Mr. Evans

— Повтори, пожалуйста, что ты сделал? — прикладываю палец к губам, изо всех сил сдерживая порыв наорать на этого наивного болвана в кресле напротив, который с идиотской улыбкой пялится в экран телефона. — Селфи, — легко и просто заявляет Коул и раздвигает фотографию, чтобы налюбоваться своей незнакомкой. — То есть ты сфотографировал девушку, когда она спала? — Тёрнер смотрит на меня вдумчивым взглядом тупенького ослика, который понимает команды, но мозгов маловато на их выполнение. — Без ее согласия? — блокирую свой эмоциональный взрыв и, поджав губы, тараню романтичного придурка взглядом. — Я хотел запечатлеть момент, — Коул машет телефон у меня перед лицом, влюбленно вздыхая. — Ты сфотографировал девушку без ее согласия. Пока она спит. Обнаженную. Немыслимо! В голове не укладывается. — Подскакиваю с дивана и начинаю нервно наматывать круги вокруг чайного столика. Тёрнер смотрит на меня открытым непонимающим взглядом. Он не осознает масштабов бедствия. Все потому, что думает тем, что у него между ног, а не головой. Хотя в защиту Коула скажу, что извилин у него тоже недостаточно, чтобы пользоваться ими по назначению. — Это как минимум странно и как максимум пугает, — возвращаюсь на диван и нервно трясу ногой. Пальцем прижимаю нижнюю губу к зубам и покусываю, наблюдая за тем, как липовое счастье Коула рассеивается. — Это поступок, — зыркаю на телефон в его руке, — настоящего маньячилы, который делает фото со своими жертвами, прежде чем убить их! — Коул бледнеет и оскорбленно глядит на прекрасную фотографию, еще больше подтверждая мои слова о его нездоровом увлечении девушкой после одной ночи. — Маньячила? — густые брови Тёрнера сходятся на переносице, и из взрослого мужчины он превращается в обиженного ребёнка. — Нет такого слова. — Есть! — раздраженно откидываюсь на спинку дивана и отвожу взгляд, рассматривая пейзаж за окном. Еще несколько минут наедине с Коулом и его наивностью, и я его придуши. Нельзя быть таким. — Порой ты бываешь до ужаса жалким, отчаявшимся, навязчивым и душным. Хотя почему бываешь, — забираюсь с ногами на диван и порывисто разворачиваюсь к Тёрнеру, — ты и есть навязчивый душнила! Моя эмоционально нападка и суровая правда вдавливают бедолагу в кресло. Коул недоуменно моргает и запускает пальцы в волосы. — Поэтому девушки тебя и бросают. Ты слишком давишь, и тебя слишком много. — Мы расставались по обоюдному согласию, — бухтит, как ученик у доски, не выучивший урок. — И ты просто завидуешь, /Т.И./, — Тёрнер ощетинивается, защищая свою задетую мужскую гордость, и недобрый огонек вспыхивает на дне зрачков. — Чему? — ехидно ухмыляюсь, игнорируя неприятный укол ревности от слов Коула. Он прав. Самую малость. Иногда я завидую, потому что за всё время нашей дружбы Тёрнер ни разу не взглянул на меня как на девушку. Я свой чувак в доску, который знает все его секреты и всегда поддержит. Это одновременно круто и жутко бесит. — Тому, что девушки познали прелесть отношений со мной, — Коул вздергивает свои роскошные брови, а уголки губ ползут вверх в лукавой полуулыбочке. — Господи, я встречаюсь с кретином, — откидываю голову на мягкие подушки и воплю на весь дом. Минуточку, что я сейчас сказала? — Что ты сказала, /Т.И./? — настороженный голос Тёрнера пускает табун мерзких мурашек по позвоночнику, и страх скручивает живот. Я реально оговорилась! — Сказала, что дружу с кретином, — с каменным выражением лица смотрю прямо в глаза Коула, чтобы убедить в своей правоте. — Там было другое слово, — он подозрительно прищуривается, концентрируя всё своё внимание на мне. Коул еще никогда так пристально не изучал меня. — Ладно, мне пора домой. — Истерично хлопаю ладонями по коленкам и слишком нервно подскакиваю на ноги. — Обещала маме помочь. Постарайся в моё отсутствие не фоткаться с другими голыми бабами, — нависая над Тёрнером, как грозная мамочка, предостерегающе покачиваю головой. Коул строит недовольную рожицу, заставляя меня облегченно выдохнуть. Мы проехали и забыли тот неловкий момент! Но уже на выходе меня настигает невинный вопрос Тёрнера и жестко врезается между лопаток. — Серьезно, /Т.И./, что ты сказала? — боковым зрением вижу, как он поднимается с кресла, чтобы подойти и пытать своими чистейшими голубыми глазами, выведывая мои тайны и копаясь в моей душе. Но я делаю вид, что не слышу вопроса, и ухожу с места преступления, бережно храня свои чувства в сердце.