Спокойной ночи, Александр

— Всё ещё хочешь стать ближе? — усмехнулся Магнус, и Алек не сумел ответить на вопрос. Его слова растворились в темноте спальни, и остался только вампир с неподъёмным грузом прошлого и безо всякой надежды на будущее. Магнус улыбнулся, признавая поражение, и сомкнул веки. Его глубокое дыхание принялось нарезать время на равные отрезки. Луна, осторожно проскользнувшая в щель между плотными портьерами, позволила бледному лучу скользнуть по единственному седому волосу, и время обрело цвет. Серебряная нить, затерявшаяся между угольно-чёрных волос, притягивала взгляд и не отпускала. Магнус молчал. Его слова растворились в темноте спальни, и остался только усталый солдат, измученный войной, что длится и длится, что шагает с ним в ногу с самого рождения. Алек приподнялся на локте. Магнус открыл глаза. — Уходишь? — спросил он равнодушным голосом. — Я думал, что ты спишь. — Ты шевельнулся — я проснулся, — ответил Магнус, пожав плечами, словно это было само собой разумеющимся. — Да, я ухожу. Но я вернусь. Алек вышел за дверь. По горлу растекалась горечь. Ему было нужно время, у которого теперь появился и вкус. Дверь закрылась с тихим щелчком, и Алек развернулся. Ему не нравилось такое время: серебряное, горькое, звучащее как закрытый замок. Магнус словно пружина взвился в воздух, когда Алек зашёл в комнату. — Зачем ты мне рассказал? Магнус отвернулся и отошёл к окну. Алек скользнул взглядом по напряжённой спине, по опущенной голове, по выступившим венам на предплечьях, по мозолистым ладоням, что опёрлись на подоконник. — Меня не нужно спасать, Алек, — сказал Магнус. — Я со своим прошлым примирился. Ты знал, что долгое время был моим кумиром? Алек закрыл глаза, надеясь, что комната перестанет вращаться, но темнота никогда не была его другом. «Я восхищаюсь Валентином», — сказал Магнус и прочитал о нём всё, что смог найти. «Ты был моим кумиром», — произнёс он, и короткое «был» отвесило звонкую пощёчину, оставив на губах привкус крови. Большая кошка в мгновение ока оказалась рядом, её золотые глаза не мигая смотрели прямо в душу. Алеку хотелось выйти и забыть о том, что когда-то он пересёк порог этой комнаты. — Много-много мыслей, — прошептал Магнус. — Я так в тебе ошибся. Хотел быть похожим на тебя, а в результате стал полной противоположностью. — Разочарован? — выдавил из себя Алек. — Нет. Да. Какая теперь разница? Прости. Наверное, не настолько ближе ты хотел стать. Магнус обнял себя за плечи и вздохнул. Он с жалостью посмотрел на Алека, и злость отмела все доводы рассудка. — Как ты догадался? — Алек сделал шаг вперёд. — Кому ещё рассказал? Магнус молчал, и Алек грубо встряхнул его. — Я никому не рассказал. — Магнус закусил губу. — Догадаться было просто. — До тебя никто не мог. — Потому что убей я брата, я бы повторил весь твой путь. Шаг за шагом. Магнус произнёс таким будничным тоном, словно сообщил о погоде за окном или о ценах на мясо. Алеку захотелось ему врезать. Ударить этого спокойного Охотника, которого ничего не могло тронуть. Сломать ему нос, превратить лицо в кровавое месиво, забрать жизнь до последней капли. Слишком безразличный и слишком безэмоциональный. Алек сам был таким. Для других. — Расскажи мне, — попросил Алек, — расскажи мне обо мне. — Нет. — Расскажи, — повторил Алек, его голос дрогнул, — ты сказал, что повторил бы мой путь, шаг за шагом. Магнус сглотнул. Алек просил причинить ему боль. Магнус умел это делать как никто другой. — Ты родился в простой семье, с любящими родителями. Никто из вас звёзд с неба не хватал. Но твой отец был довольно богатым и вес в городе имел достаточный. Ты был старшим, тем, кто должен был перенять семейное дело, сестра-красавица вышла бы замуж за богача, народила бы ему детишек и жила бы счастливо, или нет. И младший брат. Он любил праздники. Кто их не любит? Вампиры тоже в полном восторге от них. Она появилась со свитой. Красивая, холодная, одержимая жаждой крови. Одно решение многое может изменить. В тот день ты решил остаться. А Камилла любила красивых людей и любила делать их своими. Как оказалось, брюнеты ей нравились больше всего. Она поиграла, превратила тебя и пошла дальше, уверенная, что ты пойдёшь за ней. Но ты не смог. Остался. У вампиров принято заботиться о тех, кого они превратили. Но