Спокойной ночи, Александр

Алек сидел и слушал Зеля, который методично, пункт за пунктом, разносил его план. Повисла пауза. Алек поднял голову, увидел, как помощник Асмодея делает глубокий вдох, и снова уставился в зеркальную поверхность стола. В соседнем кресле Магнус что-то вычерчивал на листе бумаги. Время от времени он кивал, соглашаясь с Зелем, а затем снова углублялся в каракули, в которых, на первый взгляд, не было никакого смысла. — Таким образом, — наконец, произнёс Зель заветные слова, и Алек понял, что его позор близок к завершению, — можно сделать заключение, что из всех предложенных этот план наилучший. Магнус хмыкнул, пока Алек медленно моргал, приходя в себя. — Хочешь возразить, Магнус? — осведомился Асмодей, и Магнус пожал плечами. — У этого плана минимальные шансы на успех, — заявил Магнус, откидываясь на спинку стула. — Среди всех предложенных стратегий, — начал Асмодей, и Магнус закатил глаза, — у этой самые высокие шансы сохранить бойцов в случае проигрыша. — В этом-то всё и дело, — улыбнулся Магнус. — Какая разница, с какой вероятностью мы погибнем, если шансы на выигрыш небольшие. Нужно рискнуть, и рискнуть по-крупному. Всё, что вы предлагаете, вы предлагаете с оглядкой на то, что будет дальше. — Если не думать о будущем, то зачем вообще мы здесь собрались? — возразил ему Лоренцо, и Магнус устало вздохнул. — Вы не понимаете, — тихо произнёс он, — нельзя победить Валентина, думая о будущем, заботясь о тех, кто останется в живых. Это путь в никуда. Это наше самое слабое место. — Наше слабое место — забота о солдатах? — набычившись спросил Зель, и короткие ресницы Магнуса дрогнули. Бесконечные кривые и острые концы прямых сложили слово одиночество, стоило Алеку как следует присмотреться к ним. Ручка в пальцах Магнуса поставила жирную точку, сведя воедино все линии. Алек закрыл глаза. Видения прошлого ожили, и рисунок на желтоватой бумаге превратился в полуистлевший пергамент, валяющийся на каменном полу опустевшей башни магов. Молодая версия Валентина с золотыми глазами коротко хмыкнула, и знакомый мягкий голос принялся разъяснять: — Забота о личном составе — это важно, — произнёс Магнус, и Алек наяву увидел, как Валентин на Совете убеждает магов создать Кристалл, чтобы потом присвоить себе всю силу. — Но не тогда, когда на кону стоит уничтожение всего этого состава в случае проигрыша. Вы не видите главного, вы не слышите того, что говорят вам пленники. Армия Валентина — это солдаты, которые ослеплены новым будущим. Они не выбирают между лучшими условиями и условиями чуть похуже. Нет. Даже те, кто сомневается, кто не хочет идти на битву, стоит им оказаться перед нами, выбирать будут между жизнью при Валентине и смертью, если они проиграют. Пока вы думаете, как будете отводить войска, куда нужно будет спрятаться, что делать с Кристаллом, какие припасы сделать и где их сложить, Валентин думает только о сражении. Все свои силы он бросает на настоящее. Ваши планы слишком осторожные и рассудительные. Но так не ведут войны с фанатиком, остановить которого может только смерть: его или наша, это уже неважно. Когда-то давно ты задал мне вопрос, Зель. Ты спросил, почему мои Охотники всегда побеждают твоих, почему они раз за разом совершают невозможное. Я не ответил тебе, потому что ты бы не понял. Но сейчас я готов попробовать. Мои Охотники никогда не берегут силы на обратный путь. Они побеждают, потому что поражение для них равно смерти. Повисло молчание. Магнус устало прикрыл глаза. Алек боялся посмотреть на него. В тишине отчётливо слышался ровный стук