31 марта
Тем хмурым весенним днём, я впервые появилась на улице. Впервые, за прошедший месяц, увиделась с Риком и остальными. Но лишь издалека. Дэрил, бережно обхватив за талию, предложил сходить, поздороваться, но я намеренно отказалась. Боль потери была ещё слишком свежа. Я бы не вынесла все эти скованные взгляды и беззвучную жалость. Наверное, безумно было даже думать о подобном, ведь все они заботились обо мне, и любили. Я это знала и оставалась благодарна. Вот только, все равно, не поддалась на уговоры. Теснее прильнув к груди мужа, я, на полусогнутых ногах, с болью в сердце, засеменила вперёд по просохшей и зазеленевшей тропке. — Грейси очень скучает, — мирно напомнил Дэрил, поглаживая ладонью по плечу. — Ей все ещё нужна мама. — Прошу, не надо, — я зажмурилась, скомкав ткань его жилета в кулачке, — я просто не могу. Не сейчас… только не после всего, что с нами произошло. Да, со стороны казалось, будто я намеренно отвергаю любимых. Погрязнув в собственном горе, я напрочь позабыла о девочке. Да и не желала вспоминать. Отдельный клок моей истерзанной души по-прежнему принадлежал Грейси, но теперь его не так-то просто было отыскать. Затерявшись где-то там, на самом дне, он томился не тронутым временем и мукой. — Ладно, — сдержанно согласился Дэрил, как и всегда приняв мою сторону, — но сегодня ты вернёшься в нашу спальню. Что мне ей сказать?.. — Ничего, она и так все знает. — Шейлин, ей всего-то шесть. Да, Грейси видела, что произошло. И не разговаривала неделю. Но это не значит, что… — Молю, хватит. — Разглядев насыпи из могил неподалёку, я отдалилась и направилась навстречу неизбежности. Элли. Моя малышка упокоилась поблизости от Гленна. Да, точно, именно так и сказал Дэрил, давным-давно, наверное в тот страшный день, когда я лишь очнулась и узнала жестокую правду. Вздрогнув, я вдруг подумала о Мегги. Боже милостивый, как же она это все пережила?.. Смерть любимого мужа?.. За свою не долгую жизнь, я схоронила родителей, брата и Мэрла, пережила насилие и истязания!.. Но ни что. Ни что из этого не подкосило меня так сильно, как смерть Элли. Или же это стало последней каплей?.. Больше терпеть было некуда? И прав был Дэрил, убеждая год назад, в том, что мы уже давно лишились прежней жизни, и цепляться за прошлое бессмысленно? Что, если все наши надежды заведомо были обречены на провал? И наши чувства ни что иное, как утешение?.. Побег от реальности? Немного отдалившись от Дэрила, я прошла вперёд и, разглядев свежую могилу, украшенную первыми весенними цветами, медленно опустилась на колени. Лицо мое немедля исказилось мукой, и слезы, едва подсохшие на щеках, вновь оросили веки. Моя маленькая девочка… Она уже почти как месяц пролежала там, в сырой земле; в холоде и одиночестве, пожираемая падалью!.. Вырвала мое израненное сердце и унесла с собой в могилу!.. О, Иисус, где ты ты ни был! За что?! Мучительная слабость накатила волнами безумия и отчаянного страха. Опустив дрожащие руки на прохладную землю, я протиснула пальцы вглубь, стиснула в ладошках каменистую почву, скользя мечущимся взглядом по свежим цветам; благоухающим и ярким!.. Весна пришла, жизнь продолжалась!.. Но не для меня. Только не для меня! Дэрил присел рядом. Я почувствовала его тяжёлые ладони на плечах, но не сдвинулась с места. Беззвучно задыхаясь в рыданиях, внезапно возненавидела себя сильнее, только лишь припомнив, что однажды, много месяцев назад, едва прознав о беременности, позволила себе задуматься!.. О, как же я могла?! Как осмелилась допустить саму мысль?! Как могла подумать, будто бы рождение ребёнка — это неправильно?! О, боже, ведь я так сильно полюбила!.. Всем сердцем отдалась незыблемым материнскими чувствам!.. Элли. Моя маленькая девочка. Простишь ли ты меня когда-нибудь?.. — Скажи, это из-за меня она мертва?.. Или это он ее убил? — спросила я, шмыгнув носом. — Зачем ты спрашиваешь?.. — Просто ответь, прошу!.. Ощутив, как