Противоположность логике

      Стоя у панели связи, Маккой оглянулся на свою пациентку, сидящую на смотровом столе.       — Ты уверена?       — Я думаю, уже пора, — Ухура положила руку на небольшую выпуклость своего живота, которую больше не могла скрыть даже самая свободная униформа. — Очевидно.       Со вздохом неохотного согласия доктор нажал кнопку на панели связи.       — Медотсек вызывает Кирка.       «Слушаю», — прогудел в ответ голос капитана.       — Сэр, не могли бы вы спуститься сюда. У нас тут… гм… ситуация.       Возмущенная, Ухура одними губами беззвучно произнесла: «Ситуация?»       Маккой беспомощно поднял руки.       «Все в порядке, Боунс?»       — Угу. Да, сэр. Просто… спустись сюда, Джим, — нажав кнопку, чтобы закрыть линию связи, Маккой вытер со лба несколько капель пота. — Этот ребенок меня доконает, — Ухура бросила на него свирепый взгляд. — Прости.       Ее хмурый взгляд расслабился, а губы задрожали.       — Он скажет ему. Я знаю, он точно скажет ему.       — Нет, если ты заставишь его пообещать, что он не будет этого делать. Джим не отказывается от своих обещаний, — Маккой начал сканировать ее тело своим трикодером. — Но… разве было бы настолько плохо, если бы он рассказал?       — Он теперь женат, — она погладила свой живот больше для того, чтобы успокоить себя, чем для спокойствия ребенка. — Без сомнения, пытается завести собственного ребенка. Ему не нужна эта ноша на его плечах.       Нажимая кнопки на своем трикодере, Маккой ворчал что-то себе под нос, но единственными словами, которые она уловила, были: «…холодная зеленая кровь…» и «…лучшее, что у него было».       С сильным порывом воздуха двери медотсека раздвинулись и Кирк затормозил внутри. Быстро оглядевшись вокруг, он перевел дыхание и повернулся к Маккою.       — Что за ситуация, Боунс?       Доктор взглянул на свою пациентку.       — Ну… видишь ли, Джим… это… то есть…       Ухура вздохнула и соскользнула с смотрового стола.       — Я беременна, — она пожала плечами. — Я просто подумала, что тебе следует знать.       После минутного молчания взгляд Кирка скользнул вниз к ее округлому животу, отчетливо выделяющемуся из-за то, что на ней была стандартная униформа, а не мешковатая свободная одежда, которую она в последнее время носила на дежурства.       Когда он наконец обрел дар речи, единственный вопрос, который прозвучал, был:       — Как?       Маккой сдержал фырканье на секунду позже, чем следовало.       — Брось, — сказал он, глядя на капитана. — Ты из всех людей…       — Я почти на пятом месяце, — добавила Ухура. Говорить что-либо еще было излишне. Он все понял — это было в его голубых глазах.       — Ага, — Кирк сглотнул, — тогда это имеет смысл, — переведя дыхание, он спросил доктора: — Все в порядке?       — Ребенок развивается нормально, — сказал ему Маккой. — По крайней мере, насколько я могу судить. Он… генетически уникален.       — Каждый ребенок уникален, — Кирк подошел ближе к Ухуре. — Можно мне?       Она поколебалась, но потом кивнула. Секунду спустя он протянул руку и положил на ее живот. Ребенок дал о себе знать, как следует толкнувшись, от чего Ухура вздрогнула, а у Кирка отвисла челюсть.       — Ничего себе! — воскликнул он. — Такой сильный!       Ухура попыталась закатить глаза, но не смогла из-за пелены горячих слез.       — Должно быть, это со стороны его отца, — прошептала она.       Кирк отдернул руку, как будто она была в огне.       — Скажи мне, что он не знает, — потребовал он. — Потому что, если он знал и все равно ушел…       — Я не говорила ему, — она посмотрела ему прямо в глаза. — И ты тоже не скажешь.       Маккой покачал головой, когда Кирк бросил на него недоверчивый взгляд.       — Это ее решение, Джим. Уважай его.       Кирк резко выругался.       — Я должен был вырубить его и притащить сюда, когда у меня был шанс! А не… — запустив пальцы в волосы, он снова выругался. — Я просто стоял там и смотрел, как он женится… — заметив страдальческое выражение лица Ухуры, он остановился. — Мне так жаль. Мне очень, очень жаль.       Ухура улыбнулась сквозь слезы.       — Джим Кирк извиняется? — тыльной стороной ладони она вытерла щеку. — Тогда это почти стоило того.       — Аминь, — эхом отозвался Маккой. Вместо того чтобы извиниться, когда его старый друг бросил на него хмурый взгляд, он просто вернулся к своему трикодеру.       — Не извиняйся, — сказала Ухура Кирку, отвлекая его внимание от доктора. — Я ничуть не сожалею. Теперь его частичка навсегда останется со мной.       — Боже, ты действительно слишком хороша для него, — со вздохом Кирк потянулся к ее руке. — Тебе что-нибудь нужно? Соленые огурцы? Мороженое? Массаж ног?       И снова Маккой пробормотал себе под нос, на этот раз что-то вроде: «Старая добрая свадьба по залету?»       — Я хочу как можно дольше оставаться на «Энтерпрайз», — сказала Ухура Кирку. — Ты сможешь это сделать?       Он попытался одарить ее беззаботной улыбкой, но та вышла слишком натянутой.       — Ты разговариваешь с самым молодым капитаном во Флоте. Я могу сделать все, что угодно.       Это было неправдой, но она все равно улыбнулась. Была одна вещь, которую даже Джеймс Тиберий Кирк не мог сделать, независимо от того, со скольких передряг он выбрался и как много опасных трюков он провернул.       Он не мог изменить прошлое.

