Противоположность логике

      Из всех людей, ушедших из жизни за его чрезвычайно долгий жизненный путь, больше всего Спок скучал по Джеймсу Т. Кирку. И дело было не только в том, что тот был великим человеком, который вершил великие дела, или в том, что его импульсивность уравновешивала логику Спока — сочетание, которое множество раз спасало многие жизни, в том числе и их собственные. Он скучал по самому Джиму: исследователю, дамскому угоднику, живой легенде.       Джим Кирк был его первым верным другом, и уже только одно его присутствие в жизни Спока превратило его не только в лучшего офицера и ученого, но и в лучшего человека. И хотя Спок присутствовал на похоронах всех своих коллег с «Энтерпрайз», только похороны Джима почти довели его до слез.       Так что после стольких лет снова услышать голос своего старого друга, молодой и сильный, даже несмотря на помехи подпространственной передачи, которая заняла целый день, чтобы достичь Деган V, было поистине замечательно.       «Наверное мне не следовало вот так с тобой связываться, — начиналось сообщение Кирка, — но поскольку ты не говорил мне, что я не могу… ну… ты ведь меня знаешь, да?»       Спок покачал головой. Да, он определенно знал.       «Энтерпрайз только что столкнулся с квантовой нитью. Мы довольно сильно пострадали. Много повреждений и травм. Есть жертвы. — Кирк сделал паузу. — И… все может стать еще хуже».       Несколько минут спустя, в тишине, воцарившейся после окончания сообщения Кирка, ошеломленный Спок откинулся на спинку стула.       Ухура. Она была ему другом, хорошим другом, в течение многих лет, что они служили на борту «Энтерпрайз». Красивая женщина, которая состарилась с изяществом и достоинством, не утратив свой пылкий темперамент и удивительные языковые способности даже на склоне лет. Когда она мирно скончалась во сне, он положил на ее могилу редкие экзотические антарианские лунные цветы.       Но это было все, кем она была для него: коллегой и другом. И хотя за эти годы, возможно, был момент или два, когда он задавался вопросом, о чем она думает, когда смотрит на него, он никогда всерьез не представлял себе, что может вступить с ней в близкие отношения.       Особенно настолько близкие, чтобы в результате этого получился ребенок.       Как могли так сложиться обстоятельства, что молодой Спок рискнул и ухватился за возможности, которых у него самого никогда не было? Могло ли изменение времени и истории Нероном начаться с той самой секунды, когда он прошел сквозь черную дыру, не только для экипажа USS «Кельвин», но и для всей вселенной? Ошибки взрослого Спока в прошлом создали это настоящее… но изменили ли они его собственную жизнь также так радикально?       И почему его младший коллега не последовал его совету и не остался в Звездном Флоте? Споку потребовались десятилетия, чтобы найти баланс между двумя своими мирами, которого его здешний двойник каким-то образом достиг гораздо раньше… и все же, как любой юный глупец, который еще долгие годы не осознает своих ошибок, он отказался от всего этого.       Очевидно Спок был слишком сильно сосредоточен на сохранении оставшихся аспектов вулканской культуры. Он даже не подозревал, что его юная версия вообще находится в колонии, не говоря уже о том, что он женился и сосредоточился на своем первоначальном плане помощи в восстановлении их расы… буквально.       В своем сообщении Кирк не просил его встретиться лицом к лицу со своим молодым «я», все еще опасаясь потенциальных парадоксов, которые, как он предполагает, могут произойти, если они когда-нибудь встретятся. Он только попросил совета по вулканским родам и развитию плода, чтобы помочь Ухуре родить своего ребенка.       В каком-то смысле и его ребенка тоже.       Хотя он бы с удовольствием предоставил еще одну консультацию своему своевольному другу, Спок знал, что может сделать гораздо больше.       Нельзя было терять ни минуты. Загрузив копию сообщения на коммуникатор, который он после спрятал в складках своего плаща с капюшоном, Спок покинул свой крошечный дом в горах и начал спуск в колонию.