очередной прилив неконтролируемой паники заёрзал в лёгких, я сглотнула слюну и вытерла сопли о рукав куртки. Ох, эта боль, сжигающая, рвущая сердце!.. Мука, настолько острая, что хочется кричать, выть и рыдать в отчаянии! Я вновь почувствовала это, когда Дэрил, прерывисто вздохнув, обнял за талию, едва слышно прошептав: — В ее смерти нет твой вины. А следом нахлынула ярость. Неудержимая и колкая! Я будто запылала изнутри, осознав: что это он! Кевин сделал это!.. — Тогда почему ты ещё здесь? — на эмоциях выпалила я, присев на землю и уставившись на мужа в искреннем непонимании. — Почему ты до сих пор не нашёл его?.. Почему не свернул его проклятую шею за то, что он сотворил с нами?! Я не понимала. Действительно не понимала! Злилась и отчаянно боролась с наплывами самых страшных и ужасающих чувств на свете. Боль безоговорочно смешалась со злобой, и обратилась в бесконечный фонтан ненависти. — Тише, — и снова Дэрил попытался успокоить, — тише, Шейлин. Это не вернёт Элли. Это ничего не изменит. — Как ты можешь спокойно отсиживаться здесь, в то время, как он на свободе?.. Я не сдержалась. Выкрикнула вслух, что было мочи, и толкнула мужа в грудь. Толкнула сильно! Будто изливая горе, испуская свой последний дух. — Я здесь ради тебя, Шейлин, — честно пробормотал он, покрепче обхватив за талию. — Я здесь сейчас, потому что знаю: ты не готова отпустить. Ты не готова принять горе и смириться с этим. — А ты?! — в недоумении выпалила я, вцепившись руками в ворот мужской куртки. — Разве ты готов сделать это?.. — Ради тебя и Грейси, — он пожал плечами, вымученно изогнув брови и поморщившись, — да. Ответ меня обескуражил. Замерев в мужских руках, я ощутила, как слезы на секунду словно высохли на щеках, обратились в пустоту. Дэрил горевал по своему. Всегда переносил потери молча. Но я так не могла! Душа рвалась на части, угрожая в один миг свести с ума!.. Мне не было покоя, ни днём, ни ночью!.. И все, что оставалось — это лишь страдать. Изматывать себя невыразимой болью, ровно до тех пор, пока смирение не заслонит муки; до тех пор, пока я не приму смерть дочери, как данность! Но разве я могла?.. Дэрил был куда сильнее. В глубине души, я знала, что он рвётся на части, точно мое сердце — напоказ. Он держится и остаётся сильным ради нас. Но, все равно, вопреки всему, даже голосу разума, не могла смириться с мыслью: «Кевин жив». — Ты должен убить его, — озлобленно прошептала я, обхватив руками колючие щёки. — Ты должен. Обещай и сдержи слово. Иначе это сделаю я! — Если я дам слово, ты пообещаешь в ответ?.. Глубокий и вдумчивый мужской взгляд наполнился горестной мукой. — Что? — Постарайся успокоиться. Я не прошу забывать о ней, нет, — быстро пробормотал Дэрил, видимо, заметив, как я приподняла брови, возжелав немедля высказаться, — это невозможно. Мы оба — родители. И мы оба сохраним вечную память об Элли. Поверь, я люблю ее не меньше. И мне тоже больно. Но… Я стараюсь держаться, гляжу далеко вперёд, и вижу: все у нас наладится. Мы попробуем ещё… — Нет! — выкрикнула я, отняв руки от его лица и прижав ладошки к животу. Швы до сих пор болели. — Поклянись, что больше мы никогда и ни за что не сотворим подобной глупости! Больше никаких детей. Никогда!.. Расплакавшись, я опустила голову, почувствовала, как муж заботливо погладил по спине; отбросил грязные волосы за плечи, чуть слышно прошептав: — Хорошо. Даю слово, что однажды я перебью каждого из них. А этого ублюдка заставлю медленно мучаться. Подыхать где-нибудь в канаве. Там самое место. Смерть — не искупит злодеяний, а вот в мучительной агонии… Да, определенно, я хочу увидеть это. — Обещаю отпустить, — сбивчиво вымолвила я, запрокинув голову и прильнув губами к мужскому подбородку, заведомо мысленно сознавшись: «Это невозможно». Нельзя мириться с болью! Где-то там, в глубине души, я уже знала: мы оба пронесём эти мучения сквозь непрерывные безумные года, что проведём вместе. Но не смиримся. Как бы ни пытались, боль утраты не унять. Это было невозможно!***
