* * * * *
— Почему вы говорили так, будто бы ты была охотницей? — Аратора крепче прижалась к матери, когда та, управляя протодраконом, начала набирать скорость. — Я и была охотницей, если так вообще можно считать, учитывая, как мало успехов я достигла на этом поприще. Пока на меня не напал тот самый рыцарь смерти. — Расскажи-и-и, — протяжно попросила Аратора. — Только это большой секрет. Пообещай, что никому и никогда не расскажешь. — Я обещаю. — Тогда я расскажу тебе позже, когда привезу нас в подходящее место. Заходя издалека, вспомни, как зло отец относится к представителям Альянса. Однажды он даже брал меня с собой в Штормград, просто чтобы показать, каким бывает настоящее сражение. Они с товарищами устроили диверсию в порту и, хоть мы едва ушли живыми, отступая, я была самым счастливым ребёнком в мире. Я поняла, как сильно я люблю Орду. Закон для меня был нерушим: Альянс — враг. Но был момент, когда я усомнилась в этой догме... Они летели очень долго, засушливые саванны сменились лиственными лесами, затем Бронзовый протодракон обогнул Зимние Ключи и привёз их в прохладное безветренное место, утопавшее в полумраке. Усеянная росой тёмно-зелёная трава загадочно мерцала при лунном свете, самые разнообразные цветы дурманили разум своим чарующим ароматом. Они подошли к большому прозрачному озеру. Протодракон лёг под сенью огромного тысячелетнего древа, а Наггара начала снимать с себя броню, оставшись в одном исподнем. Она сразу же зашла в ледяную воду, а Аратора застыла в нерешительности на берегу — ей не хотелось отставать от Наггары ни в чём, но и повторять за ней всё девочке храбрости не хватало. Она просто стояла и любовалась красотой матери: выгоревшие добела волосы будто светились в лунном свете, капли воды стекали по её точёной фигуре, усеянной большим количеством шрамов. — Заходи! — она обернулась и поманила дочь рукой. — Вода холодная, остынь с дороги. Аратора отрицательно помотала головой. — Давай! — отрезала Наггара. — Чтобы стать сильной, нужно закаляться, и не только телом, но и духом. Она решилась лишь намочить ноги до колен и умыть лицо. — Ты не рассказала, почему ты засомневалась в Орде, в необходимости вести войну? — Мы здесь именно за этим, — её лицо сделалось отстранённым и задумчивым. Наггара смотрела на берег, словно видя там кого-то. Она нырнула, проплыла под водой и снова встала на ноги, протирая глаза, будто бы прогоняя наваждение. — Когда моё тело достаточно окрепло, чтобы носить кольчугу, Скролл отправил меня путешествовать, чтобы я училась и познавала окружающий мир. Когда я видела его в последний раз, он отдал мне хороший лук, который берёг для этого дня, и я отправилась в своё долгое странствие. За незначительные награды я помогала всем, кого встречала, и так нелёгкая уводила меня всё дальше от дома. Однажды я случайно набрела на пещеру, через которую можно попасть в Лунную Поляну пешком. Она населена древобрюхами, и мне пришлось долго с ними биться, чтобы в конце концов сюда пробраться. Я села на бережок этого озера, пытаясь перевести дыхание, как услышала за спиной скрежет лат, неотвратимо приближающийся ко мне. Я схватила лук и резко обернулась. Передо мной стоял высокий ночной эльф в неприступной броне, на которую спадали длинные белоснежные волосы. В его ножнах лежал гигантский двуручный меч. Одного взмаха им хватило бы, чтобы тогда лишить меня жизни. Но он не стал меня убивать, лишь грациозно поклонился и протянул мне свою огромную раскрытую ладонь. Едва отойдя от страха, я вложила в неё свою дрожащую руку, и эльф мягко сомкнул на ней пальцы, а затем поднёс к губам. Он был невероятно красив, я с трудом отводила взгляд, но в то же время я боялась его. Мы продолжили путешествие вместе, правда, не вступая в диалоги, но понимая друг друга без слов. С ним я впервые повидала многие калимдорские красоты. Он держал меня за руку и вёл меж многовековых деревьев. В самой глуби ясеневой рощи он подарил мне тот самый розовый камень, который лежит у нас дома, — она подразумевала ярко-малиновый самоцвет на цепочке, огранённый в форме сердца, который она хранила в шкатулке. — Его звали Илтаро. — А что с ним случилось потом? — любопытство так и распирало Аратору, и она не могла терпеливо ждать, пока её мать закончит рассказ сама. — А потом он отправился в Нордскол. Он ушёл, чтобы сразиться с Плетью, а я часто приходила и ждала его тут, на месте, где мы впервые повстречались. И однажды Илтаро вернулся. Я была так рада вновь его видеть, что не заметила в нём никаких изменений. Он молча