Солнцестояние.

Небо покрывается мраком, а снег так и падает, покрывает всё вокруг белым полотном, несёт за собой мороз и с какой-то стороны грусть. Тэхён сидел возле камина и грелся. Джахен снова пропал куда-то, ушел бросив напоследок: – У президента дела, малыш, – три дня прошло. Омега наоборот рад, что его нет. В одиночестве он чувствует себя спокойней, чем в окружение дьявола, что пробирается глубоко в душу, царапает и оставляет болящие следы, но Тэхён привык. Он лишь игнорирует эту ноющую душу, которая просит рядом другого человека. Душа просит того самого, у которого горящие пламенем любви сердце, у которого всегда тёплые руки, а поцелуи обжигают, оставляя за собой след и напоминание о том, что он касался, он владел, он видел то, чего не видели и не посмели бы увидеть другие. Он слышит звонок. Омега еле передвигаясь доходит до двери и крутит один раз замочек, а затем с другой стороны кто-то медленно толкает дверь. Тэхён поднимает свои уставшие глаза и смотрит в чужие, где только беспокойство и много всего, чего омега понять не может. – Чонгук… – срывается с губ, до того, пока его не заключили в тёплые объятия. Тэхён не сдержался. Дал волю эмоциям, из этих рук его никто не заберёт, не отберёт. Он мертвой хваткой вцепится и будет держаться, пока не умрет, пока не сделает свой последний глоток воздуха. Чонгук крепко его сжимает и вдыхает в легкие еле ощутимый запах сладкой глицинии. – Ты пришел… – омега задыхается, но продолжает говорить, – Я ждал тебя, моя душа ждала тебя, – отстраняется и смотрит в родные очи. – Я всегда рядом, – оглаживает чужую щеку. В этот миг мир вокруг замирает. Часы тикать перестают, снег, который шёл на улице замирает на небе, всё-таки не успев осесть на землю. Чонгук своим взглядом испепеляет, гипнотизирует, заставляет не двигаться, лишь стоять на одном месте и покараться, а Тэхён и не против. Он готов ему свою душу отдать, лишь бы быть с ним. Руки сами тянутся к чужим и переплетают пальцы. – Мой цветочек, – тянет к себе, – Мое Солнцестояние, – опаляет чужой лоб горячим дыханием, – Ты каждую секунду в моих мыслях, в моей голове только твой образ, – оставляет поцелуй на холодном лбу, – Я зависим от тебя, мое Солнцестояние, мой рай и одновременно сущий ад, – крепко обнимает и прижимает к своей груди. Тэхён лишь плачет и пускает слёзы на чужую рубашку, в кулаках безжалостно сжимает тонкую ткань. – Мой, – зачем то шёпотом произносит, – Ты только мой, а я твой, – поднимает голову и встречается с чужим взглядом. Альфа не ждёт, кладет руку ему на затылок и тянет к себе, целует, словно заново пробует сладкие губы на вкус. Он целует боязливо, трепетно, с нежностью и осторожностью, словно больно сделать боится. Страшно снова увидеть в этих глазах следы слез и боли. Он видит, каждый раз разглядывает за построенным крепким барьером нежного и сломленного омегу, который в глазах мольбу несёт, так и кричит: спасите, вытащите меня отсюда, я жить хочу, а не умирать. Чонгук первый, кто увидел эту мольбу и он первый, кому было позволено его увидеть. – Чонгук, – тихо хрипит, – Останься со мной, – сжимает ткань на чужой рубахе, – Я не смогу так больше, – прикрывает веки, а слёзы льются безостановочно. – Цветочек, – произнёс так нежно, – Я больше никогда тебя не оставлю, – на лице тёплая улыбка, – Поверь, пожалуйста, нас больше никто не разлучит, – смахивает слёзы с чужих щек. Омега громко выдыхает, пытается привести дыхание и голос в норму, и произносит: – Я верю тебе, Чонгук, – шмыгает носом. Альфа отстраняется и заглядывает в чужие глаза, где тонны боли. – Я забираю тебя, поехали со мной, – видит короткий и неуверенный кивок, – Хороший мальчик, – поцелуй в лобик. Он сам не знает, когда проник в этого омегу. Случилось всё так внезапно, что уже конец света не убьёт его любовь, которую он испытывает глубоко внутри. Руки непроизвольно тянутся к чужому лицу, она оглаживает щеку и внимательно изучает каждую черту прекрасного лица. Каждый изгиб, каждую родинку, морщинку всё отпечатывает в своей памяти, потому что внутри чувство, которое говорит о плохом, но Чонгук старательно его игнорирует. Стоит сейчас здесь, в доме своего врага и хочет забрать самое драгоценное себе, никогда