8 апреля 2015 год
Я не сдержала слово. Знала, что так будет, пусть и отчаянно пыталась! С каждым новым солнечным днём, душа моя разрывалась на части; на множество мелких кусочков, которые невозможно было собрать воедино. Больше — нет. Не скрою, что старалась. Пару раз обедала с родными, выходила с Грейси на улицу, и даже понянчилась с Хершелем. Не без ощутимой боли, я держала хрупкое создание на руках; невольно представляла, что это она — Элли. И слезы жалости и непреодолимой ненависти к себе захлёстывали глотку, не позволяли дышать, думать, радоваться!.. Грейси тяжело переживала смерть сестры. Заботливо укрывала меня одеялом по вечерам. Обнимала своими руками за шею и целовала в щеки, а я не могла играть. Противно было притворяться. Даже перед ней. Даже ради неё!.. Дэрил видел. Он, конечно, замечал все кривоватые улыбки. Но не говорил ни слова. Не ставил мне в упрёк. Он просто любил меня. Спуская с рук мимолетные истерики и часто красневшие веки. Он просто был рядом. Каждую минуту. А мне совсем нечего было дать взамен. Обещание я не сдержала. Но и он не торопился за ворота. Все смотрел за мной, будто бы за Грейси. Незримой тенью провожал от особняка до медицинского трейлера, и возвращался обратно. Даже, когда я отталкивала и говорила ужасные вещи, он лишь молча прикрывал глаза, протягивал руки и мирно успокаивал в своих объятиях. И за это я ненавидела себя куда больше, чем за все прошлые ошибки, неминуемо преследовавшие многие месяцы. Дэрил заботился обо мне, вопреки всему, он был рядом. Ну а я, в минуты единения, сходила с ума от невыносимого горя. В одиночестве, просиживая в пустой ванне вечера напролёт, боролась со своими демонами, пока, однажды, не заострила взгляд на запястье. Алый шрам навеял былые мысли: мрачные и пугающие. Тогда я впервые взяла в руки маникюрные ножницы и, повернув замок, нанесла всего один порез. Поглубже, на внутренней стороне бедра. Там, где никто бы не увидел. Даже Дэрил. Мы спали вместе. Но он не предпринимал попыток. Не подталкивал к сексу. Да я и не хотела. Ну уж нет! Хватит с нас одной мертвой дочери! — Прости… — прошептала я, на пятый день уже прилично исполосовав ногу. Первые царапины зарубцевались, вчерашние покрылись темной корочкой, а свежие кровоточили. Смахнув слезу со щеки, я сильнее надавила на нежную кожу, протиснулась кончикам ножниц и, выпустив свежие алые капельки, выдохнула с облегчением. Удивительно, но это помогало. Физическая боль, пусть на непродолжительное время, но вытесняла душевные терзания. И я могла дышать. Спокойно лежать на холодном полу, не ощущая этого пронзительного дерущего чувства в желудке!.. От которого не убежать, не спрятаться, не скрыться!.. О, как бы я хотела обуздать неконтролируемую боль! Избавиться раз и навсегда!.. Но, чтобы я не делала, и как бы не старалась, становилось только хуже! Куда ужаснее, чем день назад! Точно. Вчера я навестила Сиддика. Снова. Уже второй раз за неделю. Он осмотрел швы. Похвалил за сдержанность и, отпустив домой, приоткрыл небольшой деревянный шкафчик на стене. И я увидела таблетки. В небольшой пластиковой коробке. Много разных тюбиков и ампул. Но, таблетки… Я замерла на мгновение, приблизившись, благо парень не заметил. Прошлой ночью я плохо спала. Мучилась в терзаниях. Раздумывала, а не воспользоваться ли шансом? Взять и проглотить лекарства разом?! Зачем нужна вот эта жизнь, когда ее нет рядом?.. Не должно родителям хоронить своих детей. На утро, понемногу обуздав тревожные желания, я снова улыбалась родным за завтраком, а после обеда сидела на полу в ванной комнате, нанося новые порезы. Это продолжалось неделю. Ровно до тех самых пор, пока Дэрил не заметил. Я не думала, что он вернётся раньше, чем Грейси закончит ужинать, поэтому разделась. Сняла грязные джинсы и уже собиралась натянуть чистые штаны, как он, вдруг, появился