подошёл и крепко обнял меня, так сильно, что его латы больно вонзались в мою кожу через тонкую шёлковую ткань. Когда Илтаро выпустил меня из этой хватки, он развернулся и зашагал прочь, не оборачиваясь. Разумеется, я ринулась вдогонку, спрашивая на своём языке, почему он уходит и куда. Вряд ли он понимал, что я тогда говорила, и дело совсем не в разных языках. И вот, он, не замедляя хода, вскинул руку вверх. Из его пальцев исходили тёмно-фиолетовые молнии, вонзавшиеся в землю, из которой тотчас полезли уродливые зловонные вурдалаки, устремившиеся ко мне. Они пригвоздили меня к земле, царапая своими заразными когтями. Сначала я звала на помощь и отбивалась от них тем самым луком, от которого в конце концов остались лишь щепки, в итоге мне осталось лишь попробовать прикинуться мёртвой. Это и спасло меня: вурдалаки тотчас побежали за хозяином. А я, не вставая с земли, лишь горько заплакала. Разумеется, не от страха, и даже не из-за боли, хотя она была невообразима — сначала мне было жаль, что я больше не увижу Илтаро прежним. Но потом это состояние сменилось гневом на Альянс, который всегда может ударить тебя в спину. Да, тогда я не понимала, что он стал ещё одной слугой Плети — я увидела врага во всём Альянсе. Перестав плакать, я поклялась себе больше никогда этого не делать. Когда Илтаро ушёл, я попыталась встать, но ядовитая зараза уже попала в мою кровь и отравляла мой организм. Любое движение причиняло мне боль. Силы покидали меня, но гнев заставлял пробовать снова. Я отринула все мысли, просто убедила себя, что боли нет, и ощутила, как глубинная тоска сменяется чем-то новым, неведомым доселе. Я зажала самую глубокую ссадину на плече со всей силы, — Наггара указала на едва заметный шрам, — и ощутила, как рана начала стремительно затягиваться. Я взглянула на свои ладони, а из них исходило слабое свечение, — жрица ухмыльнулась, а затем открыла чакру Святилище, озарив в один миг всю Лунную Поляну. Свет был настолько слепящим, что Аратора начала щуриться, но взгляда не отводила — она восхищалась именно этим заклинанием. — И в тот момент я поняла, почему я была таким посредственным охотником! Я залечила свои раны и исцелила болезни, но клянусь, я не изучила ни единого манускрипта, как это делать! Эти знания, казалось, всегда во мне были, и требовался лишь повод, чтобы их применить. Аратора заворожено слушала рассказ Наггары. Ей тоже хотелось стать жрицей: одним мановением руки заставлять всё вокруг светиться, лечить болезни и возвращать смертельно раненых к жизни, владеть разумами врагов, заставляя их бежать в панике, и разумами своих, вселяя в их сердца надежду. — Ты знаешь, что потом стало с этим ночным эльфом? — Я нашла его бездыханное тело среди морозных пустошей Ледяной Короны. Грань Тьмы была отброшена им в сторону, а в тусклых застывших глазах уже не было того зловещего свечения, с которым он на меня смотрел в нашу последнюю встречу… — Ты его любила? — Нет, но мне было интересно с ним и тогда я не хотела, чтобы наши встречи прекращались. — А сейчас тебе кто-то нравится? — Аратора зарумянилась, задав такой неудобный вопрос, но любопытство было выше стеснения. — Есть один мужчина, но это тоже секрет, — Наггара расслабленно потянулась. На её лице была счастливая улыбка, и она явно больше не думала про того ужасающего рыцаря смерти. — Пока он даже ни о чём не подозревает, но я всегда побеждаю и получаю то, что хочу. Однажды я тебя с ним обязательно познакомлю.* * * * *
В крепости Громмаш внепланово собрались военачальники со всех ордынских фронтов. Каждому предстояло отчитаться о последних сражениях с Альянсом и первым вынудили говорить орка Гар’дула, удерживавшего Холм Демонического Огня. И поведал он именно о том, что он и его отряд были с позором вытеснены с этой стратегически важной для Орды точки. Гаррош конечно же обо всём уже знал. Он никогда не умел сдерживать свой гнев, но сейчас усилием воли сумел заставить себя повременить с расплатой за роковую ошибку ради того, чтобы услышать, как он оправдается. — Я увидел в небе сигнальную ракету возле Сатирнаара, я думал, что моя жена попала в плен к демонам! Она как раз говорила, что отравится туда… Гаррош едва сдерживал кровожадную усмешку. Глупость этого орка настолько его обескуражила, что сам предмет его гнева отошёл на второй план. — Я отправился ей на выручку с двумя товарищами… Но в этот момент базу атаковали, и мои бойцы не смогли дать отпор. — Ты бросил свой пост без командования? — вождь всё ещё сдерживался. — Дай угадаю, ты и жену свою не