29 апреля
Полдень
Я боялась, что нас заметят. До последнего не верила, что получится! И, оказавшись за высоким покосившемся забором, взволнованно бежала прочь от общины, в смешанных чувствах. С одной стороны, у нас получилось беспрепятственно покинуть общину! Тара на смотровой площадке ничего не заподозрила. Но с другой, я ни на минуту не забывала о Дэриле и наших клятвах больше никогда не расставаться. Терзалась чувством вины, боялась даже предположить, как он расстроится и одновременно разозлится, когда узнает!.. Но ничего не могла поделать! Как только замок на железной дверце щёлкнул, все было решено! Мы сбежали вдвоём в темную безлунную ночь и, запыхавшись, остановились ненадолго вблизи лесной опушки. В слепой зоне. Там, где нас было не разглядеть даже через бинокль. Я прихватила с собой небольшой рюкзачок, забросила дневник, наушники — не знаю зачем, может, как память, — воду, несколько прошлогодних яблок и бинт с перекисью. Патроны сунула в карман куртки, пистолет за пояс джинсов. Повела Нигана обходными путями, петляя между деревьями, у некоторых даже несколько раз подряд, радуясь — снег растаял, дождей не было. Стояла сухая тёплая погода, и обнаружить нас по следам не так-то просто! У Дэрила не будет достаточно времени. Он не догонит. Не собьёт с пути! Я решила пойти до конца, и будь, что будет! — Будь что будет… — Что ты там бормочешь? — поинтересовался Ниган, едва поспевая следом. — И где же заготовленные припасы? Заблудилась или намеренно петляешь, чтобы муженёк не отыскал? Поссорились? Я закатила глаза, остановилась и, глянув на Нигана исподлобья, угрюмо напомнила: — Ты идёшь молча. Мы договорились! — Ладно, не злись, а то кровь носом пойдёт. Хмыкнув, я снова двинулась вперёд по тропе, на этот раз уже прямиком к месту, где днём ранее припрятала рюкзак с едой. И откуда только Ниган догадался? Как узнал, что я намеренно заметала следы?.. Неужели все было написано на лице? Дэрил тоже читал меня, как открытую книгу, но я надеялась на нашу неразрывную связь. Вздохнув, я вильнула влево, обошла зазеленевшие кусты орешника, и, выхватив запасы из-под старенького прогнившего пня, повернулась. Ниган был прав. Прошлым утром и днём я прошлась туда-обратно. Наследила вокруг лагеря, заблаговременно предугадав — Дэрил ринется следом, попытается помешать. Я сделала все, чтобы этого не случилось. Вопреки чувствам, вопреки разуму. — Неужели все так плохо, что пришлось бродить полчаса по округе? — Ниган никак не затыкался. Он просто действовал на нервы, намеренно раздражая. — У Дэрила, что, кишка тонка прирезать этого ублюдка? Раз уж за это взялась ты? — Хватит, — строго рявкнула я, швырнув второй рюкзак ему в руки. — Лучше скажи, сколько времени займёт дорога? Покопавшись в еде немного, Ниган скривил губы, поинтересовавшись: — А где оружие? — В надёжном месте. Ты же не считаешь меня настолько глупой, чтобы отдать пистолет прежде чем мы достигнем цели? Я приподняла брови, закрепив рюкзак за спиной. — Да, нет, Шейлин, ты совсем не глупа. Я бы даже сказал: точно — нет. — Ниган забросил консервы в мешок, подытожив: — Так, я, что, пойду в лапы к этим ненормальным безоружным? — Брось, видали мы, как вы с Альфой зажимались, — я хмыкнула, оглядевшись. — Оружие получишь только, когда Кевин будет мертв. Больше времени на пустые разговоры тратить я не стала. Услышала лишь, как Ниган закашлялся и потоптался на месте. Вдалеке показались огни Хиллтопа. По-домашнему родные и тёплые, они мерцали между деревьями, и невольно сердце мое сжалось. Покидать привычные стены с Ниганом было все равно, что