на пороге. В полумраке, да ещё и темным вечером, я не беспокоилась о свежих отметинах. Знала — невозможно разглядеть. Но Дэрил, вопреки ожиданиям, не сразу лёг в постель. Приблизившись, он нежно погладил мои плечи и спину, осторожно провёл кончиками пальцев по зудящему шраму на животе и, ласково притянув ближе, наверное, впервые за последний месяц, поцеловал. По-настоящему, в губы. Чувственно и нежно. Так, что захотелось забыться в мужских ласках, возможно, отыскать успокоение в любви?.. Я ответила на поцелуй, доверчиво прильнула к широкой груди; позволила себе чуть больше, чем хотела. Тёплая ладонь скользнула чуть ниже, по бедру и замерла у ягодиц. Дэрил нащупал свежие припухшие отметины и, медленно отстранившись, внимательно посмотрел на меня. — Что это?.. — Царапина, ничего серьезного, — отмахнулась я, в надежде, что он не остановится. И мы, наперекор всему, отыщем спокойствие друг в друге!.. Но, нет, муж вновь провёл пальцами по зарубцевавшимся ранам, на мгновение прикрыв глаза. Я почувствовала, как он, отстранившись дальше, осмотрел с головы до пят, угрюмо поинтересовавшись: — За этим ты прячешься в ванной? — Нет, — солгала я, опустив голову. Но Дэрил, обхватив рукой за подбородок, насильно заставил посмотреть в глаза. — Не лги, я это не люблю, ты знаешь. — Какое тебе дело до того, что я делаю со своим телом?! — неожиданно для себя, я отреагировала шумно. Отдернула руку и отошла прочь, схватив штаны. — Я надеялся, что до этого не дойдёт, хоть и боялся, что вспомнишь о своих наклонностях, — вымолвил Дэрил, двинувшись следом, — думал, что могу доверять тебе. Но, видимо, придётся принимать меры. — Правда? — Отдай мне ножницы, — муж вытянул руку, но я не сдвинулась с места, — немедленно, Шейлин. Голос его заметно огрубел. — Ты не станешь делать это с собой. Иначе я исполню старую угрозу, и прикую тебя к себе наручниками. Я сделаю то, что нужно, если это убережёт от беды. — Я не собираюсь убивать себя! — Только калечить, я уже понял. Давай ножницы. Дэрил непоколебимо стоял на своём, а я лишь распалялась. В последние недели было очень сложно держать себя в руках. Умом я понимала — нам не стоит ссориться, но в пылу ярости… Ох, я не могла остановиться! Охваченная злобой, больше на себя, чем на мужа, я позволяла себе очень много лишнего. — Это всего лишь царапины! Физическая боль помогает унять душевные раны! — Так, что же, мне теперь себя всего исполосовать?! — не выдержав, Дэрил тоже повысил голос, чем только больше раззадорил. — Калечить себя — не выход, Шейлин! Это не вернёт ее. Отдай ножницы и подумай над тем, что не сдержала обещание. — А ты?! Ты разве сделал хоть что-то?! Сидишь здесь, точно остальные. Прячешься за стенами, в то время как убийца нашей дочери разгуливает безнаказанным! Он дышит! Можно подумать, ты сдержал своё слово! Я снова сделала это. Попрекнула Дэрила тем, о чем и заговаривать не стоило. — Мы вынуждены забыть об Александрии, иначе Альфа придёт и пережит нас спящими к чертовой матери! — И пусть сделает это! Быть, может, тогда я обрету покой и перестану с каждым новым днём задумываться о смерти! Тяжело дыша, я поймала гневный мужской взгляд, осознав, что мы снова поссорились. Казалось, будто я неосознанно делала все, лишь бы оттолкнуть мужа от себя. Забыться в одиночестве и горе. Возможно, даже упиваться им! Наслаждаться невыносимыми страданиями! О, я себя не узнавала. Точно, как и Дэрил. Он стоял совсем близко, изучая пристальными взглядом, и, наверное, не верил собственным ушам. Впрочем, как и я. Я не могла поверить, что способна на такое. Впрочем, как и смириться с тем, что Кевин выжил. Не могла. — Так, что, ты отдашь эти проклятые ножницы? И вновь мы сцепились взглядом. В молчаливой борьбе я понимала, что скандал на ровном месте — не выход; боль это не унимало, лишь порождало злость и отчаяние. Но, несмотря на былые чувства, ничего не могла с собой поделать. Выпрямившись