***
Извилистая улочка, мощенная булыжником, не переставляла удивлять своим разнообразием вывесок. В конце летних каникул ажиотажа было не меньше, чем в первые дни августа. По негласным устоявшимся правилам первый наплыв на Косой Переулок представлял собой первокурсников с их родителями, которые неустанно отвечали на детские «что, как и почему?». Иногда приходилось и второй половинке это разъяснять, если он или она магл. А если ребёнок и вовсе родился у не-волшебников, то их сопровождающий, присланный от школы, проводил экскурсию и отвечал на вопросы от всей семьи, изрядно выматываясь за день. Оливер рассказывал, что в его первый поход на волшебную улочку, он постоянно врезался в такие семьи, которые останавливались на каждом шагу, чтобы разглядеть непривычные для них витрины. После волны малышей Косой Переулок атаковывали курсы постарше, а уже в конце месяца сюда подтягивались ленивые выпускные курсы. Чтобы управиться с покупками быстрее, было принято решение разделиться: Эдвин взял на себя учебники, а брат с сестрой должны были приобрести всё остальное, в чём нуждалась Оливия. В первой лавке они быстро купили необходимые письменные принадлежности: перья, чернила и пергамент. — Советую купить побольше пергамента. Кто знает, сколько отчётов МакГонагалл заставит тебя написать, маленькая староста школы, — Оливер не уставал подшучивать над сестрой на тему полученного значка, не забывая добавить после этих шуткой, что он действительно ею гордится. Оливия порой отвечала, что учись он ещё в Хогвартсе, она бы непременно снимала с него по пять баллов каждый день за безделье и невыполненные домашние задания. Но чаще она просто улыбалась, легонько толкала брата в плечо и закатывала глаза. — К мистеру Малпепперу или в «Слизень и Джиггер»? — стоя между двумя аптеками поинтересовался Вуд. От одного воспоминания о том, как в одной из аптек пахнет тухлыми яйцами и гнилыми кабачками, Оливия сморщилась и сделала выбор в пользу светло-фиолетовой двери. — Двести лет разницы со дня открытия плохо влияют на аптеку Малпеппера! — воскликнула волшебница, переступая порог. Здесь она купила все необходимые ингредиенты для зелья сна без сновидений и несколько уже готовых флакончиков на первое время, пока не сварит его самостоятельно в школе. Даже если Снейп запретит ей воспользоваться учебным классом во внеурочное время, он никак не откажет своему любимчику Пьюси. На крайний случай у Оливии был план применить к своей комнате в башне старост заклинание расширения, чтобы точно хватило места для котла. — Где ещё мы должны потратить галлеоны, следуя твоему списку из головы? — спросил Оливер, придерживая дверь сестре. — Мы нигде, только ты, угощая любимую сестру чаем и клубничным пирогом, — ответила Оливия, намеренно выделяя местоимения. Волшебница выходила из магазина в пол-оборота, смотря на брата, а не на улицу. В таком же положении она спрыгнула со ступеньки, сделала два шага назад и врезалась в кого-то. Оливия метнула злобный взгляд на Оливера, который внезапно стал серьёзнее, и мысленно ругая его за то, что тот не предупредил о наличии человека сзади, обернулась, начиная тараторить. — Прошу прощения за мою невнимате... — волшебница уткнулась носом в мужскую грудь и вдохнула до боли знакомый парфюм. — Я привык. Юноша склонил голову на бок, внимательно изучая её своими холодными глазами цвета сапфира. Повезло же тебе, обладатель самых красивых глаз. Этот слизеринец был самым высоким парнем из всех, с кем она общалась, поэтому Оливии пришлось встать на цыпочки, чтобы поцеловать его в щёку. Где-то на заднем плане Оливер закатил глаза и скрестил руки на груди. — Приходите к чайной, мы с папой займём столик на четверых. Эдриан коротко кивнул, крепче прижимая к себе подругу, которая обвила руками его за талию. Пьюси опасался этой встречи, знал, что никак не сможет избежать вопросов про Теренса