сердца Охотника, который никогда не испытывал сомнений. И никогда не проигрывал. Алек бросил взгляд на Камиллу. Вампиресса улыбалась. — И что ты предлагаешь? — спросила она, укладывая подбородок на переплетённые пальцы. — Твой план безумен, Магнус. Валентин и его псы, может, и не сразу определят, у кого настоящий Кристалл, и ты даже сможешь к нему подобраться, но каков шанс, что ты успеешь его убить, прежде чем он произнесёт заклинание? — Для заклинания нужно сосредоточиться. Это сложно сделать, когда вокруг тебя битва. Валентин захочет уйти в тихое место. И если у меня шансы невелики, то у всех нас они просто огромны. Если все, как один, будут видеть только одну цель, то кому-нибудь обязательно повезёт. — Это верная смерть. — Да. Но нас ждёт смерть в любом случае. Я предлагаю вступить в бой, просто, без лишних мыслей, что будет дальше, как мы поступим, если проиграем, куда мы будем отступать, как будем прятаться. Я хочу идти вперёд, не думая о том, хватит ли мне сил, чтобы вернуться. — То есть ты предлагаешь, чтобы нас кинули последние союзники? Отличный план. — Да, я хочу, чтобы эти люди, вампиры или Охотники ушли. — Мы останемся без солдат. — Мы останемся с теми, кто будет готов сражаться. Распустите кланы. Пусть уходят те, кто надеется на второй шанс, передай генералам, чтобы они честно рассказали солдатам, куда они их поведут. Я не хочу в середине ночи увидеть, как толпы передумавших побегут с поля боя. — А Охотникам ты тоже самое расскажешь? — спросил Алек, и Магнус гордо вскинул голову. — Они с самого начала знали, на что идут. Других среди моих людей нет. — Это правда, — подтвердил Асмодей и с трудом сглотнул комок в горле. — Значит, настаиваешь на том, чтобы выступить против Валентина в открытом поле и почти со стопроцентной вероятностью погибнуть? С крошечным шансом на то, что кто-то из нас сумеет добраться до Валентина, убить его, завладеть Кристаллом и уничтожить его, пока оборотни и люди превращают нас трупы. Я не согласен. План Алека мне нравится гораздо больше. — А я согласна, — вступила Камилла, и Асмодей поморщился. — Не гримасничай, Дей. Твой сын понимает Валентина как никто другой. И он видит то же, что и я. Валентин одержим Кристаллом, свои лучшие части он пошлёт за теми, у кого, как он подумает, он будет. Это наш шанс. Колдун останется без должной защиты. Пусть Алек сразится с ним. Он единственный, кто так же умело обращается с мечом. Алек убьёт его, а Джейс уничтожит Кристалл. Тем временем Магнус вместе со своими Охотниками и вампирами внесёт сумятицу в ряды противника. Алек закусил губу, чтобы удержать в узде тело, которое захлестнули эмоции. Камилла просто и без затей отправляла его на смерть. И спасала Магнуса. Защитница всегда оставалась Защитницей и просчитывала свои шаги на пару десятков ходов вперёд. Алек кивнул, соглашаясь. А в голове выстраивалась цепочка аккуратных, словно надрезы скальпеля, действий опытной вампирессы. Рассказать Магнусу о просьбе спасти его, чтобы наркозом правды усыпить бдительность подозрительного Охотника, а затем одним точным движением иссечь опухоль, которая забирает все силы. За одну правильно проведённую операцию избавиться и от Валентина, и от вампира, который посмел пожелать будущего. Камилла была много старше, и знала, что время и любовь семьи помогут Магнусу пережить боль и залечат раны, пусть и оставив рубцы. Уголок алых губ дёрнулся вверх, длинные изогнутые ресницы приглушили холодный блеск глаз, и Алек усмехнулся, признавая поражение. Вампиресса предлагала стать ему героем и спасти любимого, а сама