***

      Спок проснулся от запаха жасмина, доносившегося с легким прохладным утренним ветерком через открытое окно. «Невозможно», — сказал он себе, даже лежа в постели и вдыхая этот аромат. Жасмин не произрастал на Дегане V — необитаемой планете класса М, которая стала новым домом вулканской расы.       Жасмин. Он сел и приложил руку к внезапно разболевшейся голове. Жасмин был ароматом Ухуры. Сладкий, но экзотический. Опьяняющий. Она точечно наносила его за ушами и на запястья, и когда температура ее тела повышалась, ее запах ударял ему в голову, как Альдебаранское виски.       Стряхнув с себя воспоминания, Спок посмотрел направо. Вторая половина кровати оказалась пуста, хотя подушка была аккуратно расправлена. Он оглянулся на открытое окно, сквозь которое было видно сине-зеленое небо и едва заметные очертания двух лун планеты.       Это был идеальный мир: такой же красивый, как Земля, но отлично отвечающий потребностям вулканской физиологии с разреженным воздухом и большими высотами. Его старшее «я» сделал мудрый выбор. Все находили колонию исключительной и были довольны здесь настолько, насколько они когда-либо позволяли себе быть чем-либо довольными.       Все, кроме него.       Отбросив одеяло, Спок быстро оделся и спустился вниз. Через широкие стеклянные двери, ведущие во внутренний дворик, на деревянном столе был виден накрытый завтрак. Позади в тщательно ухоженных висячих садах он увидел, как его жена умело подрезает свои любимые орионские розы.       — Доброе утро, — поприветствовала его Т’Лан. — Я тебя разбудила?       — Нет, — Спок оглядел разноцветные растения, которые росли из переплетений прозрачных гидратационных трубок над их головами. — Ты посадила жасмин?       — Жасмин? — повторила Т’Лан. — Нет. Земное садоводство никогда не входило в сферу моих интересов.       В этом не было ничего удивительного. Ничего связанного с Землей не интересовало его жену. Он наклонил голову.       — Тогда я ошибся.       Опустив секатор, Т’Лан заправила длинную шелковистую прядь темно-каштановых волос за заостренное ухо.       — Я приготовила утреннюю трапезу. Ты присоединишься ко мне?       Несколько минут спустя они сели за завтрак: пломиковый суп, ассортимент свежесобранных фруктов из сада и чай с вулканскими специями — они ели в тишине в течение нескольких долгих минут.       — Как суп? — в конце концов спросила Т’Лан.       — Приемлемо, но немного пресно, — ответил Спок. — Я проверю репликатор на наличие каких-либо неисправностей позже, если ты пожелаешь.       Т’Лан деликатно прочистила горло.       — Я не использовала репликатор.       — Тогда… — Спок сделал паузу, подыскивая правильные слова, — мне жаль.       — Почему? Это не твоя вина.       Несколько секунд Спок наблюдал за своей женой, пока она пила чай.       — Какие у тебя планы на сегодня? — спросил он.       Т’Лан очень аккуратно поставила свою чашку.       — У меня назначена встреча в медицинском центре, — когда она встретилась с ним взглядом, в его глазах был невысказанный вопрос. — Я не уверена, — сказала она ему. — Я только… предполагаю.       Хотя его сердце бешено колотилось, Спок невозмутимо откинулся на спинку стула.       — Должен ли я сопровождать тебя?       — В этом нет необходимости.       — Ты хочешь, чтобы я сопровождал тебя?       Т’Лан склонила голову набок, на тонких чертах ее лица было написано замешательство.       — Возможно, я ошибаюсь, и если это так, то какой смысл в твоем присутствии?       — Никакого. Очевидно, — он оставался на месте еще секунду, прежде чем резко поднялся. — Тогда увидимся вечером.       Наверху в своем кабинете, при плотно закрытых окнах, он все еще чувствовал аромат жасмина.