но проигнорировать угрозы он не мог: — Я бы посмотрел, как ты сумеешь справиться с бойцом моего клана. Но я больше не трону твоего Охотника. Могла бы сразу сказать, что он принадлежит тебе. И не было бы никаких проблем. — Ты такой ограниченный, Лайтвуд, — произнесла Камилла и отступила на шаг. — Магнус никому не принадлежит. Даже себе. Камилла развернулась и вышла из комнаты, Рагнор выдохнул и потёр виски руками, а Алек не мог отделаться от мысли, что он упустил что-то важное. — В чём дело? — спросил он. — Да, яд вампира — это больно, да, я позволил себе поиграть с его волей, но если он не любовник Камиллы, то правил я не нарушил. — Мало общается с людьми, — тихо сказал Рафаэль и отошёл к занавешенному окну. — Магнус обозначил это твоей главной слабостью. Дело не в боли, Лайтвуд, в жизни Охотников её предостаточно. Ты же видел, что на Магнусе нет ни единого шрама. — Видел. И что? Богатый мальчик хочет быть красивым. Ничего против не имею. Я даже помог ему. — Если ты умеришь свой сарказм, то я кое-что расскажу тебе. Шрамы были, ещё три месяца назад они были. Но ты бы никогда не позволил Охотнику пересечь порог твоего дома. Чтобы сойти за Хранителя, Магнусу пришлось удалить все отметины. И единственное средство — это яд вампира. Вскрываешь шрам, наносишь яд, пережидаешь боль, шрам растворяется, итог — чистая кожа. В теории. Но есть ещё кое-что. Люди платят не болью, Лайтвуд, они платят воспоминаниями и страхами. Каждый шрам — это история. Стоит яду попасть в кровь, как сознание погружается в прошлое, точнее в его искажённую версию, в ту его версию, в котором всё пошло по самому худшему пути. Магнус — опытный Охотник, много шрамов. Не мне тебе рассказывать, при каких обстоятельствах Охотники получают эти шрамы. Рафаэль замолчал, и Алек похолодел. — Единственной, кто согласилась провести эту процедуру, была Камилла. Она сидела с ним сутки, пока он кричал от боли и ужаса. Вот настолько нам и ему были нужны ты и твой клан. Ему пришлось решиться на это. Как глава Охотников он не мог никого послать вместо себя. Сойти с ума от кошмаров — не та смерть, на которую рассчитывают Охотники. Хотя желающих было много, можешь не сомневаться. Сохрани свой поступок в тайне, иначе Охотники убьют тебя. Да ты сильнее всех нас, но они готовы умереть за Магнуса, все, как один. Вчера он пришёл ко мне и попросил помощи. Мы не хотели рассказывать, но Рагнор всегда оказывается там, где не нужно. Ты, конечно, прав. Ни одно правило не нарушено, но здесь и сейчас всё не так просто. Я тебе не советчик, но попробуй отпустить ту обиду, что тебе нанёс Магнус. Ты сказал, что вы в расчёте, поэтому, пожалуйста, прекрати это ненужное соревнование. У тебя всегда есть ринг, Магнус никогда не был против хорошего боя, но больше никогда не подчиняй волю Охотников. Здесь этого очень не любят, хотя периодически используют, чтобы потренироваться. Магнус так и пытался тебя отмазать, но мне не тридцать, чтобы я поверил в этот бред. — Я понял. Алек закусил губу. Сейчас его поступок выглядел изощрённым издевательством. Рагнор похлопал его по плечу и кивнул Рафаэлю. Два вампира вышли, оставив Алека одного. — Какой же я идиот! Алек взял в руки план кампуса, гадая, где в данный момент может находиться глава Охотников. Ответ разбежался по чёрным линиям, затерялся в прямых углах прямоугольников, закружился в бесконечных цветных обозначениях. Магнус мог быть где угодно. Алек взглянул на часы и расписание. Его первое собрание должно было состояться через десять минут. Опоздание в планы не входило, поэтому Алек отбросил брошюру и быстрым шагом направился в административное здание, надеясь, что