Василиса
Но не было радости, не чувствовалось ни счастья, ни спокойствия. Вздрогнув, я попятилась назад, опёрлась о толстое дерево. И, заметив, как Дэрил, постояв немного и посмотрев в небо, ринулся вперёд, тоже направилась следом. Мы шли очень быстро. Спешили в южном направлении! Сначала незаметно, но вскоре друг сорвался на бег, и мне пришлось догонять! Тогда-то я и поняла, силы на исходе! Икры ломило, ступни болели. Меня мотало из стороны в сторону, да так лихо, что я едва не натыкалась на ходячих, привлечённых грохотом!.. Кудрявые кусты мешались на пути, приходилось протаптывать себе дорогу! Нестись, сломя голову, навстречу алому зареву и неприятному запаху горящей плоти. Я почувствовала это — зловоние и гниль, вперемешку с гарью. Метнулась за Дэрилом, едва различая поблекшие крылья на его жилете. И, вильнув вправо, замедлила шаг, разглядев поваленные деревья. Раскидистые хвойные ветки тлели. Местами цепкие язычки пламени хватались за сучья и впивались в недра стеблей, на которых, развалившись и кряхтя, свисали головы ходячих… Где-то внутренности, где-то туловища и ноги. Ободранные и подпаленные огнём, немного потемневшие и обугленные!.. Смрадный удушающий запах незамедлительно забил ноздри. Трупы горели неподалёку. И мертвецы шли к полыхавшим, будто до неба, обрывистым волнам пламени!.. Они намеренно брели на убой. — Шейлин?! — громко позвал Дэрил, пронзив ближайшим ходокам сгнившие бошки. — Шейлин, где ты?! Я тоже обернулась. Огляделась по сторонам, в поисках людей, но обнаружила лишь мертвых. План сработал, но, вот, какой ценой?.. — Блять! — выругался друг, распинывая остатки ходоков: руки, ноги, головы и туловища. Они валялись прямо под ногами. Казалось бы, чего удивляться?.. Но от настолько отвратительного зрелища тошнота подобралась к горлу. И стало тяжело дышать. Наблюдая за безуспешными поисками Дэрила, да сама осматривая разодранные тела, внезапно поняла, что взгляд мой зацепился за тучную фигуру, а, точнее, за ее видимую половину. Внезапный прилив жара расползся по коже колкими импульсами, а следом нахлынула, то ли радость, то ли паника… Я сама не поняла. Распознав старого-знакомого громилу, разорванного напополам. Бэта лежал на спине, забросив руки за голову, и не двигался. Сразу ниже живота зияла беспросветная дыра. Кишки и мочевой пузырь болтались на траве, почерневшей от венозной крови. Где ноги, я не знала, зато вдоволь насмотрелась на обездвиженный труп. Неужели Шейлин подорвала дружка Альфы?.. Вот же она взбесится, когда увидит это!.. Или не успеет?.. Ходячие приближались. Так и норовили сожрать своего любимого «папочку», столь заботливо собиравшего стадо на протяжении долгих лет, кочуя с юга на север и обратно. Они тянули свои костлявые сморщенные пальцы к свежей плоти!.. — Ублюдок, — фыркнул Дэрил, заметив мертвого врага, — туда ему и дорога! Сплюнув прямо на застывшее лицо, он отвернулся, шагнул к кустам и, внезапно оживившись, махнул рукой. — Хей, Юджин! — крикнул друг, и я с большим трудом оторвала взгляд от мертвого тела, повернувшись. — Как… Он не договорил. Заметил Шейлин, — так мне показалось, — и, метнувшись через рослые кусты папоротника, скрылся за высокими стеблями, опустившись на колени. О, нет. Спокойно!.. Только не это!.. Я затаила дыхание, преодолев шажочек за шажком, осторожно приблизилась к поваленному дереву, на автомате махнув Юджину рукой. Сначала даже не заметила Юмико! Настолько испугалась, что и с Шейлин приключилась беда!.. Протиснувшись чуть ближе, да раскинув зеленеющие ветки в стороны, у меня от сердца отлегло. Слава Иисусу, она была жива. Сидела, прислонившись спиной к еловому стволу, вся в царапинах и ошмётках плоти, но, зато, цела. Немного крови на виске и лбу, но это ничего. Ерунда! Такое Сиддик… Чертыхнувшись, я прикусила кончик языка. Нет, Сиддик больше ничего не