Mr. Evans

— Что это такое, /Т.И./? Кто вообще так делает? — Эванс залетает на кухню как обезумевший муженек, застукавший меня не за барной стойкой, а в постели с другим мужчиной. — И тебе доброе утро, Крис, — с застывшей на полпути чашкой ароматного напитка в руках, обескураженно моргаю, не понимая вспыльчивости голубоглазого. Желание пить кофе совершенно пропадает, зато появляется желание выплеснуть бодрящий напиток на белоснежную футболку этого мужчины, испортив его образ и остудить пыл. Эванс не имеет права разговаривать со мной на повышенных тонах! Крис недоуменно моргает и переводит взгляд с обеденного стола на барную стойку, за которой я восседаю как принцесса своего маленького королевства. Разъяренный Эванс подлетает ко мне как оголтелый, так сильно напирая своим телом, что я едва не падаю со стула, но успевая ухватиться за край столешницы. Абсолютно застигнутая врасплох невинно хлопаю ресницами и звучно отпиваю глоточек кофе. Если Крис доведет меня я не задумываясь выплюну его ему в лицо. — Посмотри... — от перенапряжения у него аж вены вздуваются на шее, и челюсть ходит желваками. Не припомню Эванса в таком дурном настроении! — На твою широкую грудь, что каждую ночь вдавливает моё хрупкое тело в матрас? — миловидно лыблюсь и кокетливо обстреливаю его глазками. — Она бесподобна, Эванс, — пробегаюсь пальчиками по воротнику футболки в том месте, где сексуально выступают кончики татуировок. Крис шумно вздыхает и грудь его вздымается, а тонкая ткань плотно обтягивает спортивное тело. — Если будешь продолжать в том же духе, твоя футболка разойдется по швам и лопнет на твоей груди, — прижимаю ладошку к солнечному сплетению. — Но я совершенно не против, — и игриво трогаю его за подбородок, одним нежным движением прося улыбнуться мне и перестать злиться. — Не прикидывайся дурочкой, — тон Эванса звучит дружелюбнее, но все с такими же возмущенными нотками. Мой флирт впервые не сработал. — Присмотрись к моей шее, — двумя пальцами Крис резко бьёт себя в напряженную вену, — и груди, — и прокладывает невидимую линию к татуировке в виде надписи. Для лучшего обозрения Эванс выпячивает грудь как захваленный ребенок и вытягивает шею. Отставляю чашку кофе на блюдце от беды подальше и отодвигаю. Прищуриваюсь и тщательно всматриваюсь в обозначенные участки тела Криса, пытаясь обнаружить то, что его так взбесило. — И ты из-за этого так разозлился? — вскидываю и с шумом опускаю ладони на бедра, поражаясь необоснованной злости этого мужчины. — Это засосы, /Т.И./, — рычит сквозь стиснутые зубы и неестественно двигает челюстью. — На самых видных местах, — сжимает и разжимает кулаки сражаясь с нахлынувшей яростью из-за пустяка. — Это не засосы, а призрак моей страстной любви в качестве нательных отметин, — подушечками пальцев оглаживаю розоватый засос, вспоминая как он появился после прошлой ночи и сладко улыбаюсь. Эванс перехватывает меня за запястье, не позволяя прикасаться. Обсматриваю его из-под опущенных ресниц, задерживая взгляд в области паха. Засосы от моих губ остались на куда более интимных и доступных для меня частях тела. Томно облизываюсь, а Крис рыкает от безысходности. — В конце концов ты тоже постоянно оставляешь засосы на моей шее и что-то мне подсказывает, делаешь это специально, — вырываю руку из цепкой хватки голубоглазого. — Мне можно, — пальцами сжимает мой подбородок, приближая свои губы к моим, — тебе нет. — Выдыхает в мои приоткрытые губки, а я как безвольная идиотка прибываю в предвкушении, широко распахнутыми глазами всматриваясь в это божество. — Это дискриминации по половому признаку, Эванс, — озлобленно рявкаю и сбрасываю его ладонь. Не нравится проявление моей любви, значит будь добр и не прикасаться ко мне. Вслух я, конечно, этого не произношу. — И, если тебе больше нечего мне сказать. Чего-то хорошего. То разговор окончен. — Спрыгиваю с барного стула и плечом отталкиваю Криса. — В качестве помощи и сокрытия ужасных засосов, которых ты так стесняешься, могу предложить тебе тональный крем. Эванс гулко сглатывает и поглаживает бороду, понимая, что перегнул и злость его вышла из-под контроля. Пристыженный моими словами переминается с ноги на ногу. Уверенный блеск в голубых глазах гаснет как сгоревшая дотла спичка и остается только печальная дымка. — Сам справишься? — бросаю ему через всю гостиную тональник. — Или тебе помочь? — язвительно улыбаюсь, отвечая на злость Криса вспыхнувшей обидой. Неуверенно качает головой и тяжело разобрать, что он хочет сказать. — /Т.И./, прости... — вертит в руках тюбик со спасительным средством, что скроет его постыдные отметины, цвет которых уже немного потух. Игнорирую пустое извинение, необходимости в котором и не возникло бы, отнесись к случившемуся Эванс более спокойно. — У меня теперь запрет на поцелуи? — в голове формируется идеальный и коварный план по отмщению самым изящным и жестоким способом. Душа ликует, а на сердце распускает розы с острыми шипами. — Что? — Эванс роняет на пол тональный крем и гулкий звук разносится по гостиной. Мгновенно исчезая, оставляя нас наедине с тишиной. Страшнее засосов, которые все увидят, для Эванс лишиться моих поцелуев. — Ты прав, я поступила неразумно, — пожимаю плечами, признавая свою оплошность. — Ты публичный человек и подобное для тебя неприемлемо. К тому же это дополнительный повод привлечь внимание к нашей личной жизни, — раздосадовано хмурю брови, поражаясь своей глупости, разыгрывая безупречный спектакль перед опечаленным Крисом. Половину сказанного, я уверена, он пропустил мимо ушей, прокручивая в голове лишь фразу о том, что я перестану его целовать. Внешне Эванс кажется готов броситься на меня грудью и умолять о прикосновениях моих губ. Внутренне у него идет борьба между желанием поддаться мне и устоять, сохранив гордость. — С этого дня я обещаю исправиться, — и свести тебя с ума, чтобы от необходимости поцеловать меня ты скулил от желания, умоляя об одном касание. Эванс дергается на месте как паралитик, тараня меня беспомощным и умоляющим взглядом. Засосы на шее и груди его больше не беспокоят. Ведь есть проблема посерьезнее...