***
— Прочь! Не подходи! — Итэр замахнулся на лохматую пёструю собаку, которая решила отобрать у них с сестричкой лепёшку. Люмин, прилепившись к брату, сжимала в руках коротенькую палку и готовилась ударить животное, когда оно нападёт. Собака коротко тявкнула и бросилась вперёд. Дети взвизгнули, отскочив от щёлкнувших в опасной близости зубов, и рванули по мокрому от выпавшего снега настилу на главную улицу. Зима выдалась малоснежная, но ребята разницы не видели, в своих-то лохмотьях. Холодно, и всё тут. Вот только, выбегая на оживлённую улицу, сироты не заметили ни ломовой телеги, ни голодной своры, мчащейся на них…***
Госпожа сидела в карете на мягком диванчике, кутаясь в меховое манто. Девочка лет девяти, сидевшая рядом, то и дело норовила заглянуть за шторку, которой была отгорожена улица — шумная и наверняка интересная. Но матушка всякий раз осаживала её, повторяя одно и то же с неизменной холодной улыбкой: — Там простолюдины и их дрязги, совершенно не на что смотреть. Абигейл, сядь, наконец, спокойно. Но дочка всё суетилась, с любопытством прислушиваясь к посторонним звукам. Женщина, уже теряя терпение, прошипела: — Абигейл де Медина… — как вдруг надрывный собачий лай послышался совсем рядом. Кони, запряжённые в карету, вскинулись; карета сотряслась и остановилась; гнедой тяжеловоз дёрнулся к тонконогим упряжным, ремни перепутались; где-то под колёсами завизжала шавка. Пока кучера бранились друг с другом, а матушка оправлялась от испуга, Аби распахнула дверцу кареты и, подобрав подол тёмного платьица, выскочила наружу. Однако, пройдя всего пару шагов, маленькая аристократка не без удивления увидела перед собой… девочку. Ровесницу, хорошенькую лицом, но всю грязную и в там-сям порванной одежде. «Как же мне её жалко. Надо бы спросить, где её мама и папа?» — Что глядишь, богачка? Никогда сирот не видела? — с внезапным раздражением огрызнулась незнакомка. — У тебя… нет дома? — поправив кудрявые локоны, задумчиво вопросила Абигейл. И тут же, будто что-то решив для себя, в восторге хлопнула в ладоши. — Здорово! Я покупаю тебя! Будешь жить со мной, как сестра! И, не слушая протестов и отчаянных криков девочки «но у меня есть брат! Я не могу! Не хочу!», де Медина потащила новоиспечённую «сестру» к карете.***
— Люмин! Люмин! — толпа вокруг повозок неимоверно злила — Итэр даже начал колотить кулачками чью-то ногу, но был весьма больно откинут (этой же ногой) в сторону. Но и тогда мальчик продолжал кричать, плакать, звать. Как же он боялся, что Небо забрало ещё и сестрёнку — единственного близкого человека, что у него был последние три года. «Всё из-за этой противной-препротивной собаки!» — утирая слёзы и сопли, хныкал бродяжка, когда чьи-то руки подхватили под мышками и подняли высоко вверх. И Итэр увидел, и забрыкался, силясь вырваться и добраться до сестры, которую уводили в роскошную карету. — Она не услышит. Ваши пути разошлись. Теперь у неё одна жизнь, у тебя — другая, — державший мальчишку человек поставил его у своих ног. Бродяжка, икнув, вцепился холодными пальцами в длинный тёмный балахон мужчины: — Это что же… Вы забираете меня? Тёмно-карие глаза взрослого на мгновение прикрылись, прежде чем он ответил: — Да. К лучшей жизни. Мальчик долго и недоверчиво глядел на незнакомца, но потом, решившись, кивнул и вложил ладошку в протянутую руку в узкой чёрной перчатке. «Хуже уже не будет».***
Люмин, съёжившись под испепеляющим взглядом женщины, сидела на полу кареты и старалась слишком много не думать о том, что её ждёт. О брате она тоже старалась не думать, но не получалось от слова «совсем». Как он там, без неё? Выживет ли? А Абигейл де Медина радостно болтала ножками, посматривая на «сестру». «Будет жить вместе со мной, есть, гулять и играть тоже! Не захочет — заставлю! Старший брат уже слишком взрослый, чтобы со мной играть, так пусть она его заменит!» Вспомнив, что так и не спросила имя девочки, аристократка небрежно спросила: — Эй! Как тебя зовут? Бродяжка злобно зыркнула из-под нависшей над странными янтарными глазами чёлки и недружелюбно буркнула: — Люмин. — Люмин? Фи, простовато, — Аби сморщила носик. — У твоих родителей что, не было вкуса? Хотя… красиво, — тут же поправилась она, заметив угрожающую позу «сестры». А матушка, до этого молча слушавшая, отвернулась к окну и забормотала что-то про лишний рот и ещё одну юлу в замке. Вот только, направляясь в карете самой важной персоны при дворе, Люмин и не подозревала, что разительно изменится всего лишь через восемь лет…***
Первым делом мужчина накормил Итэра в одной из многочисленных таверн. Вернее, поставил перед ним небольшую миску с вкуснющим грибным супом и коротко приказал: «Ешь». А сразу после — взял мальчонку на руки и нёс до самого парома. «Но это же жуть как далеко!» — не замедлил изумиться бродяжка. — «Я там всего три раза был, а этот человек так быстро дошёл! Кто же он такой?» На все расспросы об имени человек не отвечал — лишь сжимал и без того тонкие губы в ниточку, сильнее стискивал объятия и нёс ребёнка дальше. Итэр тихо возмущался, но попытки вырваться оставил: понял, что мужчина, пусть и неразговорчивый, зла ему не желает. Интересно вот только, куда он его несёт? Вот пропал уже из виду город, и по обеим сторонам высились плакучие ивы, а сквозь густые заросли камышей поблёскивала тёмная, глянцевитая в свете восходящей луны вода. — Я отведу тебя в Храм Лунного Компаса, — ответил наконец человек, на миг напрягшись всем телом.