Камилла просто любила развлекаться, любила подкинуть работы Охотникам, любила чувствовать власть, — Магнус остановился, обуреваемый воспоминаниями из своей жизни, которые не хотели покидать его голову. Алек ждал, и ему пришлось продолжить. — Пошли слухи, приехали Охотники. Они пожали плечами. Никто не имел права запретить человеку стать вампиром. Все верили опытной вампирессе, которая, как обычно, отмахнулась от всех обвинений. Тебе пришлось уйти в лес. Кровь, её всегда было недостаточно, она всегда была не такой. Но напасть на человека — значило снова привлечь к себе внимание. В конце концов, родители могли смириться с тем, что старший сын ушёл с вампирами. У них был ещё один. Он не любил людей, он любил природу. Алек сполз по стенке, горло сдавливали тонкие ледяные пальцы, увитые кольцами. Смех Камиллы звучал в ушах. Магнус боялся продолжить. Тишина била больнее любых слов, и Алек заговорил: — Иззи принесла мне его. Только она знала, что я остался в лесах, поблизости. Он умирал. Мы думали, что яд вампира сможет перебить яд змеи. Если бы тогда я знал то, что знаю сейчас. Ему стало хуже. Я, — Алек запнулся, возвращаясь в тот день, когда у него на руках лежал Макс. — Обескровил его, потому что не смог остановиться. Магнус сказал это без единой эмоции, взял колючую фразу и отодвинул от себя, словно она никогда ему не принадлежала. Перекинул её как мяч в пинг-понге. Алеку хотелось выть. Магнус подошёл и опустился рядом. — Камилла сказала, что была удивлена, увидев тебя в клане Людо. Шевалье неохотно принимал в свой клан вампиров. Слишком строгим был. Самодисциплина и контроль. У него был пунктик на этом. Но ты был в этом клане. А позже привёл туда и сестру. — Я не понимаю, — прошептал Алек. — Я сопоставил даты. Это было несложно. Когда Макс умер, начинался очередной передел земель. Когда есть ради кого жить, смерть отходит на второй план. Магнус сказал это стене, воздуху, кровати, одеялу. Алек повернул голову. Для Магнуса это были даты и цифры, история, рассказанная людьми, которых он никогда не видел. Сухие отчёты. Глава Охотников сам составлял такие после каждой операции. Ему можно было рассказать. — Когда я понял, что натворил, я пошёл в город. Хотел, чтобы меня убили, чтобы родители отомстили тому чудовищу, что выпило их сына. Там была бойня. Я успел спасти только Иззи. Я пообещал папе с мамой, что позабочусь о ней. Я сумел вывести её, убив по дороге пару солдат. Магнус кивнул. Видимо, что-то сошлось в его расчётах. Два растерзанных тела. Алек был уверен, что Магнус сразу понял, кто их убил. Разодранные в клочья шеи всегда привлекают внимание. — Но контролю может научить только опытный вампир, поэтому ты пошёл к Людо. Шаг за шагом, Алек, — повторил Магнус. — Я ошибся лишь в одном. Я думал, ты отпустил, а ты всё ещё живёшь в прошлом. — Ты не убивал собственного брата, будучи одержим жаждой крови. — Нет. И ты тоже. Он был мёртв. То, что он дышал, ничего не значило. Так много мыслей и столько страха, который не даёт тебе встретиться с прошлым. В твоём регионе есть только один вид ядовитых змей. Яд действует за три минуты. От города до леса бегом чуть больше двадцати минут. Когда Макс оказался перед тобой, он был живым трупом. Ему оставались считанные минуты. Твой яд ускорил реакцию. Зато благодаря тому, что ты обескровил его, твой брат больше не испытывал боли. Вот поэтому, Александр, чувства губительны. То, что я тебе рассказал, ты давным-давно мог рассказать сам себе. Но чтобы вернуться, надо уметь отключаться от того, что есть внутри тебя. И знаешь, даже если бы ты действительно убил его, даже если бы вырезал всю семью, для меня ничего бы не поменялось. — Хватит. — Нет, не хватит. Потому что мы только начали. Ты глава клана, но ты никого не превратил. Только подбирал таких же брошенок, как и ты когда-то. Неужели всех их тебе было мало? Неужели ты так и не понял? Ты такой же, как они. Необученный вампир, остающийся один на один со своей жаждой, неуправляем. Камилла обрекла тебя на скорую смерть, а ещё всю твою семью, потому что первым, кого убивает необученный вампир, — это самые близкие его люди. Ты должен был пойти к ним, должен был сорваться и порешить. — Прекрати! — Хватит носиться со своей болью. Включи мозг, Лайтвуд. Думать, всегда нужно думать. За каждым поступком