в одиночку. Я не доверяла ему. Я не слушала его. Приготовилась все время наблюдать, почти не спать и быть начеку. Знавала я ублюдков по-страшнее, но этот… Этот был хитер, себе на уме! Он ни за что бы не согласился отвести к стоянке Альфы, не имея собственных целей. И, кто знал, насколько скрытны они были?.. Я сомневалась, что им двигало желание сбежать, покинуть Хиллтоп и затеряться среди непроходимых лесов Вирджинии. Ниган был другим. Ему требовалась публика. Соратники. Подпевалы! Те, кто бездумно буду следовать за ним! Точно стадо Альфы за своей полоумной «жрицей»! Ох, нет, интуиция меня никогда ещё не подводила. — Нам в эту сторону, — наконец, сообщил Ниган, когда я, обернувшись, попыталась позабыть о манящих огнях собственного дома. — Отлично! Вперёд! Не медля. Дождавшись, пока он вырвется вперёд, не далеко, но на достаточное расстояние, чтобы не слышать ненавистный голос и не ввязываться в бессмысленную болтовню, я засеменила следом, с грустью всматриваясь в сгорбленную спину.***
29 апреля 2015 год
Вечер
На улице темнело. Солнце клонилось к западу, садилось за деревья; роняло причудливые тени на землю. Лучи проскальзывали между деревьев, слепили глаза, и я улыбалась. Устало, тяжело дыша перебирала ногами, то и дело запинаясь о выступавшие корни извилистых крон. Вопреки всем страхам и предубеждениям, Дэрил не догнал нас ни днём, ни к вечеру. Возможно, он просто не пошёл, махнул рукой, позволив мне встретиться с собственным горем, перебороть свою злость… Или немедля ринулся следом, но не ушёл далеко, напал на неверный след, и вернулся?.. В любом случае, я была спокойна. Месть свершится. Я покончу с этим! Вырежу проклятую злость и неудержимую ярость из своей души, вытесню прочь из сердца, оставив место только для любви и светлой памяти о безвременно ушедших!.. Я вернусь домой. Обязательно. Как же иначе?.. Путь выдался не таким уж тяжким. По крайней мере, я представляла себе невыносимые муки. Мы встретили всего парочку изрядно подгнивших ходячих. Справились в два счета! Слаженно и молча. Я даже подивилась, какая бы из нас вышла чудная команда, не перебей этот мудак половину людей, которых я когда-то знала и любила. — Что, как шрамы? Лицо долго заживало? Большую часть пути мы не разговаривали. Но, под конец, когда замерли в поисках ночлега, Ниган не выдержал. Я скривилась, обернувшись. — Какое тебе дело? Целиться все рано нечем. — Уверена? Поймав насмешливый мужской взгляд, захотелось немедля вытащить пистолет и приставить к его напыщенной физиономии: противной и гадкой! Но Ниган вдруг снова закашлялся, и ветер мигом разнёс громкий звук по лесу. — В рюкзаке есть вода, — безучастно пробормотала я, встревоженно оглядевшись. Только бы мертвецы не собрались на шум!.. Чего скрывать, мне было наплевать, умрет он или будет жить. Главное, не раньше, как мы достигнем цели — стоянки шептунов! А там видно будет. Возможно, я вовсе отделюсь и дальше буду действовать одна! Решимости-то хватит, а вот сил?.. — Ну, что, ты готов найти укрытие на ночь? Или мы так всех ходячих с округи соберём? Скрестив руки на груди, я невольно поёжилась, предвидев: ночь будет прохладной. Давным-давно отец научил определять ближайшую погоду по облакам и птицам. Подметив, что, возможно, ночью пойдёт дождь, я встревоженно огляделась. Неподалёку, сразу за просекой, виднелись обветшалые дома. Но я не торопилась высовываться. Догадалась, граница, которую провела Альфа, близко. Шептуны могут сновать поблизости. Наблюдать из-за деревьев, или, что ещё хуже, охотиться на нас!.. Черт с ним, с Ниганом! Но о себе я