и неторопливо натянув штаны на бёдра, я отошла к комоду, заставленному горящими свечами и, вытащив ножницы из-под груды старого белья, равнодушно опустила на мужскую ладонь. Ярость и по сию минуту вила свои гнёзда на извилистых ветвях моей истерзанной души. Я не могла простить себе грубость. Я не могла спустить себе с рук гибель родной дочери. С каждым новым отстранённым взглядом или словом, действием, я лишь отдалялась от самого родного человека в этой проклятой вселенной. Сбылось страшное предчувствие: смерть Элли развела нас по краям непреодолимой пропасти. — Спасибо, — стиснув ножницы в руке, Дэрил и глазом не моргнул, но я заметила капельки крови, выступившие между побелевшими костяшками его пальцев. — Пойду, посмотрю, как там Грейси. Поспешно отвернувшись, он скрылся в коридоре; оставил дверь приоткрытой. Это была первая ночь за целый год, когда мы ночевали в разных спальнях. И первый шаг навстречу моему стремительному саморазрушению.***
18 апреля
Дэрил попытался все наладить. Заговорил со мной уже на следующее утро, но я, порабощенная гнетущими мыслями о неизбежной мести, лишь коротко кивнула; прошла мимо, ощущая, как, сама того не желая, вязну в непроходимом болоте. Дни шли. Я стала реже появляться в столовой. Все чаще пропадала на смотровой вышке. Вглядывалась между деревьев в призрачной надежде разглядеть врага и тотчас же снесли ему голову! Но он был хитер. Ни за что бы не подкрался к Хиллтопу, когда солнце в зените!.. Трусливый падонок мог лишь бить исподтишка, ночью. Нападать на беззащитных беременных женщин!.. Стиснув зубы в нахлынувшей ярости, я представила, как душу его собственными руками, как разрываю его плоть заострёнными ногтями!.. А следом отдаю на съедение ходячим. Ещё живым, но лишенным сил. И он мучается. Орет, что есть мочи, но никто не слышит! Никто не идёт на помощь, потому что все они мертвы! И эта бритоголовая сука — тоже! Рассвирепев, я стиснула стрелу с такой силой, что та лопнула напополам. Ахнув и почувствовав, как острые края впились в кожу, я улыбнулась, испытав облегчение. Физическая боль, и правда, подавляла боль душевную. Забрав растрепанные волосы за уши, я прерывисто вздохнула и, подогнув ноги, наверное, впервые задумалась о самоличной мести. Ждать Дэрила?.. Сколько? Месяц или год?.. Да они все тряслись перед ордой! Боялись, что нас вовсе перебьют, лишат единственного дома. Но мне… Тогда мне было наплевать. Ярость и ненависть затмили собой былые чувства. С тех самых пор мной двигала лишь месть. Неудержимая и болезненная. Я тосковала по Элли, засыпала, раздумывая о том, с какой жестокостью убью Кевина, и просыпалась с очередной бредовой идеей. Отправляться одной — глупо. Это мы уже однажды проходили. И чем все закончилось?.. Правильно! Меня пустили по кругу. Досадно, но больше я не чувствовала ни стыда, ни ужаса, всякий раз накатывавшего, стоило лишь припомнить о грубых толчках. Я не испытывала ни любви, ни страха. Днями на пролёт раздумывала о мести и строила грандиозные планы. Эти мысли не оставляли ни на минуту. Ни во сне; ни наяву. Месть, колкая и едучая, буквально выжирала изнутри все самые светлые воспоминания. И больше я не помнила ни ласки, ни любящего взгляда. Даже в редкие минуты, когда Дэрил обнимал за талию и опускал подбородок на плечо, я расстроено вздыхала, мысленно обвиняя возлюбленного в трусости. Не со зла, и мимолетно, сразу же отказываясь от собственных дум. Но, раз за разом, это повторялось, обращалось в замкнутый круг. И мы неизбежно ссорились. Хотя, скорее, это я искала повод. Настолько сильно возненавидела себя, что всеми способами пыталась оградить его от бед. Уберечь любимого мужчину от своих разрушительных мыслей! — Прошу, поговори со мной, — в который раз попросил Дэрил, привлекая к себе, — Шей, зачем ты это делаешь?.. К чему молчание? — Не знаю, что сказать, — сдавленно отозвалась я, испытывая непреодолимую вину. — Правда ли?.. Несмотря