стоят мотивы. Камилла всего лишь выполнила просьбу, Алек. Твой отец начинал пользоваться слишком большим влиянием. И его решили убрать. Вот и всё. Такое проворачивали не раз и не два. Ты не единственный, но ты тот редкий случай, когда вампир сумел совладать с жаждой и скрылся от людей, не успев никому навредить. Впрочем, твоих родителей это не спасло. — Не надо. — Чего не надо? Говорить тебе правду? Почему это? Посмотри на меня. Всё, что я тебе сейчас рассказал, ты знаешь лучше меня. Но зачем-то продолжаешь мучить себя. Вот этого я никогда и не смогу понять. Ты же стольких вампиров спас. И стольких людей. — Я не знал, что Камилла выполняла заказ, — прошептал Алек. — Я тоже. Поэтому просто пошёл и спросил её. — Считаешь, что и мне нужно было так сделать? — Да. — Всегда всё просто, да, Магнус? — Нет. Я понимаю, что для тебя это не просто. Скорее, невозможно. Ты живёшь прошлым, Алек, цепляешься за него и совсем ничего не оставляешь для настоящего. Но это и понятно. Мои почти тридцать против твоих трёхсот. Наверное, все вампиры такие. Даже Рагнор иногда становится меланхоличным, что уж говорить о Рафе или Камилле. — Почему ты с ней дружишь? Она ведь не лучше Валентина. — Нет. Ты её не знаешь. Она изменилась. Камилла, конечно, не ангел, но она лучше, чем ты думаешь. Её прошлое иногда пугает меня, но у кого нет этого прошлого? Она понимает, что натворила. Правда к тебе у неё особое отношение. — К тебе тоже. Сначала я подумал, что вы вместе. — Вампиры заботятся о тех, кого превращают. Она меня не кусала, но яда на меня ушло немало, так что после этого в ней проснулся, — Магнус запнулся и озорно улыбнулся, — материнский инстинкт? Только ей не говори. Я думаю, это ещё и потому, что она всю ночь со мной просидела. — Ты сказал, что она сосёт отлично. — А ещё я сказал, что в меня не нужно насильно вливать алкоголь, хотя на самом деле я терпеть не могу пить. — Почему? — Алкоголь притупляет реакции, затуманивает сознание, вырабатывает зависимость. Я такое не люблю. Но приходится. Магнус скривился, и Алек усмехнулся. — А по фото так и не скажешь. Никогда бы не подумал, что ты Охотник. Как по мне, ты слишком любишь жизнь. — Нет, ты прав. Я очень люблю жизнь. В конце концов, она у меня одна. Как тут не наслаждаться, но понимаешь... Алек схватил Магнуса за руку и развернул к себе. — Ты сказал «одна жизнь»? — А сколько их, по-твоему, у меня? Я же не кошка. — А как же Перерождение? — спросил Алек, чувствуя себя глупо. — Перерождение? Так я в него не верю. Магнус пожал плечами, и выстроенный с такими усилиями образ треснул и рассыпался на мелкие осколки. Алек глотнул воздуха и уставился в золотые глаза, в которых плескалось непонимание. — Да ладно тебе, — обиженно пробурчал Магнус, — ты и сам в него не веришь. — Кто-нибудь ещё об этом знает? — задал вопрос Алек и вспомнил Катарину. Им не на что опереться. — Да из молодых Охотников никто не верит в эти сказки, — подтвердил Магнус мысли Алека. — Но как? Я не понимаю, Магнус, совсем ничего не понимаю. А как же умереть во имя и прочее? — Я читал, чтобы лучше понять маму и деда Лендера, потом перечитал, потому что временами мне казалось, что Валентин тоже верит во всю эту чушь. Вот и всё. Не собираюсь я умирать. Я очень хочу пожить, я правда пока не знаю, что буду делать, когда война закончится, но думаю, сумею себя занять. Алек, это же сказки для того, чтобы молодые парни без единого сомнения гибли в бесконечных войнушках за очередного феодала, которому приспичило оттяпать кусок земли у соседа. Зачем мне эта религия, она только мозг засоряет. Осколки стали пылью, Алек посмотрел на Магнуса будто впервые его видит. — Во что ты веришь? — Ни во что. Я знаю, что у меня есть только эта жизнь. Я знаю, что, когда она закончится, от меня больше ничего не останется. Я уйду навсегда. А ещё я знаю, что могу изменить этот мир к лучшему, и в принципе моя жизнь стоит этого нового мира. Хотя, мне бы хотелось его увидеть. Но даже если нет, я знаю на что иду. Алек вспомнил молодых Охотников, с которыми провёл последний месяц. Их глава сидел рядом. Молодой мужчина, который поведёт всех их на войну, не обещая ничего взамен. Магнус сказал, что он не цепляется за прошлое. Лёгкая улыбка коснулась его губ, и Алек понял, что будущего для него тоже не существует.