не вернуть, оставить и пригреть у себя, что он походу уже давно сделал. – Гук-и, я верю, что мы избавимся от всех преград и будем жить счастливо, – шмыгает. – Да, – но он знает, что такого никогда не будет, пока Джахен жив, он просто хочет успокоить омегу, – Всё именно так и будет, свет мой, – целует в пухлые губы, которые кровоточат из-за того, что их часто кусают. Альфа бережно слизывает выступающие металлические капли крови и оставив свой запах на чужих губах отстраняется, снова боязливо заглядывает в эти глаза, которые не горят. Руки опускаются на талию и нежно сжимают, словно отрезвляющие пощечины дают, просят остаться в этом мире. Просят не теряться, а быть тут. Но кажется, уже поздно. Тэхён его не слышит. – Тэ, – дёргает за плечи, – Очнись, ты слышишь меня? – видит, как губы синеют, а без того бледная кожа лица, становится более белеющей. Хрупкое тело начинает слабеть, а он не знает, что делать. Лишь оседает на пол и прижимает чужую голову к своей груди, словно убаюкивает. Пытается успокоить, шепчет самые нежные слова, которые он знает. – Свет мой, – трепетно гладит по спине, – Очнись, – старается унять дрожь в голосе, – Я здесь, Тэхён, – а тот не слышит, не подаёт признаков жизни, – Тэхён, я тут, п-пожалуйста, – голос всё-таки дрогнул, – Я здесь, как и обещал, не оставлю тебя никогда, слышишь? – убаюкивает и начинает шептать: – Le lézard de l'amour (Ящерица любви) – S'est enfui encore une fois Et m'as laissé sa queue entre les doigts (Опять ускользнула, опять, только хвост в руке у меня остался). Он не успевает договорить на своём идеальном французском, как Тэхён в его объятия начинает громко кашлять и истошно кричать. – Помогите! – вот-вот голос сорвёт. – Тихо-тихо, – успокаивает, – Я здесь, я рядом, – целует в лоб, – Это я, твой Чонгук, – целует каждую часть лица: лоб, кончик носа, в губы, в скулы, в прикрытие глаза, а омега всё-таки успокаивается и делает вдох, разлепив свои влажные от слез глаза. – Чонгук! – вцепился в чужую руку своими короткими ногтями, – Лекарство… – прохрипел. – Лекарство? Какое? – видит кивок в сторону спальни, – Я сейчас, подожди минутку. Альфа срывается с места и заходит в спальню, где открывает комод, начиная копошиться там. Вдали от всех вещей, была маленькая коробочка, Чонгук взял ее и открыл: внутри лежали маленькие таблетки в пакетике. Он точно не понял, что это, хотя догадки есть. Альфа понял лишь то, что скорее всего омега говорил про них, поэтому схватив коробку он быстро вернулся к лежащему на полу телу. Он садится на корточки и протягивает одну таблетку, омега берет его и кладет под язык, моментально откинув голову назад. Через минуту его напряженное тело расслабляется. Чонгук пытается прочитать, что это, но на коробке ничего не написано. – Тэхён, что это? – видит, как омега уже сам встаёт и ложится на диван прикрыв глаза, – Тэ? – никакого ответа. Он громко выдыхает и говорит: – Мы уходим, я соберу пару твоих вещей, идёт? – видит слабый кивок. Альфа снова возвращается в спальню, где достаёт дорожную сумку и складывает туда пару нужных вещей, а затем возвращается назад и видит, как Тэхён стоит возле окна, наблюдая за снегопадом. – Всё в порядке? – подходит из-за спины и обнимает за талию, положив подбородок на чужое плечо, – Тэхён, ответь, я же волнуюсь, – омега прокашлялся и произнёс: – Я в норме, не переживай, – продолжает неподвижно смотреть в окно. – Тогда спрашиваю ещё раз: что это за таблетки были? – на душе очень страшно, что догадки окажутся правдивыми, но он всё-таки надеется услышать от омеги другой ответ, – Тэ? – разворачивает лицом к себе и заглядывает в глаза, – Что ты только что принял? – тот опускает голову вниз, начиная судорожно теребить ткань футболки, – Успокойся и просто ответь… – его тихо перебивают: – Чонгук, я… – он заикается. – Только не говори, что, – он поджимает губы и громко выдыхает. – Чонгук, я п-правда пытался… – слёзы снова идут, – Прости, пожалуйста, но я не смог сдержаться, – видит разочарованный взгляд, который прожигает в нем дыру. Темные глаза напротив уже пробрались под кожу. Этот осуждающий и сожалеющий взгляд делают настолько больно, что Тэхён закрывает лицо руками и падает вниз, начиная громко рыдать. – Я