***

      «Энтерпрайз» потребовался целый день, чтобы хотя бы начать восстановление после столкновения с разрушительной космической аномалией. И где-то между возвращением компьютеров в сеть и объявлением Скотти, что ремонт камеры деформации продолжается, и скоро его ненаглядная снова будет мчать сквозь звезды, Ухура очнулась.       У первого человека, которого она увидела, открыв глаза, был пластырь на щеке и небольшая, но безошибочно узнаваемая улыбка на его обычно недовольном лице.       — Самое время, спящая красавица, — сказал ей Маккой. Когда она попыталась поднять голову, он удержал ее, мягко положив руку на плечо. — Пока не двигайся. Мне нужно многое с тобой обсудить.       Ее собственные руки скользнули к животу, все еще округлому и упругому. У нее пересохло в горле, но она сумела прошептать:       — Мой ребенок?       Он колебался на секунду дольше, чем следовало.       — Это то, о чем я должен с тобой поговорить. Ты помнишь, что случилось на мостике?       Взгляд Ухуры метался между его глазами.       — Пожалуйста, просто скажи мне, все ли в порядке с моим ребенком.       — С твоим ребенком все хорошо, — чуть повернув голову на подушке, она увидела направляющегося к ним Кирка. Его рука была на перевязи, но он сверкал своей фирменной улыбкой. По какой-то причине это было даже почти успокаивающе. — Он всего лишь попытался присоединиться к нам немного раньше, чем следовало, — Кирк хлопнул доктора по плечу. — Но Боунс остановил это. Правда, Боунс?       Доктор испустил страдальческий вздох, прежде чем снова обратить внимание на свою все еще беременную пациентку.       — Я дал тебе кое-какие лекарства, чтобы помочь избежать родов. Не хочу торопить события, но они, похоже, сработали. У тебя уже несколько часов не было схваток.       Подбородок Ухуры задрожал и она кивнула.       — Спасибо, доктор. Спасибо. — После резкого кивка в ответ на ее благодарность, Маккой удалился, чтобы проверить остальных пациентов. Оставшись наедине с Кирком, Ухура закрыла глаза, позволив двум слезинкам скатиться по ее вискам. — Я помню квантовую нить, — сказала она ему. — Все целы?       — Не все, — не стал скрывать Кирк, его голос приобрел нехарактерную серьезность. — И все было бы гораздо хуже без поднятых щитов, которых бы не было, если бы ты не услышала подпространственные искажения.       — Подпространственные искажения… — все еще не открывая глаз, она мягко улыбнулась. — Он научил меня, как их услышать. Какие нормальные… какие — нет. Он говорил… мои уши уже знают как. Им только нужно руководство.       — Ну в таком случае, думаю, что теперь я перед ним в долгу.       Влажные ресницы Ухуры поднялись.       — Я была несправедлива к нему? — когда он нахмурился, она продолжила: — Позволив ему принять это… огромное решение без всех фактов. Может быть, если бы я рассказала ему о ребенке… он был бы сейчас здесь, со мной. И я бы не чувствовала… — из нее вырвалось рыдание, — как будто мое сердце… вырвали из груди…       — Эй… все в порядке, — Кирк взял ее дрожащую руку в свою здоровую. Не зная, что ответить, он просто позволил ей несколько минут выплакаться. Когда ее слезы начали утихать, он сказал: — Слушай, расти без папы… это не так ужасно. Я имею в виду, посмотри, каким я стал.       Ухура шмыгнула носом сквозь слезы.       — А разве это не ты, как я слышала, съехал на машине с утеса, когда тебе было одиннадцать?       — Даже меньше, — поправил ее Кирк. — Но это было из-за… ну, знаешь, отчима, — он с сожалением усмехнулся. — Ладно, не думаю, что я очень хороший пример.       — Ты не так уж плох, Джим.       Прошло несколько секунд, Кирк прочистил горло.       — Как только Боунс отпустит тебя, мы переместим тебя в твою каюту. Он хочет, чтобы ты находилась на бессрочном постельном режиме, — и поспешил добавить: — Я сказал ему, что тебе это не понравится, но…       — Нет, все в порядке. Я сделаю все возможное, чтобы ребенок был в безопасности.       Взгляд, брошенный на нее, был странным.       — Я рад, что ты это сказала.       — Почему?       Он пожал плечами.       — Просто так, — наклонившись, Кирк поцеловал ее в лоб. — Отдохни немного. Я вернусь позже, чтобы узнать, как ты.       Но сон ускользал от нее, даже в самом тихом уголке медотсека. В конце концов, несмотря на спорадические движения ребенка, Ухура задремала.       В ее снах Спок держал на руках их ребенка, что-то бормоча ему по-вулкански.       Dif-tor heh smusma… мой сын.