и его состояние. Конечно, он мог отшучиваться или попробовать завалить Оливию сарказмом, но прекрасно знал — она добьётся своего. Тем более, ему было сложно представить, что у неё на душе последние месяцы. Она явно нуждалась в разговоре о Теренсе, и вряд ли кто-то из гриффиндорской компашки мог сказать что-то другое кроме «сын Пожирательницы». Поэтому, прочитав её строчку в блокноте, он сразу же трансгрессировал в Дырявый котёл, не зная, где и как найдёт подругу. — Я уже перестала надеяться, что увижу вас до начала учебного года. — Когда мы перешли на Вы? Оливия затарабанила кулачками по его груди, бубня себя под нос что-то про его невыносимость. Пьюси ухмыльнулся, растрепал непривычно взъерошенные волосы и одной рукой обхватил её запястья. Он с минуту пристально разглядывал серо-зелёные глаза, ища в них что-то, о чём знал только он, и отпустил девичьи руки. — Я скучала по... — Нам? — Тебе, — ответила волшебница, стирая с его лица самодовольную улыбку. — По Теренсу, конечно, тоже, — поспешила добавить она. — Но его сейчас здесь нет. Поэтому, я скучала по тебе. — Вынужден признать, мне тоже не хватало твоего милого личика. Эдриан первый сделал шаг назад, заставив девушку выпустить его из непозволительно долгих объятий. Как подобает джентльмену из высшего общества, Пьюси предложил подруге взять его под руку. Слизеринец вспомнил все уроки по этикету из детства и хмыкнул: женщина должна ходить по правую руку. Вот только как объяснить своей разыгравшейся фантазии это простое правило? Ведь свободной ведущей рукой Эдриан в любой момент мог достать волшебную палочку и в случае чего — защитить Оливию Вуд. Они молча двигались вперёд, каждый в своих мыслях, не решаясь завязать разговор. До чайного кафе оставалось пройти несколько домов. Оливия надеялась, что за это время не искусает губы до крови от волнения. Ей безумно хотелось расспросить его о Теренсе, но это было бы так невежливо. Боковым зрением Вуд заметила, что Пьюси тоже не решается что-то сказать. — Ты уже окончательно определился, что будешь делать после Хогвартса? — Как дела с твоим рыжим? Если Оливия удивлённо хлопала глазами от заданного вопроса, то Эдриан не смог сдержать смешка. — Ты решила, что именно это тебя интересует? — Я хотя бы не вышибаю дверь, за которой ты прячешь свою личную жизнь, — буркнула она. — Моя личная жизнь крутится вокруг тебя, — он запнулся, поняв, что сказал лишнее. — И Теренса, разумеется. Вуд поджала губы и мысленно хлопнула себя по голове: как можно было забыть, что друзья обязательно спросят об этом, когда увидят, что она больше не ходит с Джорджем за ручку по коридорам школы. Непредсказуемость Эдриан выбила её из колеи, Оливия никак не могла подумать, что он спросит именно это первым делом. Хотя, что ему оставалось? Как живётся без мамы? Что говорит твой отец по поводу Теренса? Как прошло лето в целом? Абсолютно любой вопрос про лето свёлся бы к смерти мамы. Спрашивать какие-то общие вопросы не было в стиле Пьюси. И видимо поэтому он решил затронуть тему её отношений с Джорджем, считая, что это самое светлое воспоминание за это лето. Ведь других причин задавать этот вопрос нет, правда? Не сговариваясь, пара остановилась перед входной дверью кафе, и их взгляды снова встретились. — Нет. — Мы расстались. Начинать этот неприятный разговор прямо перед дверью, за которой их уже ждали отец и брат, Оливия не планировала, поэтому поспешила зайти в чайную. Оглядевшись по сторонам, волшебница заметила круглый столик на четверых в укромном уголке и ловко пробралась к нему меж занятых столов, не забывая тянуть за собой друга. Гриффиндорка надеялась, что друг не ляпнет какую-нибудь глупость перед их отцом и обойдётся без своих привычных шуточек, а они уже родились в его голове. Эдриан незаметно хмыкнул, предвкушая реакцию Оливии, когда он у неё спросит каково ей было познакомить с отцом