не могу, прости. Я правда пытался, но слишком зависим, мне больше ничего не поможет, – рыдает. Чонгук стоит на месте и молчит. – Скажи что-нибудь, не молчи! – хватается за чужую ногу и трясёт, – Пожалуйста, Чонгук… – решает поднять взгляд и видит, что альфа на него вообще не смотрит, – Н-нет, Чонгук… – Хватит, – хватает за руку и поднимает, ставя на ноги, – Смотри в кого ты превратился? – трясёт за плечи, – Это не тот Тэхён, которого я знал, – прикрывает глаза. – Не говори так, пожалуйста, – трясётся, – М-мне нужно… – отталкивает альфу и хватает ту коробку, что лежала на столе. – Не смей, Тэхён, – тот дёрнулся, – Если ты возьмёшь эту дрянь, я уйду, – подходит и смотрит в глаза. У омеги начинают трястись руки, на лбу появляется испарина, а в горле сушняк, что дерёт гланды, перед глазами пелена из-за чего он начинает чаще моргать. Ноги не слушаются и он оседает на диван. – П-пожалуйста, Чонгук, не говори так… – открывает коробку и достаёт пакетик. – Не смей, ты должен бороться, – прямо стоит и смотрит на чужую макушку. Тэхён в смятении. Он чувствует, как каждая секунда без наркоты убивает каждую его клетку во всем теле, а ногтям он начинает сдирать кожу на руке – это единственное, что помогает не думать об этом. – Тэ! – бросился к нему и взял за руки, – Посмотри на меня, – но тот продолжает трястись и смотрит куда-то в пол, – Тэхён-а, – начинает нежно, – Посмотри на меня, цветочек, – омега всё-таки делает это и поднимает взгляд, встречаясь с чужими, где целая буря различных эмоций. Чонгук видит красные глаза непонятно от слез или от внутренней борьбы. Омега его отталкивает и достаёт две таблетки, хватает стоящий на столе стакан и начинает крошить таблетки до порошкообразной смеси. – Что ты творишь?! – пытается схватит за руку, но тот отдергивает, продолжая начатое. С дна коробки Тэхён достаёт скрученную бумагу и подносит ее к длинной дорожке из порошка. – Не смей, Тэхён, стой! – хватает и пытается привести в чувства, трясёт за плечи. Но его словно не слышат. Омега находится в каком-то трансе, словно не в нашем мире, а где-то далеко за другой вселенной. Тэхён его спихивает и он падает, из-за того что стоял на корточках, пытается встать, снова просит придти в себя. Но тот не слышит. Омега наклоняет голову и подносит одну сторону завёрнутой в трубочку бумаги к носу, а другую сторону к порошку. – Остановись, Тэ! – пытается схватить за руку, но уже поздно. Омега одним движением втягивает целую дорожку. Альфа не успевает среагировать, как он уже откидывает голову назад и падает. – Тэхён, нет! – бросается в его сторону. Чонгук заглядывает в чужие глаза, где нет признаков жизни, лишь расширенные до невозможности зрачки и легкая улыбка на лице. – Твою мать, Тэ… – поднимает на руки и несёт в сторону двери, – Держись, пожалуйста, – они выходят из дома и Чонгук укладывает его на заднее сиденье машины, а сам садится за руль. Темноволосый сильно давит на газ, а машина летит со скоростью света в направлении к больнице.

***

Тэхён увозят на носилках и подключают к аппарату искусственного дыхания, потому что ему не хватает воздуха, он попросту не может дышать. – Если бы вы опоздали хоть на минуту, то спасти его не удалось бы, – говорит врач, а мир Чонгука рушится. Он не понимает, почему не помешал, почему позволил? А теперь стоит возле реанимационной и ждёт. Ждёт хороших новостей о том, что с его цветочком все в порядке. Врачи ничего не говорят, лишь туда сюда бегают, а Чонгук в панике смотрит на них, просит Бога помочь, хоть сам является неверующим. Полчаса проходят, как бесконечность. Он опускается на пол и запускает руки в волосы сильно сжимая их у корней. – Цветочек, держись, пожалуйста, – слёзы сами обжигают щеки. Из палаты наконец-то выходит врач, а Гук моментально поднимает на ноги и смахнув слёзы спрашивает: – Как он? – врач хмурит брови. – Мы его откачали, пока что всё в порядке, – слышит выдох облегчения, – Но сердцебиение бешеное, мы постараемся привести в обычную норму, – говорит и возвращается в реанимационную. Но Чонгуку ничуть лучше от его ответов не стало. Его самого трясёт. Ноги не слушаются. Его ломает, он хочет истошно кричать, рвать метать, крушить всё вокруг, но смирно ждёт.