***

      Сарек прибыл на ужин точно в назначенное время, ни секундой раньше или позже. Когда Спок отступил назад и наблюдал, как Т’Лан приветствует его отца, у него мелькнуло сожаление, что он пригласил его. Они с отцом никогда не принимали пищу вместе без матери. Аманда Грейсон была буфером между двумя мужчинами, которых она так нежно любила, сумев удержать свою семью вместе даже после того, как Спок отказался от Академии Наук и присоединился к Звездному Флоту.       От Т’Лан, несмотря на все ее вулканские манеры, вряд ли можно было ожидать, что она сможет взять на себя роль, которую исполняла его мать. Спок предвидел, что тихий вечер неестественной беседы закончится дискуссией на ту или иную тему, которая будет вестись логично и под предлогом вежливости, но без сомнения увеличит пропасть, которая все еще существует между ними, несмотря на их недавнюю общую потерю.       Другими словами, это будет очень долгий вечер.       — Спок, — сложив руки на груди, Сарек вошел в дом и долго оглядывался по сторонам. — Ты правильно выбрал этот дом. Он хорошо построен и эстетически приятен.       — Это полностью заслуга Т’Лан, — услышав это, Т’Лан опустила подбородок, избегая зрительного контакта, как будто они могли поймать ее в момент гордости. — Возможно, после ужина ты захочешь посетить ее сад. Ему нет равных в этой колонии.       Т’Лан подняла взгляд. Вместо того чтобы ответить на похвалу мужа, она повернулась к Сареку.       — Если пожелаете, я могу провести для вас небольшую экскурсию, Старейшина Сарек.       — Это будет приемлемо, — ответил его отец.       Последовало тридцать секунд тишины; каждая секунда казалась часом. В конце концов, не в силах это больше выносить, Спок указал на внутренний дворик.       — Я думаю, мы поужинаем на улице, — сказал он. — После тебя, отец.       Почти сразу же, как только они сели за стол во внутреннем дворике с видом на сады, еще до того, как они приступили к первому блюду pok tar , в парадную дверь позвонили.       — Спок, вы ожидаете еще кого-то сегодня вечером? — спросил Сарек.       — Нет, — Спок поднялся. — Прошу прощения.       Звонок прозвенел еще дважды, прежде чем Спок достиг передней части дома. Когда он нажал на панель управления дверью, та сдвинулась, открыв очень знакомое лицо.       — Спок, — перед ним стояла более старшая, мудрая и утомленная возрастом версия его самого. — Я сожалею о своем неожиданном визите, но у нас слишком мало времени, чтобы тратить его на формальности, — из-под мантии он достал коммуникатор, который держал так, словно это был слиток прессованной в золоте латины. — Возьми. Прослушай запись, — и настойчиво добавил: — Как можно скорее.       — Я не понимаю, — Спок нахмурил брови.       — Ты поймешь, — его собственная рука, только морщинистая и обветренная от возраста, протягивала ему коммуникатор — он обхватил его пальцами. — Если позволишь себе, — Спок наблюдал, как его старший коллега отступил на несколько шагов назад. — Ты во многих отношениях для меня загадка, но я должен полагать, что, несмотря на наши различия, ты знаешь путь, по которому хочешь идти. А это… — он указал на дом, — …это всего лишь остановка на твоем пути к тому, что я так долго искал.       — И что же это?       Старик покачал головой.       — Ты уже должен знать. Потому что однажды ты уже это нашел.       — Спок? — услышав голос отца, Спок повернул голову, чтобы заглянуть внутрь. Когда он обернулся назад, его пожилого коллеги уже не было.       — Кто это был? — спросил Сарек, подойдя к сыну.       Спок сунул коммуникатор в карман.       — Должно быть, дверной звонок неисправен. Там никого не было.       Возвращаясь к ужину, Спок не мог думать ни о чем другом, кроме коммуникатора, прижатого к его бедру. Что бы там ни содержалось, это должно быть жизненно важно.       Он не стал бы лгать самому себе. Это было бы просто нелогично.