друга-слизеринца, а не бывшего парня-гриффиндорца. — Эдвин Вуд, — волшебник привстал из-за стола для рукопожатия. — Эдриан Пьюси, — представился брюнет, пожимая протянутую руку. — Твоё имя отлично подходит для нашей семьи, — мужчина говорил с серьёзным выражением лица, лишь искрящиеся глаза выдавали его настроение. — Папа! — возмущённо воскликнула Оливия с покрасневшими щеками. — Я учту это, сэр, — в тон Эдвину отозвался слизеринец, отодвигая для подруги стул, чтобы та могла присесть. Эдвин рассмеялся. В его планы на это знакомство с другом дочери не входило сидеть с недовольным или подозрительным лицом. Он хотел понаблюдать за его реакциями, поведением, чтобы понять какой он человек. Старший Вуд беспокоился за дочь: ей абсолютно точно нельзя было провести последний год в одиночестве после этого лета, а что будет в магической Британии дальше — один Мерлин знает. Практически всю встречу они общались про Министерство, его историю и структуру. Как начальник ОММС, Эдвин рассказывал тонкости работы этого отделения, но не вдавался в подробности. Эдриан, в свою очередь, поделился своими размышлениями по поводу будущего и переживаниями, что он запутался и точно не знает, какой отдел для работы выбрать. Глава семейства Вуд, выслушав, какие дисциплины слизеринец выбрал для изучения на последних курсах, порекомендовал подумать в сторону бюро магического законодательства. — Оно как раз входит в структуру ОММС, — подметил Эдвин. — Если хорошо зарекомендуешь себя, кто знает, может быть, станешь правой рукой главы этого отдела. — Отец, если тебе так нужен помощник, то ты бы мог об этом сказать прямо, а не завуалированно хвастаться новой должностью, — произнёс Оливер, ставя кружку на стол. — И тогда Эдриан прямо на Хогвартс-экспрессе приедет в твоей кабинет после сдачи Ж.А.Б.А.. — Уверен, что мистеру Пьюси не нужны поблажки. Я прав, юноша? — Точно подмечено, сэр. Они скрепили рукопожатием свой разговор, отчего Оливия закатила глаза. Девушка, конечно, надеялась, что мнение отца по поводу друга не будет отрицательным, но сейчас не могла поверить, что оно получилось положительное. Спустя час их беседы, Эдриан встал из-за стола и сообщил, что должен покинуть их, так как обещал матери помочь с бумагами. Обнявшись с Оливией и пожав руку Оливеру, он обратился к Эдвину: — Рад был познакомиться, сэр. — Можешь звать меня Эдвин, юноша, — мужчина посмотрел на дочь, а затем вернулся к Пьюси. — Ты отличный парень, Эдриан. Последний год в Хогвартсе всегда выдаётся нервным, а с появлением нового преподавателя в этом году... — Эдвин запнулся, понимая, что болтнул эту информацию говорить нельзя было, но сразу же продолжил. — Позаботься об Оливии. — Не сомневайтесь, Эдвин. Мы с Теренсом всегда рядом.***
— Нет, и всё-таки, что это было, папа?! Оливия отлеветировала тканевые пакеты с покупками на диван в гостиную и продолжила допрос отца, который каждый раз широко улыбался и подмигивал дочери. Оливер тоже до конца не понимал мотивов отца во время общения с Пьюси, но выбрал стратегию «делай вид, что тебе не очень-то и интересно». — Налаживал контакты с твоим другом, — пожал плечами Эдвин. — Что я сделал не так? — Ты общался с ним так, будто он, — она запнулась. — Как будто бы я познакомила тебя со своим парнем. — А вот это, моя дорогая, ты додумала и сказала сама.***