***

Проходит два мучительных часа. Вокруг тишина. Он ждёт, но никто ещё не выходил из реанимационной. Альфа уже всем богам помолился и надеется, что его услышат. Тишину прерывает топот чьих-то ног, а затем на горизонте появляется Со Джахен. – Чон Чонгук! – быстрыми шагами направляется к нему. Альфа подходит и хватает того за рубашку прижав к стене. – Что ты с ним сделал? – а тот не отвечает, даже не реагирует, – Как ты посмел явиться в мои покои и натворить что-то с моим омегой? – слышит смешок, – Тебе смешно?! – Да, – отталкивает от себя, – Потому что, в это состояние его привёл не я, а ты, – взгляд чернеет. – Что ты несёшь, ублюдок? Жить надоело? – размахивает руками, – Ты наверное забыл, кто я, – усмешка, – Я новый президент Кинжи и мне не составит труда выкинуть оттуда всю вашу семью! – выкрикнул. – Делай, чего ты ждёшь, подонок? – Говорите правильно с президентом, – подаёт голос один из телохранителей. – Да хуй я клал на вашего президента. – Чонгук, не переходи черту, – он останавливает телохранителя, который уже делал шаг в сторону альфы. – Ты думаешь я буду молить тебя оставить нашу семью в Кинже? – смешок, – Тебе итак недолго осталось, Джахен. – Что ты имеешь в виду? – не понимает. – Скоро поймёшь, – из палаты выходит врач, который устало трёт глаза, – Как он? – Всё хорошо, но его нужно положить в наркологическую клинику. Зависимость слишком сильная, без лечения он и дня не продержится. Сейчас мы переведём его в обычную палату и он начнёт приходить в себя. – Посетить можно? – спрашивает Джахен. – Да. – коротко бросает и уходит. Дверь реанимационной распахивается и Тэхена вывозят. – Цветочек, – нежный взгляд полон любви и беспокойства, в отличии от Джахена. – Вот же мелкий, проблем мне наделал! Что люди подумают: у президента Кинжи муж наркоман?! – возмущается. – Джахен, ты просто ублюдок, – бросает напоследок и направляется в сторону палаты, куда перенесли омегу. Альфа фыркает и ругается ему вслед, но уходит, бросив своим телохранителям: – Глаз с них не спускайте! – а те покорно кивают. Врач позволил Чонгуку посетить омегу на десять минут. – Спасибо, – дернул за ручку и медленно вошёл, прикрыв за собой дверь. Он подошёл и присел на край кровати, начиная вглядываться в чужое бледное и истощённое лицо. – Что же ты наделал, свет мой, – берет руку и оставляет поцелуй на тыльной стороне. У Чонгука сердце на атомы разрывается, при виде омеги. Он такой слабый, беззащитный, хочется закрыть собой и скрыть, не показывать всему свету. Мир не заслуживают его. Тэхён слишком много страдал, омега заслуживает хорошей жизни и Чонгук ему это обеспечит. Слабое движение руки, а затем тот медленно открывает глаза, пытаясь сфокусировать зрение. – Г-Гуки… – первое, что он хрипло выдаёт. – Малыш, я тут, – сжимает чужую руку. – П-прости, – выдыхает, – Мне очень жаль. – Нет-нет, всё хорошо, – пытается успокоить, – Пожалуйста, не вини себя, прошу тебя, Тэ, – вот это нежное «Тэ» из его уст, заставляет таять. – Я не заслуживаю тебя, – хочет плакать, но слез попросту не осталось, да и глаза невыносимо болят, – Ещё раз прости… – Не говори так, – хмурится, – Это наш мир не заслуживает тебя, ты слишком прекрасен, – улыбается краем губ, – Я люблю тебя, Тэхён, ты моя панацèя. Рядом с тобой мне хочется жить, – снова оставляет легкий поцелуй на тыльной стороне руки, – Ты справишься с этим этапом жизни, а я буду рядом до конца, – видит улыбку. В палату заходит врач. – Пациенту нужно отдохнуть и надо проверить его состояние, а уже завтра утром его переведут в наркологическую клинику, – видит кивок. Чонгук встаёт и в последний раз смотрит в чужие глаза, где миллионы боли и сожаления о том, что произошло. – Я вернусь, обещаю, – уходит, оставив их наедине с врачом. Альфа выходит из палаты и направляется к выходу из больницы. Улица встречает его рассветом и морозом, что моментально пробирается под одежду, пуская тонну мурашек. Он садится в машину и заводит его, а в этот момент приходит телефонный звонок. – Да братец? – По новостям показали, что Со Джахен попал в аварию и разбился насмерть, – от услышанных слов у Чонгука волосы дыбом встают. – Я тебе перезвоню, – и сбрасывает. Альфа выдыхает и улыбается самому себе, сразу вспоминая омегу. – Нам больше никто не помешает быть вместе, свет мой, – улыбка до ушей. Снова снег начинает падать, медленно кружась вальсом в воздухе и приносит за собой лишь покой.