Магнус будет там. Но там были только главы кланов, Асмодей и Зель с коротким информативным докладом. План тренировок, расписание дежурств, правила общежития. Алек понял, что совещание было устроено только для него. — А план нападения на Валентина вы мне дать не хотите? — пошутил Алек, и Зель посмотрел на него как на умалишённого. — Я не располагаю такой информацией, — отчеканил Зель и кое-что пометил в блокноте. — Совещание окончено. — Вот скажи, Лайтвуд, чего ты добиваешься? — спросила Камилла, и Алек пожал плечами. — Это была неудачная шутка. Тем не менее план тренировок предполагает обучение совместным действиям. Это хорошо. Мы должны научиться работать вместе. Но одновременно нужно начать продумывать стратегию. Тогда мы сможем отработать больше ситуаций. — А вы сразу берёте быка за рога, да, мистер Лайтвуд? — усмехнулся Асмодей, и Алек начертил в блокноте перечёркнутую букву зет. — Я не знаю, сколько времени у нас в запасе. — Не так много. Но есть одна загвоздка. Оборотни. Вам приходилось с ними сражаться? — Нет, я сделал всё возможное, чтобы избежать с ними стычек. Оборотни мстительны, а Валентину всегда нужен был предлог. Но я примерно могу представить, как они будут действовать. — Вот и мы только примерно. Алек посмотрел на Камиллу. Она сидела неподвижно, её взгляд потух, словно она выгорела изнутри и осталась только красивая оболочка. — Давайте в эту неделю вы покажите, на что способен ваш клан. Магнус рассказал, что ваши методы тренировок несколько отличаются от наших. Будет интересно сравнить. — А что будет после этой недели? — Вернётся наш шпион, дальше мы будем разрабатывать стратегию, основываясь на его сведениях. — У вас есть шпион? — Что-то вроде. — А вы не думали, что он может быть двойным агентом? — Он не может, — отрезала Камилла, поднялась и вышла из комнаты для совещаний. — Личное отношение — это всегда опасность, — заметил Алек, и Асмодей кивнул. — Да. Именно поэтому вы, мистер Лайтвуд, оказались настолько мелочным, что попытались отомстить моему сыну. Алек усмехнулся. Жёлтые глаза напротив готовы были сжечь его на месте. От спокойного и сдержанного Асмодея не осталось и следа. — Дей, попридержи коней. — Он мой сын, Рагнор, но рассказывает мне о происшествии Камилла, а не ты. Даже если Магнус попросил тебя ничего не говорить мне, как ты мог промолчать? — Мистер Бейн, я был не прав, я извинюсь перед Магнусом. Больше я себе такого не позволю. Но дело не в детской обиде. Ваш сын по сути загнал мой клан в рабство к вам, не дав выбора. Даже если бы мы не согласились вам помогать, Валентин не простил бы нашего отсутствия. Весь мой клан прирезали бы, как только люди Валентина добрались бы до меня. Слова про выбор звучат красиво, но это всего лишь слова. — Вампиры. Единицы из вас думают о других. Никогда о мире, только о своей жизни. А вся ирония в том, что вы уже мертвы. Мой клан, мои люди, — передразнил Алека Асмодей. — Выгляните на улицу, мистер Лайтвуд, там сотни умирают каждый день, пока вы разыгрываете из себя обиженку. Тронете моего сына ещё раз, мистер Лайтвуд, и даже Магнус не сможет вас защитить, я уничтожу весь ваш клан. Можете быть уверены, сил мне хватит. — Я дал слово, что больше его не трону. Этого должно быть достаточно. Но раз вы дали совет, то я отвечу любезностью на любезность. Больше никогда не угрожайте моему клану. — А кто сказал, что это были угрозы? Асмодей поднялся и вышел из комнаты. Зель молча направился за ним, а пальцы Алека переломили ручку с сухим щелчком. Пластиковые белые детали, похожие на сломанные кости, упали на бумагу, и Рафаэль закусил губу. Всё зашло слишком далеко. — Как-то не