нашёл, идиот? — Её там не оказалось, видимо, она в плену у ночных эльфов, и теперь мы не можем штурмовать Лесную Песнь, так как мой отряд разбит и нужно подкрепление. — С тем же успехом Тралл мог бы назначить на твоё место кабана, в худшую сторону точно бы ничего не изменилось. — А что будет с моей женой? — многие присутствовавшие впервые услышали, как дрожит голос орка. — Заткнись, глупец! Подумай лучше, что будет с тобой! — Гаррош перешёл на повышенные тона. — Кто ещё желает поведать Адскому Крику плохие новости и сознаться в собственном идиотизме?! Обстановка была гнетущая, но стоявшая в первых рядах Наггара сделала шаг вперёд и осмелилась прервать тишину. — Желаю поведать хорошие новости. Мы завоевали и уже в течении недели контролируем лесозаготовки в Арати, и я гарантирую, что будем удерживать дальше. Древесины, которая теперь принадлежит нам, удалось добыть вдвое больше, чем потерял он, — она презрительно кивнула в сторону опозорившегося орка, а затем горделиво подняла подбородок. Другие начали одобрительно перешёптываться и смотреть на жрицу, при которой обстановка на фронте Арати переломилась в пользу Орды. Слыша это, она обернулась, одарив всех улыбкой, а затем перевела взгляд на отрёкшегося, который, как ей показалось, единственный не посмотрел в её сторону. «Ну, ничего, — подумала жрица и ухмыльнулась, — я сделаю так, что и твой взгляд будет на меня обращён. Больше побед, больше силы, я найду свой путь к желаемому». — Я могу без опасений перебросить в Ясеневый Лес треть своего батальона, чтобы те восполнили так бездумно растраченные силы и исцелили раненных, — ответил тот самый отрёкшийся Шиара. Гаррош со скрытым недоверием смотрел на живого мертвеца — он презирал воинов Сильваны, но этот жрец стоил своего поста — не такой осторожный, как большинство отрёкшихся, дерзкий и решительный как истинный ордынец, и всё это проходило через призму боевого опыта и стратегического мышления. — Нельзя, пока весь Тол Барад не зардеет нашими знамёнами. За Холм Демонического Огня будет драться мой боевой товарищ, капитан Гоггат. — Я не возглавлю контратаку? — вновь заговорил поверженный орк. Гаррош проигнорировал его вопрос. — Что тогда будет со мной? — Ты будешь валить ясени на лесозаготовке, которая скоро станет нашей, — ответил вождь и обнажил зубы в кровожадной усмешке. Вся крепость Громмаш заполнилась раскатистым хохотом. Наггара тоже рассмеялась, потому так и не заметила взгляд Шиары на себе. — Пока мы здесь, мы, — жрица подразумевала себя и других лекарей, — могли бы помочь раненным. Задержка в полдня ничего не решит, к тому же у нас всё спокойно; нерешённая проблема осталась только там. Если раненных около пятидесяти, то я справлюсь и сама, как тогда, в Крепости Песни Войны, где Плеть, как вы помните, подточила куда больше сил. Прошу вас о приказе, который станет для меня испытанием. Гаррош, привыкший чувствовать страх даже за самыми бравыми речами новобранцев в своих войсках, в этой эльфийской жрице сразу увидел нечто противоположное им всем. Она не прикидывалась смелой — она желала эмпирически познать пределы своих сил, чтобы отдать всё возможное на благо Орды. — Тогда я приказываю тебе, Шиаре и Драк’гару в кратчайшие сроки поставить на ноги орков Холма Демонического Огня и возвращаться на свои фронты. Я не потерплю более никаких поражений. Победа или смерть. — Свобу! — Наггара прижала кулак к груди, едва сохраняя серьёзное выражение лица: приказ оказался куда интереснее, чем она ожидала. Однако на самом Холме её ждало разочарование. Жрица хотела увидеть отрекшегося в деле и показать ему, как умеет сама, но у коек с пострадавшими была лишь она и таурен-друид. Её энтузиазм вернулся, когда она увидела бойца с прикрытой одеялом нижней частью тела. Подняв его, она увидела чернеющие зловонные конечности с многочисленными переломами. Жрицу не страшил ни запах, ни представившееся зрелище, коих она повидала достаточно, её обрадовала мысль о том, что благодаря ей он снова встанет в строй. Времени ушло не мало и не много, но результат, в котором она не сомневалась, был достигнут. — Пока что ты будешь не особо подвижен, но и не надо, до вечера лежи и проси давать тебе двойные пайки. Орк начал играть мышцами ног, сотканными вновь из остатков плоти и силы Света, и его лицо озарило бесконечное счастье. — Давай, боец, таких тут ещё много. В следующий раз лучше уворачивайся от катапульт, а то в следующий раз меня рядом может не оказаться. Наггара исцеляла одних за другими, но она ничуть не устала. В голове лишь