сделает. И не поправит. Он умер. Мой парень умер!.. Всхлипнув и прильнув плечом к дереву неподалёку, я перенесла свой вес на правую ногу, в смятении и болезненном чувстве наблюдая за Дэрилом. Бегло осмотрев лицо жены, он расслышал ее слабенький голос, но до меня донеслись лишь обрывки фраз, вроде: затылок и кровь. Значит, она все-таки пострадала… — Не шевелись! — чуть громче велел друг. И пальцы его нежно, почти неуловимо, коснулись сбитых волос на ее голове, осторожно отодвинули прядки в сторону. Взгляд, цепкий и внимательный, осмотрел невидимые моим глазам, ранки. А следом раздались и тихие слова: — Ничего серьёзного, просто царапина. Не паникуй, ладно? — Хорошо!.. На этот раз я расслышала тоненький сбивчивый голос, и увидела, как Шейлин, послушно опустив голову, позволила заботливым мужским рукам обработать затылок. Благо, там, неподалёку, тоже был лабаз. Не такой глубокий, как у рвов, но в нем были спрятаны базовые медикаменты: перекись и бинты, а ещё вода. Две большие бутылки!.. Улыбнувшись Юмико, я с благодарностью отпила немного, протерев горлышко и, вернув назад, снова уронила взгляд на поблекшие крылья. Сама не заметила, как, без зазрения совести, уставилась на друзей, впитывая каждый взгляд и всякое движение: от ласковых мужских прикосновений к щекам, до обрывистых женских поцелуев, мимолетно коснувшихся грязного лица. Они нашли друг друга. Снова. Ну а я все потеряла. — Все будет хорошо, — нежно пообещал Дэрил, смочив перекисью ранки на ее лице и погладив по носу. — Это… Что с тобой случилось?.. Внезапно друг нахмурился, и я тоже заметила отчетливые следы на женской шее. Потемневшие синяки напоминали пятерню — широкие пальцы будто бы впечатались в кожу. Оставили отчётливый след. — Бэта, — тихонько выдавила Шейлин, судя по всему, ей было больно говорить, — он попытался задушить меня, но Юджин и Юмико пришли на помощь. Спасли в решающий момент. На долю секунды они оба замолчали. Дэрил склонил голову к вздыбленным волосам, и я заметила, как дрожат его руки. Наверное, в то самое мгновение, мне стало ясно… Ощутив тягучую тревогу, мучительно обжегшую тело, да заметив, как эти двое обнялись, я поняла, что смерть Сиддика, впрочем, как и запоздалая самоотверженность Нигана… Это, вдруг, меня освободило. Сделало сильнее и… Безумнее?.. Девочка, сбежавшая от тирана-отца много лет назад… Она испарилась. Рассыпалась на кусочки!.. Я изменилась. И сердце словно обратилось в камень. Я чувствовала мучительную боль. Конечно, она никуда не делать, но, тем не менее, разум вдруг очистился. Злоба и гнев улетучились. И осталась тишина. Одинокая и пустая. Показалось, будто из меня душу вышибло. Вот, что случилось. Я не чувствовала ни любви, ни радости, но отчетливо осознавала, что будет дальше. Защитить друзей и родных — вот она, истинная цель. Эти люди, небольшая группка, навсегда останутся моей семьей — единственной и неповторимой. Мы будем бороться вместе. Пойдём до победного конца. — Бэта мертв, — огласил Юджин, замерев поблизости. — Ходячих тоже почти не осталось. Это стадо мы уничтожили. — Значит, осталась только она? — пробормотала Шейлин, с трудом, но все-таки поднявшись на ноги. — Альфа?.. — Нет, есть шептуны и мертвецы, — Дэрил заботливо поддержал ее за талию, удержав на весу, — Лидия говорила, что мать ни за что не выпустит все стадо разом. К тому же мы не знаем, что творится вблизи Хиллтопа. — И каков план? — спросила Юмико, собрав рюкзак с припасами и медикаментами прямо из лабаза. — Перебить их всех, — вмешалась я, скрестив руки на груди, и, поймав одобрительный взгляд Дэрила, добавила: — Всех, до последней ходячей твари.***
Шейлин