с того мы начали, — произнёс Рагнор, и Алек метнул в него гневный взгляд. — Ты сам глава клана, ты бы позволил ему так говорить, если бы угрозы касались твоих вампиров? — Боюсь, что ответ да, сынок. Я дружил с прадедом Асмодея, потом с его дедом, потом с его отцом. — Да-да, а теперь ты дружишь с ним. — Не совсем. Я его Защитник. Алек задержал дыхание. Быть Защитником — значит уйти из клана, стать одиночкой, верным псом Охотника. Но Рагнор был главой. — Мой клан знает, — продолжил Рагнор, — они все пойдут за Деем, куда бы он их не позвал. Точно так же они пойдут за Магнусом. Асмодей и прав, и не прав, Алек. Такие нынче времена. Только объединившись, мы можем что-то противопоставить Валентину. Но я не всегда одобряю его методы. В этот раз... время подгоняло нас. Мы долго спорили, но потом пришли к выводу, что либо мы переманим тебя на свою сторону, либо выведем тебя и твой клан из уравнения. Это жестоко, но ни у кого не получится отсидеться в стороне. Магнус предупреждал нас, что после этого ты будешь мстить, и мы думали, что будем готовы к подобному. Но Асмодей, хоть и Охотник, иногда всего лишь отец, который слишком часто видел единственного сына на грани жизни и смерти, слишком часто слышал, как он кричит от боли. Не зли его, сынок. Я поговорю с Деем и постараюсь вас помирить. А теперь давайте расходиться. Алек кивнул и остался в комнате один. Нужно было идти на первую совместную тренировку, но сил не было. Знакомые шаги раздались за дверью, остановились на мгновение, а потом ручка провернулась. Магнус замер на пороге, и Алек решил послушать, что он скажет, чтобы опять не напортачить. — Сильно тебе досталось? — внезапно спросил Магнус. — Папы они такие. Я уже отругал Камиллу за то, что она ему рассказала. Прости за это представление. Но это же не меняет твоего решения? Мы можем договориться о любом другом способе, чтобы свести счёты. Алек усмехнулся. Кто о чём, а Охотник всегда о деле. — А если я захочу тобой перекусить? — Да без проблем в общем-то. Главное за шею не кусай, чтобы никто не заметил. На постоянной основе или тебя устроит одноразовая акция? Алек поперхнулся. — Ты на голову отбитый. — Почему? — Потому что только полный идиот будет давать согласие на укус. Тебе вчера ночью, чтобы перебить притяжение, пришлось идти к Сантьяго. Яд вампира — это тебе не конфетки. — Я знаю, — слишком глухо ответил Магнус, и Алек в очередной раз отвесил себе ментальную затрещину. — Слушай, ты погорячился, Камилла погорячилась, папа тоже. Но всегда можно начать заново. — И только ты оплот спокойствия, — съязвил Алек. — Ты вампир, — голос Магнуса просел, утратил всё свою бодрость и жизнерадостность. — А я даже не человек, я Охотник. Моя жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на ненависть. Если цена вопроса — кровь, то я готов её заплатить. Магнус был младше его не «на», Магнус был младше его «в». Алек попытался вспомнить, сколько живут Охотники. Первая цифра двузначного числа редко сменялась на четвёрку. Слишком мало даже для человека. Хорошо, что вера в Перерождение компенсировала их моральные страдания. — Цена вопроса — твоё прощение. Я не должен был так поступать. Приношу свои извинения. Магнус склонил голову, и его золотистые глаза изучающе прошлись по Алеку: сверху вниз и обратно. — Извинения приняты, — сказал он и протянул руку для рукопожатия. — И раз мы всё уладили, то я готов поделиться с тобой своими игрушками. Ты единственный из вампиров, кто сможет оценить. Магнус подмигнул, и Алек в первый раз подумал, что он совершенно ничего не знает о молодом главе Охотников, а ещё, что не прочь был бы узнать о нём как можно больше.