Перрон как всегда был полон школьников и провожающих. Оливия слушала последние наставления отца, который всю последнюю неделю делал акцент на том, что дочь должна вести себя примерно и не привлекать к себе лишнего внимания. Девушка молча кивала головой, хмурясь от его слов. Почему в Хогвартсе каждый год что-то происходит? Волшебница до конца не понимала, чего опасается отец, но заверила его, что ни в какие передряги не попадёт. Внимание Оливии привлекла толпа волшебников с площади Гриммо. Миссис Уизли беспокойно оглядывалась по сторонам, в то время как мистер Уизли переговаривался с младшим сыном. Гермиона Грейнджер оживлённо щебетала о чём-то с Джинни, периодически посматривая на огромного чёрного пса, вьющегося вокруг Гарри Поттера. В нескольких шагах за Молли Уизли стояли Тонкс и Люпин, а Аластор Грюм оттолкнул уже пустую тележку. Близнецы активно мотали головами в разные стороны, ища кого-то в толпе. В тот момент, когда Джордж посмотрел в их сторону, сердце Оливии болезненно заныло. Она до боли прикусила губу и отвела взгляд, утыкаясь лицом в грудь отца. Если бы Джордж Уизли не был таким идиотом, то сейчас они бы вместе заходили в любимый поезд, садились бы в одном купе и без умолку болтали всю дорогу. Но реальность была жестока. Если повезёт, то к концу года они, может быть, снова смогут стать друзьями. — Буду скучать, пап. Постарайтесь освободить хотя бы один день на рождественских каникулах. — Как скажешь, дорогая. Эдвин поцеловал дочь в макушку и помог поднять чемодан в поезд. Как только Оливия скрылась за дверью вагона, мистер Вуд переглянулся с Грюмом и несколько раз кивнул, подтверждая своё присутствие на сегодняшнем собрании. Все в Министерстве знали, что Грозный Глаз и Дамблдор старые друзья, а привлекать к себе внимание общением со сторонниками Альбуса на людях Эдвину было нельзя. Доверие Министра — одна из главных задач нового начальника ОММС.***
В вагоне для старост уже сидели все студенты со значками, дожидаясь лишь старост школы. Восемь студентов, перешедших на шестой курс, сидели со скучающим видом, ведь все вводные инструкции они слышали уже в прошлом году. Столько же студентов, но с пятого курса, перешёптывались между собой. Кто-то болтал о том, что значок старосты в будущем очень поможет на службе в Министерстве, кто-то ворчал, говоря, что ему не до обязанностей старосты, ведь впереди СОВ. Седьмые курсы в старостат отдавали двоих студентов: девушку и парня на должность старост школы. Оливия оглянулась: второго старосты школы в вагоне не было, как и желания задерживать всех ребят. Она прокашлялась, привлекая к себе внимание. Решение распределить обязанности между собой и вторым главным старостой пришло моментально. — Для начала хочу поздравить вас всех с новым учебным, — Вуд обвела всех присутствующих тёплым взглядом. — Пятый курс, вас поздравляю отдельно с получением значков старост. И перед тем, как вы успеете порадоваться своей «власти», — Оливия пальцами показала кавычки. — Хочу напомнить вам: старосты факультетов имеют право снимать баллы только со студентов своего факультета. После дежурств составляете отчёт. Если были какие-то нарушители с другого факультета, и вы не смогли снять за это баллы, то всё расписываете, а затем сдаёте главным старостам. — Как будем дежурить? — подал голос когтевранец с шестого курса. — Расписание для пятого курса составлю я, для шестого мой напарник, — отозвалась Оливия, поджимая губы. Она до сих пор не знала, кого Дамблдор выбрал вторым старостой школы. И это удручало. — Дежурим по парам: мальчик и девочка с разных факультетов. Так, сегодня у нас пятница, значит, в воскресенье вечером проведём первое собрание. К этому времени мы успеем изучить ваши учебные расписания и составить график дежурств. План до этой встречи. Пятый курс следит за порядком и дисциплиной в поезде, шестой курс может заниматься своими делами. Как приедем на станцию — меняетесь, шестой курс помогает с младшекурсниками. После пира пятикурсники показывают малышам дорогу до гостиных. Параллельно с раздачей указаний, Оливия делала пометки в блокноте, чтобы затем всё передать второму старосте школы. — Сегодня и завтра будут дежурить шестой курс. В воскресенье старосты школы. После этого уже по графику. Можете быть свободны. Вуд поставила пометки напротив шестикурсников: когтевранка и слизеринец дежурили сегодня; пуффендуец и гриффиндорка завтра. Пока воодушевлённый