Рассвет лишь теплился на горизонте, когда мы, воодушевлённые первой небольшой победой, но омрачённые страшной новостью о преждевременной кончине Сиддика, вышли на опушку и увидели белоснежную пелену. Сумрачный дым простирался над разрушенным Хилтопом. В прохладном утреннем воздухе витали нотки гари и подгоревшей плоти, а ещё страха и… надежды?.. Расслышав первых ранних птиц, я шагнула на поляну, увидала сотни мертвых тел: людей и ходячих; шептунов и наших… Мужчины Королевства, — я узнала их по алым ленточкам на предплечьях, — лежали, кто где пал: под грудной трупов, местами пожранные мертвецами. Одни забиты насмерть: размозженные головы и вспоротые животы; другие покусаны… У одного мужчины четко отхватили пол лица. И он обратился. Лежал на спине и тянул руки в нашу сторону. Ужаснувшись, я покрепче запахнула куртку у горла, побоялась отойти от мужа, свободной ладошкой ухватившись за старый жилет. О, хвала богу, мы до сих пор живы!.. С невысказанным сожалением посмотрев вслед Василисе, я сглотнула ком, вставший в горле. Прошлой ночью она потеряла Сиддика. Все мы лишились друга и отличного врача!.. Но Лисса… Бедная девочка узрела смерть любимого глазами!.. О, нет ничего страшнее гибели дитя, мужа и матери. Ничего!.. Вздохнув и поймав спокойный мужской взгляд, я кривовато улыбнулась и, опустив глаза под ноги, поняла, что не желаю думать о плохом. Достаточно минувшей ночи и кошмара, пережитого мной. Мы снова были вместе. Вопреки всему, даже орде, вставшей между нами, нашли друг друга. Я не сомневалась, что он придёт. Знала, что в противном случае пришла беда. Дэрил ни за что бы не нарушил собственное слово. Никогда!.. Наверное, поэтому, когда он выскочил из тьмы, подобно расплывчатому сумрачному силуэту, опустился на колени и погладил по щекам, я и очнулась. Увидела любимое лицо, расплакавшись от счастья. На эмоциях не сразу вспомнила про рану на затылке. Обвила дрожащими пальчиками его шею, потрогала за волосы и жилет, удостоверившись, что не сплю, и это не очередной предобморочный бред. Дэрил был настоящим. Моим любимым и живым!.. О, да, мы оба выбрались из сокрушительной облавы. И шефствовали рядом, крепко держась да руки и поддерживая друг друга. Хвала богу, Дэрил не был ранен. Отделался всего лишь парой незначительных царапин на лице. Не то, что я! Вечная ходячая нелепость!.. Вся в ссадинах и синяках! Чего только стоила пятерня Бэты на шее!.. И синяк под левым глазом. Ох, теперь я точно не походила на хрупкую миленькую девушку, едва достигшую тридцатилетнего возраста. Хорошо, что предо мной больше не было зеркала!.. А Дэрил… Ему было плевать. Он любил меня не за мордашку, точно Спенсер. Нет, для мужа мои мысли и поступки имели куда больший вес, чем хорошенькая внешность. — Они выжгли Хиллтоп до тла, — протянула Юмико, осторожно переступая через тела. — Не оставили ничего, — поддержал Юджин, двигаясь следом. Встревоженно прильнув к мужскому плечу, я осмотрела рухнувшие ворота и покосившийся забор; с болью обрамила взглядом обгоревший особняк и трейлеры… Все было конечно. Наш приют погиб, точно Королевство и Александрия. О, как хорошо, что дети уехали вовремя! Как хорошо, что Дэрил настоял и переубедил меня! Иначе… Ох, мне было даже страшно вообразить, что бы случилось, останься Грейси в Хиллтопе! Я бы не смогла защитить ее и вывести прочь. Или, возможно, точно умерла, вступившись за любимого ребёнка… — Смотри, — позвал муж, погладив по спине, — там Рик и Карл. Оба целы. — Хвала Богу!.. — вымолвила я, завидев дядю и брата. Они, и правда, были там. Стояли поблизости от сломанных ворот, и Мишонн бродила неподалёку!.. Лидия тоже!.. Хорошо, о, это замечательно, что близкие и друзья остались целы!.. Всхлипнув и смахнув слезинку со щеки, я расплылась в улыбке, махнув рукой и, расслышав в ответ оживлённый возглас, все равно опасливо оглянулась. Боялась, как бы Альфа не притаилась среди пышных кустов и не перестреляла нас из своего старого обреза. Но ничего страшного не произошло. Никто не выбежал из-за деревьев, не