волновалась! — Ты очень любезна, — пробубнил Ниган, подтерев алые пятна, выступившие на губах, и я, подметив — это не впервой, нахмурилась. Не хватало, чтобы он, внезапно, умер на моих руках!.. Черт! Когда только я успела обратиться в камень?.. Неужели со смертью дочери лишилась малейшей эмпатии?.. Призадумавшись и не испытав ничего, кроме прежнего отвращения, я поняла — да, так оно и было. Мне стало совершенно плевать. Тем более на этого гнусного мудака, подвергшего Александрию ужаснейшему нападению ровно год назад! — Вечереет. Нам лучше найти ночлег до наступления темноты. — Не боишься ночевать со мной? — Нет. — Я обернулась и, сунув руки в карманы, усталым голосом задала встречный вопрос: — А ты? Ты не боишься ночевать со мной? Лицо Нигана, замученное и заросшее густой бородой, озарилось широкой улыбкой. Видимо, шутка удалась? Но, ведь я не собиралась подтрунивать над ним. — Оружие у тебя, так что, да, пожалуй, мне стоит опасаться. — Вильнув плечом, Ниган кивнул в сторону домов. — Ну, что, хозяин-барин, верно? Дамы вперёд! — Не уверена, что там безопасно, — пропустив издевку мимо ушей, подметила я, замешкавшись. — За нами могут следить. Что, если шептуны там? — Не проверим — не узнаём. — Ниган пожал плечами. И я невольно согласилась. На этот раз он был прав. Мы уже покинули Хиллтоп, проделали не малый пеший путь, длинною в одну дюжину миль, не меньше! И все без остановки. Без отдыха! Живот заурчал. Тогда я поняла, что сильно проголодалась. Всю дорогу мы лишь пили воду. Пора было устроиться на привал и поужинать. Молча. Я надеялась на это. — Ладно, пойдём. — Пришлось сдаться и согласиться исследовать старые дома. — Солнце село. Скоро стемнеет. И мы, бок о бок, но без выраженной радости, не спеша направились прямиком через лес, осматриваясь и прислушиваясь даже к самому незначительному шороху. Я вздрагивала, улавливая непривычный шелест молодых листьев; холодила изнутри, целясь взглядом за мерцавшие тут и там тени. Старый городок, хотя, нет, скорее забытый богом посёлок из двух или трёх десятков домов, раскинулся по обе стороны от узенькой дороги. Асфальт потрескался. Зелёная трава пробиралась сквозь щели, вместе с низкорослыми кустарниками. Казалось, будто это место пустовало десятилетиями. Довольно быстро и бесшумно миновав расстояние между опушкой и первыми домами, я, следом за Ниганом, заглядывала в окна. Пыльные и грязные, а местами и вовсе разбитые, они навеивали жути. Занавески колыхались. В домах царил полумрак. Иной раз мне казалось, будто бы в просторных, захламлённых мусором и старой мебелью, комнатах, плясали призрачные тени. Человечество вымирало. И, как бы безумно это не звучало, но в одном Альфа была права — мир принадлежал мертвецам, а мы в нем только выживали. На улице повеяло прохладой. Я поёжилась, поймав губами первые ненавязчивые капли дождя. И, поглазев немного на хмурое небо, зашла в один из покосившихся домов. Ниган пробрался первых. Надо же, истинный джентльмен! Я насупилась, недоверчиво прикрыв дверь и, оглядевшись, несколько раз громко чихнула. — Будь здорова! — отозвался Ниган откуда-то с противоположной стороны коридора, и тотчас же добавил: — Не благодари! — И не собиралась. Угрюмо пододвинув небольшой обувной шкафчик и подперев дверь, я осторожно протиснулись между пыльными стенами. Смахнула паутину с перил, завидев старые фотографии, развешанные на пожелтевших обоях. Люди. Когда-то там кипела жизнь. А теперь лишь мертвецы слонялись по округе. Осмотревшись и удостоверившись, что ходячих нет, я с грустью вздохнула, опустив руки. В воздухе витал