искупала давнюю вину перед мёртвым любовником. Магнус фыркнул, и Алек подумал, что в сложившихся условиях Камилла сумела предложить ему лучший из возможных исходов. — Мне и подбираться к Валентину близко не понадобится, чтобы убить, — возразил Магнус, и Алек впервые за всё совещание посмотрел на него открыто, не скрывая своих чувств. — Думаю, что Валентин сумеет обезопасить себя от огнестрела. Он знает основное оружие Охотников, он будет готов. Камилла права. Если ты хочешь самые высокие шансы на успех, то нам стоит сделать ставку на меня и других вампиров. Мы стреляем не хуже, но с мечами управляемся гораздо лучше. Магнус нахмурился, раздумывая, но Алек уже знал, что сделка состоится. Охотники воспользуются шансом сохранить своего главу в целости и сохранности. Рагнор примкнёт к Асмодею, зная, что сын — самое дорогое, что у него есть, остальные просто согласятся. — Я против, — произнёс Магнус. — Если Валентин обезопасил себя от пуль, то он точно и от вампиров сможет защититься. Он маг, а в вас полно магии. — Поэтому Алек прихватит с собой Элиаса, — оборвала его Камилла. — Ты лучше всех знаешь Валентина, ты должен видеть картину целиком. И ты общался с генералами. Они знают тебя, они подчинятся тебе, если того потребуют обстоятельства. — Быстро ты моего отца со счетов сбросила. Не я командую объединенной армией. — Ну значит настало время поздравить тебя с новым назначением, — парировал Асмодей. — Я не приму его. У меня нет никакого опыта. — Можно подумать, у меня он есть. Я больше дипломат, а не воин. Ты давно уже переплюнул меня. Но Магнус не собирался так легко сдаваться: — Тогда нужно, чтобы во главе стал вампир. Из тех, кто уже сражался. Рагнор, Александр, даже Камилла. — Повторяя одни и те же неудачные действия, нельзя добиться успеха, — отчётливо проговорил Лоренцо. — Ты прав, мы сражались с магами, но сражались мы на одной стороне с Валентином. Мы считали его союзником, мы раскрыли ему все наши тайны, чтобы он мог возглавить нас. Он следил за нами веками, но не за тобой, Магнус. Ты для него загадка. Он тебя не знает. Позволь нам, вампирам, добраться до этого выродка и сделать то, что мы должны были сделать ещё несколько веков назад. Веди объединённую армию в бой. Ты можешь справиться, а можешь и проиграть. Ты сказал, нам нужно рискнуть, нужно поднять ставки. Что ж, я поставлю на тебя. — Принимаю и поддерживаю, — присоединился к Лоренцо Рафаэль. — Ставлю на Магнуса. — Я в деле. — И я. — И я. — И я. — Вы забываете, что я могу отказался, — прозвучал глухой голос Магнуса. — Не можешь, — вынес приговор Асмодей и встал, нависая над столом. — Ты — Охотник, у тебя есть долг. Магнус дёрнулся, словно его ударили, и Алек схватил его за запястье, удерживая на остром краю обиды. Слова, готовые сорваться с языка, поглотила тишина. Магнус кивнул, выдернул руку из крепкой хватки Алека, поднялся и вышел за дверь. Его твёрдые шаги смолкли, и Асмодей рухнул на стул. Подрагивающими пальцами он открыл серую папку и вынул оттуда полностью расписанный план Магнуса. — Действуем согласно документам, — произнёс он, раздавая всем по экземпляру. — Есть только два изменения. Алек сжал ручку в ладони и решительно перечеркнул имя Асмодея напротив пункта главнокомандующий. Ещё одно исправление отправило по телу волну тепла. Шесть букв, складывающих любимое имя, исчезли, скрывшись за забором отрывистых штрихов. А наверху гордо расправила крылья фамилия Лайтвуд. — Расходимся, — улыбнулся Асмодей. — Проведите время, что у вас осталось, с теми, кого любите. Было честью познакомиться со всеми