набросился на нас и не разрубил на части. Солнце медленно поднималось над лесом, лениво озаряло наши измотанные грязные лица, а впереди простирался разрушенный Хиллтоп. С теплотой и грустью осмотрев былой приют, я отдалилась от Дэрила, юркнув в тёплые объятия. Это была истинная радость, прижаться щекой к груди Рика, расцеловать его побитые щеки, и смахивать слёзы радости с лица. Мы были живы!.. Наша маленькая семья осталась невредимой. О, господи, я никогда ещё не радовалась рассвету столь же сильно, как закату!.. — Живы! — пробормотал дядя, мельком коснувшись губами моего лба, в то же мгновение обняв Дэрила за плечо. — Как прошло?.. Успешно? — Да, — пролепетала я, внезапно вздрогнув. — Что… Разглядев тела, аккуратно сложенные рядом, внутри меня будто что-то щелкнуло. Один короткий электрический разряд прошёл по всему телу. Заставил вынырнуть из уютных объятий, обойти мужа и, прижав ладошки ко рту, выдавить всего один короткий звук. Я вскрикнула, пошатнувшись, но устояла на ногах. Прямо там, передо мной, неподвижно, с безмятежными сонными лицами, лежали сразу трое друзей… Тара, Магна и Иезекииль. Бледные и умиротворенные. Словно бы живые!.. У меня губы затряслись от неожиданности. Нет, я не могла подумать!.. Не решилась бы представить, что их больше нет!.. А Король, он спас мне жизнь той ночью. Будто бы предвидев скорую кончину, почти насильно выставил за ворота, позволил уйти живой и невредимой!.. Господи, все мои близкие, родные по крови и духу были живы, но Тара… Горячие слёзы мигом оросили лицо, и тягучая скорбь расплылась по венам. — Что это?.. — выпалила Юмико, бросившись вперёд и упав на колени перед телом Магны. — Что… Нет!.. — она сорвалась на крик, обхватив неподвижное лицо руками и прижав к своей груди. — Нет!.. Пышные волосы мертвой подруги спрятали ее глаза, но голос… Отчаянный голос, переполненный болью и искренней мукой, запомнился надолго. Этот вопль отчаяния забился в сердце колкими ударами. Обычно так лишь забивают гвозди в стену!.. И я, всхлипнув, почувствовала руки мужа на талии. Все было кончено. Но только не для нас. Я увидела, как Лисса вовсе отвернулась, прошла мимо и, протиснувшись в ворота, обогнула гору трупов, тлевших неподалёку. Бедная девушка не находила себе места. Да и кто бы на ее месте справился с горем так быстро?.. Это было невозможно. — Где Сиддик?.. — тихо спросила Мишонн, взглянув на Дэрила. И я, обернувшись, увидела, как он лишь отрицательно качнул головой, крепче обхватив руками за талию. — Ох.. — протянул Рик, запрокинув голову и поборов подступившие слёзы. Скорбь незаметно опустилась над поляной, не обошла стороной никого из нас. И больше не было улыбок, предшествующих радостной встрече. Все мы понимали — худшее впереди. Если, вдруг, не соберёмся с духом и не отразим очередной удар, следующим может стать любой из нас: даже я или Дэрил!.. Карл или Рик!.. Мишон или Лисса!.. Нас осталось слишком мало. — Остальные? — так же тихо спросила Мишонн. — Джерри и Люк?.. Габриель?.. — Неизвестно. И снова тишина окутала нас мрачными мыслями и безудержной тоской. Каждый скорбел искренне и глубоко. Скорбел, как только мог, по своему: склонив голову или запрокинув к небу; отвернувшись или плача напоказ. Мы потеряли все и остались ввосьмером. Одни, против Альфы и ее несокрушимого стада, припрятанного где-то среди скал.***