звучал приказ: «Помочь всем и быстро», а это значит, что надо помочь всем и быстро, и никак иначе. «Жаль Шиара не видит. Он наверняка обо мне слышал, но лучше один раз увидеть, тогда бы он точно восхитился — жрица заносила над больными раскрытые ладони, от которых исходило ослепительное свечение, и методично исцеляла любые травмы, — но ничего, я себя ещё покажу». Она управилась и выходила из шатра, когда увидела, как Шиара готовил к бою воинов старого отряда Холма и подкрепление, укрывая их всех настолько мощными щитами, что свет, исходивший от них, не внушал бы врагу надежду его пробить. Жрица пошла за его спиной и села на протодракона. Пора было возвращаться в Арати.* * * * *
— Одной Хватки Адского Крика нам недостаточно! — воскликнул Гаррош и склонился над картой. Для Наггары стало неожиданностью то, что вождь заговорил с ней о Тол Бараде. — Видишь?! — указательный палец лёг на позицию в низине, другой — на возвышенности на севере по центру. — Мало того, что это ничтожные территории и мы раздроблены, так ещё и любому желающему будет удобно нас атаковать. — Позиция подобна Опорному Пункту Альянса. — Верно, верно. Я помню, как вы наказали Лигу Аратора за плохое позиционирование. Только у них для отступления есть пещера, ведущая в Низину, а нам на Тол Бараде отступать только в портал. Немыслимо. Если такое произойдёт, то занять даже эту позицию у нас больше никогда не выйдет и на толбадской экспансии можно ставить крест. — Не отступите, — заверила Наггара. — Альянс запросил подкрепление, в том числе и из Лиги Аратора, и мы тоже можем усилить Батальон Адского Крика. — Если я туда приду, то ютиться в мелкой норке придётся Альянсу. Гаррош хотел было узнать, откуда у этой жрицы такая уверенность при решении столь трудного вопроса, но она предвосхитила его вопрос. — Чисто математически: немногочисленные отряды Шиары держали свою половину полуострова долгое время, но теперь, когда численное превосходство компенсировало менее качественные кадры у войска Альянса, нам нужно просто немного усилить наших и победа окажется в наших руках. — Справедливо, — кивнул Гаррош и положил огромную ладонь на плечо военачальницы, — в таком случае приказываю тебе изучить отчёты Батальона и взять столько бойцов, сколько считаешь необходимым, чтобы занять новые земли Тол Барада и не потерять осквернительские. — Лок’тар огар, мой вождь, будет сделано!* * * * *
Серость и сырость Тол Барада нисколько не удручали жрицу. Она степенно ступала верхом на коне-скелете в белоснежных доспехах. Сама же жрица была облачена в такой же безупречно белый мундир, брюки и плащ, а за её спиной сияло золотое Благодарение. Казалось, она вся была соткана из света, и даже земля под копытами её коня озарялась белыми светящимися узорами. Наггара держала королевскую осанку, готовясь увидеться с командиром Батальона Адского Крика. Взирая с возвышенности, она увидела, что даже сейчас на Посту Стража был бой. Жрица приказала своему отряду гнать коней и вскоре они влились в ордынское войско. Она сразу заметила, что Шиара, отдавая приказы и одновременно латая раненных не обращал внимание на свои травмы. Наггара спрыгнула с коня и принялась массово залечивать всех вокруг, проходя всё ближе и ближе к самому фронту. Противники, завидев её, принялись переговариваться: — Эта мародёрка убила моего брата. Ошибки быть не может, посмотри — в её руках его посох, — сказал воин рыцарю смерти, указывая на Наггару. — Она словно идёт навстречу своей погибели. Давай убьём её, пока есть такая возможность. — Хм, — ухмыльнулся рыцарь смерти. — Чем меньше лекарей у противника, тем легче будет додавить этих ублюдков. — Он притянул к себе жрицу и, словно зная наперёд, что она сделает, окружил себя барьером, чтобы её заклинание не обратило его же в бегство. Однако Наггара, видя барьер, обошла рыцаря смерти и применила устрашающую способность против всех остальных, полностью доверяя своим жрецам и зная, что это не станет для неё фатальным. Пока бойцы и заклинатели Альянса замерли, схватившись за головы с застывшим ужасом в глазах, жрица подняла руки вверх и всё поле боя озарилось светом и наполнилось музыкой, Божественным гимном. Все раны её союзников начали затягиваться, а те, кто едва мог пошевелиться и лежал в ногах, начали подниматься. Воины Альянса, которые уже оправились от насланного заклинанием Наггары страха, пытались её атаковать, чтобы прервать гимн, но она была непоколебима и продолжала его до конца, несмотря на боль и риск. Когда Наггара закончила, она ощутила, как её тело