пятый курс выходил из головного вагона, Оливия продолжала делать записи. Восемь человек, чьё расписание нужно было изучить, чтобы дежурства не были во вред учёбе. Гриффиндор: Рон Уизли и Гермиона Грейнджер (кто бы сомневался). Когтевран: Энтони Голдстейн и Падма Патил. Пуффендуй: Эрни Макмиллан и Ханна Аббот. Слизерин: Драко Малфой и Пэнси Паркинсон. Оливия решила не уходить из вагона, решив, что это место идеально подойдёт для того, чтобы поразмыслить кого в каком порядке можно будет примерно поставить. И как выяснить, кто же из парней седьмого курса не явился в вагон для старост? При этом, не подставив Теренса, на случай, если заветный значок получил он.***
Сойдя на перрон, Оливия ещё раз напомнила шестикурсникам, оставшимся с ней в вагоне, о необходимости помочь профессору Граббли-Дерг с первокурсниками и двинулась вперёд, выискивая в толпе вывалившихся студентов друзей. Слизеринцев нигде не было видно. Пройдя здание вокзала, Вуд вышла на мокрую от дождя дорожку к каретам, которые отвозили студентов старше второго кура в замок. Оливия застыла на месте. Перед каждой каретой совершенно неподвижно и беззвучно стояли непонятные существа, которые в свете тусклых фонарей с перрона выглядели слишком зловеще. Чёрная гладкая шкура, которая облегала скелет. Головы как у драконов, белые глаза без зрачков были широко открыты. Из холки росли огромные чёрные кожистые крылья, совсем как у летучих мышей. Заворожённая их видом, Оливия протянула руку к морде одной из этих загадочных лошадей и аккуратно погладила её холодную кожу. — Должно быть, теперь ты их видишь. Гриффиндорка вздрогнула от неожиданности. — Ты не сказал «тоже», — заметила Вуд. — Потому что я не видел смерть. Пьюси ловко обогнул её и поднялся в карету. Он обернулся и подал ей руку, чтобы подруга смогла с лёгкостью забраться. Не отрывая взгляда от существ, Оливия заняла место рядом с ним. — Я был любопытным ребёнком в детстве. Эдриан начал рассказывать ей про специфического профессора Сильвануса Кеттлберна, который занимал должность преподавателя по уходу за магическим существами семьдесят лет. За время своей работы он отстранялся от занятий не менее шестидесяти двух раз. Оливия смутно припоминала рассказ близнецов о том, как близнецам Уизли на третьем курсе удалось стащить из его класса саламандру и накормить её фейерверками. — Чудной мужик был, — продолжал говорить Эдриан. — Ушёл в отставку с одной целой рукой и половиной ноги. Вуд поёжилась, представляя, каково жилось этому волшебнику. — Как-то раз я спросил у него, существуют ли невидимые существа. На что он рассказал мне о них, фестралах, — как раз в этот момент, крылатые лошади двинулись с места. — Их видят те, кто стал свидетелем смерти и эмоционально понял, что случилось. В своей голове Оливия сделала пометку обязательно прочитать про этих загадочных существ.***
— Профессор! Гриффиндорка окликнула своего декана как раз вовремя: МакГонагалл оставалось сделать несколько шагов до первокурсников. Женщина перевела на студентку суровый взгляд и жестом попросила ускориться в формулировании своего вопроса. — Почему Дамблдор выбрал именно нас на должность главных старост? Оливия прекрасно знала, что деканы назначают старост факультета, а вот старост школы сам директор. Она поджала губы, надеясь, что ответ профессора подтвердит её догадки: Теренс получил значок и старательно избегает подругу. — Это лучше спросить у самого Дамблдора, мисс Вуд, — МакГонагалл обернулась на шумящих первокурсников. — Однако, я тоже считаю, что именно вам двоим это назначение нужно было после того, что произошло. Декан многозначительно кивнула студентке и поспешила к детям, развернувшись на каблуках.***