запах тлена. Наверняка где-то на втором этаже, среди старых комнат, догнивал труп. Удивительно, но сколько бы таких мест не повидала, так и не привыкла. Не смогла приспособиться. В стенах Александрии, Хиллтопа или Королевства казалось, будто жизнь, пусть и изменилась, но, в основном, оставалась прежней. И только там, среди опустелых старых домов, в которых гулял ветер, стучали ставни, и капало с крыш, по-настоящему ощущалась безысходность. Мы выживали в общинах. Создавали семьи, любили друг друга, даже воевали с опасными людьми, такими, как Ниган. Но забывали о главных врагах: страшный вирус, болезнь, вот с чем мы имели дело! И вот чего боялись больше, чем собственной смерти: обратиться и бродить, ведомые лишь одним из самых низших инстинктов — голодом. Интересно, будь с нами Дэрил, что бы он сказал об этом месте?.. «Дрянная затея, — послышался родной низкий голос в голове, — ты на виду. Если следили, легко прорвутся внутрь. Шкаф не поможет. А твоя компания? Дурёха, разве Ниган был единственной зацепкой?.. Ты в опасности. Не рассчитывай на помощь. Теперь ты сама по себе». Верно. Я даже кивнула себе под нос, в сомнениях проскользнув в гостиную, где Ниган уже занавесил окна и вытащил консервы, вознамерившись заполонить пустоту в желудке. — Ну, что, по баночке и спать? — поинтересовался мужчина, усевшись на пол. — Кто первый удостоится чести отправиться на боковую? Я не спала с раненого утра, впрочем, как и Ниган. И не доверяла ему. Ни капли! Чтобы просто взять и спокойно заснуть. А ещё…Ещё чертовски скучала по мужу и Грейси. Оказавшись в одиночестве вдали от дома, да имея про запас не так уж и мало времени для раздумий, я лишь единожды пожалела о своем побеге. Немедленно заставила себя собраться. Тоже села на пол и, открыв банку с фасолью, в который раз напомнила о цели. Смерть Кевина — единственный ключ к новой жизни. Только расправившись с ним, я могла рассчитывать на успокоение. Даже ценой собственной жизни. Даже, если мы с Дэрилом больше никогда не увидимся. Я знала, он поймёт. Поймёт и простит. Ибо любовь — и есть прощение.***
Я не могла уснуть. Сидела у стены, прислонившись спиной к мягкому старому дивану и, настороженно прислушиваясь, поглядывала на Нигана. Он тоже не спал. Кимарил немного, время от времени приоткрывая глаза и посматривая на меня из-под морщинистого оба. Он часто кашлял, отворачивался, подтирая капельки крови грязным рукавом дырявого свитера. Не желал, чтобы я видела?.. Возможно. Но, ведь, мне по-прежнему было все равно. Ниган заслуживал смерти не меньше, чем Альфа или Кевин. Оплошность заключалась лишь в том, что я зациклилась на боли, собственных муках! Не думала ни о чем, кроме расправы над убийцей дочери. Вздохнув и поджав ноги, я вытащила потрёпанный дневник, сделала несколько тревожных записей и, пролистав до последней страницы, с грустью посмотрела на фото. Нашу совместную фотографию, сделанную солнечным осенним утром. Показалось, что минула целая вечность! И счастье не вернуть… Тёплые воспоминания: Дэрил озабочен моей новой игрушкой, ну а я, с лучезарной улыбкой, обнимаю его за плечи, осторожно прикусив мочку уха. Ох, сердце разрывалось на части от тоски и страха. Я боялась будущих дней, сожалела о вынужденной разлуке, но, в то же время, и не думала сдаваться. Была уверена: мне все по плечу! Если Ниган не подведёт. Если он не обманет, не бросит посреди леса, я справлюсь, добреду до лагеря шептунов, навсегда положив конец своим, казалось, уже бесконечным терзаниям! Должно быть, со стороны я походила на обезумевшую женщину, напролом рвущуюся к не