стало невесомым, ноги оторвались от земли и вмиг её плечи оказались в холодной хватке костлявых рук. Она обернулась и увидела отрекшегося, взиравшего на неё с довольной улыбкой. Он дотронулся до её лба и фаланги его пальцев окрасились в алый. Шиара впервые за долгое время чувствовал тепло крови и кожи и это приносило ему удовольствие. От его руки пошло сияние, и ссадина на лбу жрицы начала заживать. — Кто тебя так? — Воин ударил своей латной перчаткой, пустяки, спасибо, — она продолжала храбриться, но в руках этого жреца ей впервые захотелось побыть слабой и беззащитной. — Вот тот? — отрекшийся указал на брата убитого ею жреца. — Да. — Сейчас мы с ним поразвлечёмся, — Шиара начал применять контроль над разумом противника и повёл его прямо на острия копий и мечей ордынцев. — В атаку! — приказал жрец, видя замешательство врага. И вмиг этот человек был повержен, а за его смертью часть батальона обратилась в бегство. — Это был их командир. Видимо, он так подставился под мою атаку, потому что у него какие-то счёты с тобой…были, — отрекшийся сделал акцент на последнем слове и раскатисто захохотал. Эльфийка засмеялась вместе с ним. Она была довольна собой: очередная победа, обещанная ею Гаррошу. Теперь нужно было заняться своим обещанием Араторе. В трапезной корабля стоял гул: все вокруг обсуждали прошедший и грядущие дни, но командирам было не до того. Шиара, сидевший возле Наггары, свернул свою потрёпанную и надорванную на местах сгиба карту Тол Барада и положил её за кушак — громкие голоса отдыхавших бойцов мешали им обсуждать дальнейшие планы завоеваний, и жрица успела расстроиться, что сейчас он уйдёт. Но она не угадала. — Пойдём на Пост Стража, там будет не так шумно и душно, — отрекшийся коснулся руки собеседницы и зашагал на выход с брандвахты. Ему удалось ловко взобраться по крутым скалам, избежав долгой обходной дороги, и с его же помощью Наггара взобралась на стену. Жрецы сидели на крыше и смотрели на земли острова, простиравшиеся перед ними как на ладони. Туман окружал остров, иначе бы они смогли увидеть ещё и Полуостров Тол Барад. — Ты бывал когда-нибудь на Арати? — Разве что очень и очень давно, — вопрос привёл отрекшегося в замешательство. После воскрешения он там не бывал, но предчувствие подсказывало, что он там неоднократно бывал при жизни. — Когда завоюем это всё, — Наггара очертила полукруг перед собой, — я тебе покажу эти живописные места. Надо, чтобы мы завоевали и их. Ещё я покажу тебе Аратору, она о тебе наслышана и тоже мечтает стать жрецом, — эльфийка повернулась к Шиаре и следила за его реакцией. Было видно, как он смутился и был приятно удивлён. — С большим удовольствием, это честь для меня, — он приобнял Наггару костлявой рукой, и она почувствовала, как сердце в груди забилось быстрее. На сегодня они решили прервать работу над планом и поговорить на отвлечённые от вечной войны темы.* * * * *
— О чём вы мечтаете? — Аратора, лежащая на коленях Шиары смотрела то на него, то на Наггару, лежавшую рядом. — Я мечтаю о том, чтобы этот момент никогда не заканчивался, — жрица расслабленно закрыла глаза, наслаждаясь тем, как рука отрекшегося расчёсывает её волосы. — А вы? — Теперь и я тоже об этом мечтаю, — ответила Аратора. Она изначально хотела ответить что мечтает изучить искусство Чакры, но после ответа матери передумала. — А я мечтаю, чтобы обе ваши мечты сбылись, — с улыбкой проговорил Шиара и склонил голову на бок, любуясь предзакатным небом над заброшенной деревней в Восточных Чумных Землях. Ему казалось что он наконец дома, и он не мог понять: это потому, что он в компании двух чудесных жриц, или потому что что-то припоминал из своей человеческой жизни. До этого момента прошлая жизнь для него была скорее предметом праздного любопытства, чем реальным интересом. — Был бы я жив, то мы бы с тобой наполнили эту деревню детским смехом, Наггара. — Был бы ты жив, мы бы друг с другом воевали. — Если бы мы воевали, то я бы подчинял себе твой разум, чтобы никто не смел тебя и пальцем коснуться. А ты бы подчиняла меня и чей контроль оказался бы сильнее, тот и сдался бы на милость другого. — Наше противостояние было бы легендарным… И наш союз. Но увы, этому уже не бывать. А смеха одной Араторы на всю деревню хватит…* * * * *