вами. До завтра. Асмодей хлопнул Рагнора по плечу, кивнул Лоренцо и Камилле, кинул благодарный взгляд на Алека и вышел. Все знали, к кому он пошёл. Алек пожал всем руки и отправился к клану. Друзья, давным-давно ставшие семьёй, согрели сердце. Алек купался в тихом счастье и понимании, но, стоило ночи вступить в права, ноги сами понесли его к командному пункту. Там горел свет. За большим столом сгорбившись сидел Асмодей. Он смотрел на бумажное море разноцветных карт, и Алек застыл в дверях, не смея нарушить его уединение. — Магнус у себя, — произнёс Асмодей, не поворачивая головы. — Прости. За всё. — Он этого стоит. И ты слишком рано меня хоронишь. — Я был бы только рад. Иди к нему. Потом времени не будет. Завтра он станет во главе. — Спасибо. Спокойной ночи, Дей. Вереница коридоров и лестниц привела Алека к двери, за которой бешено билось сердце. Он постучал, надеясь, что Магнус откроет. — Пожалуйста, — прошептал Алек, не зная, кого просит. Охотник в комнате развитым слухом не обладал, в отличие от своего соседа. Элиас вышел в коридор, пару раз ударил кулаком в дверь и громко позвал Магнуса по имени. Замок щёлкнул, и Магнус, одетый лишь в свободную футболку и чёрные боксеры, появился на пороге. — Какого хера? — задал он резонный вопрос. — Элиас? Но Элиас не особо жаловал слова. Он молча толкнул Алека в спину и с размаху захлопнул за ним дверь. Магнус опешил от такой наглости, и Алек воспользовался возможностью. Магнус протестующе замычал, когда его прижали к каменной груди и ругнулся, стоило рукам лишь немного разжаться. — Почему ты злишься? — тихо спросил Алек, заглядывая в тёмно-карие глаза. — Хотел сам убить Валентина? Или не хочешь видеть, как я умираю. — Технически ты уже мёртв, — буркнул Магнус, выскользнул из объятий и забрался на кровать. — Он убьёт тебя, Александр. И дело не во владении мечом. Ты погибнешь ни за что. — Не собираюсь я умирать, — нахмурился Алек и растянулся возле голых ног Магнуса. — Меня ждёт слишком большая награда, чтобы так бесславно кончить. Обещаю тебе. Алек лгал, беззастенчиво и отчаянно. Магнус качнул головой, но не позволил ни единому слову обрести голос, и Алек осторожно коснулся губами горячей лодыжки. Нога дёрнулась, и только реакция вампира помогла Алеку избежать сломанной челюсти. — Прости, — прошептал Магнус. Вместо ответа Алек бросил своё тело вперёд, наваливаясь на Магнуса. — Я люблю тебя, я останусь в живых. И никакой Валентин мне не помешает. — Уж постарайся. — Магнус заворочался, высвобождая руку и крепко ухватил Алека за волосы. — Завтра начнётся подготовка. Возвращайся к своим. — Ни за что. Завтра я больше не смогу остаться с тобой наедине, так что я собираюсь как следует запастись твоей любовью. Магнус закусил губу и прикрыл глаза. — Ты прощаешься, — тихо произнёс он, и Алек рвано выдохнул. — Ты и сам не веришь в то, что выживешь. — Ты помнишь, что сказал мне в пещере? — Помню. — Жизнь, ещё мгновение назад, горевшая в тёмных глазах, потухла, и тёмная бездна поглотила весь свет. Алек осторожно коснулся губами гладкого лба. — Я правда постараюсь, но если не получится, ты продолжишь жить, ты построишь новый мир, ты не оставишь грусти ни шанса. И ты будешь ценить каждое мгновение так же, как сейчас. Пообещай мне. — Ты просишь слишком многого. Я продолжу жить и попробую что-то сообразить с миром. Это всё. Алек рассмеялся. — Тебе надо было родиться торговцем. Пусть будет так. И раз завтра ещё не наступило, то я точно знаю, чем мы займёмся. Алек не был магом, но он знал, как хотя бы на одну ночь прогнать дурные предчувствия.