В безутешной скорби и молчаливых молитвах, мы похоронили друзей сразу за выгоревшим особняком. На месте пепелища мужчины вырыли три глубокие могилы и, аккуратно опустив трупы, засыпали землей. Рик даже произнёс небольшую речь в память о погибших. Сказал то, что смог. Глаза были на мокром месте и голос прерывался. Болезненные похороны не продолжались долго. Сколотив кресты из обломанных досок обгоревшего забора, Юджин и Дэрил, на пару, смастерили самодельные памятники: кривые и несуразные, но зато с заботой и любовью. Мы сделали все, что смогли — достойно проводили павших. Ненадолго задержавшись у могилы Тары, я скользнула взглядом по старым насыпям и, разглядев последнюю обитель дочери, с тяжёлым сердцем захромала чуть дальше, прямиком к свалившемуся кресту. О, эта мука!.. Ей не было конца и края. Тяжелая, обрывистая боль немедля расползлась по венам, стоило лишь разглядеть обугленные края бережно выстроганного памятника — своеобразной дани, что отец отдал своей крохотной дочери. Ровные буковки почернели, впрочем, как и почти весь крест. Медленно опустившись на колени и подхватив особую реликвию с земли, я сглотнула подступившие слёзы и, аккуратно смахнув пепел, воткнула в рыхлую почву; погладила кончиками пальцев гладкое дерево, в смешанных чувствах. Наверное, тогда я осознала, что стоит отпустить, сделать это, точно Дэрил. Подумать только, ещё три недели назад я не могла, но теперь, кажется, позволила горю вырваться наружу и освободить меня… Пускай не навсегда, а лишь на короткое мгновение, но стало легче. На душе затеплилась мирная надежда на лучшее будущее. Тогда оно казалось смутным и расплывчатым. Совсем неопределенным. Однако я чувствовала, что мы справимся. Неведомо как, но обязательно сделаем это. Во имя памяти Элли. Во имя павших друзей и любимых. Нам нельзя было сдаваться. Нельзя!.. — Сделаю новый, — тихонько произнёс муж за спиной, — ничего, все поправимо. — Думаю, что лучше нам оставить все, как есть, — пробормотала я, облизав губы и неотрывно посматривая на памятник. — Это память. Хиллтоп не восстановить. Так пусть воспоминания о страшной ночи станут для нас напоминанием о том, за что мы действительно должны бороться. — М-м, — потянул он, поймав мою ладонь и осторожно сжав пальцами, — и что же это? Конечно, Дэрил знал ответ. Слова болтались на поверхности, но муж все равно спросил. Возможно, потому что помнил мой безрассудный поступок и хотел убедиться — этого не повторится. — Семья. Я повернулась, приподняв уголки губ в легкой улыбке. — Не месть?.. Мужские брови дрогнули, медленно скользнув вверх. — Не месть. Мы посмотрели друг на друга, мгновение, не больше, и обнялись. Спокойно, без слез и вынужденной муки. Замерли на месте, посреди могил, рядом с памятником дочери, условившись не расставаться больше никогда. Даже по нужде, даже пред лицом опасности. И это было важно. Несло в себе несокрушимый смысл. Любить и защищать свою маленькую семью, не забывая о родных и близких. Это было правильно. — Мы решили возвратиться в Александрию, — внезапно поделился муж, опустив голову и поцеловав в макушку. — Правда?.. — казалось, я обрадовалась, но, все равно, недоверчиво посмотрела на любимого мужчину. — То есть, там же нет ограды, да и дом наш… — Он пригоден для жилья. Снег сошёл. Дверь и лестницу починим, и будем охранять. Дежурить по очереди. Больше некуда податься. Тем более сегодня. — Хорошо. Я невольно согласилась, поёжившись. Погода немного испортилась. Солнце спряталось за тучи, пошёл неприятный дождь. — Лидия подметила, что Альфа увела остатки стада и задумала повторить атаку. Теперь она считает, что мы в меньшинстве, — Дэрил хмыкнул над своими же словами, бережно забрав мои волосы за уши, — но, нет, мы по-прежнему встрою. Подбрели ещё люди. Мужчины Королевства. Человек десять, не меньше, но это лучше, чем ничего, правда? Неужели он нуждался в одобрении? Жаждал выслушать мое мнение тоже?.. Обычно они с Риком все решали сообща. Я удивилась и, вздохнув, кивнула, опустив ручки на сильные плечи. — Правда. И, да, идея хорошая. Соберём припасы у лабаза и вернёмся в Александрию. Думаю, — вскинув голову и поморщившись, я добавила: — что к сумеркам как раз дойдем. Переждем ночь. Надо все обдумать. Надеюсь, у Лидии есть план?.. Или какие-то мысли на счёт стада, спрятанного в скалах? Сможем подобраться к нему? Наверное, у Лиссы осталась граната. Ты упомянул, что она сожгла ходячих. — Да… Отличная идея, мы даже не подумали об этом, — улыбнувшись, Дэрил мельком скользнул взглядом по могиле дочери и, облизав губы, прерывисто кивнул, видимо, тоже топча боль в глубинах своего безгранично-доброго сердца. — Ты умница, дурёха. Пойдём, поделимся с остальными.***