Теренс Хиггс никогда не чувствовал себя глупее, чем сегодня, старательно избегая подругу. Он предусмотрительно прибыл на платформу 9¾ чуть ли не самым первым и поспешил занять дальнее купе в последнем вагоне, прекрасно зная, что Оливия поедет в первом. Разумеется, слизеринец понимал, что тоже должен был присутствовать на этом мини-собрании старост, но он ещё не был готов ко встрече с ней. Эдриан нашёл его укрытие где-то через двадцать минут после отправления, не забыв сказать ему как глупо это выглядит. Тем не менее, Пьюси охотно согласился отвлечь Оливию у карет, чтобы Хиггс смог проскочить в начало колонны и первее девушки зайти в Большой Зал. Там Теренс сел поближе к выходу, чтобы незаметно уйти во время ужина. Конечно же, спиной к гриффиндорскому столу. И даже надел этот дурацкий длинный колпак, чтобы слиться с толпой. А чтобы не привлекать внимания к блондинистому затылку, Эдриан сел через семь человек от друга, лицом к столу львов. — Это же Амбридж! — воскликнул Гарри Поттер, привлекая к своей персоне внимание, из-за чего на него тут же шикнула Гермиона. Оливия лениво перевела взгляд на преподавательский стол, разглядывая неизвестную женщину. Пухлая и приземистая, с короткими кучерявыми каштановыми волосами, она повязала голову ужасающей ярко-розовой лентой под цвет пушистой вязаной кофточки, которую надела поверх мантии. Так и не поняв, чем эта женщина привлекла внимание пятикурсника, Вуд вернулась к своему занятию: высматривать Теренса. В зал потянулась длинная вереница испуганных новичков, возглавляемая профессором МакГонагалл, которая несла табурет с древней шляпой, во многих местах заплатанной и заштопанной. Оливия с благодарностью подумала о том, что ей не пришлось в год перевода идти между длинных факультетских столов, чтобы узнать, за каким будет сидеть сама. Разговоры в Большом зале разом умолкли. Первокурсники выстроились вдоль преподавательского стола лицом к остальным ученикам. Профессор Макгонагалл бережно поставила перед ними табурет и отступила. Песня старинного артефакта произвела фурор: жидкие аплодисменты сопровождались перешёптываниями за каждым столом.Школе «Хогвартс» грозит внешний бешеный враг, Врозь не выиграть битву большую. Чтобы выжить, сплотитесь — иначе развал, И ничем мы спасенье не купим.
«Даже Шляпа говорит сплотиться, а он бегает от меня как от соплохвоста.» В этом году все студенты мысленно благодарили новоиспечённую пуффендуйку Розу Целлер, которая последней прошла распределение. Оставалось лишь отсидеть речь директора, что-то поесть и бежать в башню старост. Приветственное слово, к счастью, было очень коротким, поэтому уже через несколько минут на столах появилост бесчисленное количество блюд. Делая глоток апельсинового сока, Оливия заметила, что один из студентов Слизерина, сидевший рядом с дверью, встал из-за стола и быстрым шагом направился на выход. Сомнений в том, что это её блондинистый друг, не было, поэтому, поставив недопитый сок на стол, Вуд уж было собралась за ним, но начавший свою речь директор сломал её план. Девушка шумно выдохнув, недовольно цокнула языком и села обратно с такой злостью, что Алисия Спиннет, сидевшая рядом, недовольно на неё посмотрела. Очередные наставления для первокурсников про Запретный лес, какие-то напоминания от Филча, представление новых преподавателей, что-то про отбор в команды по квиддичу... Ровно до этого момента Оливия со скучающим выражением лица смотрела в сторону преподавательского стола, периодически поглядывая на пустующее место за слизеринским столом. И когда она повернула голову обратно к Дамболдору, то подняла брови вверх. Та самая загадочная Амбридж стояла возле директора негромко покашливала. — Благодарю вас, директор, — жеманно улыбаясь, начала Амбридж. — За добрые слова приветствия. «Только этого ещё не хватало.» У Оливии сдавали нервы. А этот высокий голосок нового преподавателя бесил ещё больше, особенно когда женщина начинала говорить с придыханием. Тишины, которая всегда наполняла зал, когда слово брал Дамблдор, не было и в помине: студенты наклонялись друг к другу, шептались, хихикали. — Сделаем же шаг в новую эру — в эру открытости, эффективности и ответственности, сохраняя то, что заслуживает сохранения, совершенствуя то, что должно быть усовершенствовано, искореняя то, чему нет места в нашей жизни, — на этих словах женщина перестала щебетать и вернулась на своё место. Как только Дамблдор объявил торжество оконченным, Вуд вскочила с места.***