Настал момент, когда герои Орды и Альянса должны были схлестнуться с Аспектом Смерти и его адептами в смертельной битве. Наггара стояла у зеркала, держа перед собой любимый посох, а сзади сел Шиара, возившийся с корсетом её серебристо-лилового платья — великого одеяния, сотканного из сильнейших чародейских нитей, чтобы увеличивать и без того мощные заклинания жрицы. Управившись с доспехами, жрец надел на неё тиару Оракула, сильный жреческий артефакт киражей. Когда она, готовая уходить, повернулась, Шиара и Аратора были поражены красотой Наггары, но даже представившаяся картина не могла утешить её дочь, беспокоившуюся за свою мать. Хоть она и слышала, что плакать нельзя, и даже закусила губу, слёзы предательски покатились по румяным щекам девочки. — Ты чего, моя Аратора? — Наггара подошла к ней и ласково стёрла горячие капли с её лица. — Смертокрыл опасен, не ходи с ним драться. Жрица громко рассмеялась. — Да, он опасен, но я ещё опаснее. Или ты хочешь для него пощады после того, как он сжёг твоё любимое подсолнуховое поле? Хочешь?! Аратора отрицательно замотала головой. — Ты тогда тоже так плакала. А я ему за твои слёзы крылья пообрываю. Не веришь мне? — она самодовольно ухмыльнулась. — Верю, — ответила Аратора и бросилась обниматься с матерью. Она прижалась к её животу и вновь залилась слезами, думая, что Наггара их уже не увидит. Но она, конечно же, их почувствовала через тонкую ткань одеяния. Однако журить не стала. — Тогда зря льёшь слёзы. Я скоро вернусь. Меня избрали, потому что я — лучшая, и буду сражаться вместе с другими достойными бойцами. А это значит что мы справимся, — жрица села перед девочкой и крепко её обняла, — а когда я вернусь, я заставлю наших засеять новое поле подсолнухов. — Отпускать Аратору совсем не хотелось, но усилием воли Наггара заставила это сделать. Шиара взял девочку за руку и повёл в разрушенную часовню к Петеру, чтобы тренировки отвлекли её от переживаний. С момента знакомства с этим ребёнком она стала ему как родная, и он с удовольствием обучал её вместе с другом.* * * * *
Шиару и Аратору ждала долгая поездка в жаркий и засушливый Оргриммар. На улицах ордынской столицы было не протолкнуться, но героя Тол Барада пропускали вперёд охотно. Очень многие пали в битве со Смертокрылом, но те, кому удалось пройти через все испытания судьбы и увидеть наступление этого дня, стали живой легендой. Герои триумфально шествовали через ворота Оргриммара к Аллее Чести, и Аратора внимательно высматривала в каждой эльфийке свою мать. Слёзы уже выступили на её глазах, и Шиара это заметил. — Зная её, она бы шла первая. — Неправильно. Она будет идти последней, чтобы встать в первый ряд, — отрекшийся хорошо знал честолюбивые повадки Наггары. — Смотри, — он указал пальцем на неё. Жрица решительной походкой шла под руку с друидом-тауреном, стараясь, чтобы никто не заметил её образовавшейся после боёв хромоты. Она высоко подняла Благодарение, хорошо представляя, как красиво чистое золото отразит яркое дуротарское солнце. Её подбородок, как всегда, был высоко поднят, а зубы обнажены в победной улыбке, которую Шиара так же очень хорошо знал. — Ты погляди, действительно оборвала дракону крылья. Не жалко тебе его? — Так ему и надо! — воскликнула Аратора и побежала прямо к матери, бдительно следя, чтобы капюшон прилегал к голове, как её и учили воспитатели. — Мама! Наггара увидела её и остановилась, даже не доходя до входа в Крепость Громмаш. В руках Араторы было многое множество самых разных цветов, и она поспешила вручить их. Наггара радостно сделала то, о чём так мечтала — снова обняла свою девочку. — У меня для тебя тоже кое-что есть. Ты же хочешь носить взрослое оружие? — Ура, конечно! — воскликнула Аратора. Наггара достала дробящее оружие, выполненное из чёрной кости с огненно-оранжевыми прожилками. — Пасть Владыки Дракона… Точнее, её фрагмент. В ней сила регенерации Смертокрыла, усиливает исходящее лечение просто колоссально. Теперь она твоя. Всегда держи его крепко. — Что с твоей ногой? — справился Шиара. — Неужели заметно? — радостный блеск в зелёных глазах эльфийки померк. Она с улыбкой посмотрела на друида, которого попросила сопровождать её в этот день, и шёпотом, чтобы никто кроме этих троих её не услышал, заговорила: — Мы столкнулись с противником, который оказался едва ли нам по зубам. Чудище, порождённое древними богами, Полководец Зон’озз едва ли не перебил нас всех. Его сфера сбила меня с ног, и он занёс надо мной щупальце. Он мог меня убить, но Виннауру накрыл меня своим телом и погиб, чтобы спасти меня, однако нога попала под удар. Я выжила и воскресила его, других погибших и на остаток подлатала саму себя, но что-то не получилось, видимо, из-за усталости. Аратора задумалась. Она впервые слышала о такой силе, что стала проблемой для Наггары. Девочка едва ли могла вообразить, что это за чудище такое, и тем более — кто его породил.* * * * *