— Считаешь, это сработает? — поинтересовался дядя, с аппетитом уплетая сытную тушенку прямо пальцами из жестяной банки, наспех пробитой ножом. — Думаешь, что мы, с дюжиной солдат из Королевства, разберёмся с Альфой и оставшимися шептунами? Сразу в путь никто не двинулся. Решили поначалу подкрепиться и подлатать раненых. Лисса, подчерпнув немало полезных навыков, работая бок о бок с Сиддиком, помогла мужчинам обработать порезы и ссадины. Я же, в свою очередь, отхлебнула немного супа, разогретого на костре, и предпочла лично позаботиться о Дэриле. Он был цел, но без конца тревожился обо мне. Пришлось насильно усадить на поваленное дерево и, вручив банку с консервами, проследить, чтобы муж как следует пополнил силы. — У нас осталась граната, — хмуро напомнила Лисса, погладив ладошкой по своему широкому кармашку. — И всего один шанс подорвать вход в скалу, — протянул Рик, следом обратившись к Лидии: — Уверена, что там нет другой лазейки? Норы, из которой мертвецы смогут выбраться? — Нет, — девочка отрицательно мотнула головой, — только один вход в расселине неподалёку от места… Вовремя закрыв рот, она опустила подбородок, уставившись на грязные руки. Видимо, побоялась озвучить вслух одни из самых болезненных воспоминаний. Граница Альфы, вот что находилось неподалёку от скалы. Мы все поняли, молчаливо переглянувшись. — Оружия хватит? — хмуро спросила Мишонн, натирая до блеска свою любимую катану. Мы расположились в лесу, на том самом месте, где я спрятала рюкзак. Вытащили всю еду, лекарства и патроны с винтовками. Как хорошо, что, по крайней мере, нам не придётся некоторые время заботиться о пропитании. Воды было в избытке. Заполняй рюкзаки и тащи себе на здоровье!.. Ненадолго отдалившись от Дэрила, я покопалась на дне лабаза, вытащила своё сокровище и, вытянув нашу семейную фотографию: небольшую, но, наверное, единственную, широко улыбнулась. Здесь были все: Кэрол, Тара, Иезекииль и даже Грейси на моих руках!.. Отличное фото, спокойное и радостное!.. — Держи, — сунув Дэрилу в руки, я забросила рюкзак на печи, присев рядом, — вот поэтому мы делали снимки. Внимательно изучив фотографию, муж коротко кивнул, задержав взгляд на счастливой и улыбчивой Кэрол. Тем днём она не очень хотела присоединяться к нам, но я упросила. И не зря. Теперь для нас это была единственная память. Многие из тех, кого мы потеряли, по-прежнему были живы и смотрели с фотографии весёлым взглядом. Моменты умиротворенной жизни, запечатлённые на пленку. — Это… — сморгнув морось с век, муж кивнул, протянув фото Рику. — Это была отличная идея, Шейлин. — Верно, — поддержал дядя, грустно улыбнувшись, — надеюсь, однажды мы найдём похожую камеру и создадим альбом, пока хоть сами целы! Пусть дети растут и смотрят. Наверное, каждый взглянул на фотографию. Внимательно разглядел все лица, испытав при этом схожие противоречивые эмоции. Даже Лисса не осталась в стороне. Обнаружила себя на фото рядом с Сиддиком, грустно опустив голову и хлюпнув носом. Наша память — последняя совместная фотография. — Спрячь и сохрани это, — велел Дэрил, возвратив снимок в мои руки. — Конечно. Но скоро, когда вернёмся домой, и с Альфой будет покончено, я обязательно повешу фотографию на стену. Она должна радовать нас каждый день и напоминать о том, за что мы все боролись. Мягко улыбнувшись, дядя тихонько произнёс: — За семью, — и поднял свою полупустую консервную банку. — За семью, — немедля повторили мы, мирно улыбнувшись.