— Теренс, я знаю, что за этой чёртовой дверью ты! Оливия добралась до башни старост так быстро, будто каждый день бывала здесь в прошлые года. Она не стала разглядывать гостиную, решив оставить это на потом. На этаж выше вели две лестницы, очевидно в отдельные спальни. Интуиция подвела Вуд: сначала девушка поднялась в свою спальню, а уже затем чуть ли не вприпрыжку к спальни второго старосты. — Теренс, не веди себя как ребёнок! Гриффиндорка неустанно атаковала закрытую дверь кулаками, но та не поддавалась. Устало прикрыв глаза, Оливия решила отступить. Рано или поздно он выйдет из этой чёртовой комнаты, а она не пропустит этот момент. Подумав, что в ближайшее время Хиггс (а теперь Вуд была уверена на все сто, что именно он второй староста) не выйдет из комнаты, Оливия направилась к себе, чтобы разложить уже доставленные эльфами вещи. Спальня была оформлена в нейтральных тонах, и гриффиндорка не захотела ничего менять. Просторная кровать, неизменно с балдахином; шкаф, который теперь не придётся делить с тремя соседками; письменный стол и стул; тумбочка для письменных принадлежностей. Всё лаконично и просто, без излишеств. Гостиная здесь чем-то напоминала гостиную в Гриффиндорской башне: тихо потрескивали полешки в камине, перед которым стоял диван. У окна два мягких кресла с кофейным столиком между ними, рядом стоял книжный стеллаж. Над камином висела пробковая доска, куда, как отметила Оливия, будет удобно провесить график дежурств. Несмотря на несколько устрашающий внешний вид, эти плотоядные лошади символизируют путешествие в другое измерение и вознаграждают всех, кто им доверяет, преданностью и покорностью. Читая про фестралов в книге про волшебных существ, которую Оливия купила ещё несколько лет назад, девушка совсем не заметила, как время перевалило за полночь. Она зевнула, положила закладку и поставила книгу на стеллаж. Мысли лениво сменяли друг друга, но самая главная никуда не уходила: во сколько нужно встать, чтобы подкараулить Теренса под дверью? В тот момент, когда Оливия шагнула на первую ступеньку лестницы в свою спальню, раздался громкий крик. Вуд резко развернулась и понеслась в комнату Хиггса. К счастью, дверь поддалась обыкновенной алохоморе, но девушка была готова пульнуть и бомбардой. Она влетела внутрь, чуть не споткнувшись о валяющийся чемодан перед дверью. Хиггс был на кровати в сидячем положении и тяжело дышал. Его ноги были вытянуты, что дало гриффиндорке понять, что Теренс спал и только что вскочил. На нём не было футболки, поэтому Оливия могла видеть как часто поднимается и опускается его грудь. Избавившись на ходу от мягких тапочек, она буквально запрыгнула на кровать, совершенно не беспокоясь о том, как это выглядит со стороны. Девушка села на его бёдра, упираясь коленями в матрац и прижала голову друга к своей груди, сжимая растрёпанные волосы. Второй рукой она гладила его мокрую спину, пытаясь успокоить. — Она убивает тебя каждую ночь, — его хриплый голос нарушил тишину. — А я ничего не могу сделать. — Ты можешь быть со мной каждый день, — её тихий шёпот вселял надежду. — И мы со всем справимся. — Я так виноват, — девичий палец коснулся его губ, веля замолчать. — Я тебя не виню. Руки слизеринца сжали талию гриффиндорки. Оливия была готова поклясться, что завтра на этих местах будут красоваться синяки, но её это никак не волновало. — Ты мой лучший друг, Теренс Хиггс. И я тебя не оставлю, — целуя друга в висок, пообещала Вуд.