— Произошло немыслимое, — сегодняшнее внеочередное собрание, созванное Гаррошем, проходило в самом сердце его катакомб, да и присутствовало на нём впятеро меньше офицеров, чем в былые времена. Вождь знал — то, что раньше звалось Ордой, кишело предателями, потому ему было необходимо бдительно всматриваться в глаза каждого, кому он когда-то доверял. Что самое худшее — внутренний враг не отменял внешней угрозы, делая Орду Гарроша уязвимее. — Альянс зачем-то стянул новые силы в Ущелье Песни Войны. Убиты абсолютно все ордынцы и утрачены наши позиции. Нужно что-то делать. Уже несколько моих разведчиков не вернулись. Сведений о количестве противников нет, но если мы оставим всё как есть, то завтра враг окажется у врат Оргриммара. Есть предложения? — Я соберу под своим командованием некоторых лучших офицеров, преданных Истинной Орде, — жрица посмотрела в глаза своих товарищей, совместно с которыми ей уже приходилось воевать. В их взгляде она увидела решимость последовать за ней и в этот раз, — с личным составом и совместно мы дадим отпор врагу. Гаррош скептически отнёсся к предложению Наггары воевать в такой проблемной и неизвестной для неё точке, но он помнил, как доверил ей воевать за Тол Барад и какой успех это принесло. — Есть ещё какие-то варианты? — вождь посмотрел на других военачальников, которые безучастно молчали — инициатива жрицы стала для них спасением и облегчением. — Ты же не знаешь особенности этой местности. — И никто другой не знает. Те, кто знал, к сожалению, погибли, и эти знания им не помогли. Так зачем другие варианты? Я не проиграла ни одной своей битвы, некоторые из них были вне Арати, — констатировала жрица. — Это так, — Гаррош встал с трона и подошёл к ней. — Наггара, ты — лучший жрец из тех, кого мне довелось встретить. И одна из немногих эльфов крови, кому я сейчас могу доверить это важное задание. Предатели точат клинки, чтобы ударить меня в спину, но мы насадим их на шпили Оргриммара ради процветания Истинной Орды. Всё будет по порядку: уничтожим внешнюю угрозу, а после расправимся с ренегатами. «Вождь сказал, что я — лучший жрец» — радостно осознала Наггара и сделала глубокий вдох, чтобы унять эмоции. Враг был силён, раз никто не выжил и даже разведчикам не удалось вернуться оттуда. Был другой вариант: предатели, ополчившиеся против Гарроша, могли перейти на сторону Альянса и готовить дальнейшую экспансию. Как бы там ни было, жрица решила поставить крест на их вероломном плане. Ордынцы под её командованием гнали своих верховых животных вперёд, пока не достигли пустующей базы Всадников Песни Войны. Вернее было бы сказать, что не было ни единой живой души, одни лишь зловонные трупы давно убитых орков. Наггара сделала вывод, что силы Альянса окопались на кромке Ясеневого леса, где располагалась база Среброкрылых часовых, и решила атаковать первой. Она приказала другой преданной Гаррошу эльфийке крови, разбойнице Шелли, пройти вместе с её подчинёнными, братьями-отрекшимися к базе и сделать всё, что посчитают полезным. Но самое главное — убивать, и как можно больше. Охотники-осквернители уже готовили стрелы, окуная их в смолу и поджигая, чтобы базу охватило пламя, а воины-орки, ранее сражавшиеся со Среброкрылыми часовыми, выставили щиты по периметру, зная, насколько неожиданно может посыпаться град стрел. Лекари стояли спиной к спине, и сама Наггара смотрела вперёд, точнее, пыталась вглядываться в густые заросли кустарников, высокую траву и туман. Когда она была в Ясеневом лесу в последний раз, она не обратила на это внимание, но сейчас это катастрофически мешало ей оценить обстановку; эта местность в значительной степени отличалась от Нагорья и Низины Арати, и увидеть это заранее по уже имевшимся картам было невозможно. Она была в замешательстве: Нужно было отдавать приказ, но если они будут штурмовать базу, то откроются для нападения со стороны леса, если пройдут в лес, то Среброкрылые часовые атакуют в спину, если распылить силы, то они будут разбиты по очереди, а стоять и ждать, передавая Альянсу наступательную инициативу, Наггара посчитала таким же отвратительным вариантом. — Что мне делать? — она спросила у Шиары так тихо, словно надеялась, что он не услышит. Отрекшийся тоже не знал, но промолчать в такой ситуации он не мог. — Нам с тобой сейчас придётся очень много лечить. Надежда только на это, — жрец погладил прохладными пальцами руку жрицы, и с ужасом осознал, что дрожь в её руках