ни на что, милый Дэрил до сих пор смотрел на меня преданным любящим взглядом. Он заботился. Пытался разобраться в истинных причинах, когда все уже давно лежало на поверхности. — Почему ты все ещё здесь? — уже в который раз спросила я, и увидела, как муж прикрыл глаза. Наверняка он предвидел этот вопрос, поэтому ответ не заставил себя долго ждать. — Альфа очертила чёткие границы. Она убила наших людей, забрала жизнь Кэрол. Если перейдём черту, назад пути не будет. Мы все столкнёмся с ордой. Снова. «НДЖ» себя проявили. Биться с ними вшестером, не самая лучшая затея, тем более у нас ещё остались дети. Мы должны думать об их безопасности в первую очередь. — Но как же Элли? — встрепенулась я. — Когда ты подумаешь об этом?.. — Бл… — Дэрил закусил губу, занервничав. Я понимала, что он уже порядком подустал от этих разговоров. Но я совсем запуталась. Я ничего не понимала! Особенно бессилия и слабости. Не ожидала, что услышу это от любимого мужчины. Не подозревала, что он может сдаться! — Шей, мы обсуждали это уже сотню раз, и я дал слово. Ублюдок получит то, что заслужил, но сначала я обязан защитить тебя, защитить Грейси, и это место — наш единственный дом. Послушай, сейчас мы боремся за будущее. Наше будущее — вместе! Там нет места отчаянию и мести. — Не могу, прости… — Я отдалилась, прикрыв лицо руками. — Дэрил, я не могу жить, дышать, есть и пить, пока он жив! Не могу! — Я тоже, но, быть может, тебе следует попробовать обуздать свои чувства?.. Постараться сделать это ради нас? Или ты уже не чувствуешь?.. Скажи, ведь я не верю! Много месяцев назад, когда ты приняла кольцо, я говорил, что это не игра. Мои чувства к тебе никогда не изменятся, чтобы бы ты не сказала, и что бы ты не сделала, ибо знаю — это не ты. Боль и обида — да. Но не ты!.. Я слишком хорошо тебя изучил, любимая, чтобы вдруг поверить напускной холодности. Меня ты не обманешь. — Я подвела нас, когда вышла из машины. Я сделала это ненамеренно, но теперь, если ты захочешь… — поддавшись пагубным эмоциям, я стащила кольцо с пальца и протянула руку, задрожав. — Я могу вернуть это. — Правда, можешь?.. — Дэрил склонил голову, впервые отступив назад. — Вот так просто, Шейлин? Даже не поборовшись? Не попытавшись все наладить? — Если бы я только могла унять эту боль… Слезы навернулись на глазах, когда Дэрил выпрямился и с невысказанной тоской посмотрел на меня. — Ты можешь, но не хочешь, а я слишком сильно люблю тебя, чтобы заставлять. Прерывисто вздохнув, он медленно направился к воротам. На ходу поправив арбалет, да махнув Таре, муж больше не сказал ни слова. И я немедля пожалела о своей глупости. Прижала пальцы к груди, вернула знак нашей любви на место, осознав, насколько же он прав! Прежде, пережив удар или потерю, я тянулась к нему непреодолимой тягой, но смерть дочери будто бы перечеркнула все былые чувства. О, я любила его. Любила больше жизни, но не могла смириться. Не могла. Терзала нас обоих! — Безмозглая несчастная дура!.. — в сердцах выдавила я, когда ворота закрылись. Потоптавшись на месте, я подавила всколыхнувшийся порыв ринуться следом и, вновь наобещав все исправить, не сдержать собственное слово. В какое-то мгновение мне стало тошно от себя! В кого я превратилась?.. Тёмная тень. Без прошлого и без будущего. Обхватив себя руками, я осмотрелась. Никого. В Хиллтопе совсем не осталось людей. И в полдень община непривычно пустовала. О, Дэрил был прав. Во всем! Но и я не отставала. Скользнув глазами по старому особняку, да уткнувшись грустным взором в наглухо закрытый подвал, мне в голову закралась одна призрачная мысль. Обернувшись снежным комом, она всего за минуту разрослась, подобно нежданной зимней вьюге! Идея! Мне в голову закралась спорная и весьма противоречивая мысль. Потоптавшись на месте, только чтобы убедиться: никто не смотрит, я решительно направилась к подвалу, в поисках ответов, даже и не сомневаясь, что найду их до заката.