менее сумасшедшей цели. Однако, там, внутри, душа моя и тело были изуродованны непереносимыми муками. Боль. Она вилась и нестерпимо жалила вены. Превосходила и любовь. «Но, ничего, — я сделала последнюю запись в дневнике, прежде чем спрятать в недрах рюкзака, — скоро все изменится. Я убью ублюдка, либо он убьёт меня. Иначе, жить не смогу. Не смогу!!!» Убрав рюкзак прочь, я смахнула слезинку со щеки и, прерывисто вздохнув, поймала вдумчивый мужской взгляд. О, нет, только не это! Какого черта он пялился на меня?! В последние месяцы я остро переживала утрату и была сама не своя. Частенько злилась и выходила из себя. Кричала и говорила то, что никогда не позволяла себе прежде. И Нигану следовало остерегаться! Я была матерью, схоронившей дитя! И была способна на самые отвратительные поступки во имя мести! — Сдаётся, что долго я не протяну, — внезапно заговорил Ниган. И я, нахмурившись, вытянула ноги, сложив руки на груди. — Докторишка, не тот кареглазый плейбой, охомутавший мою девчонку, а плешивенький, в очках.. — Василиса никогда не была твой девчонкой, — грубо перебила я, — ты насильно держал ее взаперти, точно зверюшку. Она не знала, как избавиться от тебя! Убежала с Дэрилом. Едва спаслась из твоих мерзких загребущих лап! Помолчав с минуту, Ниган кивнул, улыбнувшись. — Ты права, чего таить, я падонок, каких свет не видывал. Но каждый выживал, как мог. И мне пришлось. Не бывает плохих и хороших людей, Шейлин. Просто, однажды, тёмная сторона начинает преобладать над светлой, незаметно захватывать тело. Тебе ли не знать, м-м?.. — Не говори так, будто бы тебе известно хоть что-то о моей жизни! — громким шепотом возразила я, невольно разозлившись. — Ты ни черта не знаешь! Ничего! И не чувствуешь. Ты убивал людей во имя забавы, издевался над моим мужем, в то время, как мы пытались выжить! Как смел ты возомнить себя богом?.. Ты — ничтожество! Я тебя презираю! Все мы — презираем. И Василиса тоже. Уж поверь. Встав на кривую дорожку, ты сам выбрал этот шаткий путь! Тяжело дыша, я высказала то, что скопилось на душе; выплеснула всю свою ненависть, что испытывала к этому неприятному мужчине, на протяжении уже двенадцати месяцев. Но легче не стало. Только слезы подступили к глазам. — Эх, Шейлин, насколько же ты отчаялась, раз добровольно решилась выпустить меня и взять в проводники? — Ниган уронил голову на покатый угол пыльного кресла. — И, ошибаешься, я тоже чувствую и чувствовал. Сейчас, глядя на тебя, понимаюсь, насколько мы похожи. Когда-то у меня все так же начиналось. Умерла жена, ее звали Люсиль. Умерла от рака. Наверное, это и стало началом конца. Потерев ладони, он неотрывно наблюдал за мной, заглядывал в глаза, изредка переключаясь на ветхую обстановку дома. — Мы с тобой ни чем не похожи, — со злостью вымолвила я, вдруг пожалев, что вообще выпустила его. Пообещала свободу. Идиотка! Этот престарелый дрыщ был себе на уме! И ни за что бы не отважился на столь опасное путешествие, не преследуя собственных целей! — Давай сравним? Я потерял жену задолго до того, как она умерла. Потерял по собственной глупости, трахаясь с другой. Люсиль знала, но закрывала глаза. Она слишком любила меня, чтобы уйти. А потом у неё обнаружили рак. Он сожрал ее буквально за несколько месяцев! — Ниган продолжал рассказ, и я невольно прислушивалась, мысленно негодуя. — И я… Мне не хватило смелости расправиться с ней. Я проклинал себя за это. Но она осталась там, ходить… Смерть жены — это моя слабость. Она сотворила из незаурядного школьного учителя — меня. Сделала безжалостным ублюдком, так ведь вы отзываетесь