ему не показалась. — Давай уже, приказывай. Наггара сжала посох со всей силы, унимая дрожь, и приказала стрелять по базе. Охотники подожгли стрелы и уже начали тянуть тетиву, как за их спинами показался с десяток ночных эльфов-разбойников, которые одним махом перерезали им горло. Горящие стрелы упали у ног, и уже убитых отрекшихся охватило пламя. Жрец-осквернитель не растерялся и устрашил разбойников, однако один из тауренов в войске Наггары установил тотем трепета, чтобы помочь разбойникам Альянса. Их страх прошёл, и они вновь стали невидимыми и опасными для ордынцев. Ордынцы пока могли только догадываться, что уже оказались в замкнутом котле. — Обнаружить разбойников и казнить предателя прямо сейчас! — закричала жрица и схватила лук одного из убитых осквернителей. Она сама зажгла стрелу и попала прямо в окно корпуса ночных эльфов, пока Шиара бдел, чтобы её так же не ударили в спину. Базу охватил огонь и те, кто там находился, начали выбегать. Шелли с разбойниками убивали тех, кто пытался спасаться, заблокировав три отходных пути. Наггара слышала крики горящих ночных эльфов и постепенно приходила в себя, однако вскоре попали под обстрел и сами ордынцы: стрелы из металла и магии Скверны, патроны, огненные и ледяные шары — всё это летело со всех сторон. Шиара накрыл войско Наггары куполом, пока она залечивала тех, кто уже получил рану. — Как жаль, что у нас нет магов, — проговорил он. Под этим натиском долго удерживать купол было невозможно. Слышался стук копыт коней кавалеристов. Они неслись с огромной скоростью, уже замахнувшись, чтобы нанести удар своими клинками. — Когда барьер падёт, бойцы дальнего боя — атакуйте тех, кто на деревьях, бойцы ближнего боя — уничтожайте их паладинов, рыцарей смерти и воинов. Шелли, убейте с братьями их лекарей! «Нельзя здесь погибнуть. Нельзя! Аратора останется без присмотра. Она, скорее всего, будет много плакать. Нельзя проигрывать!» Наггара не могла оценить, долго ли шёл бой или нет - погибших было много с обеих сторон. Однако если ряды Альянса от этого редели, то у Орды они начали иссякать. В один момент магическая сила жрицы практически иссякла, и нужна была хотя бы минутная передышка. Такое с ней было впервые. — Шиара, примени Божественный гимн! — слабеющим, но всё ещё твёрдым тоном велела она. Приказ исполнен не был. Лекарей осталось очень мало, и она явственно ощутила, в какой момент отрекшийся жрец прекратил исцеление. — Шиара! Гимн! — она сорвалась на крик, но ответа не последовало. Наггара обернулась и увидела, что частично обгоревшее до костей тело жреца лежало у её ног. Эта картина обескуражила жрицу, но она взяла себя в руки и попыталась остаток энергии преобразовать в массовое исцеление. Жрица повернулась и увидела, что на неё мчался рыцарь смерти, выставив вперёд свой рунический клинок. Меч легко вошёл в её солнечное сплетение. Шок продлился долю секунды, а затем на его место пришла адская боль. Охваченная безумной агонией, жрица попыталась исцелить себя, но зажившая плоть вновь расходилась от соприкосновения с болезнетворным клинком, отравлявшим своими рунами кровь Наггары. — Помогите, — усилием воли она выдавила из себя одно единственное слово, которое так никто и не услышал. Жрица поняла: как бы ей не хотелось выжить, всё кончено. Она подвела и Аратору, и вождя. Напоследок, собрав остатки сил, Наггара сама начала Божественный гимн, чтобы хотя бы её войско простояло дольше. «Сражайтесь до конца» — прохрипела жрица. Она не видела, как на место ран, залеченных гимном, наносились десятки новых. И не узнала, что в этот момент объединённые силы Альянса и Орды готовились штурмовать Оргриммар, чтобы по итогу свергнуть Гарроша. Он так и не узнал, что примеченная им жрица впервые и в последний раз была повержена вместе со всем остальным войском. Зато знал Альянс, что им успешно удалось вывести часть сил из Оргриммара и сделать оборону Гарроша чуть слабее. Стоя над телами убитых ордынцев, одна из жриц приметила посох в руке Наггары. Она потянула его на себя, но хватка мёртвой эльфийки крови оставалась железной даже сейчас. Рыцарь смерти, который её убил, заметил попытки своей однополчанки. — Хочешь его забрать? Можешь унести вместе с её рукой. Он занёс клинок, чтобы разрубить запястье Наггары, но жрица скривилась в отвращении. — Омерзительно, я так не хочу. Забрав всё, что представляет хоть какую-то ценность, враги направились в сторону осаждённого Оргриммара. Аратора грустила у окна, дожидаясь возвращения Наггары и Шиары с их, как она думала, рядового боя.