обо мне, да? — Он хмыкнул и опять закашлялся. — Я настолько зациклился на своей боли и мести, на муке и непреодолимой жалости к себе, что не смог вовремя остановиться. Провести грань между добром и злом. Я собрал вокруг себя людей. Поверил в свою надуманную исключительность. И вуаля! Они пошли за мной. Точно люди за Альфой. Ты и я, Шейлин, однажды мы испытали то же самое — невосполнимую потерю. И вот что я тебе скажу: это не пройдёт. Не закончится. Даже после смерти Кевина, ты будешь помнить. Обо всем. Вот только кровь со своих рук уже не смоешь. Уверен, об этом думает и Дэрил. Он-то не дурак. Все понимает. А ты, глупышка, вызвалась самолично поквитаться с умнейшим стратегом и одним из самых безжалостных людей, которых я когда-либо встречал? Я замерла, приоткрыв рот, но виду не подала. Не позволила Нигану заметить, что ему удалось то, что не получилось у Дэрила. Он объяснил нечто важное, но было уже слишком поздно. Возвращаться было некуда, впрочем, как и отступать. Либо я убью Кевина, либо он убьёт меня. Третьего не дано! — Моя свобода теперь уж ничего не значит, — размеренно продолжал Ниган, вновь взглянув на меня. — Тот докторишка поставил диагноз ещё задолго до Рождества: мои легкие прямо сейчас наполовину обращены в труху. Активно только правое, левое ни к черту. Когда твой муженёк столкнул вниз, я пролежал на холоде несколько дней, прежде чем Альфа забралась на территорию Святилища и обнаружила меня едва живым. Сильно промёрз. Кашлял долгие месяцы. Пока не стало совсем плохо. И я не узнал, что вскоре обращусь. Стану одним из них — безликим мертвецом, бродящим в стаде. Стану, как моя Люсиль. Я не испытала должного сожаления. Нет, слушала и думала о его замечании, но не сопереживала. И только, когда Ниган замолчал, приподняла брови, расслышав его тихие слова: — Хочешь знать, зачем я попросил оружие и припасы? Хотел уйти подальше, подумать обо всем и, прожив один спокойный день наедине с собой, взять и застрелится. Но, раз уж ты оказалась смышлёной девочкой и спрятала рюкзак, мне остаётся лишь просить об одном незначительном одолжении. — И о чем же?.. — Когда придёт время, и ты исполнишь, что задумала, придётся вытащить пистолет и всадить мне пулю, — Ниган ткнул пальцем себе в лоб, — вот сюда. Здесь и сейчас мы заключим сделку. Я отведу к стоянке шептунов и даже помогу поймать Кевина, заманить в ловушку, а ты в нужный момент, когда я подам знак, пристрелишь. — Ты серьезно?.. Я вытянулась в лице, изумлённо уставившись на Нигана. О, боже, ни доли иронии, ни капельки сарказма! Он говорил серьезно!.. И, видимо, действительно был болен. Иначе к чему все это? Неужели, хитроумный план?.. — Более чем, — подчеркнул мужчина, поморщившись и, сгорбившись, опять сильно раскашлялся. — Надеешься на искупление? — Нет, — серьёзный взгляд одарил меня невысказанной мукой, — рассчитываю на быструю смерть. Алые пятна на губах и дрожащей руке в полумраке приобрели насыщенный темный цвет. Нет, я не была ошеломлена или сбита столку. Однако рассказ Нигана пробрался глубоко-глубоко в в душу, задел все важные ниточки, ведущие к сердцу. Я почувствовала предательскую жалость и, выпрямившись, едва заметно кивнула, тихонько согласившись: — Ладно, по рукам. Если поможешь поквитаться с Кевином, даю слово, что облегчу твои страдания. Позволю умереть достойно, не обратившись в мертвеца. — Вот и славно, — потрескавшиеся мужские губы расплылись в усталой улыбке. — А теперь можешь поспать, не опасаясь, что прирежу и сбегу. У нас справедливый обмен. И я с нетерпением жду, когда ты сделаешь то, что обещала.